| Игорь | Дата: Вторник, 13.03.2012, 15:40 | Сообщение # 2 |
Любитель
Сообщений: 22
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| Обычно, когда я пишу прозу, я планирую количество глав, план романа, но это все не то. Это история правдива с первой до последней буквы и написана очень простым, разговорным языком. И насколько она затянется я, по правде говоря, не знаю. Знаю лишь то, что кто-то не поймет ее, а кто-то не поверит. Но по правде плевать. Пытаясь выкинуть все воспоминания, они бумерангом несутся ко мне, поэтому попробую их посадить здесь на бумагу.
Сразу замечу, что никакой конкретики в именах не будет. Если эти строки увидит кто-то из непосредственных героев данного произведения – узнает себя сразу. А так – нет. Таких спойлеров я давать не буду. И не хочу. Повторюсь, это не воззвание к людям, не попытка что-то донести или не дай Бог научить. Это факты. Это чувства и эмоции, воспоминания и переживания, которые изглодали меня изнутри и могут морально убить (а может и физически, так как морально я в состоянии клинической смерти), если их не излить сюда. Бумага – это не слова, она впитывает буквы, и они уже произрастают смыслами, словно цветок в горшке на окне.
С чего начать? С начала! Жило двое людей. Он и Она. Жили они в разных городах, в почти четырех сутках езды на поезде, несколько часов на самолете и чертову тучу времени на машине. Жили и не знали друг друга. Она семь лет жила в отношениях с Другим. Он уже давно разочаровался в любви и жил работой, футболом, алкоголем и мелкими радостями жизни. Вещь, которая их объединяла, была более, чем прозаична – они работали в одной компании. Ну и что тут такого? В любом городе нашей страны были сотни, а то и тысячи людей, которые работали с ними в одной компании. Но здесь случай особый.
Что-то перестало ладиться у нее. Обеспеченная и размеренная жизнь ей стала надоедать, а в купе с безпереспективностью отношений она решила поехать в командировку на Дальний Восток. Едва ли не последней каплей стало то, что другой не хотел от нее детей и предупредил, что семьи у них не будет. Шутка ли, за семь лет – две измены от нее, но это не суть важно. Уехала и все.
Он же жил по расписанию двух выходных в неделю специально под футбол, либо унылое просиживание штанов дома, ну и стабильно понедельник, четверг – выпивка. Пил один и запойно. Совершенно случайно он познакомился с одной девушкой, тоже по работе. Слово за слово и понеслись звонки, град сообщений и интернет общения. Тут от нее поступило предложение поехать в командировку в ее город. Конечно, он не считал ее той, с которой можно было начать иную жизнь, но предложение заманчивое. Все бросить и начать новую жизнь – заманчивое предложение. Он стал долбить начальство и в итоге прямо с работы его выдергивают на поезд. В командировку. Быстро сборы вещей и вечером пару банок пива с коллегами на работе на прощание. Еще пару банок в поезд. В ушах песни групп своего города и ночь пути. И вот он в новом городе. В командировке.
По приезду он первым делом заселился, отзвонился кому надо и направился в то место, где ему предстояло работать. Забегая вперед, замечу, что та, которую он послушал и поехал, почти что за неделю ушла из его жизнь. Несколько нелицеприятных фактов и все. Впрочем, это прошло также незаметно, как и началось. Один вечер в компании пива и все ушло. Сразу скажу история о нем и о ней, поэтому факты о третьих лицах здесь абсолютно ни к чему. Просто некоторые люди внесли свои штрихи в общую картину произошедшего. Почему то вертится на языке – произошедшей трагедии, но… Возможно к концу повествования я смогу определить, что это было и какой итог. Пока осадок очень тяжелый и если брать всю эту историю в виде кардиограммы, то сейчас полоса сердцебиения пошла строго прямо, но врачи еще не покинули покой пациента, а просто раздумывают, что делать. Как все будет написано, там и будет видно – жив пациент или уже стал мертв до начала описания.
