Вход · Личные сообщения() · Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS Наша группа в ВК!
  • Страница 1 из 2
  • 1
  • 2
  • »
Модератор форума: Lord, Cat-Fox  
Форум » С пером в руках за кружкой горячего кофе... » Ориджинал » ИСКАТЕЛЬ. Становление героя. (Повесть-фэнтези.)
ИСКАТЕЛЬ. Становление героя.
ГардемаринДата: Воскресенье, 13.01.2013, 18:16 | Сообщение # 1

Мастер
Сообщений: 679
Награды: 5
Репутация: 7
Статус: Offline
Название: Искатель. Становление героя.
Автор: Гардемарин.
Рейтинг: G.
Статус: Закончен.
От автора: Попытка создать собственный вариант героического фэнтези, насколько удачно, судить читателям...
Требуется помощь в корректуре и доработке фона...:)


Семикрылый серафим)

Очередное звание - Двуликий))


Сообщение отредактировал Гардемарин - Воскресенье, 13.01.2013, 18:25
 
ГардемаринДата: Воскресенье, 13.01.2013, 18:18 | Сообщение # 2

Мастер
Сообщений: 679
Награды: 5
Репутация: 7
Статус: Offline
ПРОЛОГ

Темные тени пролегли наискосок через постоялый двор, вызванные к жизни светом Лауренции, ночного светила Сумеречной стороны Мира Снов. Двор был пуст, за исключением самого темного угла, где мирно дремал здоровенный кудлатый пес. Окна гостиницы были темны, лишь верхнее, под самой крышей, едва заметно светилось, указывая на то, что там кто-то продолжает бодрствовать.
Юноша с толстой книгой в руках, откинувшись на спинку старого, видавшего виды кресла, внимательно вчитывался в вычурные строчки, словно от этого зависела чья-то судьба. Наконец он захлопнул фолиант, и устало прикрыл ладонью воспаленные глаза. Его поза выражала отчаяние и обреченность.
Где-то внизу в полной тишине напольные часы громко пробили два часа ночи. Юноша вздрогнул, открыл глаза, и с вздохом принялся укладываться спать. Выглянув в окно, он отметил явную округлость Лауренции, свидетельствующую о том, что до полнолуния осталось совсем немного времени. Завтра ему придется покинуть гостиницу, и укрыться в потайном убежище, спасаясь от невыносимых лучей сумеречной луны, вызывающих в его крови жгучие ощущения, изменяющие его внешность до неузнаваемости.
Три года! Более тысячи дней, проведенных в тщетных попытках обнаружить лекарство от ликантропии, болезни, которой страшились все, кто хоть раз сталкивался с ее проявлениями. Многие древние фолианты намекали на средство избавиться от этого проклятия, но ни в одном не приводился рецепт эликсира, способного восстановить прежнее нормальное состояние.
Юноша, носивший имя Велимир, и попавший сюда с Солнечной стороны, был родом из маленькой горной деревушки со звучным названием Большие Вершины. Там прошло его детство, пока война, известная как Пятилетняя Распря, не выгнала из приграничных районов сотни семей, вынужденных переселиться на запад, в теплые долины трех неглубоких рек, впадающих в Гризницу, самую крупную реку Светлогорья, так называлось государство, которым правили мудрые и справедливые князья.
Судьба распорядилась так, что с раннего возраста Велимиру пришлось научиться держать в руках оружие, чтобы защитить себя и свою семью от многочисленных банд мародеров, бесчинствовавших еще несколько лет после заключения сурового Балаханского мира. Потом во время одной из таких вылазок банда Гризвы Синеухого перебила всех жителей небольшого поселения у подножия Краевого хребта, где в то время обитали беженцы из Больших Вершин. Спаслись лишь несколько мужчин, которые в это время были заняты охотой в близлежащем лесу.
Среди выживших были и Велимир с отцом, тогда как его мать и две младших сестры погибли от рук присных Гризвы. Смерть любимой жены и дочерей подкосила Димитра, отца юноши, и вскоре он умер, на смертном одре взяв с Велимира клятву отомстить за гибель близких. На десятиконечном кресте тот поклялся самой страшной клятвой, что Гризва заплатит собственной жизнью за совершенное – и сдержал обещание.
Гризва Синеухий, ставший по окончании смуты крупным земледельцем по ту сторону Краевого хребта, однажды утром был обнаружен на заднем дворе собственной усадьбы, с перерезанным горлом и запиской, вставленной в зубы, которая гласила: кровожадному волку – волчья смерть.
Объявленные розыски не дали результата, но привели к тому, что юноша, вынужденный скрываться от разыскивающих его королевских стражей, избрал единственный путь, способный наверняка избавить его от погони – добрался до укрытого в глубоком логе Ормахской долины телепорта на Сумеречную сторону.
Долгие блуждания по неведомой земле привели Велимира в город Багрозен, накануне печально знаменитой Багрозенской Резни, которую учинил объявившийся в тех краях ликантроп, прозванный людьми Кровавым Губителем. После Резни собран был отряд, призванный положить конец бесчинствам, творимым Губителем, и неведомым образом юноша оказался в числе тех, кто взялся за эту почти невыполнимую миссию.
Ночью ликантроп напал на лагерь смельчаков, застав их врасплох. Рыцарь Элегбор Серебровласый, возглавлявший отряд, пал одним из первых, едва успев обнажить свой Хлыст Божий. Вынув меч из мертвых пальцев рыцаря, Велимир атаковал монстра, и нанес Губителю смертельную рану, но и сам был укушен умирающим ликантропом, и получил от него этот проклятый дар.
С тех пор каждое полнолуние он вынужден скрываться от всех, чтобы не дать волчьей натуре взять верх над человеческим разумом, избегая покидать убежище до тех пор, пока влияние Лауренции не сойдет на нет. Все эти годы он упорно искал средство вернуть себе истинную сущность, но до сих пор все попытки заканчивались провалом, а надежды таяли с каждым прочитанным фолиантом, содержащим лишь неясные намеки на возможность исцеления.
Оставалось лишь одно, самое последнее средство, которое он отыскал в одной из старых инкунабул: магический обряд Эффера Зонда, изгоняющий зверскую ипостась из человеческого тела. Но ныне никто не знал этой древней формулы, кроме одного старого мага, жившего у подножия Трехглавой горы, за Полуденным кряжем. Даже имя его никем не называлось, но молва приписывала ему такое, что только отчаянный смельчак мог рискнуть и самолично заявиться к нему в дом.
Впрочем, чего страшиться тому, кто уже встал на грань между Светом и Тьмой, и готов на все, чтобы избавиться от проклятия? Юноша вздохнул еще раз, и прошептал: - Если другого пути нет, я отправлюсь к этому магу. Только сначала мне нужно переждать очередной приступ. А там…


Семикрылый серафим)

Очередное звание - Двуликий))


Сообщение отредактировал Гардемарин - Воскресенье, 13.01.2013, 18:19
 
ГардемаринДата: Воскресенье, 13.01.2013, 18:21 | Сообщение # 3

Мастер
Сообщений: 679
Награды: 5
Репутация: 7
Статус: Offline
СНОВИДЕНИЕ ПЕРВОЕ. ПОЛУДЕННЫЙ КРЯЖ

Жаркие лучи солнца безжалостно палили караван, состоящий из десяти верблюдов, груженных тюками, и двух дюжин всадников, охраняющих его от поползновений местных разбойников. Хушан-бай, предводитель каравана, и глава одной из самых известных в этих краях купеческих гильдий, внимательно обозрел горизонт, высматривая подозрительные клубы пыли, которые могли скрывать в себе опасность, но ничего не обнаружив, удовлетворенно вздохнул.
Спереди, из-за нависшей над тропой скалы, подъехал его сын Эглан-бай, стройный смуглокожий юноша, уже достигший возраста совершеннолетия, то есть четырнадцати лет. На лице его была написана легкая тревога, которой он поспешил поделиться с отцом:
- Почтэнный, в полулигэ впэрэди, у ближайшего колодца я видэл спящэго в тэни бамаури чэловэка. Он выглядит как варвары сэвэра, но у нэго совсэм другое лицо, а волосы чёрные, как у урожэнца юга. И он спит так бэзмятэжно, словно находится под охраной могучих духов гор.
- Он одэт как колдун? Или как друид Камэнного Круга? – лениво поинтересовался Хушан-бай, не отрывая взора от вершины, где проходил перевал через горный хребет.
- Нэт, почтэнный. Он одэт, как обычный путэшэствэнник, а оружиэ эго похожэ на клинки Ордэна Дэтэй Христовых. Но он нэ носит знаков послушника или рыцаря. И на бэглого прэступника он тожэ нэ очэнь похож.
- Хорошо. Пошли туда Хасана. Он знаэт, как следуэт вэсти бэсэду, - караванщик прикрыл глаза, давая понять, что разговор окончен. Юноша кивнул головой и, развернув коня, отправился разыскивать Хасана, славившегося своими методами отыскания истины.

Велимир проснулся оттого, что у него затекли руки и ноги. Открыв глаза, он мгновенно понял причину: кисти рук были крепко связаны веревкой, а ноги надежно закреплены в странном, внушающем страх приспособлении. Напротив сидел смуглый человек в тюрбане, и насмешливо смотрел на него.
- Салахам альхэм, - звучно произнес он, и прибавил: - Гэнэг-бидин альж думараби эсул. Куаллак дивади вассэль. Алла хэим Хасан.
- Я не понимаю, - пробормотал юноша, пытаясь восстановить кровообращение в связанных руках.
Человек (судя по всему, степняк) прислушался к его словам, потом медленно произнес:
- Туар-рэго норга гуапаро хроаг?
Велимир мотнул головой, показывая, что эти слова ничего для него не значат. Степняк задумался, затем лицо его осветилось радостью догадки, и он заговорил на эфемесском наречии, на котором говорили жители Багрозена:
- Мэня зовут Хасан. Ты понимаэшь?
- Да, я понимаю тебя, - сердито отозвался юноша, - зачем ты меня связал?
- Малэнькая прэдосторожность, - лучезарно улыбнулся тот, - во избэжание нэсчастных случаэв. Кто ты?
- Зачем тебе это знать? Ты что, местный шериф? - угрюмо сыронизировал Велимир.
Степняк снова улыбнулся, но теперь улыбка больше была похожа на оскал.
- Давай договоримся так, - начал он с хищным выражением лица, - сначала ты правдиво отвэчаешь на мои вопросы, а потом я, так и быть, отвэчу на парочку твоих. Идёт?
Его тон недвусмысленно намекал на последствия отказа, поэтому юноше пришлось скрепя сердце подчиниться требованию незнакомца.
- Меня зовут Велимир. Я из Багрозена, - ответил он, не желая распространяться о своем происхождении.
- Народ Багрозэна чэрноволос, это так, - лицо Хасана искривилось в недоверчивой усмешке, - но у них карие глаза, а у тебя зэлёные. Откуда ты?
- Издалека, - нехотя проговорил пленник, - моя родина зовется Светлогорьем. Это на Солнечной стороне Мира снов.
Зрачки степняка расширились в сильном изумлении: никогда прежде он не встречал выходцев из другого Измерения, хотя и слышал о таковых.
- Значит ты оттуда? – спросил он изменившимся голосом, указывая куда-то вверх.
- Я не знаю, в какой стороне расположена моя родина, - устало откликнулся юноша, - но она не менее реальна, чем твоя. Пожалуйста, развяжи мне руки, обещаю, что не стану делать глупости.
Хасан пристально взглянул ему в глаза, но узрел лишь боль и усталость, и ни капли притворства. Тогда он поднялся на ноги, вынул кинжал, и разрезал веревки, стянувшие запястья Велимира. Тот принялся растирать кисти, стараясь разогнать застоявшуюся кровь.
Откуда-то слева послышалось ржание лошадей, и на поляну въехали всадники, возглавлял которых краснобородый мужчина с роскошным тюрбаном из дорогой ткани. Пленитель юноши поднялся на ноги, низко поклонился мужчине, и что-то сказал на своем языке.
- Каллаял нахма тэматик? - громко спросил бородач у Хасана.
- Тунам. Даваяна ланхалибим сохсани кагум, - ответил тот почтительным тоном.
Всадник внимательно взглянул в лицо Велимира, потом широко улыбнулся, и сказал коротко:
- Сампа-татум, Хасан.
- Мэхим атик, - поклонился тот, и бросился освобождать ноги пленника из самодельной западни. Один из всадников, самый молодой, и, судя по сходству черт лица, сын бородача, соскочил с лошади, и кинулся ему помогать. Наконец несколько минут спустя юноша оказался на свободе, и с помощью Хасана поведал Хушан-баю историю своих приключений.
Услышав, что Велимир направляется к подножию Трехглавой горы, торговец уставился на него во все глаза, а его сын даже приоткрыл рот. Один лишь Хасан остался внешне спокойным, хотя через видимое равнодушие слегка проглядывал суеверный страх.
- Там живёт старый Ольтабольн, отшэльник-маг, - негромким голосом поведал юноше Хасан, - он нэ тэрпит нэпрошэнных посэтитэлей. Мы прозвали эго Хорохон Дуэо – суровый дэд. Мой дэдушка был еще рэбёнком, когда он посэлился здэсь, но уже тогда эму было много вёсэн, а борода была бэлой, как снэг на вэршинах гор.
- Он – единственный, кто может помочь мне, - ответил Велимир, погрустнев, - если он откажет мне в помощи – я обречен. Болезнь внутри меня становится все сильнее, мне надо спешить.
Хушан-бай внимательно выслушал перевод, задумался, затем знаком велел Хасану перевести свои слова.
- Благородный Хушан-бай просит тэбя принять эго помощь, - послушно начал тот, - он дарит тэбэ одного из своих заводных конэй, и отправит с тобой своэго вэрного слугу, - поклоном Хасан дал понять, что речь идет о нем, - чтобы ты нэ заблудился по дороге к Хорохон Дуэо.
- Я благодарен Хушан-баю за щедрый дар, и помощь, - ответил юноша, стараясь придерживаться традиций степняков, - в свою очередь я прошу твоего господина принять от меня в подарок этот кинжал с резной рукоятью. Когда-то он служил моему отцу, потом мне, а теперь пусть он будет знаком моей благодарности благородному Хушан-баю.
Выслушав Хасана, бородатый купец улыбнулся, и принял кинжал из рук Велимира. Полюбовавшись на красоту рукояти, он передал его сыну, и произнес:
- Талла аллахэн огу нузбарагум комга, Вэлимир.
- Мой господин говорит: - В моём домэ – ты всэгда жэланный гость, Вэлимир, - перевел его слова Хасан.
- Передай своему господину мою глубокую признательность, Хасан. Когда мы сможем отправиться в путь?
После короткого совещания с Хушан-баем, тот снова повернулся к юноше и ответил, довольно усмехаясь:
- Мы отправимся завтра утром, а пока ты можешь нэмного отдохнуть в шатрэ господина, Вэлимир. Совэтую поспать: завтра будэт трудный пэрэход чэрэз пэрэвал Круговницы.


