| Sovest | Дата: Пятница, 17.02.2012, 16:27 | Сообщение # 1 |
Любитель
Сообщений: 15
Награды: 2
Репутация: 0
Статус: Offline
| Название произведения: Трактат о ведьмах черноземья
Автор: Sovest
Бета: Sovest
Разрешение на копирование: с моего разрешения
Рейтинг: PG
Дисклеймер: Все герои принадлежат мне, за исключением персонажей русского фольслора
Жанр: Romance
Пейринг: Мира / Вадик
Описание: О забытом мире русских преданий, почти потерянном, но таком родном. Он совсем рядом...
Статус: В процессе
Хорошо в деревне летом, особенно - ранним, июльским утром. Загорелые дачники только начинают выползать на свои приусадебные участки с твердым намерением - покончить с сорняками. Бабочки – капустницы, с влажными от росы крыльями, гроздьями свисают с колючих листочков и веточек малины. А ленивые коты могут валяться прямо под июльским солнцем, не боясь перегрева.
Самое удачное время для писателя. Летний отдых, красивая девушка, неспешное течение загородной жизни способствуют рождению шедевров.
Вот и Вадик - молодой, талантливый писатель, стоя в разношенных шлепанцах на обветшалом крыльце, размышлял о красоте лета в средней полосе России. Хлопнула входная дверь и чья – то теплая рука легла на плечо.
— Купаться, значит, собрался?
— Проснулась, рыжая? — Вадик развернулся и чмокнул Миру в веснушчатую щеку. В данный момент их отношения находились на той стадии, когда каждая минута, проведенная врозь, кажется вечностью. Быт еще не успел закусить романтикой и похоронить под собой все те поэтически - прекрасные чувства.
— Если ищешь полотенце, — Мирка поморщилась и отстранилась, — то посмотри в бане. Вчера так и не забрали ведь. И побриться бы тебе не мешало.
— А зачем, тебе ведь нравится чесаться о мою щетину? — влюбленный писатель дернул девушку за медно – рыжий локон. — Пошли вместе купаться?
— Ну нет уж, — Мирка шлепнула приставучего ухажера по руке. — Мне еще за молоком сходить надо, а то плодами любви сыт не будешь.
— Ну извини, — Вадик спустился с крыльца и, сощурившись, посмотрел на восходящее солнце. — Кстати, ты не знаешь, что это за мужик вчера вдоль забора ходил?
— Какой еще мужик? — Мира оторвалась от плетения косы.
— Обычный. Брюнет, лет тридцать на вид, куртка зеленая, фланелевая. Штаны коричневые, сапоги кирзовые.
— Откуда я знаю, — огрызнулась возлюбленная, — может из соседней деревни. Ты же собирался купаться?
— Собирался.
— Ну так и иди!
Вот и как ей можно отказать?
Озеро было местной достопримечательностью. Старожилы рассказывали леденящие кровь истории о пропавших в его окрестностях приезжих. Считалось, что озеро это охраняется местным водяным, который городских гостей не жаловал то ли в силу вредности характера, то ли просто резвился так. Даже в такое замечательное утро водная гладь оставалась черной и непроницаемой. Вадик, глядя на озеро, невольно вспомнил сказки Роу. Впрочем, легенды легендами, а летняя жара загоняла в водоем даже самых суеверных граждан. Кто – то из местных, еще в советские времена, выстроил достаточно крепкие мостки. От постоянной сырости доски стали скользкими и не проходило и дня, что бы какой – нибудь шустрый мальчишка не шлепнулся с размаху на замшелую древесину.
Вадик скинул шлепанцы и бросил полотенце на траву. Он подошел к озеру и осторожно пощупал ступней воду. Прохладная, слегка отдающая тиной, темная и вязкая водичка так и манила. Вадик вдохнул воздуха в грудь и нырнул.
До чего же хорошо!
Дно у озера было илистым, вода немедленно стала мутной. Писатель нырнул еще разок, поплескался немного и поплыл к берегу.
«И нет тут никаких водяных» - думал Вадик, обтираясь полотенцем.
Натянув шлепанцы, норовившие выскочить из – под влажных ступней, и накинув полотенце на голову, он отправился в сторону дома. Вдруг он остановился и прислушался. Такая тишина – редкость, даже неугомонных кузнечиков не слышно. Странное ощущение жуткого взгляда в спину было неожиданным. Между лопаток пробежал холодок. Вадик поежился и усмехнулся: ну надо же было так самого себя запугать глупыми россказнями, что даже дурно стало на секунду.
