Вход ·
Личные сообщения() ·
Новые сообщения ·
Участники ·
Правила форума · Поиск ·
RSS 
|
Атика I. Земли Иных
|
|
| Tabic | Дата: Вторник, 03.04.2012, 22:00 | Сообщение # 16 |
|
Увлеченный
Сообщений: 90
Награды: 1
Репутация: 1
Статус: Offline
| Часть Вторая
Разделенные
Глава 1
Первый день
Тишина. Тишина и темнота. После бега каждый вздох отдавался болью, от чего Антон стоял, согнувшись и уперев руки в колени. «Надо бросать курить! - как-то не вовремя промелькнула шальная мысль в его голове. - Что я здесь делаю-то?». Повертел головой в поисках выхода, но такового не обнаружил. Лишь темный, скрытый от солнца кронами деревьев, лес. Их ветви теснились друг к другу, сплетаясь в жесткую корявую паутину. Земля под ногами была сырая, вязкая, гнилая листва вперемешку с вонючей хлюпающей жижей облепила кроссовки. Резким движением ноги откинув грязь с обуви, Антон разогнулся, восстановил дыхание, и попытался вспомнить недавние события. Последнее, что оказалось подвластно памяти - это камин в особняке. Что случилось позже - загадка. Усилия вспомнить момент появления в лесу ни к чему не привели – память наглым образом отказывала в доступе. Просто невыносимо было стоять вот так, не зная куда идти и откуда пришел. Голова начала кружиться. Ему бы сейчас присесть, как Джону в уютное кресло и подумать! Просто подумать, и он обязательно пришел бы хоть к мало-мальски верному решению. Но тут. Какое может быть обдумывание в этом темном ненавистном лесу? В таких ситуациях верное решение - не паниковать, но как это возможно?
Резкий звук, донесшийся из ниоткуда, вывел Антона из ступора. Странный звук напоминал вначале треск, вскоре сменившийся тяжелым протяжным гулом.
- Кто здесь? – задал до боли ожидаемый вопрос Антон. Задал и сам про себя усмехнулся, оценив несуразность и карикатурность ситуации. Он один в лесу, слыша гул спрашивает «Кто здесь?». «Ну да ладно, - рассуждал уже про себя. – Все равно никто не видит». Антон сделал неуверенный шаг вперед, затем еще один и засеменил по единственно верному маршруту – куда глаза глядят.
Впереди, как и позади, виднелись только деревья, сплетенные между собой, но Антону это уже не мешало. Он просто хотел уйти из этого леса. Однако, чем дальше он проходил, тем меньше света, и так не щедро пролитого, было вокруг, а это означало только одно: он идет вглубь леса, а не наоборот. Остановившись, Антон завертелся вокруг себя, ища путь спасения, но все было безрезультатно: не одна из сторон чертового леса не отличалась от другой. Только деревья, тьма и тишина.
- Так, - вслух стал рассуждать Антон. Как это выглядит со стороны его, по правде говоря, мало волновало, тем более что если его кто и услышит – разве это плохо? – Что там нужно делать, если заблудился?
Сказав это, Антон отметил про себя еще один плюс «мыслей вслух» - это концентрированность. Чем больше он говорит вслух то, что думает, тем легче ему думается. А в такой ситуации, это иначе, как плюсом и не назвать.
- Стороны света, - продолжил вспоминать уроки ОБЖ. – Нужно разобраться, где север или юг. Остальное он уже найдет.
Глянув наверх, Антон с легким огорчением обнаружил, что солнце здесь не поможет: его попросту нет. Мох. Подойдя к ближайшему дереву и обойдя его со всех сторон, парень со злостью ткнул его ногой. Мха не было и на остальных ближайших деревьях. Остаются ветки. И здесь Антону вдруг улыбнулась удача - у всех деревьев как по заказу реже росли ветки только с одно стороны. Воодушевленный эти фактом, Антон, было, побежал вперед, но, опомнившись, остановился.
- Это еще не все, - произнес он, стараясь припоминать, а где же, собственно, его дом?
В памяти всплыли закаты и восходы, после чего Антон, наконец-таки, уверенно повернулся и пошел в правильном направлении.
- Что произошло? – спрашивал он у себя, пробираясь через заросли и оценивая оставшийся путь. Путь обещал быть долгим. – Как я вообще сюда попал?
Возвращая себя к недавним событиям, он вновь и вновь прокручивал одни и те же кадры: утро, холод, наедине с собой, камин, зеркало и пустота. Туман вместо воспоминаний. И ничего кроме. Периодически сверяясь с веками, чтобы не сбиться с пути, Антон напряженно думал. Он пытался прорвать оборону тумана и добраться до ключевых воспоминаний, но все его усилия приводили к одному – к головной боли. Внезапно он остановился, растерянно глядя себе под ноги. Он нащупал! Что-то всплыло, как пузырек воздуха со дна на поверхность воды.
- Так, так, так, так, так, - затараторил он, пытаясь удержать и сформировать новую мысль.
Двери открыты… пустой холл, в который проникает свет с улицы… значит входные двери тоже открыты. Так, он все еще в столовой или гостиной, но он смотрит на дверь. Он хочет уйти?
- Думай, - рыкнул Антон, сжав ладонями виски. – Думай! – еще настойчивей произнес он, стараясь не оборачиваться. Почему – не понятно, но в тот момент он знал – нельзя оборачиваться.
Разве он хочет уйти? Он стоит, прислонившись к камину сбоку… нет, если б он хотел уйти, он бы ушел – его ничего не держит. Тогда в чем дело? Туман... снова туман.
Антон уже в ярости замахал руками. Потом он вспоминал, что таким образом в отчаянии хотел разогнать этот туман.
Он смотрит на дверь, он смотрит на дверь, он смотрит на дверь…
- Да! – воскликнул Антон, победно вскинув руки. Его осенило.
За дверью кто-то есть. Кто-то чужой… Туман потихоньку рассеивается…
- Что дальше? – возбужденно прошептал Антон, сложив руки в молитвенном жесте.
Он твердым, но медленным шагом огибает кресла и идет мимо стола к дверям… С чего он взял, что там кто-то есть? Он что-то услышал? Увидел? Было что-то ДО!
Антон больно сжал кулаки, словно хотел ухватить странные воспоминания за хвост, как сорвавшуюся с крючка рыбу.
Он стоит у камина… Смотрит на дверь… Одно кресло повернуто к двери, другое, вроде бы к камину…
- Нет, нет, нет! - зубы Антона заскрежетали от злости. – Раньше!
Туман…
- Ладно, - успокоившись и взяв себя в руки, прошептал Антон, все также глядя себе под ноги. – Пойдем дальше.