Семикрылый серафим)

Очередное звание - Двуликий))
 
ГардемаринДата: Воскресенье, 13.01.2013, 18:22 | Сообщение # 4

Мастер
Сообщений: 679
Награды: 5
Репутация: 7
Статус: Offline
СНОВИДЕНИЕ ВТОРОЕ. ПЕРЕВАЛ

Переход и в самом деле оказался нелегким: лошади спотыкались и оступались, а ближе к седловине вообще пришлось спешиться, и вести коней за собой в поводе, минуя сложный отрезок пути. Наконец к вечеру они миновали верхнюю точку перевала и начали спуск по другую сторону Полуденного кряжа.
Спуск вниз оказался гораздо проще, поскольку с той стороны пролегала удобная прочная каменная дорога, проложенная еще во времена Амхарской империи, семь тысяч лет назад. Здесь они снова сели верхом и погнали коней галопом, благо состояние дороги это позволяло.
К подножию кряжа они добрались в сумерках. Хасан с привычной сноровкой разжег костер из валежника, в то время как юноша поил лошадей у близлежащего водоема. Ночь в этих широтах наступала неожиданно, вот и сейчас темнота внезапно обрушилась на них, словно хищный зверь, подкарауливший добычу.
Ярко пылавший костер отважно боролся с тьмой, отгоняя ее подальше от сидящих у его пламени людей. В такие минуты на ум приходят разные истории, и даже песни об ушедших днях, когда горы были молоды, а по просторам бродили невиданные существа и давно исчезнувшие племена.
Одну из таких песен и затянул Хасан, отрешившись и от ночной тьмы, и от звуков, доносящихся из степей, отдавшись на волю чувств. Пальцы его перебирали струны зурбана – исконного инструмента степных племен.

Колыхалась трава вековечной степи,
В дальний путь уводил горизонт,
Ты желаниям ветра в душе уступи,
Будет светел твой трудный поход.
Боль, обида и злость твое сердце томят,
Ты покинул навек дом, где жил,
И из списка общины твой голос изъят,
И из памяти той, что любил.

Впереди – пустота, и степная трава
Скроет след твой от хищных гиен,
Сила в крепких руках, на плечах – голова,
Вот и весь твой багаж, Халимэн.
Но сто весен пройдет, как речная вода,
Унося с собой память и грусть,
Ты забудешь о том, что случилось тогда,
И рукою махнешь: Ну и пусть!

Средь широкой степи обретешь новый кров,
Новых братьев, другую семью,
И себя обретешь, и покой, и любовь,
И забудешь кручину свою.
А на старости лет, многомудрым отцом
Ты, напутствуя юных орлов,
Вспомнишь прежний народ, и отеческий дом,
Но ни слез не уронишь, ни слов.

Тверже будь, Халимэн, кто тебя упрекнет,
В том, что счастье ты ищешь вдали?
Если окрик родных вспять тебя не вернет,
Значит, прочь от знакомой земли!
Вековечная степь примет сына лесов,
И укроет его от невзгод,
Тот, кто к тяготам неотвратимым готов,
Обретет и семью и народ…


Велимир внимательно слушал, проникаясь душевным жаром, которым наполнял песню смуглокожий певец. Печаль, звучавшая в его голосе, заставляла сопереживать герою песни, ощущать родство между ним и собой. Наконец песня кончилась, оставив в душе раскаленный добела след, который юноше предстоит пронести через многие испытания и пути.
Некоторое время Хасан сидел молча, словно израсходовав слишком много сил, чтобы говорить, потом поднял голову, и спросил, задремавшего было юношу:
- А какиэ пэсни поют в ваших краях, Вэлимир?
- Разные, Хасан, и грустные, и веселые.
- Спой что-нибудь из вашэго, друг. Хочэтся услышать пэсню Иных Зэмэль, - попросил настроенный на лирический лад степняк. Отказать ему юноша не смог, и затянул свою любимую, о стражах Северного Перевала, ценой собственной жизни остановившие первую волну кочевого нашествия.

Зеленели луга на спине у хребта,
Выше льда пролегла вековая броня,
Там, где лед и луга разделяла черта
Грозно высилась башня, границу храня.

Сорок витязей там службу верно несли,
Из достойных родов свое имя вели,
Славный Марко команду над ними держал
И пред именем этим всяк ворог дрожал.

Но однажды гроза принесла с собой дым,
Свора злобных врагов перешла перевал,
Говорят, умирать нелегко молодым,
Но за родину жизнь свою каждый б отдал.

Было триста врагов из равнины степной,
Что пришли к нам кровавую дань собирать,
Сорок витязей вышли и встали стеной,
Марко вывел на бой белокурую рать.

Грянул гром, и пред ним подлый враг задрожал,
Марко верный свой меч, словно знамя, держал,
Как на скалы вода накатился отряд,
Стойко натиск выдерживал витязей ряд.

Перон молнии метко метал из-за туч,
От которых вздымалась сырая земля,
Дух защитников крепок, отпор их могуч,
В нападавших сомненья и страх он вселял.

Рвалось конское ржанье и топот копыт,
Склон телами убитых в сраженье покрыт,
Марко меч свой сломал, и булавою бил,
Много вражьих голов он в той сече срубил.

Кровью стылых степей обагрились снега,
Нашей кровью напились густые луга,
Сорок витязей в землю сырую легли,
Но врагов обратить они в бегство смогли.

Умудренные опытом дети степей
Огляделись, и вспять повернули коней,
Коль на каждого витязя вышло их шесть,
Значит, нечего делать захватчикам здесь.

Зеленеют луга у хребта на спине,
Выше льда пролегла вековечная крепь,
И века пролетели с тех давешних дней,
Но урок и поныне запомнила Степь…


Воцарилось молчание, которое прервал Хасан, неожиданно спросив:
- У вас тожэ Стэпь враждуэт с Лэсом и Горами?
- Враждовала, - пояснил Велимир, - сейчас кочевые племена оттеснены вглубь степей, а горы и речные долины стали границами новых могучих государств, которые враждуют между собой и с моей родиной, Светлогорьем. А в этой песне повествуется о днях, когда еще мой прадед был ребенком.
- Красивая пэсня, - решил впечатленный степняк, - а ваши воины и в самом дэлэ так могучи, что способны выстоять при разнице один к шэсти?
- Сейчас таких уже не так много, - ответил юноша, - а раньше витязи были во множестве.
- Всэ народы склонны к умалэнию, - задумчиво произнес Хасан, - наши прэдки когда-то строили вэликолэпные города, полные нэвиданных чудэс. Потом наступило Вэликоэ Смятэниэ, и всэ города обратились в руины. Сэйчас мы постэпэнно возвращаэмся к тэм врэмэнам, но многих сэкрэтов и чудэс ужэ нэ вэрнуть назад. Ложись спать, Вэлимир, завтра долгий путь.


Семикрылый серафим)

Очередное звание - Двуликий))
 
ГардемаринДата: Воскресенье, 13.01.2013, 18:23 | Сообщение # 5

Мастер
Сообщений: 679
Награды: 5
Репутация: 7
Статус: Offline
СНОВИДЕНИЕ ТРЕТЬЕ. ТРЕХГЛАВАЯ ГОРА

Рассвет только окрасил небо в яркие золотистые тона, когда спутники уже двинулись дальше. Амхарский тракт свернул на юг, в то время как Велимиру и Хасану предстоял путь на северо-восток, по старой дороге, проложенной колесами повозок восточно-меладнийских племен. На их пути расположился Большой Серолистный лес.
Особенностью местных деревьев, именуемых народом, к которому принадлежал спутник юноши, вэригчар, был цвет их листьев, имевший отчетливый серо-зеленый отлив, придававший деревьям сумрачный и нездешний вид. Поглядывая по сторонам, всадники неспешно проезжали мимо многочисленных древесных куп, образующих некий загадочный рисунок, глубинный смысл которого был непонятен непосвященному.
- Этот лэс – один из трёх, облюбованных друидами Камэнного Круга, - пояснил Хасан, указывая на очередную купу, - дэрэвья здэсь растут согласно какому-то плану, установлэнному Вэрховным Друидом Лэвфаэнимом.
Весь день они скакали по древней дороге, рассекающей лес почти пополам. Степняк чувствовал себя неуютно среди густых лесных зарослей, за которыми легко мог укрыться крупный отряд, и его беспокойство отчасти передалось и юноше. К вечеру они достигли лишь середины леса, и остановились на ночлег в сени огромного дерева, похожего на дуб, называвшегося лакнагахха.
Этим вечером они обошлись без песен и рассказов, просто повалились в траву и уснули, вернее, уснул только Велимир, Хасан же привык отдыхать в состоянии полусна, когда все слышишь и замечаешь, но и отдохнуть успеваешь. А Велимиру в эту ночь приснился весьма необычный сон.

Он увидел себя бредущим по тропинке неведомого леса, отличающегося и от того, по которому сейчас пролегал его путь, и от знакомых ему лесов Светлогорья. Навстречу ему из-за поворота вышел седобородый старец с ярко-синими глазами на морщинистом лице, опиравшийся на узловатый посох. Одет он был в серо-зеленую хламиду с золотыми узорами в виде цветов по краям, с нанесенными в определенных местах рунами, неведомыми для непосвященного. Старец долго смотрел на юношу пронзительным взглядом, потом разомкнул губы и произнес:
- Изгони своего зверя, Велимир. И приходи ко мне. Я буду ждать тебя. Твой путь проходит через Каменный Круг. Найди его – и найдешь меня. Это не просто, но ты справишься. Я нарекаю тебя Искателем, тем, кто ищет и находит свои пути. Будь осторожен, Велимир.
Старец улыбнулся, и пошел в обратный путь, опираясь на свой посох: чувствовалось, что ему уже очень много лет, но время все еще было не властно над его волей. Юноша даже не мог себе представить, что удостоился узреть самого Верховного Друида Лэвфаэнима, хранителя Каменного Круга, и старейшего жителя Сумеречной стороны Мира Снов.
Этот сон, ставший поворотным в судьбе Велимира, он не забудет уже никогда. И однажды сон сбудется, принеся ему новое знание, и новые пути. Пути, проложенные специально для Искателя.
Но следом за этим судьбоносным сном в сознание юноши вторгся кошмар. По крайней мере, любой столкнувшийся с ним, назвал бы его кошмаром. Для Велимира же он стал сигналом о приближении СРОКА ЗВЕРЯ. Вот что приснилось ему этой ночью: он зверь, злобный ночной хищник, горящий жаждой крови, продирающийся через густые заросли кустарника в поисках добычи.
Глаза его светятся в темноте красным, как раскаленный уголь, огнем, а из пасти капает слюна, отравляющая кровь, и несущая в себе проклятие для того, в чью плоть она попадет. Он голоден, страшно голоден, и голод этот может утолить лишь человеческая кровь и плоть. Зверь рыщет по округе, и наконец натыкается на лежащего под деревом человека.
Медленно, очень осторожно хищник приближается к спящему, чтобы тот не проснулся, и не оказал сопротивления. Запах добычи будоражит зверя, а близость пищи приводит в еще большее неистовство. Вот ему удается незаметно приблизиться к спящему, но в момент, когда зверь готовится вонзить свои клыки в горло жертве, тот поворачивается лицом к догорающему костру, и в свете его Велимир обнаруживает, что смотрит на крепко спящего Хасана!

Громкий крик вырвал юношу из плена кошмара, и только подскочив на ноги, он узнал свой собственный голос. Хасан мгновенно вскинулся, быстро огляделся по сторонам, и подбежал к нему.
- Что случилось? Почэму ты кричал? – спросил он дрожащего Велимира.
- Этот кошмар… он повторился, Хасан! Срок приближается, мне нужно спешить! Времени мало, мы можем не успеть!
Хасан понятливо кивнул, и, не теряя ни минуты на расспросы, принялся собираться в путь, несмотря на то, что до рассвета оставалось еще два часа. Чуть позже они уже неслись верхом на скакунах по дороге, ведущей через лес к подножию трехглавой горы, где обитал отшельник-маг.
Никогда еще юношу не охватывал столь сильный страх: мысль о том, что следующая ночь может стать роковой, приводила его в откровенный ужас. Он крепко вцепился в поводья и молил всех известных ему богов об одном: чтобы они позволили ему вовремя добраться до горы и спастись от своего проклятия.
«Изгони своего зверя» сказал старец, и Велимир с готовностью воспринял этот призыв, так как его единственным желанием было снова стать прежним. И какие бы испытания не пришлось выдержать на этом пути, он был готов на все ради избавления от своей болезни, от адской сущности, порожденной попавшей в его кровь слюной ликантропа.
Солнце перевалило за середину, когда спутники покинули лес, выбравшись на равнину, лежащую между Полуденным кряжем и Восточным морем. Здесь обитали три племени, относившиеся к Меладнийскому родовому союзу племен: сарсавани, гиатисвани, и намиэдавани. Эти племена, называемые восточно-меладнийскими, в противовес обитающим к западу от Полуденного кряжа, кочевали по здешним просторам, лишь раз в году пересекая горы, чтобы принять участие в общем празднике меладнийских племен, Сиантиванте.
Хасан указал рукой на северо-восток, где вздымалась из густой травы темная громада камня и льда, и произнес:
- Трёхглавая гора. Будэм там к вэчэру.
Приглядевшись, Велимир ясно различил три вершины, давшие название этой величественной матери гор. Высота горы значительно превосходила самые высокие пики Полуденного кряжа, на вершинах которых лежал снег. Здесь же ледяная граница проходила едва ли не по середине склона.
Недолгий отдых вновь сменился стремительной ездой почти на пределе лошадиных сил, и за час до захода солнца всадники наконец достигли подножия трехглавой горы. Пробираясь по едва заметно тропе, они внимательно высматривали хижину отшельника, но все равно обнаружили ее только когда оказались всего в ста шагах от нее. Огромный обломок скалы надежно укрывал от недобрых глаз обиталище мага, почти сливавшееся с камнем, и оттого едва заметное даже вблизи.
Когда спутники спешились у самой хижины, дверь бесшумно отворилась, и на пороге возник хозяин, Хорохон Дуэо, Ольтабольн Нелюдим. Он молча взглянул на непрошенных гостей, и под его взором смельчаки невольно поежились, словно попали под порыв холодного ветра.
- Досточтимый Ольтабольн, - почтительным голосом начал Хасан, низко кланяясь старику, и делая Велимиру знак повторять за ним, - мой господин Хушан-бай, сын Форхар-бая, сына Эмхид-бая, внука Орхад-бая, правнука блистатэльного Амхалиг-гана, владыки Причэрноморья, просит тэбя оказать чэсть этому юношэ и выслушать эго. Такжэ мой господин просит тэбя отнэстись к бэдэ этого юноши с пониманиэм, и посодэйствовать эго исцэлэнию. В благодарность почтэнный Хушан-бай обязуэтся возмэстить тэбэ твои труды, и нэзамэдлитэльно вышлэт вэрблюда, гружёного подарками.
Старик некоторое время молча смотрел на склонившегося в поклоне Хасана, затем перевел взгляд на Велимира, и вымолвил только одно слово, прозвучавшее как приказ:
- Входите.