На обратном пути юношу обогрело солнце, он забыл то жуткое ощущение и выкинул дурные мысли из головы.
Ведь дома его ждет рыжая, зеленоглазая, капризная и немного высокомерная Мира. Вадик познакомился с ней на одной из писательских вечеринок. Студентка горного института была не похожа на завсегдатаев таких сборищ. Нелюдимая, мрачная… Мира пила вино из бокала, удачного подделанного под хрусталь. Она лениво слушала комплименты какого – то неопрятного мужичка и только усмехалась иногда.
Наверное, именно таким поведением она и привлекла Вадика. Потом был первый разговор, первое свидание, а в один из майских дней она пришла к нему домой, чуть за полночь и сообщила о том, что уезжает на лето в деревню и предлагает Вадику провести это время вместе с ней.
Трезво рассудив, что деревенский воздух для мозговой деятельности будет значительно полезнее городского смога, Вадик согласился.
По приезду, писатель сразу окунулся в деревенский быт и местные легенды. Оказалось, что Миркин дом считался в Сидорово «нехорошим». Старый, еще дореволюционной постройки, неоднократно ремонтируемый, он сумел сохранить лишь часть былого очарования. В первую очередь, это были резные наличники и ставни.
По ночам дом начинал жить собственной жизнью. Периодически, в ночной тишине раздавался скрип половиц и что – то похожее на осторожные шаги. Вадик признавал про себя, что в первую ночь он изрядно струхнул и даже разбудил спящую Миру. Не обрадованная таким оборотом дела, она не очень – то вежливо объяснила, что дом старый и его «водит». А топотать могут крысы, или пришлые из леса ежики. Устыдившись своих детских страхов Вадик решил больше не возвращаться к этой теме. Однако, нет – нет, да просыпался ночью с неприятным ощущением тяжести в груди.
А вот и дом, калитка была открыта настежь. Неужели он забыл закрыть? А может это Мира оставила, пока за молоком ходила. Вадик зашел в ограду и подошел в дому, старые бревна отдавали накопившуюся за ночь влагу. И, если присмотреться, то можно было различить легкий парок, исходящий от нагревающихся на солнце стен. Странно, но в доме кто – то разговаривал. Вадик прислушался, вдруг это Мирка по телефону беседует?
Может ему и кажется, но он определенно слышит мужской голос. Писатель подошел к окну вплотную и замер. Но ему удалось различить лишь обрывок фразы, сказанной раздраженной Мирой: «Смотри мне, если он узнает»
Вадик рванул в дом, открыл дверь и уставился на ошарашенную Миру, которая была в комнате одна – одинешенька.
— Кто тут только что разговаривал?
— Ну я, а что? — в её взгляде читался вызов.
— Да ничего, мне показалось, что голос мужской был. — Вадик продолжал осматриваться, но посторонних мужиков не обнаружил.
— Когда кажется… — Мира вздохнула и продемонстрировала зажатый в руке телефон. — Я с папой по телефону разговаривала. Бросай уже поиски посторонних и пошли кушать.
— Подожди! — Вадик схватил любимую под локоть. — Что я не должен узнать?
Мира вывернулась и зло бросила: «А кто сказал, что это про тебя».
Ели в тишине, обидевшись друг на друга. После завтрака Вадик решил поработать. Июль перевалил уже за середину, а вот рукопись нет. Не то, что бы не было вдохновения, скорее - не хватало времени.
— Я пойду, поработаю, — Вадик поднялся со стула. — А ты чем займешься?
Видимо, Мира решила сменить гнев на милость и ответила что – то неразборчивое, вроде: «Гулять пойду».
Гулять, так гулять. Вадик знал, что его возлюбленная проводила в деревне почти каждое лето и здесь у неё были подружки. Может оно и к лучшему? Пусть развлекается, а он займется делом.
Юноша поднялся на второй этаж, достал ноутбук , включил его, вздохнул и принялся за работу. По – началу, дело не спорилось. Строка не писалась, эпитеты не придумывались, а сюжет застопорился.
«Всему виной местная нечистая сила» — подумал Вадик и откинулся на спинку стула. Но, через некоторое время творческое начало взяло свое и работа закипела.
Утро плавно перетекло в полдень, а затем и в то, послеполуденное ленивое время, когда работать не хочется даже самым ярым поклонникам физического и умственного труда. Лестница скрипнула и в комнате потянуло ароматом лаванды.
— Мы баню будем сегодня топить? — Мира загородила собой писательское орудие труда и встала, скрестив руки на груди.