Он не знает, что за дверью… Он остановился у середины стола в нерешительности, стараясь не упускать ни слухом, ни зрением того, что происходит вокруг… А главное там… в холле.
- Иди, - прошептал Антон. И мигом опомнился: он подгоняет себя в своих собственных воспоминаниях. Так и до дурдома недалеко. Хотя, какой тут, к чертовой матери, дурдом? Выжить бы…
От напряжения начинают болеть глаза и сводить челюсть. Но он не двигается с места, словно выжидая, словно заманивая… Какой-то звук…
Антон непроизвольно прислушался.
Треск… Треск и гул… Сзади…
Парень медленно повернул голову, пытаясь удержать воспоминание.
Сзади! Он оборачивается, облокотившись ладонью на стол… Он ищет… Что?
Антон замотал головой, водя рукой по столу. Он слишком сильно погрузился в собственную память. Это его пугает, но и разорвать связь он не может. Не имеет права, черт побери! Главное не разворачиваться!
Туман…
- Так, надо успокоиться! – рассуждал про себя Антон. – Связь теряется. И так что-то стало обрывисто.
Нож…
- Конечно! – выдохнул Антон.
Нащупав на столе нож, он смотрит на камин… Что там?
- Что там? – вторил сам себе Антон.
Что-то не то… Что-то неправильно… Он смотрит на кресло… Одно обращено к камину… Другое к нему… В кресле кто-то есть…
Антон сдавлено охнул, увидев нахлынувший туман. Он не успел рассмотреть того, кто сидел в кресле, и воспоминания скомкались в бесформенную бумажку прямо у него перед глазами. Он стоял, уперев ладони в колени, словно запыхавшись. Так, будто его с силой окунули в бочку с ледяной водой. Он никак не мог понять, что произошло. И почему так «близок» был к собственным воспоминаниям. Антон не мог со всей уверенностью сказать – был ли он пару минут назад здесь или стоял в столовой замка, глядя в открытый дверной проем. С лихвой отдышавшись, он, наконец, поднял голову и обомлел: прямо перед ним, буквально в десятке метров, стоял домик – аккуратная двухэтажная избушка в центре леса. Пока Антон рассматривал ополоумевшим взглядом появившийся из ниоткуда дом, в голову пришла неприятная мысль:
- Надеюсь, я не оборачивался, - так звучала эта мысль.
Сделав пару неуверенных шагов и надеясь, что хозяин дома его окликнет, Антон приблизился к невысокому забору. Вокруг царила тишина, поэтому он, не став больше дожидаться, поднял с земли железный прут и вежливо постучал им по забору. Прислушавшись, Антон не заметил никого эффекта этого действия, поэтому повторил движение.
- Хозяева! – криком подкрепил он удары. – Есть кто живой?
И снова затих, прислушиваясь. «Судя по всему, - рассудил он, тихонько отворяя калитку. Она открылась неохотно, со скрипом и только наполовину, - никто здесь не живет».
Антон усмехнулся, не понимая – зачем здесь забор и калитка? Посреди леса!
- Эй! – крикнул он, остановившись у порога и осматривая окна.
Они были заколочены изнутри, что придавало дому какое-то мрачное очарование. Постояв немного, непонятно с чего, вдруг, ставший таким вежливым Антон, нажал на ручку двери. Та мгновенно поддалась, и молодой человек заглянул в образовавшуюся щель. Внутри было достаточно темно и, надо заметить, страшно, чтобы разумный человек закрыл дверь и ушел восвояси. И Антон был таким человеком, и, мало того, даже собирался уйти, но... что-то его остановило в тот момент. Какая-то сила сковала его ладонь, отчего он еще крепче сжал ручку двери, а другая сила приковала к темноте его взгляд. Может быть всему виной любопытство? До приезда в эти края Антон гордился тем, что совершенно лишен любопытства, однако здесь он увидел достаточно, чтобы не удивляться, но не достаточно, чтобы не быть любопытным. Все то, что произошло с ним и его братом, так сильно изменило обоих, что прежние качества характера были преданы забвению.
Темнота буквально вгрызалась в лицо, как хищный зверь; как цербер, не пускающий его внутрь. Это напомнило ему коридор перед обнаруженной комнатой в доме: здесь было также неестественно темно. Темнота являло собой осязаемое, реальное существо. Настолько, что, казалось, вот-вот вцепится в парня и поглотит без остатка. И еще Антон подумал, что зажги он спичку (которой, естественно, нет), оно тотчас погасла бы внутри дома. Антон не двигался с места, отвлекая себя мыслями о темноте, ее характере и свойствах. Согласитесь, многие, находясь наедине со своим страхом, пытаются его анализировать, а точнее описать объект своего страха. Ведь не так странно то, о чем ты знаешь, что ты видишь, или о чем просто можешь рассказать. Страх – неизвестность, это все знают. Ведь даже та самая темнота! Наверное, только Смерть отождествляется с неизвестностью лучше, чем она. Но даже ее, (при желании, конечно, которое наверняка найдется в минуту страха), можно разложит по полочкам и БАЦ – ты ее уже не боишься так, как боялся мгновения назад. Если действительно боялся. Антон боялся. Но он никогда бы не признался в этом. Да и кому? Кому признаваться-то? Те, кто мог подшутить над этим, никогда, никогда не видели такой темноты.
Антон слегка расслабился и сунул нос дальше. Прислонившись к двери, почти целиком распахнул ее и, немного помедлив, вошел внутрь. Несмотря на еще холодящий страх, не смотря на тот факт, что в лесу он был совершенно один, он вошел. Проник в чужой дом, даже не смотря на странное ощущение чьего-то присутствия…
Дверь с сильнейшим треском захлопнулась, и Антон оказался на этот раз в абсолютной темноте. Оказался настолько резко и неожиданно, что сердце сжалось и, казалось, уменьшилось раза в два.
- Эй, - еле слышно произнес Антон, массируя левую сторону груди и стараясь не вскрикнуть от сердечной боли. Он не решался сделать и шага в сторону двери, но все-таки был рад хотя бы тому, что не повернулся. Тем самым он мог потерять чувство направления.
- Я здесь, - просипел он.
- Я знаю, - прозвучал спокойный, но грубоватый голос. И прямо под носом у Антона зажегся огонек. Однако, проморгавшись, молодой человек понял, что в темноте не сразу почувствовал расстояние: огонек плясал чуть дальше, все больше набирая силу, перед лицом человека, смотрящего на него исподлобья, чуть наклонив голову вперед. Увидев это лицо, молодой человек еле удержался от вскрика: в свете огонька на него смотрел ни кто иной, как Клаус Сайфер! То же бледное лицо, изъезженное не то шрамами, не то морщинами; та же кривая улыбка, сжимающая веки над все теми же страшными, похожими на омут серыми глазами. С силой надавливая кончиками пальцев на грудь, задыхающийся Антон попятился назад. Сделав несколько шагов он, вдруг остановился и с появившейся из ниоткуда смелостью выпалил:
- Кто вы?