Семикрылый серафим)

Очередное звание - Двуликий))
 
ГардемаринДата: Воскресенье, 13.01.2013, 18:24 | Сообщение # 6

Мастер
Сообщений: 679
Награды: 5
Репутация: 7
Статус: Offline
СНОВИДЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ. ОТШЕЛЬНИК

Внутри хижина была разделена на две комнаты: большую, игравшую роль то ли передней, то ли гостиной, и поменьше, где располагался кабинет мага, совмещенный со спальней. Гости расположились в первой комнате, тогда как маг прошел во вторую, откуда вернулся через минуту, и усевшись в глубокое кресло, вперил взор в потолок.
Прошло три томительных минуты, наконец хозяин опустил взгляд, и уставившись на Велимира, негромко проговорил, сопровождая слова небрежным жестом:
- Рассказывай, юноша, и начни с самого начала.
За все время, что длилось повествование (растянувшееся на три часа) маг не проронил ни звука, и лишь когда история подошла к концу, вымолвил, задумчиво глядя куда-то в стену:
- Да, непростое у тебя дело, как я погляжу.
- Досточтимый Ольтабольн, - с запинкой пробормотал Велимир, - мой срок истекает. Мне срочно нужна помощь, иначе зверь во мне возьмет вверх.
- Я могу приготовить тебе снадобье, которое на некоторое время избавит тебя от действия болезни. Но для обряда Эффера Зонда, о котором ты упомянул, нужны очень редкие ингредиенты, которых у меня нет.
- Какие именно? – спросил юноша, чувствуя, как начинает холодеть внутри.
- Сердце грифона, убитого стрелой в полете, например, - мрачно усмехнулся маг, - и еще пять когтей пятнистого дерфа, вымершего тысячу лет назад. Но самое сложное – это ядовитая слюна мантикора, пропущенная через чью-то кровь. Если ты сумеешь добыть эти три составляющих, то тогда я смогу тебе помочь.
- Но где я отыщу пять когтей зверя, вымершего много лет назад? – изумился тот, - А сердце грифона? Где вообще водятся грифоны? Или мантикоры?
- Грифоны обитают на вершинах южного отрога Полуденного кряжа. Но простой стрелой ты их не подстрелишь. Тут нужны эльфийские или гномьи. Мантикоры обитали к северу от огарфатского перешейка, в долине реки Амгерфар. Хотя с той поры могли и перекочевать. А насчет когтей дерфа… тут нужно поикать кого-то из торговцев: у них вполне может найтись чучело с когтями.
- А как долго длится дэйствие твоэго снадобья? – заинтересовался Хасан.
- Достаточно глотка, чтобы в течение трех дней не испытывать потребности в нем. У меня достаточно компонентов, чтобы изготовить около полутора жгелов напитка. Этого должно хватить на двадцать порций, - пояснил отшельник.
- Значит у меня будет примерно шестьдесят дней, - задумчиво протянул Велимир, - можно ли за такой срок успеть добыть все три ингредиента?
- Эсли нэ тэрять врэмэни, то можно, - отозвался Хасан, поднимаясь на ноги, - мы выйдэм с зарёй, Вэлимир.
- Ты пойдешь со мной? – удивился юноша, - А как же Хушан-бай? Он ведь ждет тебя?
- Почтэнный Хушан-бай поручил тэбя моим заботам до того момэнта, когда ты будэшь избавлэн от болэзни. Только тогда моя миссия будэт закончэна. А пока нам с тобой по пути, друг, - степняк усмехнулся, глядя на растерянное лицо Велимира, и добавил: - стэпной народ можэт быть жэстоким, но у нэго эсть чэсть, которой нэт у житэлэй городов.
Юноша в ответ не нашел слов и молча пожал крепкую руку Хасана.

Рассвет застал их уже верхом, резвой рысью пересекающих пустынную равнину в направлении Гедаина, ближайшего поселения, где можно было раздобыть сведения о северных землях, и заодно достать десяток стрел, необходимых для охоты на грифонов. Хасан рассчитывал также найти там знакомого торговца древностями, у которого могли отыскаться когти дерфа.
Велимиру, незнакомому с местными диалектами, оставалось лишь положиться на своего спутника, в совершенстве владевшего пятью самыми распространенными наречиями, и умевшего связно говорить еще на восьми-девяти малых диалектах, имевших хождение в зоне двухсот лиг от его родного Эхмадэн-лага. Без знания языков в этих краях было легко пропасть, так как местные племена подозрительно относились к тем, кто не понимал их речей.
Небо, ясное утром, ближе к полудню затянуло густым покровом туч. Неожиданно хлынул, и вымочил их насквозь по-летнему теплый дождь, частый в это время года в степной зоне. Но они не стали останавливаться, и скакали до самого заката, добравшись до опушки Гедаин-дели, южного леса Гедаинского полиса. До стен самого Гедаина оставалось еще десять лиг через лес Гедаин-дели, поселение Ланеги, небольшой лес Гедаин-амали, и по Главному Тракту к воротам города.
Проведя ночь под кроной раскидистого дерева, с рассветом они двинулись дальше, пересекли лес, и выехали на дорогу, ведущую через второй лесок к главным воротам города-полиса. Стража Ланеги проверила их подорожную, подписанную Хушан-баю градоначальником Эхмадэн-лага, и пропустила дальше, ко второму кольцу охраны. У ворот Гедаина их обыскали, описали оружие и приметы, и пропустили внутрь города.
Там они отыскали более-менее приличный постоялый двор, носивший имя «Краснорогий олень», где им сдали комнату с двумя постелями за два серебряника в день. Не задерживаясь в апартаментах, спутники отправились бродить по городу в поисках знакомого торговца Хасана. Обойдя чуть ли не половину улиц, они все-таки отыскали лавку продавца древностями, правда, не того, которого искали.
Узнав о цели их визита, рыжий торговец выпучил глаза, но тут же пообещал навести справки, и достать искомое в течение ближайшей недели, то есть девяти дней, как пояснил юноше Хасан. Правда продавец тут же озвучил примерную стоимость товара, от которой у степняка брови взлетели под арсабан, Велимир же просто утратил дар речи: пятьсот золотников!
По самым скромным подсчетам Хасана, на эту сумму можно было целиком выкупить все, что было выложено в лавке продавца, о чем он не замедлил сообщить тому в глаза. Почуяв, что верная прибыль может уйти из-под носа, торгаш тотчас же сбросил цену до трехсот золотников, заявив, что меньшей цены им не выторговать в пределах города ни у кого. После долгого торга и завуалированных угроз он согласился уменьшить цену до двухсот пятидесяти золотников, со стонами и жалобами на разорение, но втайне радуясь тому, что провел двух заезжих болванов (это легко читалось по глазам торговца).
Оставив рыжего хитреца подсчитывать грядущие барыши, они двинулись к оружейной площади, где можно было раздобыть столь нужные им стрелы. Цены оружейных мастерских оказались также заметно завышенными, но Хасан был сыном своего народа, и умел торговаться, сбивая цену до умеренной величины, так что десять гномьих стрел (эльфийских в продаже не нашлось) обошлись им лишь на два золотника дороже их реальной стоимости.
После этого они добрались до караванного квартала, где обитали далекие родичи степняка, путешествующие из окрестностей Гедаина в северные земли, порой добираясь даже до Арталиннана, града в устье реки Амгерфар. От них Хасан надеялся узнать о том, где и как можно добыть слюну мантикора.
Родичей Хасан отыскал быстро, но из их речей стало ясно лишь, что в долине Амгерфар последнего мантикора встречали много лет назад, и где их искать теперь – неизвестно. Впрочем, к югу от перешейка они давно не встречались, а значит искать их нужно было или к востоку, или к западу от долины.
Вызнав все, что возможно было, товарищи вернулись на постоялый двор и принялись обсуждать свои дальнейшие действия. Велимир рвался на север, но Хасан остудил его пыл, объяснив, что путешествие только в одну сторону займет четыре дня, а сколько отнимут поиски – и вовсе сказать нельзя, а им нужно вернуться сюда через восемь дней, чтобы не упустить возможность достать когти дерфа.
В то же время до южного отрога Полуденного кряжа всего два дня пути, плюс день на поиски гнездовья, и два дня на выслеживание грифона, ведь требовалось подстрелить его в полете, и при этом не привлечь внимания других грифонов, иначе не избежать гибели от их когтей и клювов.
Согласившись с доводами товарища, юноша перестал настаивать на поездке на север, приняв предложенный тем план, позволявший всего за семь дней, при удаче, добыть сердце грифона, без которого невозможно совершить столь необходимый обряд избавления от ликантропии. Поужинав и обсудив все предстоящие действия, молодые люди улеглись спать, так как ранним утром им предстояло отправляться в опасный и непредсказуемый поход к южному отрогу.


Семикрылый серафим)

Очередное звание - Двуликий))
 
ГардемаринДата: Воскресенье, 13.01.2013, 18:26 | Сообщение # 7

Мастер
Сообщений: 679
Награды: 5
Репутация: 7
Статус: Offline
СНОВИДЕНИЕ ПЯТОЕ. ГРИФОНЫ

Двое суток потребовалось путникам на то, чтобы добраться до предгорий южного отрога, где издавна гнездились легендарные грифоны, ставшие персонажами множества страшных сказок, и загадочных историй. Мало кто из ныне живущих мог похвастать тем, что видел живого грифона, а уж тех, кто мог предъявить доказательства своих слов и вовсе было как пальцев на одной руке.
Невероятно живучие, яростно-свирепые крылатые львы с орлиными головами были хорошо известны своим независимым нравом и нелюбовью к чужакам. Их способность сражаться даже со смертельной раной до полного истекания крови породила множество версий об их магическом происхождении, но ни доказать, ни опровергнуть эти предположения не удалось никому до сих пор.
Велимир много слышал об этих удивительных существах, но в его родном Светлогорье грифоны никогда не водились, поэтому он считал их выдумкой, и до недавнего времени нисколько не сомневался в своих убеждениях. Теперь ему предстояло на собственном опыте убедиться в реальности грифонов, королей воздуха, самых опасных крылатых существ во всех трех Измерениях Мира Снов.
В памяти его всплыла одна из историй о грифонах, рассказанная отцом когда-то давно, еще в детстве: в ней упоминалось об удивительном свойстве сердца грифона, представлявшем из себя очень сильный амулет, способный отогнать темных духов, если носить его на шее. И еще: сердце грифона продолжало биться даже после смерти зверя в течение многих часов.
Велимир мучительно пытался вспомнить, что еще отец говорил ему по этому поводу, но воспоминания упрямо ускользали, словно не желая оставаться в его голове. Отец что-то объяснял совсем юному Велимиру, рассказывая о повадках грифонов, но что именно… внезапная вспышка наития озарила сознание юноши: грифоны всегда охотятся ПАРАМИ! Эта особенность породила много домыслов, но Димитр считал, что подобная тактика свидетельствует о наличии у крылатых охотников зачатков разума!
Значит, чтобы добыть сердце этого зверя, придется сразиться с ДВУМЯ противниками. Даже один-единственный грифон был весьма опасным врагом, и легко расправлялся со своими недругами, даже численно превосходившими его. Немного поразмыслив, Велимир поделился своими соображениями с Хасаном.
Тот внимательно выслушал юношу, заметно посерьезнел и спросил:
- Ты охотился на грифонов на родинэ?
- Нет, - смутился Велимир, - я узнал это от своего отца, он много рассказывал мне о них и их повадках.
- Твой отэц был извэстным охотником? – не унимался степняк.
- Не знаю, - честно признался юноша, - он ничего не рассказывал мне о своем прошлом. А я никогда не задумывался об этом.
- Как звали твоэго отца? – заинтересовался Хасан.
- Димитр. Димитр из Хальмики, так его звали наши соседи. Я не понимал, почему они звали его так, ведь он был родом из Больших Вершин, как и я.
- Димитр из Хальмики… - медленно повторил Хасан, словно вслушиваясь в собственный голос, - может быть Дэмэтр из Хальмикан?! Вспоминай, Вэлимир!
- Может быть, - недоуменно ответил тот, - а что…
- Ну конэчно! Знамэнитый охотник, трижды пэрэсёкший Вэликую Пламэнную Стэпь в поисках лэгэндарных сэмирогих антилоп Г’альвэ! В одиночку сразивший двух грифонов во врэмя охоты на скорпионоидов Кцахли Халтху! Таким отцом грэх не гордиться…
- Погоди, с чего ты взял, что Деметр из Хальмикан и мой отец – один человек?! – воскликнул пораженный Велимир.
- Это объясняэт эго познания особенностэй охотничьих повадок грифонов, - пояснил довольный собой степняк, - повэрь моэму опыту, всэ эти познания возможно получить лишь при нэпосрэдствэнном контактэ с грифонами, а мы с тобой пэрвые за послэдние триста лэт, кто изъявляэт жэлание поохотиться на них, со врэмён охотника Дэмэтра, кстати.
И откуда эму извэстно о свойствах сэрдца грифона? О таких вэщах молчат дажэ тэ из охотников, кто знаэт об этом, а уж книжникам и вовсе о таком нэ рассказывают. Я знаю о них от своэго дэда, он когда-то дружил с Дэмэтром, и многоэ узнал от нэго. Так что это эдинствэнное объяснэниэ.
- Может быть ты и прав, - неуверенно протянул юноша, все еще не в силах поверить в такую трактовку образа своего покойного отца. Да, его отец был умелым охотником, и многому научил его, но о ТАКОМ в жизни отца Велимир ничего не знал, и теперь не мог поверить услышанному. На это требовалось время, и Хасан оставил разговор, видя, что юноша хочет обдумать все вышесказанное, чтобы соотнести с образом отца, хранящемся в его памяти.
Некоторое время царило молчание, прерываемое лишь фырканьем лошадей, да резким стуком подковы о камень, когда один из скакунов спотыкался на усыпанном гравием склоне. Вдруг Хасан резко остановил коня и уставился куда-то вперед и вверх, силясь рассмотреть что-то, едва различимое в начавших сгущаться сумерках.
- Вэлимир, глянь-ка вон туда, видишь, - указал он рукой и юноша послушно уставился в том направлении, пытаясь уловить то, что привлекло внимание друга. Наконец он заметил крохотное пятнышко, медленно кружившее высоко над вознесшимся у них на пути пиком, словно высматривающий добычу горный орел. Грифон, мелькнуло в голове Велимира, значит, они правильно взяли направление.
- Это – наша завтрашняя цэль, - негромко проговорил степняк, и Велимир поймал себя на той же мысли, что прозвучала из его уст.