Первое их знакомство произошло в первый же день. Он пришел на новое место работы, чтобы хоть познакомиться с коллективом, да и с новым местом. Она же вышла на обед. Он дождался, поговорили, выпили кофе. Ничего лишнего. Знакомство было приятным, как и в целом его, собеседница, но не более того. Правда в тот же вечер он уже был у нее в гостях, где они все, а жила она еще с четырьмя коллегами, как и он и все вместе пили пиво за знакомство. Там же он впервые приметил ее подругу. Она сразу его чем-то зацепила, и он решил обратить все свое с позволения сказать обаяние на нее. Так продолжалось неделю, а может и две. Работа, вечером в гости и все такое. При этом на работе он очень часто и много общался с ней. Бог судья, что кроме приятного общения, общих перекуров, у них ничего и не было. Более того, он даже нередко спрашивал у нее советов, как лучше расположить к себе ее подругу.
Но вот настал переломный момент. Она перестала общаться со своей пассией, а он с той, что привела его в этот город. И тут им выдается ночная смена. Сидят, работают. Чтобы ночь как-то пролетела быстрее, купили по паре бутылок пива. Слово за слово. Она хлопочет по работе, он шлет сообщения подруге, параллельно переговариваясь с ней. И тут у нее вырываются слова: «Ты мне нравишься!» Просто, банально и по-детски. Но.… Этого оказалось достаточно. По правде говоря, он опешил. Неожиданно. Он ответил ей тем же, хотя еще час назад он спрашивал, что написать ее подруге. Он был профаном во всех этих ухаживаниях и в принципе межполовых отношениях. Ее фраза засела у него где-то внутри. Тема быстро была переведена в иную плоскость, но странное ощущение приятности и симпатии прочно засело у него внутри.
Что ж, ничего серьезного, но их общение само по себе стало ближе и плотнее. Они старались никак этого не афишировать, во-избежании слухов. А слухи могли привести к тому, что их бы развели по разным местам работы, но это было сделать сложно. Общались они еще больше и на работе и дома.
Прошла еще одна неделя. Снова ночь. Снова они вместе на работе. Время уже за полночь, они сидят и слушают музыку. Он просит ее позвонить своему парню и разорвать все, ведь такие полуотношения стали ее просто пожирать. Абонент недоступен. Или может она набирала не того? Теперь я этого не знаю. Знаю точно, она тогда восхищалась им и пыталась каждому донести о его плюсах и преимуществах. Он определенно не жалел, что приехал. Тогда дело было не в ней, а в том, что стал чувствовать себя нужным, важным и довольно приятным человеком, на которого реально обращают внимание и ценят.
Ну вот, ночь идет, снова фразы о взаимных симпатиях. Тогда он на самом деле все внимание уделял лишь ей. Но тогда еще он не подчинил себя ей. Он был свободным от всех и от всего. Это было сказочное и неповторимое время. Солнце светило ярче, пиво было вкуснее и казалось, эти дни либо не закончатся, либо закончатся новым этапом жизни. Впервые он получал удовольствие от жизни. И именно в ту ночь, он начал рыть яму для своей новой жизни. Выходя покурить, он обернулся к ней и сказал то, что не решался сказать. Он знал, что еще рано, что это аванс и что это может исковеркать такую складную конструкцию новой жизнь. И исковеркало впоследствии. Он запустил механизм, который и уничтожил его. Уничтожил такого каким он был, возможно навсегда. Он сказал эти странные и сложные от своей простоты слова: «Я люблю тебя».
Дурак, зачем ты сделал это? Она стояла вкопанная и ошарашенная. Но слово ведь не воробей. Оно вообще не живое. Оно уничтожающее, беспощаднее любого оружия, какое только не изобретали когда либо.
А тогда.… Ну сказал и сказал. Чего ждать? Что такого-то? Они продолжали общаться также еще по инерции какое-то время. А тут и новые знакомства, новые вечеринки, первые поцелуи и первая ночь вместе. Без секса. Но первая ночь.
Для него секс и спать вместе не были синонимами. Они даже не были сильнее друг друга, эти два понятия были разными. Та самая ночь была в двухкомнатной квартире одного из общих коллег-друзей. Квартира была почти пустой: компьютер, кресло, матрац и собственно все, не считая груды сваленных вещей, одежды и пивных банок. Тогда они лежали в обнимку и целовались всю ночь. А еще разговаривали. Говорили беззаботно о всяких глупостях.