Почему Антон, забравшийся в чужой дом посреди леса, спросил именно это, он, естественно, не знал, но эффект вопрос произвел. Глаза человека, похожего на Сайфера, блеснули, и он задул огонек. Сложно сказать, на что рассчитывал Антон, но явно не на это. Тем более, что вокруг, внезапно, наступила полная тишина. Такая же абсолютная, как и темнота. Эта тишина была несравнима с той, что царила снаружи, в лесу. Звуки здесь просто не существовали и всё!
- Простите, - поняв, что нужно слегка изменить тактику, обратился Антон в ту сторону, где недавно стоял хозяин дома. – Я не хотел вас тревожить, и я не вор, - он даже усмехнулся¸- я просто заблудился, а тут дом. Ну, вот и… - он замолчал, решив, что его никто не слушает. Возможно, человек уже даже ушел. – Вы здесь? – настороженно спросил он, но ответом была все та же треклятая тишина.
В этот момент послышался треск чиркнутой спички, и на прежнем месте «заплясал» огонек. Человек, не мигая, смотрел на Антона, пока горела спичка. Затем, словно опомнившись, поднес ее куда-то в сторону, и там появился новый огонек: это загорелась свечка.
- Кто ты, мальчик? – все тем же невозмутимым спокойным тоном спросил человек, усаживаясь в кресло.
Помимо кресла теперь, при свете свечи, можно было разглядеть и всю комнату, выглядела которая вполне уютно: пара кресел, между которыми расположился невысокий круглый стол, были накрыты пушистыми пледами; красивый платяной шкаф рядом с Антоном возвышался над ним, как царь над прислугой; друг напротив друга – на столике между креслами и на полке, на другой стороне комнаты – расположились два канделябра, один из которых и освещал комнату. Пока Антон осматривался, его, не стесняясь, разглядывал хозяин дома, положив ноги на симпатичный пуфик. Встретившись с ним глазами, Антон слегка расслабился – это был никакой не Сайфер, хотя, признаться, чем-то на него похожий. Этот человек был выше и крупнее бывшего хозяина Сайфер-холла. И, не смотря на также зачесанные назад серебряно-седые волосы и бесчисленные морщины, лицо его выглядело куда более приветливым. Ну и, конечно, так значимые для Антона глаза. Они были скорее угрюмыми, нежели злыми.
Мужчина, ожидающий ответа на свой вопрос, настойчиво поднял брови.
- Я живу неподалеку, - еле припомнил вопрос Антон. Он все еще собирался с мыслями. – Собственно, у самого леса. Там, – он указал перед собой, затем, подумав, указал за спину: - Или там. Не помню. У деревни Стоун-идвич, знаете такую?
- Нет, не думаю, - после недолгого раздумья, ответил хозяин дома. Затем, не сводя глаз с Антона поднял брови и покачал головой, быть может думая о чем-то своем. – Я слышал, ты заблудился? – спросил он и, наконец, удосужился отвернуться.
- Да, - ответил Антон, мельком поглядывая на второе кресло.
Мужчина заметил это и кивком предложил сесть.
- И поэтому ты зашел в мою скромную обитель? – первый раз открыто улыбнулся хозяин.
- Да, - снова сказал Антон, чувствуя себя полным идиотом.
Мужчина вздохнул и о чем-то задумался. Антон вежливо молчал, тем временем глядя на окна. Как ни странно, они не были заколочены, как показалось это снаружи. Действительно, окна закрывали сколоченные между собой доски, вот только эти доски были просто повешены на крючки. Выполняли роль своеобразных (очень!), даже не ставней, а занавесок.
- Я вот только не могу понять, - обратился к Антону хозяин дома, - а что ты делал такого в лесу, что заблудился?
Антон замялся. Он не знал что ответить. Действительно, не говорить же ему, что он вообще не помнит, как попал сюда! Тогда что?
- Я… - начал он все еще ничего не решив, но снисходительная улыбка человека перед ним подбодрила его. – Я не помню!
- Ты не помнишь? – непонятно зачем переспросил мужчина. – Мальчик, да как такое может быть?
- Не знаю.
- Погоди, а что ты помнишь, - наклонился вперед хозяин.
- В смысле?
- Ну, до того, как оказался в лесу, что ты помнишь?
- Я был дома, - глядя в сторону, ответил Антон.
- И?..
- И не помню! – вспылил он.
Мужчина снова замолчал, с улыбкой разглядывая собственные руки. Затем, не поворачиваясь к Антону, сказал:
- Хорошо! Я помогу тебе выбраться отсюда. Если… Если ты поможешь мне.
- Что за помощь? – вмиг насторожился Антон. Не любил он такие предложения.
- Обсудим, - туманно ответил хозяин и, повернувшись к напряженно сидящему Антону, замахал руками. – Нет, нет, ничего страшного, не бойся! А пока, как говорится утро вечера мудренее. Ночь на дворе, как-никак.
- Ночь?.. – тупо повторил Антон.
- Да, а что?
«Сколько ж я здесь шатаюсь», - подумал Антон и повторил это вслух.
- Понятия не имею.
Мужчина хмыкнул, встав с кресла с необычайной легкостью для такого возраста.
– Но думаю, мальчик, что с тобой не все в порядке. Ладно, пойдем, покажу, где спасть.
Антон не ответил и не двинулся с места. С одной стороны у него не было выхода: ночевать в лесу – идея так себе, но с другой… Что-то его смущало в незнакомце.
- А как вас зовут? – спросил он, решив избавиться хоть от какой-нибудь неопределенности.
- Зоран меня зовут, - слегка наклонив голову, представился хозяин.
«Имя-то, конечно, выдумал, - усмехнулся про себя Антон, - ну да ладно. Какое мне дело, если честно?»
- Антон, - протянул руку он.
После крепкого рукопожатия, Зоран взял со стола канделябр и жестом пригласил Антона идти вперед, в коридор. Там у одной из многочисленных дверей остановился и указал на нее.
- Спать будешь там, парень.
Открыв дверь и вступив в темноту комнаты, гость обернулся на хозяина с немым вопросом в глазах. Зоран поднес канделябр к чему-то, и в темноте затеплился огонек свечи, стоящей в таком же канделябре.
- Все, я пошел.
И, не говоря больше не слова, Зоран скрылся в одной из дверей. Антон посмотрел на диван и стул, покоящиеся в маленькой комнатушке, и, не раздеваясь, лег спать…
|
| |
| |
| Tabic | Дата: Четверг, 26.04.2012, 17:28 | Сообщение # 17 |
|
Увлеченный
Сообщений: 90
Награды: 1
Репутация: 1
Статус: Offline
| ***
- Кто-нибудь! – кричал Дима, безуспешно пытаясь прорваться в лес, но отталкиваясь от деревьев, как два магнита. – Помогите!