Следующий день принес много проблем и хлопот: в небе над их головами закружились сразу пять грифонов, обнаруживших чужаков в своих владениях. Хасан предложил спуститься пониже, и укрыться в небольшом леске, прижимающемся к плечу отрога. Добравшись до опушки, они обнаружили, что четверо грифонов отправились по своим делам, а над ними висит лишь один, следящий за их отступлением.
Это был шанс, которого они не могли упустить! Укрывшись в тени крайних деревьев, друзья бросили жребий, кому из них играть роль приманки. Это была чрезвычайно опасная роль, и Хасан, вытащив короткую соломинку, был явно доволен доставшейся ему участью. Теперь от меткости Велимира зависело очень многое, в частности жизнь товарища, да и собственная тоже.
Обговорив все возможные ситуации, они убедились, что грифон продолжает патрулировать небо над их головами, после чего Хасан вынул из переметной сумы два лука: простой для себя и мощный составной для Велимира. Гномьи стрелы также перекочевали к юноше, готовому к бою с крылатым зверем. Наконец степняк хлопнул его по плечу, улыбнулся отчаянно, и выбежал на открытое пространство.
Издав громкий крик, Хасан вскинул лук и принялся пускать стрелы в кружившего в сорока метрах над ним грифона, надеясь таким манером спровоцировать нападение зверя. Стрелы немного не долетали до хищника, но сам вид летящих в него снарядов должен был заставить его рассвирепеть. Покружив некоторое время, грифон пронзительно вскричал, и спикировал вниз.
Для Велимира время словно замедлилось. Он натянул лук, целясь в сердце зверя, в то время как Хасан, двигаясь медленно, как во сне, старался отскочить в сторону от громадного орла-льва, падающего на него сверху. Всего за пару мгновений в голове юноши прокрутилось несколько вариантов развязки, но среди них не оказалось ни одной счастливой. Вот грифон уже совсем близко и его широкий клюв метит в голову степняка… Велимир спустил стрелу…
Этот выстрел стал первым шагом юноши на пути к будущей славе, затмившей даже славу его отца – знаменитого Деметра из Хамилькан. Стрела пробила сердце зверя, пройдя насквозь, и Хасана обдало фонтаном черной крови из смертельной раны. Грифон дико взревел и тяжело рухнул всего в трех локтях от припавшего к земле смельчака.


Семикрылый серафим)

Очередное звание - Двуликий))
 
ГардемаринДата: Воскресенье, 13.01.2013, 18:27 | Сообщение # 8

Мастер
Сообщений: 679
Награды: 5
Репутация: 7
Статус: Offline
СНОВИДЕНИЕ ШЕСТОЕ. ДВОРЦОВЫЙ ПРИЕМ

Ночная тень накрыла Гедаин, когда к воротам подъехали двое: смуглый степняк, которого в городе знали под именем Хасан, и его спутник, темноволосый и зеленоглазый, никому не известный, носивший необычное для этих мест имя Велимир. Стражи, узнавшие Хасана, пропустили их внутрь, не утруждая себя проверкой, ведь не прошло еще и недели, как эти двое посещали город.
Перед недавним отъездом степняк поспорил с одним стражем, охранявшем ворота о том, что привезет из своей поездки когти грифона, служившие талисманами среди окрестных племен, и теперь, напомнив тому об этом, выложил на стол в дежурке два грифоновых когтя. Ошарашенный стражник долго осматривал их, прежде чем признать проигрыш, не в силах поверить в очевидное: ведь последний раз свежевыдранные когти грифона появлялись в этих краях лет эдак четыреста назад, если не больше.
Так по городу пронесся слух, что в Гедаин прибыли охотники на грифонов. Этот слух заинтересовал многих, особенно тех, кто готов был заплатить за коготь грифона кругленькую сумму золотом. Были и такие, кто без колебаний прикончил бы человека, только заподозрив у него подобный талисман. К счастью, имена охотников нигде не фигурировали, и друзья избежали множества проблем, которые часто подстерегают подобных везунчиков.
Впрочем, о появлении в городе охотников на грифонов был извещен и лорд Эмгуин Гордый, правитель Гедаина, причем вместе с именами смельчаков, не испугавшихся когтей и клювов этих опасных животных. И это сообщение весьма заинтересовало местного властителя. Но наши друзья не ведали об этом, и выждав один день, отправились в лавку того торговца, который обещал им достать пять когтей дерфа, без которых дальнейшие поиски становились бессмысленными.
Продавец не обманул их, умудрившись всего за одну неделю неведомым образом добыть где-то пять искомых когтей, и готовый отдать их всего за двести золотников, если к этому они присовокупят пару когтей грифона, ставших в последнее время очень редким товаром. Так как у Хасана имелась еще дюжина когтей, он с готовностью согласился на эту сделку, сулившую экономию монет.
Совершив обмен, они преспокойно покинули лавку, направляясь в сторону постоялого двора, но тут перед ними как из-под земли выросли четыре дворцовых стража с пиками наперевес. Вид их ясно говорил, что попытка сопротивления будет грозить тяжкими последствиями для того глупца, что решится на это. Их капитан промолвил, слегка растягивая гласные, выдавая этим уроженца Дистралии, северного союзника Гедаина:
- Государь Эмгуин Гордый желает видеть вас у себя во дворце. Следуйте за мной.
Он повернулся, и сделав знак остальным стражам, двинулся по направлению к центру города, а друзьям ничего не оставалось, как подчинится. Угрюмый Хасан и растерянный Велимир даже не представляли, с какой целью их требовал к себе суровый властитель полиса.


Эмгуин Гордый восседал на своем изукрашенном драгоценными металлами троне с величием, достойным владык Древности, некогда правивших на всех сторонах Мира Снов, и обладавших поистине невиданным ныне могуществом. Его лицо было похоже на высеченную из камня маску, неспособную проявлять какие бы то ни было чувства. Правда, это длилось недолго, и когда отважные охотники предстали перед ним, он с любопытством уставился на зеленоглазого юношу, весь вид которого выдавал его нездешнее происхождение.
- Теэль-мари гибианкиб суултай сэзма Гасан? (Ты тот самый отважный охотник по имени Хасан?) – обратился он к смуглому спутнику юноши, происхождение которого легко определялось по его одежде и оттенку кожи. Тот молча кивнул, дивясь интересу, ясно слышимому в голосе лорда.
- Эмба куюллен зуйма тиикратиб? (Твой спутник понимает по-нашему?)
Хасан сделал отрицательный жест, продолжая хранить молчание. Властитель на мгновение призадумался, затем произнес:
- Теэль санкриби акум валлаямо семба бергой. (Ты переведешь мои слова своему товарищу)
Хасан впервые за все время пребывания пред ликом государя Эмгуина разомкнул уста и промолвил согласно дворцовому этикету:
- Как будэт угодно владыке Гэдаина, - сопровождая свой ответ легким поклоном.
В первом вопросе, обращенном к Велимиру лорд интересовался отечеством юноши, так как был весьма удивлен его отличием от всех известных властителю народов и племен, обитающих на просторах Сумеречной стороны. Известие о том, что Велимир – выходец с Солнечной стороны, только усилило интерес владыки, и он продолжил расспросы относительно происхождения юного путешественника.
Все шло хорошо до тех пор пока Эмгуин не задал вопрос об отце Велимира, Хасан на мгновение смешался, затем шепнул несколько слов юноше и громко возгласил:
- Имя эго отца – Дэмэтр из Хальмикан! Дэмэтр Убийца Грифонов!
После этого заявления среди приближенных лорда начался тихий пересуд голосов, обсуждающих вышесказанное. Один из советников подошел к властителю и что-то прошептал ему, сопровождая сказанное неким документом, извлеченным из-под полы своего одеяния. Когда лорд пробежал глазами эту бумагу, лицо его приняло суровое выражение.
- Камбуик фелла аму эмба лотабай шедаго дитирайк гуаби! (Если это так, то твой отец является государственным преступником!) - объявил Эмгуин.
- Сизгибуш аноами пиеллис кандидо эфель иджус Гедаин ун-этуук калга кэриб! Сугал армеди-олла гадаш! (Согласно закону полиса предписываю тебе покинуть Гедаин в течение суток! Невыполнение карается смертью!) – знаком владыка отдал своих стражам приказ выпроводить двоих друзей за ворота дворца.
Слишком потрясенные происшедшим, чтобы сопротивляться, Хасан и Велимир позволили охране вывести себя за пределы дворцовой территории. Оставшись вдвоем, они переглянулись, синхронно пожали плечами, и отправились на постоялый двор, чтобы забрать свои вещи и скакунов. Через час путники уже выезжали из северных врат, по дороге, ведущей через огарфатский перешеек к Арталиннану в устье реки Амгерфар.


Шел пятнадцатый день их похода со дня встречи со старым отшельником-магом, когда друзья наконец-то достигли южной оконечности огарфатского перешейка. Эта полоса суши шириной всего десять лиг соединяла между собой северный и южный материки Восточного Предела, носившие одно имя на двоих, на всех языках звучавшее одинаково – Аркавидия, в честь легендарной императрицы, некогда правившей на землях обоих континентов.
Устроив привал, путешественники принялись горячо спорить по поводу выбора дальнейшего пути: идти ли после пересечения перешейка на запад, или свернуть на восток. От этого решения уже сейчас зависел ближайший маршрут: западная дорога шла по берегу реки Амгерфар, а восточная – вдоль побережья холодного Восточного моря.
Путь на запад представлялся легче, но на просторах Великой Пламенной Степи смельчаков подстерегало множество опасностей и проблем, от диких кочевых племен с людоедскими наклонностями до призрачных зыбучих песков. Восточный путь был осложнен тем, что проходил у самой линии прибоя, где часто бушевали штормовые волны, обрушивающиеся на нависающие слева от тропы скалы с остервенением злейших врагов.
В конце концов после долгих обсуждений и споров Хасан согласился с тем, что в первую очередь следует обследовать восточные территории, где жили достаточно мирные племена, у которых можно было узнать о мантикорах, если они переселились на восток, а в случае неудачи пересечь Амгерфар по древнему каменному мосту, оставшемуся торчать со времен Второй Династии. Приняв это решение за основу, друзья улеглись спать, оградив себя от возможных врагов.


Семикрылый серафим)

Очередное звание - Двуликий))
 
ГардемаринДата: Воскресенье, 13.01.2013, 18:28 | Сообщение # 9

Мастер
Сообщений: 679
Награды: 5
Репутация: 7
Статус: Offline
СНОВИДЕНИЕ СЕДЬМОЕ. ШТАВЕХХИ

Восточная дорога, получившая от путешественников заслуженное имя «Лезвие ножа», во время перехода трижды оправдала свое название, лишь каким-то чудом не сметя отчаянных путников в морские пучины. Дважды это была штормовая волна, с головой накрывавшая всадников, и чуть не утопившая их вместе с лошадьми. В третий раз, видимо сочтя предыдущие предупреждения недостаточными, неведомая сила устроила прямо перед ними камнепад из огромных валунов, едва не захвативших с собой смельчаков.
Несмотря на это, Хасан и Велимир продолжали свой путь к Восточной равнине, за последние десять веков трижды сменившей имя, и ныне называемой Долиной Пряных Ароматов. Четыре тысячи лет назад из северных областей сюда переселилась раса Штавеххов, людей с птичьими крыльями, возникшая в результате неведомого каприза богов тысячелетия назад.
Сочетание высокого благородства духа с любовью к творчеству породило на свет одну из самых возвышенных и прекрасных наций среди всех трех Измерений. Четырехкрылые создания не просто выгодно отличались от большинства существующих народов, но и стремились жить в гармонии со всеми соседями, а с Оэронами, расой разумных дельфинов, находились в союзных отношениях со времен своего переселения на эти земли.
Упоминая об Оэронах, не мешает добавить, что эти удивительные существа, общающиеся с помощью мыслеобразов, неоспоримо считаются самой высокоученой расой на всей Сумеречной стороне Мира Снов. Не имея возможности путешествовать и вести наблюдения вне пределов своей Серебряной лагуны, они тем не менее умудрились развить собственный интеллект, используя в качестве инструмента обучения исключительно умозрительные примеры.
Одновременно Оэроны старательно развивали свои телепатические способности, доведя их до такого уровня, что при желании могли теперь пообщаться с любым жителем Сумеречной стороны. Впрочем, их контакты почти не выходят за пределы Долины Пряных Ароматов, где обитают их союзники.
Сами же Штавеххи обитают на вершинах высоких поднятий с вертикальными стенами, издали напоминающих столбы, коих возникло во множестве после катаклизма, вызванного падением Небесного Огня, приведшего к уничтожению прежних обитателей этих мест. Так как больше всего птицеловеки обожают уединение, каждый одинокий обитатель или пара владеет собственным уступом, который называется здесь хальпа.
Еще издали друзья услышали песню, летевшую над вершинами хальп, и очаровавшую как чувствительного Велимира, так и хладнокровного Хасана. В голосах Штавеххов слышалась печаль, но в то же время они были полны безудержной радости, выплескивающейся за пределы их бездонных душ. Вот о чем пелось в той песне:

Как яркая звезда горела в небесах,
Так и в душе моей горела та любовь,
Я духом было сник, и от тоски зачах,
Но свет в твоих глазах мою наполнил кровь.