Она тем временем стала преображаться на глазах у всех. Стала веселее, бодрее и чаще улыбалась. Он тогда не осознавал, что свою беззаботность и духовную свободу он отдавал ей, взамен поглощая ее безысходность и неразделенную любовь.
Чуть позже снова та квартира. На этот раз первый секс. Черт возьми, это была женщина его мечты. Ее формы, светлые волосы и красивые глаза. Ее безумие в постели. То, что ему всегда хотелось. Он просто не мог это сформулировать, а сейчас увидел, почувствовал и понял – это оно. Точнее она. На нынешний момент ничего лучше у него не было. И боюсь, что такого он больше не встретит. Все-таки свой идеал у каждого один и неповторим. Впрочем, есть мизерный шанс, что он ошибся, но… Ему так не казалось и не кажется.
И потом уже закрутилось и завертелось. Они гуляли после работы по паркам. Он подобрал ей их песню. Она была пронзительно точна и трогала его всегда, как впрочем, и ее. Это был СашБаш «Влажный блеск наших глаз». Проводили много времени вместе, стали спать вместе в одной кровати, целовались, обнимались и держались за руки абсолютно уже не таясь окружающих. Пока он ее не встретил, жизнь казалось, наконец-то повернулась к нему своей самой светлой стороной, а сейчас и вовсе стала принимать черты идеальной. Но часовой механизм на разрушение был уже запущен теми тремя словами из его уст, и реальность становилась жестокой.
На два дня ему нужно было отлучиться по делам домой. Ночь в поезде туда и ночь обратно. Он звонил ей, она тоже. Все было очень даже неплохо, если не сказать хорошо. Он стал хвастаться тем, что он нашел свою мечту и всерьез думал задержаться в этой командировке на более долгое время. Она тоже решила задержаться с ним там. И вот он в поезде, он возвращается к ней.
Его распирало от того, как он ее встретит и увидит. Он очень сильно хотел увидеть ее, будто он уезжал не менее чем на два месяца, а не на два дня. И вот он пишет ей: «Я скучаю». В ответ: «А я не могу по тебе скучать. Ты мне друг и любовник». До искомого места оставалось около десяти часов езды на поезде. После этих слов эти часы взвелись в десятую степень. Он бросился звонить, но сети не было. Как же так… Друг и любовник. С одной стороны мечта для любого мужика, но.… Для него выданный им ранее ей аванс уже стал деформировать его свободу в сторону ее. Он не хотел быть только этим. Он хотел занять нишу в ее душе, которая еще не остыла от предыдущего человека, но баста.
Наконец он на месте. Куда он пошел в первую очередь? Конечно к ней. Было рано, но все равно. Долгий и тяжелый разговор, гора окурков. И тут он допустил вторую ошибку. Он стал искать компромисс. Стал идти на уступки. Он загнал себя в ловушку. Он показал свои карты. Он показал дуэлянту, что у него нет патронов. Он согласился на унизительное «друг и любовник», только чтобы быть с ней. Она же поняла, что знает все его козыри и что у нее в руках и как истинный стратег нанесла сокрушительный удар. «Я-то тебя не люблю, я все еще люблю другого». Занавес.
Он стал утешать себя тем, что время все еще может исправить, что прошло слишком мало этого самого времени. А время все еще исправит – оно на живую разорвет их и именно его оставит истекать кровью, пока он не затухнет и пока не убьет тогдашнего его. Впрочем, несколько ночей, дней и бутылок и ситуацию забыли. Они снова вместе.
Тревога и страх остались и только разгорались, но ни в коем случае не вырывались наружу. Он боялся этого и сам себя часами уговаривал, а ее оправдывал. Врал сам себе. До поры до времени. А ведь время не заставило себя ждать.
«Тебя слишком много. Все слишком быстро. Давай по тормозам». А что он сделает? Нет, он, конечно, мог забить и вырвать зубами из нее все то, что она успела из него вытянуть и поменять на свою апатию. Он же допустил третью ошибку. Он ночью ушел из дома и напился, а потом чуть занялся рассвет пошел к ней. И снова разговоры. Теперь она была уверена, что все. Хватит. Он же бросился в уговоры. Сейчас он, ставя себя на ее место, понимает, как глупо уговаривать нелюбящего человека полюбить себя. Но тогда он это сделал. Они взяли лист бумаги и на месяц, а именно столько оставалось до Нового года, написали несколько нехитрых правил. Как видеться, сколько, что можно и что нельзя. Расписались и спрятали этот лист. Уже к вечеру они сидели в обнимку и выпивали вместе со всеми. А потом все началось заново…
Даже сутки их договор не был выдержан. Перешагнуть через себя для обоих было слишком. Спустя несколько недель она сама ему предложила снимать квартиру с ней и ее подружкой. Правда сначала она мотивировала это тем, что так будет проще финансово и физически тянуть жилье в чужом городе, но потом исправилась, если это можно так назвать. Он согласился.