Он огляделся – вокруг не было ни души, а собственный голос, судя по всему, слышал только он сам. Поняв, что дальше долбиться бесполезно, Дима со всех ног побежал в сторону деревни.
- Дима, - окликнул его знакомый голос.
Старик стоял у канавы, высматривая что-то вдали и не двигаясь с места.
- Что случилось?
Прежде всего, парень обматерил старожилу деревни, остановившись на другом берегу. Но, немного успокоившись, выкрикнул: – Вы что-нибудь знаете?
Не дожидаясь ответа, он спустился в канаву и сделал пару шагов на противоположный берег с явным намерением схватить старика за грудки и вытрясти из него все. Но бывший слепой опередил подростка, коротко сказав:
- Быстро в дом! И позови Джона!
Его голос прозвучал так жестко и властно, что Дима невольно остановился. Он не хотел и не собирался выполнять указания человека, вравшего ему до этого. Но что-то во внешности старика или в его интонациях заставили парня передумать.
Мужчина резко развернулся и быстрым шагом пошел вглубь деревни. Прежде чем выполнить указания, Дима отметил, что старик зашел в свой дом, закрыв за собой дверь. Затем, не оглядываясь, парень побежал в сторону Сайфер-холла, зовя Джона и своего отца. Окрестности были пусты – видать, друзья уже вернулись в дом. На автомате продолжая звать родных, но уже куда более спокойным тоном, Дима вскочил на крыльцо и, что было сил, дернул ручку двери. В этот момент послышался негромкий скрежет и скрип. Дима бы даже, скорее всего, и не услышал его, если бы только не сразу два НО: звук стал усиливаться, и дверь распахнулась необычайно легко. Потом он удивится этому факту, как и тому, что дверь вообще была закрыта, но это будет немного позже, а пока молодой человек вбежал в холл и, во всю мощь, гаркнул: «ЭЙ!». Отдышавшись, он, все больше нервничая, осмотрелся: в холе было необычно холодно и пусто, словно в доме никто и не жил. Вроде и мебель на месте, и в камине горит огонь, а не так все. Словно все вокруг заменили на бутафорские безделушки. И все стихло. Даже мысли, до этого метавшиеся в голове, успокоились, настолько, что Дима расслабился и забыл на миг, зачем он вернулся.
- Джон! – позвал он, теряя надежду вызвать их здесь. – Папа!
Даже стены молчали, не вернув эхом крик Димы.
- Ну, где вы все? – с легкой ноткой обреченности спросил сам себя парень, возвращаясь к двери.
Уже поднося ладонь к массивной ручке, он вдруг замер: сверху донеслись шебуршания, а следом послышались неуверенные шаги. Медленно повернув голову, Дима вначале вздрогнул, но потом облегченно выдохнул: на втором этаже, у лестницы стоял Джон в длинном, до пола, халате.
- Ты чего орешь, Дим? – спросил он, будто спросонья взирая на племянника. Спросил невыносимо спокойным тоном.
«Раз ору – значит, есть чего!» - раздраженно подумал Дима, но вслух произнес только:
- Беда!
Сонливость мигом испарилось из глаз Дарэна. Он в два прыжка преодолел все ступени и, поравнявшись с племянником, спросил только:
- Антон?
Дима успел только кивнуть, прежде чем на лестнице возникла еще одна заспанная фигура.
- Что слу...? – начал, было, Сергей, но вмиг осекся, увидев, как Джон оттолкнул его младшего сына и, распахнув дверь, рванул куда-то. Правильно все оценив, Саев-старший кинулся вслед за другом, не обращая внимания на халат, мешающийся в ногах. Остановившись на секунду около сына, он хотел было что-то сказать, но передумал и выскочил на улицу. Дима только услышал издалека его голос:
- Сиди дома!
Было в этом голосе что-то такое, что заставило младшего Саева крепко вцепиться в ручку закрытой двери. Оглядывая пустой холл и слыша, как бьется сердце, он понял: это был страх. Такого неописуемого страха в голосе отца он не слышал еще ни разу. Настоящего страха. Настолько неестественного, что, казалось, это был голос другого человека. Куда делись те спокойные и ироничные нотки отцовских интонаций? И именно в тот момент, стоя как истукан в опустевшем холле и прокручивая в памяти последние фрагменты, Дима по-настоящему испугался. Он подумал, что вероятность того, что действительно случилась беда, слишком велика.
«Так, - рассуждал он, уже начав блуждать взад-вперед по залу, – не паниковать, это всем известно. Нужно относиться ко всему спокойнее», - и он издал нервный неубедительный смешок как бы в подтверждение этому. Стоя у лестницы, он невидящим взглядом разглядывал украшенный потолок. На душе у Димы было настолько неспокойно, что он не сразу рассмотрел рисунок лепки на потолке. Но, наклоняя голову то так, то сяк, наконец, уловил тот рисунок, который его так смущал: на потолке была изображена морда обезьяны. Она глядела сверху вниз, ехидно улыбаясь. Слегка ошарашенный Дима припомнил свои первые впечатления о доме и посмотрел на пол. Действительно, рисунок был идентичен: из-под ног выглядывала все та же морда. На нее Дима и переключил все свое внимание, просто для того, чтобы отвлечься от тягостных мыслей. Насколько он мог судить, с пола и потолка на него смотрела шимпанзе. Круглая физиономия с необычайно наглыми и самоуверенными глазками; уши ее, как ни странно, были плотно прижаты к голове. Все (каждая черточка физиономии) раздражало Диму, но, тем не менее, он стоял и разглядывал рисунок. Словно завороженный молодой Саев смотрел в глаза животному, зловредно улыбающиеся откуда-то из-под земли. Причем именно из недр земли: также как их копии на потолке два черных необычайно живых глаза не принадлежали этому дому. Они казались частью другого мира, заточенного в стенах (а точнее в полу и потолке) замка. Сглотнув накопившуюся во рту слюну, Дима опомнился и поднял голову, тем не менее, боковым зрением продолжая ловить на себе взгляд этих глаз.
- Тьфу ты, - эхо вернулось в дом и разнесло его слова по пустому холлу. – Померещится же.
Он стер тыльной стороной ладони капельки холодного пота со лба и закрыл ею глаза. В голове Димы, пока он стоял неподвижно в центре холла, носилась одна и та же мысль: «А что, собственно будет? И что же делать? Вдруг…- он замолчал, вернее, заставил замолчать свои мысли. Слишком уж страшным было их продолжение. Но они прорвали его оборону и хлынули в голову: - он погиб? Вдруг все погибнут? Может это и есть то самое проклятье, о котором заикнулся старик?» Напряжение снова откатило – видать, виной тому стала уютная темнота перед глазами.