Он жаром обдавал и грел меня в ночи,
Ты солнце для меня затмила в тот же час,
Но охладили пыл мой льдистые ключи,
Что стыли в глубине твоих горячих глаз.

Насмешкою своей ты мой разбила сон,
И образ твой померк, укутавшись в метель,
Ни разу до сих пор я не был так влюблен,
Как горько, что завял едва зацветший хмель!

Горела в небесах полночная звезда,
Даруя яркий свет кому-то, но не мне,
Из сердца вырвал я надежду навсегда,
Поклявшись, что вовек мне не гореть в огне.

Я сердце заковал в холодный саван льда,
И убедил себя, что проклят мой удел,
Но небосклон зажгла вдруг новая звезда,
И в свете тех лучей мир снова потеплел.

Сошла она с небес, чтоб рядом быть со мной,
И растопила лед, скопившийся внутри,
Я счастлив с нею быть, и ей молюсь одной,
Звезда моей души, лишь для меня гори!

Песня закончилась, но долго еще звучала в ушах и сердцах всех, кто слышал ее, ибо в этой песне радость перемешивалась с грустью, а тоска сливалась с блаженством. И столь сильны были чувства тех, кто исполнял эту песню, что не требовалось слушателям знать языка, так как рождала она в душе образы, заменяющие собой все требуемые слова.
Мыслеобразы, созданные певцами, заполонили округу, и пробудили в душах наших героев самые различные чувства, от необъяснимой грусти до едва сдерживаемой радости, наполнявшей сознание теплом и светом. Никогда уже Велимир не забывал этой песни, и одно воспоминание о ней согревало его душу.

Когда друзья приблизились к заселенным хальпам, сверху слетели хозяева, и вежливо поприветствовали гостей. В обычаях Штавеххов не было места подозрительности по отношению к чужакам, что порой наносило им серьезный вред, но так и не приучило к осторожности. Поэтому они беззаботно принялись расспрашивать Хасана и Велимира об их путешествии, и гостеприимно предлагать им отдохнуть в своих жилищах.
По мере завязывания беседы все большее число Штавеххов слеталось к подножию крайней хальпы, где спешились путники, и присоединялось к разговору. Наконец один из них, чертами лица немного походивший на Велимира, стал убеждать оставить гостей в одиночестве, чтобы они могли отдохнуть с дороги, и в качестве места отдохновения предложил свою хальпу, одну из самых больших, что позволяло разместить там обоих друзей без стеснения хозяина.
После согласия путников птицеловеки подхватили их под руки, и вознесли на вершину хальпы Елиххия, так звали гостеприимного хозяина. Удобно разместившись, Хасан мгновенно уснул, а Велимир еще долго лежал без сна, слушая переклички парящих в вышине Штавеххов, и их мелодичные голоса, выводящие одну песню за другой. Потом он уснул, но даже во сне продолжал слышать те песни, что так глубоко задели тайные струны его души.
Утром их разбудил многоголосый хор Штавеххов, поющий приветственную песнь Дневному Оку Создателя, как именовали солнце крылатые жители. Велимир поднялся, выглянул из оконного проема, и замер, пораженный открывшейся ему картиной: рассвет в Долине Пряных Ароматов был поистине великолепен. Розовато-желтые лучи прорезали пространство в просветах между уступами, создавая в воздухе причудливую сеть цветов, перемежающихся от нежно-лилового до изумительного изумрудно-зеленого, создаваемого листьями эвеппы, лианообразного растения, оплетающего хальпы от самой земли до вершин.

Привет тебе, о лучезарное Око,
Ты греешь так сильно, хотя и далеко
От нас ты вплываешь в небес окоем,
Хвалебную песнь мы тебе воспоем.

Следишь ты за нами недреманным взором,
А мы воспеваем хвалу тебе хором
За то, что на землю из выси глядишь,
И милости нас никогда не лишишь…

За спиной юноши едва слышно поднялся Хасан, и тихонько подошел, встав рядом, и наблюдая за парящими в вышине Штавеххами, образующими в небе два концентрических круга, один в другом, непрестанно вращающимися навстречу друг другу. Потом взгляд его обратился вниз и с губ его сорвался невольный возглас восхищения от представшей перед ним картины.
Недаром красоты этой долины были предметом восхваления для всех, кто хоть раз побывал в здешних краях, ибо нигде в Мире не переплетались воедино так гармонично цвета, ароматы, и голоса поющих, может, за исключением эльфийских лесов, но большинству из живущих путь в земли эльфов был закрыт. А здесь всегда были рады гостям, и трудно вообразить себе того, кого все эти дивные красоты оставили бы равнодушным.
Песнь закончилась и птицеловеки разлетелись каждый по своим делам. Елиххий вернулся к гостям и здесь путники впервые обратили внимание на его мощное сложение и меньшие по размерам крылья, чем у остальных Штавеххов. Заметив их удивление, он усмехнулся и в их сознания внезапно вторглась телепатическая мысль, исходящая от хозяина хальпы:
«Вы удивлены моим отличием от соплеменников? Этому есть простое объяснение: со Штавеххами меня связывает лишь моя мать, Вейлта. Моим отцом был сын вашей расы. Его звали Деметр из Хальмикан…»


Семикрылый серафим)

Очередное звание - Двуликий))


Сообщение отредактировал Гардемарин - Воскресенье, 20.01.2013, 14:28
 
ГардемаринДата: Воскресенье, 13.01.2013, 18:29 | Сообщение # 10

Мастер
Сообщений: 679
Награды: 5
Репутация: 7
Статус: Offline
СНОВИДЕНИЕ ВОСЬМОЕ. БРАТ ПО ОТЦУ.

Деметр из Хальмикан. Димитр Кузнец. Отец. Велимир помнил его горящие внутренним светом глаза, наполненные синевой, словно кусочки льда, навсегда застывшие на мужественном суровом лице. В Больших Вершинах его уважали и побаивались; уважали за умение разрешать споры так, чтобы не оставалось недовольных, а побаивались за неимоверную силу, позволявшую кузнецу гнуть в руках не то что гвозди, а стальные стержни толщиной с большой палец, словно они из мягкой меди.
Но не было случая, чтобы Димитр применял свою силу во вред кому-то, или для беспричинного бахвальства. Велимир помнил, как однажды во время бури здоровенное дерево рухнуло на порог соседского дома, где в тот момент находились лишь дети, поскольку родители их были в это время на ярмарке в соседнем селении. Отец в одиночку оторвал от земли тяжеленный ствол, и оттащил его в сторону, освободив дверь.
Да и охотником он был знатным, знал повадки многих зверей и птиц, и никогда не возвращался из леса с пустыми руками. Раньше юноше и в голову не приходило, что его отец все эти знания и умения мог получить, лишь много путешествуя, и узнавая секреты других мастеров, кроме тех, что жили в родном селении Велимира. Теперь перед ним раскрывался новый образ отца: неутомимого путешественника, лучшего стрелка своего времени, внимательного исследователя, и неунывающего искателя приключений, вдоль и поперек исходившего земли Северной и Южной Аркавидии, Церденбрала, и Западного Крома.
Сама судьба направила стопы Велимира по дорогам, где некогда бродил его отец, пусть и с иными целями, но так же захваченный в круговорот событий не зависящими от него обстоятельствами. Теперь юноше предстояло ознакомиться с той стороной жизни отца, о которой он почти ничего не знал: с его прошлым.
И по мере того как мыслеобразы, сотканные Елиххием, проникали в его сознание, он все сильнее осознавал, как же мало знал своего родителя, и потому порой неверно представлял себе мотивы его поступков, оправдываемых теми событиями, что наложили свой отпечаток на характер Димитра.
А перед глазами его находился живой пример того, что для его отца не было различия в расах, и все разумные существа представали одинаково прекрасными. Елиххий, его брат по крови, был полукровкой, получившим свою кровь от двух близкородственных рас: Штавеххов и Людей. Мать Елиххия, прекрасная Вейлта смогла зажечь в его сердце огонь любви, породивший на свет великолепный образец, свидетельствующий в пользу теории о людском происхождении расы Штавеххов.
Велимир старательно внимал изложению истории любви между Вейлтой и Димитром, закончившейся драматической разлукой по воле судьбы, унесшей благородного охотника в столь далекие земли, что на возвращение его у матери Елиххия не оставалось надежды. И пропавший без вести охотник даже не узнал, что их так внезапно вспыхнувшая страсть воплотилась в сыне, достойном гордости своего отца, ныне ставшем одним из самых уважаемых членов общины.
Чем больше узнавал юноша о своем отце, тем глубже начинал понимать, через какие трудности пришлось в свое время пройти Димитру, чтобы обрести те знания и мастерство, коими обладал он на склоне своих лет. И в душе Велимира крепло стремление доказать всем, и прежде всего себе самому, что он достойный сын своего отца.
И он дал клятву, что не посрамит имени Димитра Кузнеца, знаменитого охотника Деметра из Хальмикан, многие годы отдавшего борьбе с силами Тьмы, и сумевшего выйти из этой борьбы живым и практически невредимым, если не считать некоторого количества шрамов, и почти не заметной хромоты вследствие серьезного ранения. Так Искатель вступил на свой долгий и трудный путь к самосовершенствованию.

Узнав о цели, преследуемой его сводным братом, Елиххий был весьма удивлен мужеством и отвагой юноши. Мало отыскать мантикора: с ним еще надо справиться, а эта задача – не из легких, учитывая его огромные размеры, и крайне опасные особенности, начиная с ядовитого жала, и заканчивая почти невероятной проворностью, особенно удивительной для таких размеров.
Даже целому отряду хорошо вооруженных воинов небезопасно встречаться с мантикором, тем более двоим, пусть и отчаянно смелым охотникам. Поэтому нет ничего странного, что птицеловеку захотелось узнать причины, ради которых его только обретенный родственник готов рискнуть собственной жизнью при столь малых шансах на победу. История Велимира потрясла его до глубины души.
- Теперь я совершенно уверен, что ты действительно сын Деметра из Хальмикан, - произнес он, с уважением глядя на юношу, - в тебе чувствуется его кровь, его любовь к странствиям, и его умение выходить победителем из самых страшных ситуаций. Я не могу остаться в стороне, когда требуется помощь моему брату по отцу. Я отправлюсь с вами.
- Это будет весьма непростое путешествие, ведь, по твоим словам, к востоку от реки Амгерфар никогда не встречали мантикоров. Это значит, что они ушли на просторы Великой Пламенной Степи, - попытался отговорить Штавехха от своего решения Велимир.
- Тем больше причин, чтобы принять мою помощь, брат, - обратился к нему Елиххий, - я могу обозревать степные просторы с большой высоты, и увидеть опасность заранее, да и поиски сверху гораздо удобнее. К тому же, у меня есть одна мысль по поводу того, куда могли перебраться мантикоры.
- И куда? – с нетерпением вмешался Хасан, которому надоело молча внимать разговору таких непохожих друг на друга сводных братьев.
- В долине Амгерфар пищей мантикорам служили безрогие антилопы, называемые четалла. Примерно двадцать лет назад большая часть поголовья сменила место обитания, перебравшись куда-то на юго-запад. Следом за ними ушли и мантикоры. От одного из охотников я слышал о большом лесном массиве в том направлении. Думаю, что именно там и следует искать нашу добычу, - Елиххий усмехнулся, как бы напоминая, что добычей могут стать и они сами, - до этого леса примерно десять дней пути по почти безводной равнине, поэтому нам следует запастись питьевой водой здесь, в Долине Пряных Ароматов.
После такого заявления у Велимира не нашлось убедительных доводов против участия в этом опасном предприятии благородного Штавехха, оставшегося его единственным родственником, пусть и сводным. В душе он был даже рад, что в пути их будет сопровождать такой союзник, ведь о свирепости мантикоров рассказывается даже в детских сказках, а уж историй о столкновении с самыми изворотливыми хищниками Мира Снов тем более хватало.
Благодаря стараниям Елиххия они всего за один день собрали все необходимое для долгого пути через Великую Пламенную Степь, получившую такое имя за почти непрекращающееся засухи, во время которых все источники пересыхали, оставляя лишь едва заметные глазу сухие русла. Солнце нещадно палило на протяжении всего года, лишь два-три десятка дней в году позволяя пролиться дождю, мгновенно впитывающемуся в иссохшую землю.
Теперь им предстояло на себе узнать, как страшна воочию эта проклятая равнина, где некогда высились башни величественных полисов Махардийской Лиги Городов, ставшей в свое время колыбелью для возникновения Империи Двух Континентов, которой правила Аркавидия, племянница Зангара, основателя этой самой огромной империи на Сумеречной стороне. Почти десять тысяч лет назад невиданной силы катаклизм изменил ход истории, и превратил цветущую равнину в подобие ада на земле.
На рассвете двадцать второго дня, считая от начала их похода, трое путников покинули пределы гостеприимной долины, и двинулись на запад, к старому каменному мосту, соединяющему берега реки Амгерфар последние три тысячи лет, со времен Второй Династии. На другом берегу начиналась дорога, ведущая на просторы Великой Пламенной Степи, навстречу судьбе, какой бы она ни была.