Отношения стали чудовищно натянутыми. Страсть осталась, но дальше постели и редких посиделок один на один она не уходила. Они были почти близки к тому, чтобы признать, что вынуждены быть вместе. Для него это было очень сложно выдержать, но он выдерживал.
Так закончился первый период их жизни, растянувшийся на два месяца. Правда, они вместили в себя еще три любопытных события. Первое это то, как он по собственному разгильдяйству оказался в диком минусе на тридцать с лишним тысяч. Тогда он вернулся на работу, и она сразу поняла, что что-то произошло. Это еще произошло до его отъезда домой, когда они еще беззаботно были вместе, и плевать им было на все. Абсолютно ничего их не удерживало и они просто получали удовольствие от жизни. Ну и вот, он вернулся. Он долго не объяснял ей ничего, но все же рассказал. Деньги были казенными, и он просто не знал, что делать. Она без зазрения совести достала со свежеполученной зарплаты искомую сумму и отдала ему. Это был шок. Для него это было очень сильно, необычно в его адрес и значимо. Он до этого мог отправить десять тысяч знакомой, которую в жизни не видел в живую и вообще знаком пару месяцев. Он мог на спор в кредит взять своей знакомой коммуникатор. Но чтобы ему так просто взяли и помогли. Было необычно и очень трогательно. Не в смысле до слез, а в смысле сильно. Она ему их не заняла, а просто дала. Впрочем, как потом выяснилось, он это все отдал ей с лихвой.
Второй момент это цветы. Обычные такие цветы, на месяц их знакомства. Это было за несколько дней до составления того самого расписания встреч. Она была немного удивлена, когда пришла утром на работу и увидела цветы. А потом просто оставила их на работе и именно с них пошли разговоры о том, что его стало слишком много в ее жизни. Он среди ночи пришел на работу, взял их и, поломав, выкинул. Он пообещал больше никогда ей не дарить цветов. Как это не прискорбно свое обещание он сдержал. И не потому, что был так принципиален, а просто потому, что за оставшееся время не было возможности, а когда эта возможность появилась, ее уже не было рядом с ним.
И наконец, третий момент можно разделить на два события. Они никак не связаны между собой на первый взгляд. Однажды после очередного приятного физически времяпровождения с ее уст вылетели слова, которые вкупе с взглядом глаза в глаза могли стать венцом всего происходящего на тот момент и быть может эта бы история даже не была бы в мыслях неумелого писателя, а если б и была, то как история счастья и вселенской любви в неожиданных условиях. По факту мы имеем реквием не только к несостоявшемуся союзу двух людей, но и к жизни одного из героев. Не к физической (хотя выражаясь языком компьютерных ролевых игр полоска жизни у него стала уже красной от того образа жизни которым он после этого всего зажил), а моральной. Жизни души, а точнее ее сгнивании. Так вот этими словами были: «Я хочу, чтобы ты был отцом моих детей. Моим мужем.» М-да. Даже если эти слова сказаны во время попойки или безудержного постельного марафона – им нет оправдания. Можно сказать слова любви, не любя, но сказать это лишь для красного словца – это слишком. А именно так и произошло. Более того эти слова, как оружие массового поражения. Обладая им, ты становишься королем положения, ты уверен в своей силе и ты априори победитель. Но если она рванет в своем же ангаре. Костей не собрать. Он и не может собрать до сих пор.
Сейчас он не страдает и не грустит. Даже как-то и обида ушла. Он чувствует, как что-то неведомое жует его изнутри. Жизнь стала в каком-то смысле пыткой. Как мифический герой он каждое утро тащит камень бытия в гору и под вечер он снова скатывается к подножью. Что дальше? Неизвестно. Кажется, порой, что круг разорвет лишь смерть. И все.