Вдали послышался какой-то звук. Пока он приближался, Дима сперва узнал в этом звуке шаги, а затем то, что это шаги Бартона. Прислушавшись (Дима все еще скрывал ладонью глаза, не желая открывать и узнавать правду), определил, что старина дворецкий спускается по лестнице и вот-вот будет внизу. Почему вот-вот? Ведь Диме нечего скрывать! Он уже сам не знал, что и думать.
- Дима? – кроме удивления в голосе Фреда было что-то еще. Что-то едва уловимое. Наверное, только человек, одиноко стоящий в холле и закрывший глаза ладонью мог это расслышать. И даже не понять что это. По прошествии времени Дима корил себя в том, что не смог тогда распознать «это».
Шаги дворецкого были уже совсем рядом, и неровное дыхание старого Бартона донеслось до хозяина, после чего тот соизволил все-таки открыть глаза. Дворецкий медленно приближался, ставя ногу как-то очень уж осторожно. Дима лишь невольно отметил этот факт, т.к. голова его была занята несколько иным. Он лихорадочно пытался сообразить, что же делать, и, до кучи, что сказать Бартону. Рассказывать сызнова всю историю (хоть он вслух еще никому и ничего не рассказал – хватало мыслей) не было ни желания, ни сил. Тем не менее, едва Дима увидел вопрос в глазах дворецкого он начал:
- Я не знаю, что произошло, Фред, но… - он осекся, расслышав, наконец, вопрос Бартона. И ему стало немного неловко.
- Что вы будете кушать?
Помолчав с полминуты, Дмитрий, не зная, что ответить, просто помотал головой и пошел вверх по лестнице.
- Фред, - не оборачиваясь, обратился к дворецкому молодой хозяин, - не беспокой меня, будь добр. Если увидишь Джона или моего отца – передай, что я жду их в моей комнате.
- Хорошо, - донесся снизу невозмутимый скрежет голосовых связок дворецкого. Дима, все также не глядя на входную дверь, скрылся в левой части и коридора второго этажа. Темнота. Перед глазами снова раскинулась темнота и следующая мысль, настигшая парня, заставила его дыхание участиться: он никогда не видел выключатель в коридоре, тем не менее, лампы работали исправно, и, безусловно, были электрические. Где же включался свет, чтоб его?! Ощупывая стены в поисках выключателя, Дима усмехнулся, припоминая историю с чердаком. Но тут же его рука застыла в воздухе, а сам он попятился назад к свету.
- Камень, - шептал он, будто завороженный. И повторил это слово, как заклинание.
«Где камень? - подумал он, имея в виду тот самый подарок его родным от таинственного незнакомца. Пока Саев напрягал память, темнота из коридора (а Дима уже стоял на лестнице) стала приближаться к нему.Как живое существо, как хищник. Не зная что и делать, ошеломленный парень не двигался с места. В целом у него и было-то что два выхода: либо вернуться в коридор, наполненный неизвестно чем, либо сбежать вниз. Конечно, был еще путь наверх, но это ловушка, тупик. «Оставь надежды всяк туда входящий», называется. Пока он цитировал «Божественную комедию», черное «ничто» неуклонно приближалось. Решать приходилось быстро, а он все стоял и смотрел в это пятно неизвестности. Скосив глаза на холл, Дима не обнаружил дворецкого. Естественно, ведь он сам приказал, не беспокоить его. Наверное, на кухне, дает указания кухаркам. Или, может, удалился к себе в домик. Неважно, уже неважно. Поглядывая то вниз, в холл, то вперед, в коридор, Дима все еще раздумывал, куда сделать первый шаг. Что его останавливало? Что его смущало? Возможно семейная черта Саевых – любопытство; возможно, и это более вероятно, желание покончить со всей этой нервотрепкой раз и навсегда. Ведь бегать можно бесконечно, а толку? Они с братом уже совершали одну ошибку, изменившую их жизнь – они приехали в этот дом. Теперь Дима, облокотившись на крайнюю балясину, был готов совершить еще одну. Он сделал первый шаг. Тьма мягко обняла его, и все вокруг медленно погрузилось в нее.
Первые несколько секунд Дима просто смотрел в никуда, давая глазам возможность привыкнуть к темноте. Вскоре воображение нарисовало стену коридора (очень широкого, больше даже похожего на зал, нежели на коридор) и какое-то углубление в ней, совсем неподалеку, буквально в двух шагах. Сделав их, Дима провел ладонью по стене и нащупал дверцу. Маленькую, высотой всего метр, ну или чуть больше. Этакий собачий лаз, вот только собачка обещалась быть размером с быка. В тот момент его захватили те же смешанные чувства, что и в ночь, когда они с братом стояли у входа в лес. Тот же страх сплетенный с любопытством и жаждой нового. Вот только теперь, памятуя о событиях тех дней, Дима с меньшей охотой собирался познавать это самое «новое». Когда каждый твой шаг может оказаться последним, поневоле начинаешь задумываться о последствиях. А вслед за этим априори появляются сомнения, что рано или поздно приведет к страху.
Звук, донесшийся из-за двери вывел Диму из размышлений. Вначале послышалось копошение, но затем – и он даже отпрыгнул от дверцы – страшный рев, рычания и грохот такой силы, словно по ту сторону темноты бесновался дракон. Все заходило ходуном, началось, ни дать ни взять, землетрясение: пол завибрировал, стена, на которую облокотился пошатнувшийся Саев, накалилась и тоже стала вибрировать. Появилось предательское ощущение, что еще немного и Дима просто окажется погребенным под этими стенами. «Значит надо выбираться», - логично предположил он.
- Как? – выдохнул Дима сразу после того, как огляделся.
Позади него была стена. Впереди него тоже была стена. По бокам от него были стены. Они были всюду. Исчезла даже дверца, на ее месте оказалась чертова голая стена. Не пропал только рев страшного животного, а Саев был уверен, что это именно животное, а не завывания ветра или еще какая-нибудь чушь, измененная игрой воображения. Нет, в стенах замка заточено чудовище, и он, Дима, сейчас находится ближе всех к нему. И его это отнюдь не радует. Содрогания окружающей среды продолжались, поэтому оставаться здесь было уже слишком опасно. Нужно было бежать куда глаза глядят: и, если стены смогли появиться они смогут и исчезнуть. Притянуто за уши, конечно, но Дима уже не думал об этом. Он просто бежал вперед, крутясь как волчок на содрогающемся полу. Радостно вскрикнув, он выбежал из коридора и втянул ноздрями прохладный воздух холла. Быстрым шагом спустившись по лестнице, он все-таки не удержался и оглянулся на коридор: просто темно, не более того. Больше не оборачиваясь и спускаясь по лестнице, окликнул дворецкого. Ответа не последовало, и, ожидая прихода Бартона, Дима замедлил ход. Признаться самому себе, он не знал, зачем позвал дворецкого. Возможно, порыв души, а может остатки страха. Кто знает? Однако, парень его позвал, и проблема заключалась в том, что Фред не спешил к нему.