Семикрылый серафим)

Очередное звание - Двуликий))
 
ГардемаринДата: Воскресенье, 13.01.2013, 18:30 | Сообщение # 11

Мастер
Сообщений: 679
Награды: 5
Репутация: 7
Статус: Offline
СНОВИДЕНИЕ ДЕВЯТОЕ. ВЕЛИКАЯ ПЛАМЕННАЯ СТЕПЬ

Переправа через Амгерфар прошла успешно, несмотря на то, что каменный мост выглядел так, словно вот-вот обвалится. Преодолев единственную водную преграду на своем пути, спутники освежились в прозрачной прохладной воде реки – впереди их ожидала жалящая сушь края пылающего солнца.
С первых шагов на них обрушилась жара, словно они миновали дверь, закрывающую вход в парилку – странное, неестественное состояние атмосферы, приведшее к возникновению нынешних условий обитания на некогда плодородных цветущих землях равнины. Великая Пламенная Степь не была природным образованием, а возникла в результате неведомых чар.
Лошади очень скоро стали изнемогать от жажды, их не спасали даже попоны, призванные укрывать бока животных от палящих лучей безжалостного солнца. К счастью, выход был найден, благодаря заботам Елиххия, взявшего с собой в дорогу особый порошок, легко превращавшийся в воду, надо было только чуть-чуть плеснуть обычной влаги, чтобы вызвать реакцию. Напоив коней, и дав им немного отдохнуть, друзья продолжили путь.
Штавехх, летевший в двадцати метрах над землей, обозревал окрестности, выбирая направление дальнейшего движения. Даже ему, плывущему в потоках воздуха, поднятых взмахами собственных крыльев, было не просто под неистовым взглядом дневного светила. Будь сейчас вокруг просторы родной долины – он с легкостью обвевал бы себя прохладными потоками воздуха – здесь же все его старания приводили к тому, что перемешивали горячие слои воздуха с чуть менее горячими, но такими же сухими.
В таких тяжких условиях прошли следующие четыре дня. Потом все резко изменилось. С севера подул свежий ветер, сбивший жар, и наполнивший воздух отдаленным запахом свежести, много веков не виданной в этих проклятых местах. Происходило нечто небывалое: с северных Хладных гор им наперерез шла гроза.
Гроза родилась далеко отсюда, в уютной долине, где столкнулись холодный воздушный фронт, прорвавшийся из-за Хладных гор, и теплый циклон, пришедший с восточного побережья. Такого не случалось много тысячелетий, со времен падения Империи Двух Континентов. И подобное знамение не могло быть делом случайным, за ним наверняка стояли грозные пророчества.


Пророчества. Легенды, почти забытые, но до сих пор не утратившие своей пророческой силы. Многие века лежали они под спудом написанных кем-то манускриптов. Ничьи глаза не видели их, но этого и не требовалось. Главное, что все, написанное там, было верным. Изреченное однажды должно воплотиться, иначе устои не выдержат тяжести неосуществленного пророчества. И вот, через века, настало то время, когда легенды стали облекаться живою плотью. Пришло время исполнения пророчеств.

«Когда два брата из разных племен дорогу одну изберут,
И синее небо исторгнет потоки на испепеленную сушу,
Вернется престол, что некогда был велением Рока обрушен,
Всю силу, копимую долгие годы, наследники снова вберут…»

Первый стих древнего манускрипта уже начал исполняться. Силы, сдержать которые не под силу никому из смертных, пришли в движение. Они долго ждали, эти Силы, но теперь настал час их Судьбы. Тот, что некогда правил этой цветущей равниной, возвращался к жизни через столько лет забвения. Древнее проклятие свершилось. На очереди было исполнение второго стиха, грозящего всем, кто мог встать на пути.

Властитель древних бескрайних Империй вновь откроет глаза,
И воля его поработит все живое, что встанет на пути,
Лишь старая кузня сумеет сковать оружие, чтоб отмстить,
За все, что некогда совершено, ответит врагам гроза…»

Ничего хорошего не сулят эти строчки людям, ныне живущим на этих континентах, которые не в ответе за прошлые века. Но тот, кто изрек их, очевидно, считал иначе. Кто это был – неведомо, как неведомы силы, сохранившие эти стихи для тех, кто не забыл Древнее Наречие, на котором говорили все племена еще каких-то семь тысяч лет назад, до Большого Раскола, навсегда изменившего эту часть Сумеречной стороны. Впрочем, тому, кто это писал, было не безразлично, прочтут ли когда-нибудь его слова или нет. Иначе он вряд ли оставил бы подсказку, как избежать полной гибели, заключив ее в третьем, завершающем, стихе.

«Проклятие длиться не будет извечно, настанет ему предел,
Если найдется отважный воин, с острым крестом в руках,
Битва начнется не на земле, начало ее в облаках,
Чтобы избыть Черную Власть, потребен лук-самострел…»

Но едва ли хоть чьи-то глаза видели эти старинные манускрипты, в которых описаны грядущие события. Руины давно мертвой крепости скрывают их от всех посвященных в тайные знания, владеющих Древним Наречием. А значит судьба многих тысяч людей, населяющих ныне двойной материк Аркавидию уже предрешена. Знаки исполнения пророчества прочертили звездный купол, созвездия изменили рисунок, предвещая необратимые перемены. Будущее стало другим.

Гроза накрыла их через сутки, когда они уже почти достигли укрытия в виде небольшого островка растительности, чудом выжившего вокруг пересыхающего оазиса, занимающего едва ли четверть своей прежней величины. Страшная засуха значительно уменьшила некогда буйную растительность оазиса, выжившие растения жались к самой воде, дававшей хоть какую-то влажность в этой гигантской духовке.
Обрушившийся ливень мало того, что оказался чертовски холодным, так еще и размеры падающих капель внушали если и не страх, то явное замешательство: некоторые из них были едва ли не с кулак. Укрывшись вместе с лошадьми от почти сплошного водного потока под широкими листьями реипанга, друзья принялись терпеливо пережидать непогоду.
К счастью, гроза не замедлила ход, а стремительно пронеслась куда-то на юго-запад, следуя известным одним богам маршрутом. Всего пятнадцать минут спустя туча, содержащая в себе еще много холодной воды, посверкивая молниями, умчалась дальше, а оазис снова накрыло волной жары, впрочем, гораздо менее сильной, чем день назад.
Обсудив виденное, друзья решили, что виной всему редкое сочетание факторов, приведшее к случайному эффекту, вызвавшему эту неожиданную грозу в краю, где многие века не шли столь сильные дожди, и даже облака крайне редко заглядывали сюда, испаряясь в считанные минуты у самой границы Великой Пламенной Степи.
Набрав свежей воды, и смыв с себя остатки песка и пыли, не сбитые здоровенными каплищами нежданного ливня, трое путешественников продолжили путь к юго-западному краю степи. Впереди уже едва виднелась темная полоска леса, служившего границей между двумя климатическими зонами: степью (которую следовало бы называть пустыней) и холмистой равниной, лежащей по ту сторону от леса.
Еще трое суток ушло на то, чтобы добраться туда, окончательно измотав лошадей, мало привычных к такой засушливой погоде, и плохо переносящих жару. Там, у края леса, бежал говорливый ручеек, резко пропадающий в полусотне метров от кромки лесного массива. Здесь-то они и решили разбить свой временный лагерь, чтобы иметь возможность наблюдать и за степными просторами, и за чащей, оставаясь в относительной безопасности под кронами могучих деревьев.
Следующий день предполагалось провести в попытках определить возможное местоположение мантикоров, и помощь сводного брата Велимира была как нельзя кстати, ведь сверху гораздо легче выследить этих крупных, но весьма осторожных хищников, умеющих передвигаться с немыслимой ловкостью и проворством даже в густых, почти непролазных зарослях. Все должно было решиться в ближайшие три дня, иначе времени на обратный путь могло не хватить.


Семикрылый серафим)

Очередное звание - Двуликий))
 
ГардемаринДата: Воскресенье, 13.01.2013, 18:31 | Сообщение # 12

Мастер
Сообщений: 679
Награды: 5
Репутация: 7
Статус: Offline
СНОВИДЕНИЕ ДЕСЯТОЕ. ПРОБУЖДЕНИЕ ЗЛА

Весь следующий день прошел в поисках следов, свидетельствующих о присутствии в здешних краях мантикоров, и лишь к вечеру Елиххию удалось отыскать недалеко от опушки леса несколько отпечатков, весьма похожих на следы от лап этих коварных хищников. Внимательное изучение этих отпечатков позволило выяснить, что на каждой лапе имеется по семь когтей – отличительная черта именно мантикоров, позволявшая им со сверхъестественной ловкостью передвигаться по чащобе и лазать по деревьям.
Следы терялись где-то в зарослях, но по крайней мере, друзьям удалось выяснить, что в окрестностях действительно водятся искомые звери. Посовещавшись, они решили оставить поиски до следующего утра, поскольку в ночи мантикоры страшнее всего, ибо умеют становиться тенями, которые нельзя поразить оружием. К тому же все истории утверждают, что слюна мантикора ядовита только в ночную пору, а днем не представляет большой угрозы для живых существ.
Чтобы скоротать вечер, Елиххий принялся напевать одну из старинных легенд своего народа, переложенную на стихи Еххом Сказителем, самым знаменитым слагателем стихов и песен народа Штавеххов, повествующую о таких далеких временах, что мало кто помнил о них. Вот так ее запомнил Велимир:

На северный утес обрушилась весна,
И растопила снег, обнажив голый склон,
И в первый день весны на свет родился он,
Аххайо, сын вождя, надежда для Штавехх.
Рожденьем сына Лейх была ослаблена,
И не прошло трех дней, как смерть ее нашла,
И крошку малыша вскормила, сберегла
Ее сестра Сейхал, что заменила Лейх.

Аххайо быстро рос, и на глазах взрослел,
И на плечах его опушилось перо,
Невиданных цветов, широко и остро,
И не признал его отец как своего.
В изгнание совет ему уйти велел,
Покинул отчий дом непризнанный юнец,
Прошло семнадцать лет, почил его отец,
Наследником своим назвал он не его.

И вот пришла пора, что власть среди Штавехх
Досталась не тому, кто для нее рожден,
Был злобен и хитер вознесшийся миньон,
И вскоре весь народ от Хлейо стал страдать.
Аххайо в пору ту был в диких землях тех,
Что простирались вширь на южных рубежах,
Охотясь, он летал на молодых крылах,
И мудростей постиг, что и не передать.

И там его нашли родные и друзья,
Сбежавшие туда от деспота Штавехх,
Сумели умолить забыть отцовский грех,
Спасти из хищных рук его Вторую мать.
Единственным вождем его везде глася
Собрался весь народ под знаменем его,
За Хлейо только род, и больше никого,
Не принял боя он, был вынужден бежать.

Постановил совет: признать его вождем,
Достойный сын отца принял его венец,
И в отчий дом герой вернулся наконец,
На северный утес спустился вновь покой.
Вот осень пронеслась негреющим дождем
И северный утес наполнил детский плач,
Аххайо стал отцом, помчалось время вскачь,
Так завершилась песнь, и сказ недолгий мой…

Таковы были все легенды народа Штавеххов: грустные вначале, они неизменно завершались счастливым концом. Было ли это требование традиционного стиля эпического жанра птицеловеков, или же в действительности все достославные события в истории этого народа оканчивались торжеством истины и справедливости, никто не знал наверняка.
Впрочем, это нисколько не умаляло красоты, и величественности этих памятников древности, дошедших из глубины веков, и сохранивших прелесть эпического изложения о Древних эпохах. Для Штавеххов устное творчество и по сей день оставалось основным способом передачи знаний, несмотря на обладание письменностью, не уступающей многим цивилизованным народам.
Именно Штавеххи по праву считаются самым культурным народом на обоих континентах Аркавидии, и уступают в этом лишь эльфийскому королевству Гиривиэльн, считающемуся самым просвещенным государством Церденбрала и всей Сумеречной стороны.
Поэтому неудивительно, что нет в тех краях властителя, что не желал бы присоединить Долину Пряных Ароматов к собственным владениям. Но путь в долину преграждают не одни только песни крылатых обитателей. Копья и дротики, бросаемые их руками с высоты, бьют без промаха, а сражаться с противником, имеющим столь выгодное положение – самоубийство, что убедительно доказано тремя сражениями, выигранными Штавеххами почти без потерь.
Будучи от природы лишенными воинственности, великодушные Штавеххи никогда не мстили своим врагам, и всегда охотно заключали мир, тем более что почти не несли потерь в битвах. И потому несмотря на все перипетии прошлого вход в долину всегда открыт для желающих посетить этот маленький кусочек Рая на грешной земле.

А тем временем руины древнего замка медленно теряли нынешние очертания, и сквозь возникшую полупрозрачную пелену стали вырисовываться шпили и башни, контрэскарпы и фортификации, ров и подъемный мост, словом, замок принимал прежний, нетронутый временем вид. Чье-то заклятие вырвало его из плена прошлого, и возвратило в реальность целым и невредимым.
Аркивион Загмар, древняя столица Империи Двух Континентов, центром которой был этот вернувшийся из небытия замок, обезлюдевшая вскоре после падения Империи, вновь наполнялась шумом голосов, только жизни в этих голосах не было ни на йоту. Мертвый город наводнялся давно мертвыми обитателями.
А в замке на черный с золотом трон воссел лорд-призрак, последний отпрыск великого рода Аркивионинов, так и не провозглашенный императором официально, но стремившийся к власти настолько, что призвал на помощь князей-демонов, вывернувших реальность наизнанку, что привело к гибели саму Империю.
Последнее заклятие лорда-призрака, тогда еще живого и обладавшего сильным магическим потенциалом, привело к тому, что необъятные равнины Центрального региона обратились в зону засухи, и приняли новое имя – Великая Пламенная Степь. Но теперь наступило время, когда предвещенные знамения выпустили на волю дух древнего правителя.
А единственным знатоком Древнего Наречия, способным перевести старинные манускрипты, и найти средство против этой напасти, во всем Восточном Пределе оставался сам Верховный Друид Лэвфаэним, родившийся в последние годы перед Большим Расколом, навсегда разделившем единый язык на множество диалектов и говоров.
Но самого старого обитателя Сумеречной стороны отделяло от искомых записей не только расстояние в тысячу лиг, но и бессонные духи, охранявшие доступ в секретную библиотеку последнего императора Империи Двух Континентов, сокрытую глубоко под землей, в подвалах укрепленной крепости Кондерверд, на западе континента Северная Аркавидия, откуда и начала свое расширение молодая на тот момент Империя.
И проникнуть в святая святых крепости способны были лишь отважнейшие из отважнейших, лучшие из лучших, избранные герои, небесами отмеченные для свершения этого подвига. Но таких героев еще предстояло определить, причем не людям, а богам.