Вторая часть третьего эпизода и вовсе мелочна. Вечеринка у коллег, полный игнор с ее стороны. Ну, бывает. Может, нет настроения, ПМС или еще что-нибудь в этом роде. Но.… Таких моментов было много. Казалось, что она не хочет специально афишировать их связь. И теперь по иным причинам. Не чтобы избежать слухов, а чтобы… Он не знает до сих пор. А вся соль момента, что он всегда оправдывал такие вещи. Всегда цеплялся за иллюзию. И прощал. Прощал, когда надо было дать понять, что так нельзя. Молчал, когда надо было сказать. Каждый глоток этого отношения пропитывал его ей все сильнее и глубже. Довел до того, что ее уход не стал безболезненным. Она вросла в него и, уходя, вырвала кусок его. Вырвала без шансов на продолжение прошлой его жизни. Вырвала со свободой и беззаботностью. Завела в лес и там заморила голодом и скрылась восвояси. Сожгла без остатка теми лучами, которые были так приятны и ласковы в начале.
Он часто повторял, как она изменила его жизнь. И это была правда, как и то, что он повторяет это и сейчас. Только тогда она вывела его на свет и показала ему небо, а сейчас он был глубоко под землей и увидел тот мрак, который не видел еще никогда.
Впрочем, продолжу хронологию этих мытарств одного человека и удовольствия второго. Причем возможно удовольствия от его мучений тоже. Они переезжают втроем в новую квартиру. Она была тяжела на подъем и эта тяжесть впервые промелькнула тогда. Сомнения и медлительность. Она позвала его жить вместе с ней и подружкой из чисто материальных удобств, физических и из жалости. А сейчас засомневалась. Он тогда был истинным авантюристом и сорвиголовой и решил не откладывать в долгий ящик и сам решил за всех. Ехать. Прямо сейчас. И они приехали.
Это был новый уровень. Здесь было более комфортно. И не просто жить, имея свой угол, а точнее отдельную комнату, но и появился веский аргумент, когда он уличал ее в полном безразличии, она находила слова. «Мы живем вместе – этого недостаточно?». Кстати конструкция оказалась универсальной. Когда было удобно, она могла сказать что-то вроде. «Мы так мало знакомы, а уже живем вместе». И ее это якобы пугало. Чушь. Это был не страх, а самовнушение того, что все идет не так.
Их жизнь в тот момент отяготилась серьезными завалами на работе. Новый год был не за горами, а это всегда пора суеты и повышения активности покупателей. Да и вообще.
Эйфория от своего угла сменилась регулярными ссорами. Объективно это была притирка и в целом накопление усталости от всей суеты и хлопот. Ни одна ссора не стояла выеденного яйца и как разгоралась, так и затухала, но ожоги оставались.
А еще в тот период он продолжал топить себя в ней. Он пытался отдаться ей весь до последней капли, в каждой мелочи давая заботу и любовь. Нет, скажу сразу, я не очерняю ее. Она вовсе не была так неприступна, иначе он бы не делал и половины из того, что было. Она поощряла его многими вещами, о которых он сейчас еще способен вспоминать с грустной улыбкой и в целом на тот момент уличить ее во лжи или неискренности было нельзя. Тогда его глаза еще были закрыты, а все попытки их открыть он пресекал.
Пока однажды не наступил новый карибский кризис. Новые ссоры, признания в нелюбви и неважности. А Он… он дождался ее вечером с работы. Накормил. Уложил на кровать, растянул ее руки вдоль тела и заставил расслабиться. И говорил. Говорил искренне и спрашивал самые обидные для себя вещи. И слушал. А она плакала. Она признавалась, что любит другого, что он хорош, но не для нее, что ей нужно все это у ее ног, но не от него, а можеть быть вовсе не нужно. И наконец,… он заплакал. Она впервые увидела его слезы. А вообще он плакал с ней во второй раз. Первый раз был давно, когда они пришли вместе утром со смены, он лег спать, а она ушла мыться. До этого они говорили снова о своих недоотношениях. Он не хотел, чтобы она видела его слезы. А теперь он сдался. Это был белый флаг, он был выброшен вместе с теми слезами. И это ее впечатлило.