- Фред! – крикнул хозяин.
Он поочередно открыл двери, ведущие из холла в другие части дома: гостиную, кухню, вторую столовую, где обычно просто перекусывали; в боковую комнату, где хранится необходимая в ближайшее время выпивка. В каждой из этих комнат звучал голос Димы, зовущий дворецкого, и каждая была абсолютно пуста. Ни прислуги, ни дворецкого. Даже Мария, молодая и не в меру любопытная кухарка, которая вечно сновала по дому, и той ни слуху, ни духу. Дом будто вымер. Его хозяин, уже проклинающий себя за то, что вообще открыл рот, а не молча вышел на улицу, решил отложить этот вопрос на потом. Тем более, что в тот момент его больше заботило другое: где все его родные? Сначала Антон ведет себя как вышедший из ума параноик, потом он пропадает в лесу, в который не может попасть Дима, ну и в завершении всего их отец и дядя убегают непойми куда, наказав ему (Диме!!!) оставаться дома! Вот теперь нет и их! Отлично, мать его! Теперь осталось только самому куда-нибудь потеряться! Закрыв дверь столовой (которую он проверил еще раз – безуспешно), Дима направился к двери, собственно, для того чтобы «потеряться». Не отставать, так сказать, от коллектива. Открывая входную дверь, Дмитрий был рад только одному: паника отступила. Снаружи уже вовсю властвовал вечер: сумерки сгущались, лес становился все более темным и мрачным, а Стоун-идвич и вовсе скрылась из виду, словно замок просто вырастал из темноты и ничего и никогда его не окружало. Дима поглядел по сторонам и пошел вниз по склону в том направлении, где мог получить хоть какие-то ответы – в ту самую скрытую в темноте деревню Стоун-идвич.
- Эй! – во все горло крикнул он на подходе к деревне в надежде, что старик хотя бы фонарь включит. Не видно ж нихрена!
Реакции не было, только громко заухала какая-то птица.
- Папаша! – бесцеремонно ступая по чьим-то вековой давности грядкам, продолжал дозываться Дима. Он уже догадывался, что толку это не принесет, но выхода все равно не было. Поэтому он продолжал:
- Стари-и-и-и-и-ик! – прозвучал в темноте его настойчивый голос. – Ты где, родной?
- Да здесь я, здесь, - старик оказался прямо за спиной у Димы. Его насмешливый голос чуть не заставил Диму выронить остатки сердца себе в штаны.
- Фу-у-ф, - ошарашено выдохнул Саев, но старик, вытащив из-за спины фонарь, приложил палец к губам. Затем осмотрелся по сторонам и жестом поманил Диму.
Судя по тому, что было освещено фонарем в руках старика, они направлялись к нему домой. Чему, по правде говоря, Дима был несказанно рад - болтаться в темноте по улице не хотелось абсолютно. Тем более одному. Куда лучше было бы обсудить за столом со всеми план дальнейших действий и, собственно, следовать ему. Идя за поводырем, Дима был абсолютно уверен, что там, в доме у старика, сейчас собрались и его родные, включая Антона. Он себе представлял старшего брата, лежащего на койке с перевязанной ногой, притворно стонущего шутки ради. Он себе представлял отца, что-то втирающего своему нерадивому сыну и Джона, поддакивающего, но из-за спины друга подмигивающего племянникам. Из его уст вырвался возглас разочарования. Нет, возглас удивления. А может и обиды, когда они со стариком вошли в его дом. Пустой дом. Никого! Ни Джона, ни отца, ни Антона. Дима вопросительно посмотрел на старика, но тот храня молчание закрыл дверь, также молча поставил фонарь на небольшой столик в прихожей и, все также не говоря ни слова, подошел к чему-то напоминающему камин. Несколько секунд, и с той стороны комнаты донеслось потрескивание и теплое дуновение.
- Что..? – не выдержав, решил задать вполне логичный вопрос Дима, но старик жестом остановил его.
Он рылся в каких-то ящиках, бухтя что-то себе под нос и сопя, как носорог. Однако Диме было глубоко наплевать на все эти конспирации, поэтому он еще более настойчиво повторил вопрос. Вернее попытался: старик подскочил к нему с необычайной прытью и одной рукой закрыл ему рот, а другой снова приложил палец к губам. Глаза, которые посмотрели в этот момент на Диму, были буквально пропитаны страхом, поэтому он послушался. В подтверждение этому он кивнул старику, и, когда тот вернулся к своему прежнему занятию, Дима уселся на свободный стул, рассматривая интерьер. Та комната, в которой они пребывали, скорее всего, была и столовой и гостиной и прихожей (буквально только что, живя в России, он не то, что мечтал, в его лексиконе даже не было таких слов, как столовая, там, или гостиная). Была кухня, была комната… А теперь? Он сидит в чужом доме и оценивает габариты и назначения комнат. Кто-нибудь наверняка скажет – зажрался! И да, Дима не будет с этим спорить, но видит Бог, если бы он только мог, он бы вернулся на Родину в свою обычную ничем не примечательную квартиру. Ни привидениями, ни незваными гостями, ни пропажами родных и друзей. ЕСЛИ БЫ ОН ТОЛЬКО МОГ! Если… Ведь не трудно предположить, что то, до чего они дотронулись, уже никогда их не отпустит. Он всегда готов убежать. Он никогда не считал это зазорным. Ну, если только в подростковом возрасте.
Все вокруг было увешано и уставлено полочками, ящичками, тумбочками. Дима боялся даже представить себе, чем они заполнены. Периодически косясь на старика – он продолжал рыскать по ящикам в поисках чего-то – Дмитрий прогуливался взад-вперед по комнате и заглядывал в остальные помещения. Их оказалось три (помимо основной комнаты): первое, судя по всему, служило спальней (единственной мебелью там была железная кровать), второе – не иначе как кухней, а третье было чем-то вроде буферной зоны между «гостиной» и винтовой лестницей на второй этаж. Выглядела она очень опасно, поэтому подниматься Дима не рискнул.
Пока Саев рассматривал винтовое «средство самоубийства», копошение сзади прекратилось, и вдруг раздался радостный вздох. Уже ученый Дима резко обернулся: старик наклонился над камином с каким-то свертком – Диму передернуло – в руках. Размотав его, хозяин плеснул в камин какого-то порошка. Пламя взметнулось, чуть-чуть не побрив невнимательного старика, и в комнате вдруг стало в несколько раз теплее и еще уютней. Единственное, чего не понял тогда Дима, так это зачем было столько ухищрений и мучений. Он поймал на себе взгляд старика – такой, словно хозяин первый раз видит своего гостя.