— А чего её каждый день гонять? — Вадик обнял рыжую и уткнулся лицом ей в живот.
— Так ведь жарко! — Мира откинула растрепанную косу за спину. — Я потная и пыльная.
— И такая сгодишься.
— Отстань! — рыжая высвободилась. — Если лень, то так и скажи.
— Да ничего мне не лень. Если я писатель, то это не значит, что я патологический ленивец и не приспособлен к физическим нагрузкам.
— Ну тогда иди воды натаскай и дров приготовь, а затоплю я сама.
Банька в этот вечер получилась что надо! Казалось бы, жара на улице должна отбить охоту париться, но это не так. Свежесть и ясность после бани были гарантированы, а вечерний воздух не был так горяч.
Чай решили попить на веранде. Ленивые мухи даже не покушались на сахар и варенье. А комары только проснулись и летали исключительно в единичных экземплярах. Говорить не хотелось. Так и просидели до позднего вечера, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами и размышляя о своем.
— Ну что, пора спать, — рыжая встала и потянулась. — Где ляжем, давай внизу?
— Мне все равно, лишь бы ты была рядом.
-— На секс не рассчитывай, не то у меня сегодня настроение, — Мира фыркнула и прихлопнула жирного комара. — Давай просто выспимся.
— Идет.
Деревенская ночь не может быть тихой, по определению. То соседские пустобрехи устроят перекличку, то городская молодежь, приехавшая на отдых, пронесется на мотоцикле с воплями. Да еще скрипы эти да шорохи. Вадик сомневался, удастся ли ему быстро заснуть, но сомнениям скоро был положен конец: его просто вырубило.
Глубокой ночью он проснулся от странного ощущения. Казалось, что он плавает в том самом озере. На деле, все было проще – накрытый одеялом Вадик жутко вспотел и теперь «ароматное» покрывало валялось бесформенным комком где – то в ногах. Писатель уставился в потолок и задумался, что – то было не так. Он пощупал рукой пространство рядом с собой и удивленно подскочил - Миры не было рядом.
«Может она вышла в туалет? Надо немного подождать»
Ожидание не увенчалось успехом. Вадик поднялся с постели, накинул халат и вышел на улицу. Где – то в кустах ирги заливался соловей. Небо было безоблачным, луна и звезды светили ярко, но их свет, казалось, скрадывался темным пятном леса. Совсем недалеко от дачи начиналась тайга. Вадику стало не по себе, это странное ощущение – будто лес, всей своей огромной, черной массой, смотрит на тебя. А ты стоишь, пригвожденный в земле, подавленный его величием и ужасом и не можешь сказать ни слова.
Вадик поежился и потопал по направлению к бане. Кажется, он смог уловить там какое – то движение. Резиновые галоши скользили по сочной траве, а сердце начинало колотиться все быстрее. Вадик, мысленно успокаивая себя и коря за первобытные страхи, открыл двери в предбанник и зашел внутрь. Только сейчас он подумал о том, что неплохо было бы взять с собой фонарик. В помещении все еще было тепло и сыро, он на ощупь нашел дверь в помывочную и открыл её. Из темноты на него смотрели белесые, фосфорицирующие глаза. Ну и что тут делать? Надо закричать, только вот глотка не хочет издавать звуки и ты стоишь, словно приваленный тяжелой плитой. Ни слова, ни движения. Кажется, он сейчас потеряет сознание…
— Ты что тут делаешь? — Миркин голос вывел его из ступора. Так это она там сидит?
Ну точно! Глаза немного привыкли к темноте и теперь он смог различить её силуэт. Только сердце все еще не унималось.
-— Это ты что тут делаешь? — все, чего хотел Вадик в этот момент – попасть домой и забраться под одеяло. Он почувствовал горячее Миркино дыхание у своей шеи, затем схватил её наугад, не дав ответить, и выволок на улицу. — Я чуть не скончался от страха.
Мирка под светом луны выглядела слегка ошалело, она пригладила растрепанные волосы и зябко поежилась.
— Мне не спалось, а потом вспомнила, что крестик в бане забыла.
— Ты чего ночью – то поперлась. Хоть бы фонарик взяла, или телефон.
— А сам?
— Пошли в дом, — Вадик приобнял рыжую и потянул за собой.
На крыльце он еще раз оглянулся в сторону леса и мысленно ругнул себя за тот животный ужас. Живет ведь в 21 веке, а все туда же! Мира постояла на пороге и зашла в дом. Казалось бы, инцидент исчерпан, но вот только эти светящиеся глаза надолго отпечатались в юношеской памяти. Вадик еще раз глянул на небо и поплелся следом за рыжей. Вряд ли сегодня ему удастся уснуть.