Потом она еще в трех или четырех ситуациях скажет то, что сказала тогда. Мол, он открыл ей глаза на то, как он к ней относится и как она. И каждый раз после этих слов он ожидал услышать простое - люблю. Или какой-то аванс, зацепку на то, что она ему это скажет уже скоро. Но, конечно же нет. Баста!
Затем были две пьянки с портвейном и пивом. Он напивался до того, что не контролировал себя. Включал музыку и говорил. Говорил о том, что он изменился, и что она стала смыслом его существования и именно от нее зависит, то чем он станет. Тогда он собрался уехать. Оставить ее и уехать. И это было бы правильно, так можно было выжить, но… она тогда испугалась. Сейчас он такой весь нелюбимый, но рядом. А что будет, когда он уйдет? Ее пугало. Хотя на самом деле так ей даже лучше. И она пообещала, что уедет с ним. И останется с ним. Сначала он не воспринимал этого всего. Он настроился уйти красиво. Уйти, как подобает джентльмену, да и в принципе любому мужику. С достоинством, ноткой недосказанности и с намеком на то, что история неокончена. Но прошло совсем немного, и он поверил. И подписал себе прежнему приговор. Срок исполнения был не за горами. А тогда они клялись быть все вместе, ведь та ее подружка стала и ему близка. Они мечтали о том, как будут втроем покорять новые трудности и города, как хорошо, что этот в целом паршивый город и не менее паршивая работа свели их всех вместе. Он стал верить и как подобает мужчине, стал размышлять о практических сторонах вопроса, а она смотрела и улыбалась. Пока наконец не испугалась. Все складывалось так, что они должны были остаться вместе, но любви то нет. И не будет. И ее это огорчало, она понимала, что ее душа не здесь, а без души такое развитие событий, которое предлагал он было в принципе невозможным. От этого пошло много роковых последствий.
Но вот мы дошли до едва ли не самого светлого момента во всей этой истории. Это такой долгожданный для детей и такой обыденный для взрослых праздник Нового года. Есть старая, как мир поговорка «Как встретишь Новый год, так его и проведешь». Вранье. Он, во всяком случае, в этом убедился. Праздник получился без лоска, но очень душевный и полный предновогодней беспечной суета. Скромный, но душевный стол с остатками «на завтра», куцая «детдомовская елка», но все это было с душой и теплом. Чего только стоит хотя бы момент, когда несколько минут спустя наступления нового года они прочли ту самую записку и сожгли ее. Тогда не думалось ни о чем, а каждая секунда проживалась с удовольствием. Забавный ничего не значащий факт. У них не было телевизора. То есть они, непривычно встретили праздник без речей пафосных сограждан, но зато точно в срок. В интернете нашлись точные часы и, вуаля, кажется, они встретили Новый год первее всех в доме, а может и в целом районе.
И после Нового года все как-то пошло спокойнее. Ушли ссоры ни о чем, только суета и работа мешали. И все бы хорошо, но снова гром среди не такого уж ясного неба. У него заболела бабушка. Ему нужно было срочно уезжать. Чуть ранее подруга решила остаться, не хотела мешать им. Пролетели дни и он должен уже уезжать. Она должна была задержаться еще на неделю по работе. Вот последний вечер. Он собирает вещи, веселится, она плачет и грустит. Но вот, он уезжает. Трогательное прощание на перроне и все. Ночь и он дома.
И все бы ничего. Он с ходу ищет им жилье, она пишет и звонит иногда даже в слезах. А потом резко все прошло. Кончились звонки и смски. Просто.… Наступил холод и какая-то грусть между ними. Он ничего не понимает, она ничего не объясняет. Спустя пару-тройку дней она ему сообщает, что в тот день, когда все пропало, она вспомнила о своей вечной любви и решила, что не приедет к нему. От бессилия и расстояния он рвет волосы и сходит с ума.
Но однажды ночью, после тяжелого разговора он вышел из дома и пошел. В кассы. Купил билет в один конец. И уехал. За ней. Вечером он прибыл в город и направился к ее дому. Встретились они на улице.