- Проходи, садись, - указав на стул, попросил старик.
- Я понимаю, что ты хочешь спросить, - сказал он, когда Дима уселся напротив. – Что произошло с твоим братом, не так ли?
Парень коротко кивнул.
- Понимаю, - повторил мужчина, глядя на гостя сверху вниз (кресло его было слишком высоким, что создавало ощущение трона).
«Он тянет время», - подумал Дима и вслух сказал:
- Да, ну и..?
- Я могу объяснить тебе кое-что. Не все, - чуть громче обычного сказал старик, затем продолжил привычным тоном: - но кое-что смогу.
Дима красноречиво молчал.
- Прежде всего, знай – твой брат жив здоров!
- Где он? – моментально подскочил Дима.
- Успокойся, - старик положил руку гостю на плечо. Дима мгновенно расслабился (наверно старик обладает гипнозом) и сел на место.
- Твой брат, - продолжил старик, убедившись, что гость готов слушать, - в данный момент находится вне зоны досягаемости. То, что вы разбудили, - Дима напрягся и превратился во внимание, - способно на многое. Даже на подобные похищения.
- Что случилось? – подался вперед Дима. Его лицо обдало жаром из камина, но он не отпрянул. Не отпрянул он и когда его глаза встретились с глазами старика. Тяжелый взгляд. Выдержал.
- Его забрала сила, к которой он прикоснулся, - туманно ответил старик и, увидев, как Дима раскрывает рот, поспешно добавил: - Вот все, что я могу тебе сказать. Пока. Остальное потом.
Дима понял, что спорить бесполезно, поэтому спросил только, когда это «потом» настанет.
- Скоро, - сказал старец, но, правильно поняв разочарованно-скептическое выражение лица гостя, продолжил: - Нет, действительно скоро. Я думаю, даже раньше, чем ты бы этого хотел.
И он улыбнулся, обезоружив тем самым гостя. Дима был добрее Антона по жизни, поэтому ценил настоящие улыбки, тогда как Антон не верил ничему в принципе. Или хотел таким казаться, никто этого не знал наверняка.
- Где мой отец? – Дима старался не выйти из себя. Пока успешно. – Где Джон?
- Они ушли на поиски Антона, - сказал старик таким тоном, каким обычно объясняют очевидные вещи. – Советую тебе вернуться домой и лечь спать. Родным ты все равно не поможешь. Мало того, - он усмехнулся кривой, типично старческой усмешкой, - ты их сейчас и не найдешь. Так что давай-ка иди домой. Это лучшее, что сейчас нужно сделать. К тому же пока луна не скрылась.
И он кивнул на окно. Действительно, на улице, не смотря на час, было необычайно светло – то луна благоприятно освещала дороги.
- Хорошо, - слегка успокоившись, кивнул Дима.
Он встал и, подойдя было к двери, вдруг остановился.
- А как тебя зовут?
- Элиус, - слегка поклонился старик. – Но зови меня Эл!
- Хорошо Эл, - Дима открыл дверь и глядя в ночь спросил: - Почему же это происходит именно с нами, а Эл? Почему?..
- Потому что мы родились, мальчик. Ни больше, ни меньше.
И Дима пошел в сторону дома, все размышляя о случившемся. Он прекрасно знал, что назад пути нет, но будущее их было настолько туманным, что каждый новый шаг делать было все страшнее и страшнее. Он вспоминал те беззаботные деньки, когда они еще не знали ни о каком наследстве, ни о каком доме, ни о каком Западном Лесе, или несуществующем чердаке. Каждый из этих пунктов мог стать началом их кошмара. А может и любой другой, как, допустим, смерть деда. А может, Элиус прав, и само их рождение качнуло этот чертов маятник?
Дима шел, совершенно не глядя под ноги, что, безусловно, наказуемо. Какая-то коряга слегка изменила его движение. А руки, которые, Слава Богу, иногда находятся не в карманах, помогли ему хотя бы не наглотаться земли. Пока он лежал, его распирало от смеха. Нервного смеха человека, которому достался на распродаже самый уродский и невезучий день, но который возврату, разумеется, не подлежит.
Внезапно, смех прервался. Небольшая тучка, до этого слегка заслонявшая лунный свет, наконец, отошла, и в этом свете открылась та часть земли, на которой и распластался Дима. Дело было в том, что осветилась не только земля и коряги на ней, нет! На земле, буквально в двух шагах от себя Дима увидел следы! Молниеносно подскочив к ним и вглядевшись, он обомлел: по земле тянулась вереница из двух пар следов. Одни из них принадлежали человеку, а вот другие… Длина составляла добрых полметра, а то и больше. Насколько Дима мог разглядеть в лунном свете, это были следы когтистых лап. Животное же (или как его еще назвать?) было явно огромным – об этом говорила глубина следа. Мельком глянув на человеческие следы, Дима не увидел ничего особенного, кроме того, что левый след был заметно глубже правого. Оглядевшись, он с ужасом отметил новый факт: следы начинались с пустого места. Так словно их обладатели просто появились здесь. А вот заканчивались следы… в замке! Сглотнув, Дима быстрым и уверенным шагом направился ко входу. По пути он слышал только треск флюгера на одной из башенок да стук собственного сердца. Но и эти звуки оглушали его. Подойдя, он с некоторым облегчением вздохнул: следы прерывались в метре от лестницы парадного входа. Кто бы это ни был, но в замок он не попал. Не смотря на это, Дима взбежал по лестнице и, распахнув дверь, прислушался к звукам внутри дома. Тишина. Только завывания ветра в вентиляции. Что было сил, захлопнул парадную дверь и побежал в свою комнату. Оказавшись внутри, он увидел пачку сигарет на полке.
- Это дело надо закурить, - тихо произнес он, раскуривая сигарету и потихоньку успокаиваясь.
Конечно, он знал, что это ощущение – всего лишь иллюзия, но в тот момент даже иллюзия спокойствия была манной небесной. Докурив, он затушил хабарик в чашке холодного чая и, не раздеваясь, рухнул на кровать.
«Почему? - Потому что мы родились, мальчик…»
|
| |
| |
| Tabic | Дата: Воскресенье, 06.05.2012, 19:35 | Сообщение # 18 |
|
Увлеченный
Сообщений: 90
Награды: 1
Репутация: 1
Статус: Offline
| Глава 2
Первые сюрпризы.