Семикрылый серафим)

Очередное звание - Двуликий))
 
ГардемаринДата: Воскресенье, 13.01.2013, 18:32 | Сообщение # 13

Мастер
Сообщений: 679
Награды: 5
Репутация: 7
Статус: Offline
СНОВИДЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ. ЖЕРТВА

С наступлением утра друзья вернулись к тому месту, где накануне обнаружили следы мантикора, и определившись с направлением, двинулись на поиски хищника. Им пришлось долгое время продираться через чащу, прежде чем они наткнулись на свежие следы зверя, подтверждающие, что направление взято верно. Спустя два часа они достигли неглубокой лощины, на дне которой дремал огромный, даже по меркам своего вида, мантикор.
Рост его в холке был, пожалуй, больше двух метров, то есть выше любого нормального человека. Все трое замерли у края лощины, не в силах оторвать взгляда от этого чудовища. Тигриная голова на гибком, как у пантеры, теле, покрытом вместо шерсти грубой кожей, по виду схожей с носорожьей, сзади – скорпионье жало на сочлененном хвосте: весь вид монстра вызывал не столько страх, сколько омерзение.
Согласно легенде, мантикоры не были изначальными животными, а возникли около десяти тысяч лет назад в результате чьего-то магического эксперимента. Среди вероятных создателей чаще всего фигурировали два имени: Грольф Безумный (более известный под именем Херен Знаток), и Усмер Новатор, одно время носивший прозвище Безбожник.
В любом случае, эксперимент был признан неудачным, и полученная пара мантикоров (мантио – ядовитый, кор – животное) была отправлена на переработку (согласно Кодексу о Прекращении метаформ), но по дороге фургон, где находились звери, попал в руки Дефтьенских разбойников, которые сгоряча выпустили хищников на свободу, за что и поплатились.
Искомая пара удалилась в неизвестном направлении, но всего через двести лет в тех краях обнаружились уже десятка два животных, практически истребивших всю живность в радиусе двух лиг. Со временем в поисках пищи мантикоры откочевали на север, к огарфатскому перешейку, а лет эдак триста назад пересекли его и осели в долине реки Амгерфар. Теперь же найти их можно было только здесь, в глухой чащобе на юго-западном краю Великой Пламенной Степи.
Сбросив оцепенение, Хасан сделал знак товарищам отступить подальше, а сам выдвинулся вперед, намереваясь заманить зверя наверх. Там его уже поджидала ловчая сеть, позволявшая сковать движения хищника, и обезопасить охотников во время процедуры изъятия слюны. Все было многократно обсуждено, и план был разработан на совесть, но всегда оставалось вероятность непредвиденного развития событий, поэтому все были напряжены.
Степняк издал пронзительный звук, имитирующий крик антилопы, и тотчас мантикор подскочил, будто и не спал вовсе, и чутко повел носом, но ветер дул от него, и посторонние запахи сбивали его с толку. Хасан повторил крик, и бросился прочь, намеренно ломая ветки и шумя, словно напуганная близостью зверя лань. Рев хищника больно ударил по ушам, а мантикор тем временем в два скачка оказался наверху, стремясь догнать убегающую добычу.
Углядев в гуще леса движение, он бросился туда, и в этот момент сверху на него обрушилась ловчая сеть, оплетя тело, связав конечности, и лишив его возможности передвигаться. Мантикор яростно заревел, катаясь по земле, и стараясь порвать путы, но лишь сильнее затянул узлы, и оказался в итоге совсем беспомощным перед лицом своих злейших врагов – людей.
Три смельчака осторожно приблизились к тяжело дышащему монстру, изнуренному борьбой с сетью, с ненавистью глядящему на охотников. Некоторое время они молча наблюдали за поверженным зверем, наконец Елиххий проронил:
- Ну что, как будем добывать слюну? Что там говорил этот маг?
Велимир и Хасан переглянулись. Юноша медленно повернулся к нему, и выговорил, стараясь смягчить ответ ровным тоном:
- В том-то и все дело, брат, что магу нужна слюна мантикора, пропущенная через чью-то кровь. Я, правда, плохо себе представляю, как это проделать.
- Что тут думать? Нужно извлечь слюну из раны от укуса, - возразил на это Штавехх, - остается только вопрос, кто будет жертвенной овцой. Конечно, считается, что в дневное время слюна мантикора теряет свои ядовитые свойства, но кто поручится, что с тех пор эти монстры не мутировали, и не изменили своих способностей в худшую для нас сторону?
- Полагаю, вопрос риторический, - ответил Велимир, - слюна нужна мне – мне и рисковать здоровьем и жизнью. Разве нет?
- Лэкарство нужно тэбэ, это вэрно, - вмешался Хасан, - но можэм ли мы быть увэрэнны, что твоя кровь подойдёт для снадобья, прэдназначэнного тэбэ жэ? Вдруг смэшэние вызовэт обратный эффэкт, вэдь в твоэй крови и бэз того слюна ликантропа?
Наступило короткое тягостное молчание, в течение которого каждый обдумывал дальнейшие действия, глядя в сторону. Первым тишину нарушил Хасан, сделав шаг в сторону притихшего хищника, крепко оплетенного ловчей сетью.
- Считаю вопрос рэшённым, - твердо сказал он, ни на кого не глядя, - Хушан-бай поручил мнэ помочь Вэлимиру избавиться от нэдуга, и я дал слово чэсти, что довэду дэло до исцэлэния. Значит, имэнно мнэ слэдуэт рисковать здоровьэм.
- Постой, Хасан, - остановил его Елиххий, - ты рассудил по чести, но сможешь ли ты сопротивляться действию яда, в случае, если слюна окажется ядовитой? Мой организм гораздо лучше справится с ним, даже в том случае, если в кровь попадет смертельная доза. Мы владеем способностью выводить яд через поры, главное, чтобы под рукой было достаточное количество воды. Рисковать буду я, - он с грустной усмешкой посмотрел на юношу, - тем более, что долг родства требует оказать помощь моему сводному брату.
С этими словами он решительно подошел к спеленатому зверю, и кинжалом разрезал веревку, мешавшую тому двигать челюстями, после чего отважно всунул левую руку в пасть мантикора. Не ожидавший этого хищник целое мгновение вяло пытался выпихнуть языком конечность наружу, потом рассвирепев, впился в предплечье, оставив глубокие раны на коже. Хасан и Велимир подскочили к ним, и принялись разжимать челюсти монстра.
Наконец Елиххий вынул руку, прокушенную передними зубами мантикора, и из ран медленно показалась кровь, смешанная со слюной зверя. К счастью, клыки не задели руку, и раны оказались неглубокими. Осторожно собрав кровь в специальный сосуд, полученный от мага, Хасан замотал рану полосой ткани, оторванной от собственного арсабана.
После этого смельчаки разрезали веревки на мантикоре, а сами быстро отступили в густые заросли. Зверь, по-видимому, решил не искушать судьбу, и боясь снова угодить в ловушку, не последовал за ними, а грозно рыкнув на прощание, удалился в противоположную сторону. Друзья же вернулись в свой лагерь на краю леса.
По лицу Штавехха было сложно определить его ощущения, но судя по судорожным сокращениям мышц на левой руке, боль была едва терпима. Первое время никакой реакции, свидетельствующей о наличии в слюне монстра яда, не обнаруживалось, и друзья начали было успокаиваться, но в это время лицо птицеловека побледнело, и на некоторое время он потерял сознание.
Когда его удалось привести в чувство, стало ясно, что яд попал-таки в кровь, и теперь снедает Елиххия изнутри. Не имея под рукой никакого противоядия, друзья не могли ничем помочь Штавехху. Единственное, что они могли сделать – подогреть воду и промыть раны, надеясь удалить хоть часть яда из крови. Несмотря на боль и действие яда, Елиххий держался бодро, и уверял их, что ему уже лучше, и нужно только больше воды, чтобы вывести яд из организма.
Тем не менее, ему становилось все хуже, и речи не было о том, чтобы покинуть лагерь сейчас, и отправиться назад, в Долину Пряных Ароматов. Пришлось разжечь костер, и продолжать промывать раны, вливая в ослабевшего Штавехха новые порции воды. Так прошла ночь, и наступило утро, а жар, охвативший птицеловека и не думал спадать.
С восходом солнца жар резко спал, сменившись ознобом, начавшим трясти раненого, словно лихорадочный припадок. Укутав его всеми одеялами, что имелись в тюках, Хасан напоил Штавехха горячим напитком, небольшой запас которого всегда возил с собой, пояснив, что этот отвар помогает против перепадов температуры внутри тела.
После этого Елиххий уснул, а Хасан внимательно поглядел на Велимира. Под его взглядом юноша почувствовал себя так, словно его прощупывали изнутри, стремясь прочитать все его мысли и устремления. Наконец степняк медленно проговорил, не отрываясь от лица Велимира:
- Эсли мы сэгодня нэ отправимся в обратный путь, то рискуэм нэ успэть воврэмя вэрнуться, мой друг. Осталось всэго двадцать шэсть днэй от срока, который мы установили для дэйствия лэкарства. Этого достаточно, чтобы добраться до мага, эсли не тэрять врэмэни.
- Но что же делать с Елиххием? – в отчаянии вопросил юноша, - он не перенесет долгого путешествия, пока не оправится от действия яда. А мы не можем бросить его здесь одного, на верную гибель!
- Мы нэ можэм этого сдэлать, - спокойно согласился Хасан, - но нам нэзачэм обоим оставаться здэсь. Я могу и сам позаботиться о твоём братэ, а тэбэ нэльзя мэдлить. Ты должэн как можно скорээ спэшить к Ольтабольну.


Семикрылый серафим)

Очередное звание - Двуликий))
 
ГардемаринДата: Воскресенье, 13.01.2013, 18:34 | Сообщение # 14

Мастер
Сообщений: 679
Награды: 5
Репутация: 7
Статус: Offline
СНОВИДЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ. ДОРОГА НАЗАД

Несколько секунд юноша молча смотрел на степняка, не до конца еще понимая, чего от него требует его старший товарищ. Потом глаза его вспыхнули яростным огнем, который узнал бы любой, кто хоть раз встречался с его отцом Димитром:
- Ты предлагаешь мне уехать прямо сейчас, и бросить вас здесь, словно мне нет никакого дела до того, что будет с вами?! – воскликнул он шепотом, чтобы не потревожить покой спящего Штавехха.
- Мы можэм о сэбэ позаботиться, - возразил на это Хасан, - а твоё врэмя истэкаэт. Эсли ты нэ успээшь, всэ наши старания пойдут прахом, и жэртва, принэсённая твоим братом, будэт напрасной. Я даю тэбэ слово чэсти, что нэ брошу Элиххия, и буду с ним до тэх пор, пока мы нэ вэрнёмся в его долину.
Последние слова убедили Велимира, и он начал спешно собираться в путь. Через час он огляделся, проверяя, все ли взял, нагнулся над сводным братом, и убедившись, что сон пошел ему на пользу, молча пожал руку Хасана, не в силах вымолвить ни слова. Затем юноша вскочил на коня и пришпорив его, помчался прочь, на северо-восток, следуя направлением, противоположным тому, которым они прибыли сюда.
Путешествовать в одиночку по огромным просторам Великой Пламенной Степи осмеливался разве что его отец, слывший в этих краях отчаянным храбрецом, не знающим страха. Теперь испытать собственный дух предстояло и Велимиру, впервые пересекавшему эти почти безжизненные просторы в одиночестве.
Первые три дня прошли в бездумном движении, когда все мысли были заняты оставшимися позади друзьями, и собственным положением. На четвертый день он достиг оазиса, и облегченно вздохнул, удостоверившись, что движется в верном направлении. Здесь он ненадолго задержался, вдоволь напившись свежей воды, и обмыв тело в теплой заводи.
Пополнив запасы питьевой воды, и освежив скакуна, юноша продолжил путь, держа направление на Элигнимир, яркую звезду, указывающую на точку чуть севернее прохода в долину реки Амгерфар. Он и не ведал, что древнее проклятие уже изменило движение небесных светил, и теперь эта звезда сместилась гораздо севернее того места, где она обычно завершала свой путь по небу.
Прошло четыре дня. До рези в глазах Велимир вглядывался в даль, надеясь увидеть впереди скалы, отмечающие границу Великой Пламенной Степи у прохода, ведущего в долину Амгерфар. Но несмотря на все ожидания, вожделенные скалы все не появлялись на горизонте. Упрямый юноша продолжал путь, стараясь придерживаться курса, указанного ему Хасаном, не подозревая, что с каждой лигой все больше отклоняется от правильного пути.
На рассвете седьмого дня Велимир наконец-то понял, что сбился с пути: скалы, которые должны были показаться еще два дня назад, так и не появились в зоне видимости. Юноше оставалось только теряться в догадках, каким образом звезда, направление на которую он неукоснительно придерживался, оказалась не там, где должна была быть.
Теперь он даже не знал, где находится, и куда ему двигаться, чтобы выбраться из этой проклятой земли. Горизонт на всем протяжении оставался чистым, и нигде не было никаких ориентиров, которых можно было бы придерживаться. Решив положиться на интуицию, юный смельчак закрыл глаза, и поворотив коня под случайным углом, погнал его галопом.
Впервые он воспользовался врожденным талантом, доставшимся ему от отца, и не раз спасавшим Димитра в его путешествиях. И интуиция его не подвела – через сутки он обнаружил впереди синеющие спины скал, которые почему-то оказались гораздо южнее, чем юноша. Поздним вечером того же дня он приблизился к проходу и заночевал вблизи, намереваясь поутру пересечь границу, и вернуться в долину реки Амгерфар, закончив первый этап своего долгого пути.