Он окликнул ее, выходящую из магазина: «Тебе сумки понести?» На бумаге это звучит сухо и невнятно, но просто оторвитесь на минуту от этого слабенького чтива и просто представьте ситуации. Вчера они говорили о том, что все – конец. А сейчас они вместе на морозной улице. Она смотрит ошарашенными глазами и, кроме того, что ОН сумасшедший ничего вымолвить не может. А он и так это знает. А еще знает то, что он проиграл это партию. Он мог не поехать, и она уехала бы беспрепятственно домой, но он бы немного сохранил себя. В общем, суть, да дело и она согласилась уехать с ним, чуть позже из-за все той же работы, но уехать. И он с чувством исполненного долга уехал.
Он, уезжая, чувствовал, что все потеряно было еще раньше, но что-то еще теплило в нем надежду. На следующий вечер она снова была холодна, но обещала приехать. Он напоминал ей все, что у них было вплоть до его спонтанного приезда не чтобы себя поднять в ее глазах, но чтобы это устаканило в ее голове хоть что-то. Наивно, увы.
Наступил день икс. Последний ее день на работе. Она обещала в тот день взять билет в его город. Уже нельзя было оттягивать, хотя она пыталась оттянуть этот момент как можно дальше. Целый день он на иголках. Телефон недоступен. И наконец, она взяла трубку. Голос был тяжелый и утомленный. Он начал издалека. Спрашивал про работу, настроение и самочувствие. И наконец, спросил: «Ты билеты взяла?». «Я уезжаю, послезавтра домой». Она обманула его, сказав до этого, что она взяла проездные к нему. Он в тот момент ехал в автобусе. После этих слов он вышел за пять остановок до дома и пошел пешком, говоря с ней. Сердце в попытке выпрыгнуть из него душило его у самого горла.
Придя домой он стал курить одну за одной и ходить по квартире. Ехать снова было глупо, отпустить ее он не мог. Точнее не хотел. Тем более все усугубляло то, что один был в квартире, которую он заранее окрестил их домом. Утром он пошел на работу. И понял, что надо ехать. Но самолета и поезда приходили поздно. Вариантов нет. Но не тут было. Отключив здравый смысл и подключив вместо него, только душу и чувства он поехал к ней на машине. Двенадцать часов по гололеду на лысой резине, один штраф за превышение, две предаварийные ситуации и он снова приехал к ней.
На этот раз он ее предупредил, да и не ради сюрприза он ехал. Он приехал ее забрать и все. Уезжать снова один он не собирался. Уговоры, уговоры, уговоры и на следующий день они очень быстро вернули ее билет домой, и купили два на самолет. И вечер… Они у него. Как же просто это писать и как сложно это все делалось. Как долго и мучительно шло время до каких-то решений. Никто из них не понимал, что происходит. Она не знала что делает, а точнее что с ней делают, а он… Он как после десятираундного боя морально опустил руки и упал на ринг. Как боксер, что сражался отчаянно и храбро, может даже несколько раз упал, но понимал, что по очкам он проиграл. Он договорился ее забрать только на неделю. Что дальше? Она едет домой. А дальше? Он не знал. Она знала, но говорила, что тоже не знает. Возможно, она не врала, но она говорила это как астроном, которого спросили о том, умрем мы завтра или нет. Конечно, он не знает, может комета на всей скорости вдруг изменит курс и размозжит нашу планету. Но вероятность этого была такая же, как и то, что она вернется. О том, чтобы остаться и речи не было. Хотя для нее было выгрызены все условия. От дома, до работы.
А затем была неделя вместе. Они просыпались вместе, засыпали в обнимку. Гуляли по городу, сидели в кафе, в общем, делали все то, что делают счастливые и беззаботные пары их возраста в наше время. Только у нее не было любви, а у него не было сил. Ни моральных, ни физических.
И вот эти дни пролетели. Это были дни настоящего фальшивого счастья для него и для нее. Он, от нее, ничего кроме страсти не чувствовал, а она…. Она наслаждалась тем, что он ей давал. Он ее немного поуговаривал задержаться, ведь завтра она уедет, а потом сразу день любви и его день рождения после.
В день отъезда он уже смирился, хотя и надеялся, что задержится она. Так и вышло. Она приехала и согласилась еще на пару дней остаться. Уговорил. Вот тебе кусок с барского плеча. А он, человек, чья душа не то, что перестала быть мужественной, она потеряла в принципе человеческий облик. Исчезло самолюбие и достоинство. Он был готов руками сгребать дерьмо, давать вытирать о себя ноги, лишь бы она была где-то рядом. В пределах досягаемости.