Вадик был не единственный, кто не спал в эту ночь.
Было в лесу одно место, куда опасались заходить даже самые смелые туристы, оснащенные по последнему слову техники. В самой глуши, на полянке, куда можно было добраться только по старым заячьим тропам. И, хотя, зайцев тут уже никто не встречает, тропы эти остались. И вот, по заросшей дорожке брели два старичка. Ничего необычного в их внешнем виде не нашел бы даже самый придирчивый искатель приключений и любитель потустороннего. Один из них постоянно поглаживал окладистую бороду, а второй периодически, с мрачным видом, почесывал затылок крепкими, длинными ногтями.
— Я тут хахаля Миры видел, — старик с зеленоватым оттенком лица отвернулся и высморкнулся.
— И как он? — его собеседник поморщился и недовольно запыхтел.
— Да так себе, если честно…
— Что, купаться приходил?
— Ну, приходил, — водяной повел плечами и скривился, — он, видишь ли, в таких как мы, не верит! Да я не удержался и посмотрел ему в след.
— Я уж было подумал, что ты его утопишь, — леший продолжал поглаживать бороду и кряхтеть по – стариковски. На самом деле, никаким артритом леший, естественно, не страдал. Но, дурная привычка - притворяться перед заезжими гостями, давала знать.
— Ага, я его утоплю, а рыжая расстроится! Хотя… — водяной остановился и задумался. — Если бы он знал, у кого перед лицом ногами машет, то сам бы окочурился.
— Никогда не понимал, чего люди нас так боятся, — пробубнил леший, — умные все теперь стали, образованные. А как в лесу одни останутся, так сразу вся их образованность и слетает.
— А помнишь, как раньше было? Про овинника слышал?
— Я много чего слышал, ты конкретики давай!
— Да я про тот случай, когда баба одна в неурочный день пошла в овин, лен прясть. Ну, он с неё кожу - то и стянул, да вместо двери подвесил.
— Вот ты, водяной - дурак. Врал твой овинник! Пиарился.
— Чего делал? — водяной все меньше походил на старичка. В отличии от лешего, он с людьми редко общался. Да и прятать сущность свою не любил. В конце концов, нечисть он, или кто?
— Пи – а - рил – ся, вот! Я у отдыхающих студентов это слово подслушал, — леший гордо задрал подбородок. — Люблю я у молодежи за спинами гулять, пока они у костра сидят. А пиариться – это хвастаться, по – нашему.
Водяной крепко задумался. До его озера людям дела не было, а легенды о нехорошей природе этого места отваживали большую часть назойливых посетителей. Лешему, в этом плане, было хуже. Постоянно какие – нибудь туристы приезжали, да в палатках селились. И ладно, если порядочные. А то ведь и такие попадаются, кто даже мусор за собой увезти не удосужится. Водяной растянул свой большой, лягушачий рот в ухмылке, вокруг него распространился запах тины.
— Слышь, леший… — водяной потянул старого друга за рукав. — А ведь та ночь приближается. Признай, что не хочешь лес покидать, да оставлять на попечение людей.
Леший встал, как вкопанный.
— Признаю. Да только и здесь нам оставаться – резона нет. Вот ты про овинника вспомнил, так и где он теперь, а?
— Ну, — леший и водяной продолжили путь, — говорят, остались они еще в некоторых селах… В гаражах, опять же, иногда попадаются.
— И откуда ты такое слово – то знаешь. Ну и что, «гаражниками» их теперь назвать? Нет уж, кончился наш век. Ведьма есть у нас, вот и поможет перебраться куда надо. Не хочу я здесь медленно угасать.
Старики остановились и посмотрели на луну.
— Наш мир старый, — водяной нашел глазами большой ковш, — усталый. Может ты и прав, да и пора нам на покой.
— Я тебе о чем и толкую, — леший проследил за взглядом водяного, — нас, все равно, уже не так боятся. А именем нашим больше шарлатаны всякие прикрываются, да байки разные плетут.
Старики присели прямо на землю, рядом с тропинкой и задумались.
Дело приближалось к рассвету и на землю начала оседать роса. Воздух, душный и влажный, стеснял дыхание и заставлял беспокоиться без причины. Ели, казавшиеся темно – синими, тянули свои колючие лапы друг к другу.
— Плакать будем? — спросил водяной.
— А то как же!
Один шанс из миллиона выпадает девять раз из десяти (с) Т. Пратчетт
|
| |
| |
