За тобой хоть на край земли, В пыльные поезда метро, На огромные белые корабли, Даже в небо с тобой – легко!
Мне с тобой хорошо молчать, Убегать, исчезать, растворяться, Песни петь, веселиться, скучать И дворами ночными слоняться.
Я с тобой ничего не боюсь: Потерпеть пораженье в бою, Танцевать на самом краю, Если держишь ты руку мою. Только сердце сжимает грусть: Я ни капли тебя не люблю.
Я выстраиваю вокруг себя стены из пластика, Чтобы можно было смотреть, но не касаться, И посредством весьма остроумного кастинга Отбираю людей, которым хочется улыбаться.
Я смотрю сперва на цвет глаз и длину волос: Сейчас модно иметь очень красивых друзей. Но я состою из неровных и скользких полос, Поэтому в людях всегда я вижу только людей.
Я не вижу тонны эйвона на лице и красивых колец, Что на пальцы с метровыми ногтями нанизаны. Я не разбираюсь в машинах, телефонах и, наконец, Я в упор не вижу одежд и волос прилизанных.
Я, наверное, многим кажусь слегка сумасшедшей, Когда песни пою и просто так читаю стихи наизусть. Да, не коврами устелен мой путь дальнейший, Но я, ей богу, без многих из вас перебьюсь.
Ахах) Последняя фраза просто контрольный выстрел. Почему при прочтении мельком вспоминается творчество Маяковского. Использование в стихе современных слов, придает немного неряшливый вид, но в конечном итоге все равно не плохо получилось. Если учитывать и предыдущие стихи, то можно буквально прочитать этот нелегкий путь автора... который ведет его к развитию и совершенствованию. Однако, пожалуй, не все поймут смысл. Особенно последних слов...
Я не мечтаю о машине, дорогом фотоаппарате и Лондоне, Лишь одни мысли занимают меня, когда еще не скоро заря. Я думаю о том, кто сможет не потерять меня в этом холоде И что снится опавшим листьям и потухшим навсегда фонарям.
А по утрам я просыпаюсь от запаха ненавистного так мне кофе, Чтобы идти туда, куда покажет неуклюже упавшая чайная ложка. Я очень долго верила в то, что называли они так красиво — любовью. И после смерти никаких девяти жизней: я не люблю кошек.
Зато у меня есть то, что всегда будет спасать от унынья и скуки: Томики Блока, книги Брэдбери и остроумные новеллы О. Генри. Не переживай, неслучившийся, у меня всегда буду чьи-то теплые руки, Которые безо всяких кошек будут возвращать меня снова на землю.
Трещина
Ничего не будет по-прежнему, Коль обиделся, значит по делу. Видишь эту на сердце трещину? Ее уже не заделать. Если любишь другую, забудь Мои ломкие, колкие, громкие. Ветер в трещину будет дуть, Выдувая сентенции тонкие, Выдувая все мои сны, Выдувая правду «все лгут»...
Я б хотела дожить до весны, Но с таким сквозняком не живут.
Все нормально
У нас не будет общих детей, машины и общей квартиры. Я, знаешь, этим обстоятельствам невероятно, мучительно рада. Я по живому жесткими крепкими нитками латаю те дыры, Что разъедались на сердце слов твоих сладким ядом.
Я научилась смотреть спокойно на твое неземное счастье, Что дарят тебе твои новые, безо всяких сложностей, отношения. Я не прошу у этой ранней зимы для души и ума участья, Ты был скорее правилом, нежели исключением.
Напиши мне однажды стандартный набор айсикью вопросов, Чтобы скоротать зимний вечер без твоей новой, ослепительной пассии. Ты получишь ответ, в котором стандартно, предельно просто Ты прочтешь что: привет. все нормально. я счастлива.
Я скучаю
Чувствую, как постепенно схожу с ума, Заливая боль горячим зеленым чаем. Этот ноябрь холодный мне словно тюрьма. Я скучаю по тебе. Я по тебе очень скучаю.
У меня за окнами дождь превращается в снег, Дни превращаются в бессмысленные недели. У меня в планы после завтрака вписан побег. Жди меня примерно в апреле. Чуть позже сообщу, какой век.
Сообщение отредактировал Мика - Среда, 16.11.2011, 20:24
Красиволшебно и печально. Но Блок всегда поможет, как и Брэдберри. Пожалуй, что и капельку Шопена... Осенне, зимне, правда. Леди. Tout va, tout meurt Mais la flamme survit Dans la chaleur D'un immortel été D'un éternel été
Либо "мне", либо "ненавидимого"... Прокуратором... Кхе, отвлекся. Леди. Tout va, tout meurt Mais la flamme survit Dans la chaleur D'un immortel été D'un éternel été
"Я не мечтаю" и "Все нормально", строчки теперь стучат в моей голове)))) Спасибо, за удовольствие от прочитанного)) "Живу не ожидая чуда, Но пухнут жилы от стыда - Я каждый раз хочу отсюда Сбежать куда-нибуть туда." (с.)
Немного слез не помешает никому, Мы часто в них находим утешенье. Всю ночь я плакала, чтобы затем к утру Вновь обрести покой и вдохновенье.
Неделями мне не хотелось ничего, Как степь зимой, была пуста душа. И кровь живее не бежала, и его Не вспоминала больше, чуть дыша.
Мне больше не хотелось петь и жить, Как прежде - сбивчиво и невпопад. Мне просто чуть счастливее хотелось быть, Писать стихи и не смотреть назад.
И только ночью, в поздний лунный час, Я поняла, что все это не нужно – Чтобы счастливей быть, без всяких там прикрас, Мне хватит Музы, времени и дружбы.
Я плакала – душе необходимо исторгать Всю черноту, которой не должно быть. Когда-нибудь еще сумею так сказать: Я научилась просто, мудро жить.
И утром с первыми осенними лучами Спокойствие мою остудит душу, Чтоб долгими, бессонными ночами Могла я тихий голос Музы слушать.
Я долго терзала "О вдохновении и жизни".В итоге вышло совсем не то,что задумывалось.В конце концов,я - человек настроения. Как оно могло быть:
Немного слез не помешает никому, Мы часто в них находим утешенье. Всю ночь я плакала, чтобы затем к утру Вновь обрести покой и вдохновенье.
Всю ночь играл на скрипке за стеной Мой юный гений, тоненький и бледный. Играл о том, как плохо быть одной, Играл свою любовь, свои сомненья.
Который раз был полон звук и чист! Который раз рыдала в голос скрипка! Мой гений болен, хрупок и лучист, И тоньше, чем струна, уже та нитка,
Что держит душу в изнуренном теле. Мне страшно и легко писать о нем, О том, что слишком много не успеем, Как ночью плачу, улыбаюсь – днем.
И только утром с первыми лучами Спокойствие мою остудит душу, Чтоб до конца хватило сил дослушать Его терзания бессонными ночами.