Эти дни прошли. День рождения оказался особо острым. И дело вовсе не в том, что она были с ним в последний раз. Точнее не только в этом. В тот день они сходили в церковь. Она подарила ему сердце из какого-то камня, сейчас даже не вспомнишь. Хотя помню. Розовый кварц. Что значит этот камень, почитайте сами в интернете, но самое главное было в красивой коробочке. Конверт. Он открыл его и сел.… Кстати возвращаясь к этому сердцу. Если верить приметам, то при нынешнем раскладе они уж точно никогда не будут вместе. Может этим объясняется то, что произошло, а точнее происходит сейчас. Ну да ладно, что было – того уже больше не вернешь. Вернемся к тому, что было в конверте.
У него было три мечты в жизни. Как и положено мечте невыполнимые. Сыграть в настоящем футбольном матче в Англии, выступить на рок-фестивале и прыгнуть с парашютом. Нетрудно догадаться, что в конверте был прыжок с парашютом. Эмоции были настолько великими, что он просто молчал, дабы не преуменьшить свое восхищение словами. Она знала, что он хочет. И в этом было ее коварство, ее пытка. Он сразу приметил, что прыгнуть с парашютом можно еще в течение полугода и сказал, мол, прыгну только с тобой. Он согласилась и добавила, что это сердце из кварца он должен носить с собой, как частичка ее настоящего сердца. Как это казалось трогательно и насколько циничным это оказалось в итоге.
Последний гвоздь вбила в его распятую душу она, когда он перевел по ее просьбе надпись с коробки, в чем лежали ее подарки. Пожалуйста, знай, что я тебя люблю больше всего на свете. Он сразу сделал ремарку, мол, это не про нее. Но он сделала более изощренный выпад. «Я люблю тебя… по-своему»…Добавить собственно и ничего.
На следующий день она уехала. Оставив после себя благодарственное сообщение за все, что он сделал ей, горы грязной посуды, надежду, свое полотенце, расческу и мечту. А уже на следующий день она отключила телефон. Провела две ночи со своим возлюбленным, потом включила и он случайно попал на нее. Она была пьяна и не смогла ничего ему сказать. На следующий день она ничего не помнила. А еще днем позже извинилась и сказала, что все кончено. Он выкинул и прыжок, и сердце, он удалил все и ушел в никуда. Потому что в себя уйти невозможно, когда нет самого себя.
Конец истории оказался скомканным, уж простите. Его писать было очень трудно.
Что теперь? Он не знает где она и что с ней. Последней раз он слышал ее 23ого февраля. Она, наверное, счастлива в съемной комнате в центре своего города, чем с ним в его городе. А он пьет и принимает антидепрессанты. Она, готов поспорить, не одна и уже изменила ему. Он, на работе ища в интернете нужный адрес компании, невольно ищет на карте адреса в ее городе или переносит карту на тот город. Он понял всю обреченность новой жизни, и каждый вечер дается ему все сложнее. Она наверняка даже не вспоминает его. Он содрогается, слыша их песню, и даже мельком думает про суицид. Она собирается уехать из родного города. Куда угодно, но не к нему. Ждет и зовет свою подружку. Он оставил все.
Как я писал в начале, итог истории этой будет ясен к окончанию ее написания. Что ж… Подведем. Он надеется, но не ждет. Он верит, но понимает. Он разбит, но нет обиды, тоски и скучаний. Есть пустота внутри и туман впереди, за которым возможно стена. Либо окно. Либо склянка из под таблеток или водки. Эта история окончена. Ничего не вышло, кроме исковерканной жизни одного из участников сего действа. Но он не таит зла на нее. Все-таки это было чертовски привлекательное время. Как и сама она. Что ж, он перерождается с нуля во всем. Или это самоуничтожение. Как любила говорить она: «Покажет время». А мы посмотрим. Но сейчас, иллюзия равно любовь для него. Во всех смыслах.
Все кончено.
Я специально особо не правил этот рассказ. Как мысли выходили, так и писал… Не относитесь к этому серьезно, а просто подумайте.
Храни Вас всех Бог!
|
| |
| |