Следующим днем юноша выбрался на берег Амгерфара, где первым делом освежился сам, и освежил коня, изрядно измотанного тяготами пути по Великой Пламенной Степи. Пополнив запас чистой воды, Велимир повернул на юг, и вдоль речного русла двинулся в путь по Западной дороге, как было обговорено заранее, еще до отправления из Долины Пряных Ароматов.
Путь этот и в самом деле оказался проще, несмотря на то, что проходил через перевал Волчий коготь, Дхар Эфелаз, на местном языке. Где-то к востоку от него и брала свое начало река Амгерфар, одна из самых крупных в Северной Аркавидии. На пятый день пути Велимир перешел перевал, и начал спускаться вниз, к подножью Охранного кряжа.
Если бы ему пришло в голову подсчитать дни, прошедшие со времени начала этого похода, он знал бы, что у него осталось всего восемь дней. Но юноша так спешил добраться до трехглавой горы, что даже не задумался об этом. А ведь впереди лежала самая сложная часть пути: прямую дорогу преграждала граница полиса Гедаин, куда вход юноше был воспрещен.
Запас провизии тоже подходил к концу: оставалось только немного сушеного мяса и небольшое количество сухарей, да последний кружок козьего сыра. Дня на четыре, не больше. Правда, воды было в избытке: прямо у ног юноши бил из земли холодный чистый ключ, дававший начало ручью, где-то у горизонта сливавшемуся с рекой, бегущей в земли Дистралии.
Впрочем, голод Велимиру не грозил: за спиной в расшитом серебряными нитями кожаном колчане ждал своего часа грозный составной лук – подарок Хасана – и тридцать каленых стрел, годных и для боя, и для охоты. Охоту юноша решил отложить на то время, когда доберется до лесных массивов, отделяющих его от Трехглавой горы.
Обходной путь проходил через территорию полиса Дистралия, северного союзника Гедаина, где вряд ли будут рады его появлению, но по крайней мере, еще нет его имени в списке нежелательных персон. Придется рискнуть, и пересечь земли Дистралии, надеясь, что сведения о нем еще не поступили на таможенные посты полиса, решил Велимир.
Следующим вечером он добрался до границы, где его пропустили, едва взглянув на его подорожную, подписанную самим Аргофэдом Хмурым, градоначальником Эхмадэн-лага. Решив не задерживаться, юноша свернул с дороги, ведущей в город, и по едва различимой в сумерках тропе устремился к южной границе полиса.
Остановившись на ночь под сенью вэригчар, утром он продолжил путь, спеша пересечь земли Дистралии до того, как правитель полиса объявит его вне закона вслед за своим союзником. Утром на его пути встретилась таверна, где наш герой пополнил запасы, потратив последние имевшиеся у него деньги.
Когда он, наконец, достиг южной границы, его остановил начальник таможни, и торжественно вручил ему бумагу, согласно которой его дальнейшее пребывание на территории полиса чревато серьезными последствиями, после чего весьма любезно простился, пожелав ему хорошего пути.
Еще недавно Велимир был бы очень удивлен таким обходительным приемом, но из рассказов Хасана он знал, что зависимость Дистралии от Гедаина вызвана серьезными экономическими проблемами, в которых повинен прежний властитель, и поэтому внешне соблюдая договор, нынешний правитель северного полиса вовсе не желал идти на поводу у капризного Эмгуина.
Именно потому юноше удалось избежать обязательного в таких случаях задержания, и двухдневного следствия по выяснению причин его появления в пределах полиса. А подобная задержка могла привести к тому, что Велимир не поспел бы в срок к магу, животная сущность окончательно взяла бы верх над ним, и все труды пошли бы прахом.
Покинув земли Дистралии, он устремился к Трехглавой горе, следуя кратчайшему курсу, не подозревая, что на пути у него лежит озеро Форронх, называемое также Кипящим озером, потому что вода в нем представляла собой бурлящий кипяток, словно в котелке, висящем над костром.
Когда следующим утром он выехал на берег озера, ему на миг показалось, что он сошел с ума, настолько невероятным был вид кипящей водной поверхности, по всей видимости, подогреваемой горячими токами земли. Окинув взглядом пространство, Велимир понял, что единственный путь, доступный ему – это обогнуть озеро с запада, потому что с востока к водоему примыкали скалы, далеко раскинувшие свои острые, как зубы, пики.
Весь день ушел на то, чтобы обогнуть плавный изгиб водоема, напоминающий лезвие секиры, а за озером лежали лесные чащи Тенистого бора – последнее препятствие на пути к Трехглавой горе, до которой оставалось дня два по прямой, но в лесу прямых дорог не было, и путь обещал быть более долгим. Это не смутило юного героя, и решив заночевать здесь, с наступлением ночи Велимир достал фляжку с лекарством, и допил последний глоток напитка – теперь счет времени пошел уже на часы. Велимир устроился поудобнее, и уснул крепким сном.
Следующий день весь прошел в утомительном блуждании по чащобам в поисках удобной тропы, ведущей в требуемом направлении. Лишь под вечер юноше повстречалась едва приметная тропка, петлявшая по лесу, но в общем идущая в нужную сторону.
Юноше повезло: капризная тропинка вывела-таки на большую дорогу, откуда уже рукой было подать до опушки. Еще до заката он выбрался из леса и его взгляду предстала снежная вершина Трехглавой горы. Дав коню несколько часов отдыха, Велимир вновь сел в седло и погнал скакуна на юго-запад, стремясь как можно скорее добраться до цели.
Ночь пролетела незаметно, и с первыми лучами солнца он достиг подножия горы. Где-то среди скал скрывалась от посторонних глаз хижина отшельника-мага, и теперь оставалось только отыскать ее среди хитросплетения камней.


Семикрылый серафим)

Очередное звание - Двуликий))
 
ГардемаринДата: Воскресенье, 13.01.2013, 18:35 | Сообщение # 15

Мастер
Сообщений: 679
Награды: 5
Репутация: 7
Статус: Offline
СНОВИДЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ. ИСЦЕЛЕНИЕ

Целый час ушел на поиски тропинки, выводящей прямо к крыльцу хижины мага. Ольтабольн встретил его у входа, и без слов провел внутрь. Там наконец юноша смог расслабиться, и понять, как же он вымотался за эти дни. Его клонило в сон, но прежде чем уснуть, Велимир кратко поведал старику о путешествии, и передал все требуемые ингредиенты.
Маг взял искомые предметы, и уведомив о том, что подготовка к обряду займет более суток, указал тому на лежанку, предложив отдохнуть с дороги. Едва донеся голову до постели, уставший герой провалился в глубокий сон, полный различных переживаний, и событий, перемешавшихся в невообразимый клубок из фрагментов и осколков того, что пришлось ему вынести за последние три года.
Никем не тревожимый, юноша проспал весь день, и большую часть ночи, пробудившись перед самым рассветом от мук голода, терзавших его желудок. С несвойственной ему жадностью набросившись на припасы, Велимир быстро утолил голод, сразу почувствовав себя лучше.
Маг не показывался, продолжая готовить обряд Эффера Зонда, который, судя по описанию, найденному юношей в старинном фолианте, был не только долог, но и весьма сложен, и запутан. Все надежды Велимира сосредоточились сейчас на старом отшельнике, единственном, кто мог помочь несчастному беглецу вернуть себя, и избавиться от темной сущности, понемногу поглощавшей его.
Солнце успело достичь зенита, прежде чем из своего кабинета показался суровый маг, оттиравший пот с усталого лица. Внимание юноши обратилось на него, но старик первым делом напился холодной ключевой воды, и перекусил тем, что осталось от утренней трапезы Велимира. Лишь потом он обратил свое внимание на напряженно ждущего юношу, и слабо улыбнулся.
- Расслабься, мой юный друг, - произнес он глубоким голосом, в котором ясно слышались теплые нотки, - все готово, и как только солнце коснется вершин восточного взморья, мы приступим к обряду, навсегда освобождающему тебя от проклятия ликантропии.
- Почему же не прямо сейчас? – растерялся Велимир, которой не терпел избавиться от проявлений болезни как можно скорее.
- Потому что я устал, и мне надо немного отдохнуть перед обрядом, - терпеливо пояснил отшельник, проявляя редкое для своего характера благодушие, вызванное то ли довольством от законченного трудного дела, то ли неожиданно возникшими в старике отеческими чувствами по отношению к юноше.
- Прости меня, досточтимый, - невольно покраснел Велимир, - я так обрадовался тому, что вот-вот обрету наконец исцеление, что совсем не подумал о твоем возрасте, и усталости от завершенных тобой трудов…
- Пустяки, - отмахнулся маг, - в твоем положении немудрено забыть обо всем, что не касается твоей проблемы. Давненько мне не приходилось совершать этот обряд, давненько, будем надеяться, что все пройдет, как положено…


Вечерело, когда, наконец, старый отшельник поднялся на ноги, и поманил за собой истерзавшегося ожиданием юношу. Войдя в кабинет, Велимир с интересом огляделся: до этого ему ни разу не приходилось бывать в магических лабораториях, и он даже не представлял себе обстановку, царящую в подобном месте.
Три стены комнаты до потолка были заняты полками, заставленными различными стеклянными сосудами, наполненными неведомыми жидкостями и порошками, кое-где лежали свитки и манускрипты. Четвертая стена вместе с пристроенным к ней столом представляла собой собственно лабораторный кабинет, где производились опыты.
В центре комнаты был вычерчен пятиугольник, в углах которого, в специальных курительницах, тлело по когтю дерфа. Кровью по сторонам внутри фигуры были написаны неведомые символы, а посередине расположился маленький алтарь, на котором возлежало сердце грифона. Вокруг пятиугольника располагалось на равном расстоянии семь кругов, в каждом лежало по одной каменной руне, облитой кровью.
Маг протянул юноше узкий длинный кинжал и указал на алтарь:
- Теперь войди туда, и вонзи его в сердце грифона, - сказал он уверенно, и добавил, когда Велимир проделал указанное, - сейчас я прочту заклинание Изгнания, а ты, как только я умолкну, вырви кинжал из его сердца и проколи им левую ладонь. После этого ты на некоторое время потеряешь сознание, не пугайся. Очнешься ты уже полностью исцеленным.
Повернувшись лицом на восток, Ольтабольн громко и четко начал твердить слова древнего заклинания. Голос его отражался от стен и причудливо перемежался, создавая ощущение, что говорят два человека. Наконец он замолчал, и сделал знак юноше. Велимир выдернул кинжал и уколол им ладонь, ощутив при этом резкую дурноту и головокружение. Несколько мгновений заторможено глядел на кровь, выступившую из раны, после чего сознание его померкло…

Он снова был ликантропом, жутким чудовищем в волчьем обличии, только на этот раз он не охотился, а стоял в круге света, и его окружала толпа ряженых танцоров, весело хохочущих над его нелепым видом, наполовину человеческим, наполовину животным. Он попытался укрыться от их взглядов, но не смог выйти из круга света, а ряженые продолжали дразнить его, называя обидными прозвищами, и бросая в его сторону камни.
Глядя на дурачащихся вокруг него клоунов и фигляров, Велимир все больше приходил в бешенство, осознавая свое бессилие перед ними, видевшими его уродство, и насмехавшимися над его метаморфозой. Он хотел броситься на них, чтобы перегрызть глотку издевателям, но вдруг обнаружил, что больше не осознает в себе волчьей натуры. Когти, клыки, шерсть – все пропало, осталось только обычное человеческое тело.
Впрочем, не совсем обычное. Юноша внезапно ощутил, как тело его наливается силой, и приобретает легкость и гибкость, свойственную лишь животным, в особенности хищным. Он все так же стоял в круге света, но танцующие вокруг ряженые уже не смеялись над ним, а осыпали конфетти, и восторгались его фигурой, словно отлитой из высококачественной стали.
Внезапно хоровод танцующих распался, и Велимир очутился лицом к лицу со своим темным обличием. Ликантроп припал к земле, и зарычал, готовясь напасть, но юноша резко прыгнул навстречу, и обрушился на зверя, ударом ноги сломав тому шею, противно хрустнувшую в полной тишине, воцарившейся вокруг.
Монстр захрипел, и из последних усилий попытался добраться до юноши, но не сумел, и постепенно затих. Тело его мгновенно превратилось в прах, и резкий порыв ветра развеял этот прах, не оставив следа. И откуда-то издали заиграла томительно-прекрасная музыка, наполнившая сердце Велимира необъяснимой радостью. Она приближалась, и в самый наивысший момент звучания раздался вдруг резкий аккорд, и вырвал юношу из плена подсознания…

Ощутив брызги холодной воды на своем лице, Велимир подскочил на ноги, и ошалело огляделся по сторонам. Он обнаружил, что по-прежнему находится в кабинете мага, а сам Ольтабольн стоит в трех шагах от него с кувшином воды в руках, мягко улыбаясь его недоумению. Пока юноша горячо благодарил мага за исцеление, старик внимательно оглядел его, и сказал:
- Все прошло даже лучше, чем я надеялся. Ты не только навсегда избавился от проклятия, но и приобрел взамен звериную силу и ловкость, что-то вроде компенсации за пережитое. Теперь ты значительно превосходишь нормальных людей как в силе, так и в ловкости. И это тоже навсегда.
- Ну, если так, то это даже неплохо, - растерянно отозвался Велимир, все еще не до конца придя в себя после случившегося.
- Подозреваю, что это не случайно, - задумчиво проговорил отшельник, поглаживая бороду, - возможно, что тебе достался дар богов, выбравших тебя для будущих свершений и подвигов. В таком случае впереди у тебя много дорог, и встреч, которых никак не избежать.
В эту минуту в памяти юноши вновь пронесся тот удивительный сон, пришедший к нему в Большом Серолистном лесу, и образ древнего старца предстал перед ним, как живой. Не медля, юный герой поведал своему избавителю о нем, и вопросил о том, что все это значило.
- Ты видел Лэвфаэнима, Верховного друида Каменного Круга, - со странной усмешкой промолвил маг, - а это значит, что дальше твой путь должен лежать на восток, к роще святой Эмберлин, где расположен Каменный Круг, используемый лесным братством друидов вместо храма.
- Это далеко? – спросил Велимир, не испытывая, впрочем, большого желания туда отправляться.
- Ближе, чем ты думаешь, - посерьезнел отшельник, но взглянув на удрученную физиономию юноши, снова улыбнулся, - никто не гонит тебя туда прямо сейчас, мой юный друг, однако и медлить особо не стоит. Грех упускать такую судьбу.
- Я хотел только дождаться Хасана, он так мне помог, разве я могу уехать, не поблагодарив его? - пояснил Велимир.
- Возможно, тебе придется ждать слишком долго, - загадочно сказал маг, и прибавил, - но дело твое – тебе и решать.


Семикрылый серафим)

Очередное звание - Двуликий))
 
Форум » С пером в руках за кружкой горячего кофе... » Ориджинал » ИСКАТЕЛЬ. Становление героя. (Повесть-фэнтези.)
  • Страница 1 из 2
  • 1
  • 2
  • »
Поиск:

 

 

 
200
 

Как часто Вы пишете?
Всего ответов: 123
 





 
Поиск