Дождь барабанил по потолку. Все еще не проснувшись, молодой человек потряс головой, словно хотел собрать в кучу все мысли и прислушался. Кроме звука бьющихся о крышу каплей, ничего расслышать не удалось. Щель между дверью и полом была единственной полоской света в комнате, поэтому и, как следует, осмотреться тоже не вышло. Еле справившись с утренней одышкой, Антон ощупал себя.
- Я спал в одежде, - просипел он, зачем-то закрыв глаза ладонью.
Затем похлопал свободной рукой по спальному месту. Удивления в его следующей фразе было еще больше, чем в предыдущей:
- Я спал на этом?
Он нащупал коробки, железные прутья и куча другого хлама, что так часто присутствует в наших кладовках. Но не спать же на этом!
Антон пока не решался подняться, все еще приходя в себя. Напрягши память, он составлял цепочку событий прошлого дня.
- О-о-ох.
Ничего нового он так и не вспомнил, все тот же туман. Как проклятие какое-то.
– А может это и есть проклятье? – совершенно бесцветным шепотом произнес Антон. Его уже настолько все осточертело, что даже очевидные решения казались бессмысленными. И неинтересными. Медный перестук над головой успокаивал нервы и приводил в порядок мысли. «Надо что-то делать, - Антон, наконец, поднялся, но, как только подошел к двери (на самом деле дверь находилась всего в шаге от него, но даже этот шаг Антон прошел - он все еще чувствовал себя словно со страшного похмелья), то в нерешительности остановился – а что делать? Чем мне может помочь это «Баба-Яга» в штанах? Он может вынудить меня сделать то, что ему нужно, а потом просто отвести неизвестно куда и там и оставить (это самый лучший вариант, другие с утра не хочется рассматривать)». Ладонь Антона все еще напряженно сжимала воздух в сантиметре от ручки, когда в дверь постучали. Произошло это так неожиданно, что Антон невольно «вернулся» на кровать.
- Ты проснулся, мальчик? – послышалось из-за двери. Даже складывалось ощущение, что этот вопрос задала сама дверь
«Чтоб ты провалился, дядя», - раздраженно подумал Антон, но вслух сказал только:
- Да.
Его голос прозвучал настолько вызывающе-приторно, что самому стало противно, поэтому он закашлялся и повторил. На этот раз спокойней:
- Да, проснулся. Сейчас выхожу. Что там с погодой?
- Ну не лучшая, я так скажу, - вздохнув, ответила «дверь». Затем тон немного изменился и до Антона донеслось: - Ничего, не сахарные.
Голос удалился вместе с его обладателем, а Антон, сделав вторую попытку, открыл, наконец-таки, дверь. В коридоре его обдало приятной прохладой, и парень, ежась и неустанно зевая, прильнул к небольшому оконцу, дабы оценить обстановку. Первое, что он оценил, была видимость, если можно назвать видимостью два-три метра. Будь Антон глухим, тогда возможно он обвинил бы в этом туман, но тот стук, что разбудил его, говорил сам за себя: прямо перед домом непроглядная стена дождя.
- Не лучшая? – недоуменно повторил Антон. – НЕ ЛУЧШАЯ? Бррр!
И он отпрянул от окна, больше не желая смотреть на эту гадость.
- Извините, ммм, Зоран? – не двигаясь с места и не оборачиваясь, позвал Антон.
Со стороны кухни раздалось невозмутимое: «Да?». Антон развернулся и, сделав пару шагов в ту сторону, остановился на пороге. Выглянув в кухню, он посмотрел на Зорана, который сидел за столом в величественной позе и попивал чай или кофе. Прямо перед ним на столе лежал маленький мешочек и тонкая бечевка.
- Помнится, вы говорили, что вам нужна помощь?
Зоран приподнял брови и кивнул.
- Я надеюсь, - прокашлявшись, сказал Антон и демонстративно поежился, - что она не связана с выходом на улицу! Ведь так?
Лицо Зорана расплылось в многообещающей улыбке…
***
Утро стучалось в окно каплями дождя, а единственный человек в комнате не хотел открывать глаза. Он представлял себе, как стихия за окном то стихает, то набирает силу, как озеро покрывается рябью, как деревья в лесу гнутся от налетевшего ветра. Дима открыл глаза. Он не был из тех, кто бегает от реальности, бросая во тьму собственных опущенных век придуманные образы. Он встал, отряхнул на себе мятую одежду и прислушался: помимо стука дождя в окно и по козырьку, да невнятного шума в голове – ничего. Этот дом мертв, решил для себя Дима и не так уж соврал, надо сказать. Кроме Димы в огромном замке не было не единой души и не единого тела. Но парню еще нужно было это проверить. Ноздрей вдруг коснулся пренеприятный запах. Оглядев комнату и принюхавшись, хозяин обнаружил, все-таки, его источник. Чашка с чаем источала такой аромат, а виной был хабарик, затушенный в ней. Когда Дима, подойдя к столу и взяв холодную чашку, понюхал ее, к горлу подошел комок и что-то в желудке зашевелилось. Скорее всего – рвотный рефлекс.
- Надо же, - усмехнулся он, держа «пепельницу» на вытянутой руке. – Такая мелочь, а так воняет.
Дверь со скрипом открылась, и Дима выглянул в коридор. Нет, никого здесь нет. Только тишина и холод. И страх. Напряжение, насквозь пропитавшее эти стены и лестницы. Дима остановился у лестницы на третий этаж. Судя по всему, она являлась ровесницей дома. По ней прошло столько людей, и стольких из них сейчас нет. Что же случилось с ними? «И что будет с нами?»
- Фред! – громко крикнул Дима, спускаясь в холл. То же, что и вчера – гулкая напряженная тишина вместо ответа. – Где вы, мать вашу?!
Он хотел продолжить материть неизвестно кого, как вдруг слова застряли у него в горле: парадная дверь была открыта! Все еще держа на полусогнутой руке чашку, Дима подошел к двери и зачем-то провел по ней свободной рукой - холодная. Затем он толкнул ее – она не без труда подчинилась – и вышел на улицу, не сводя с нее взгляд. Снаружи дверь была такой же, как и изнутри – а какой она должна была быть? – но Дима, тем не менее, продолжал разглядывать ее, ничего не понимая. Ведь он отчетливо помнил, как закрыл ночью дверь.
Он забегает в дом, с силой тянет за ручку и дверь закрывается, так?
Так, да не так! Ведь не далее, как полминуты назад, не иначе как Дима стоял перед раскрытой дверью! Идиотизм какой-то! Может в доме гости? И Дима, выкинув в траву чашку, спешно вернулся. С твердым намерением отыскать кого-нибудь, неважно кого, и вытрясти из него всю душу.
- Эй! – во все горло проорал Саев, глядя в потолок. Обезьяна улыбалась ему, казалось еще ехидней и с еще большей издевкой, чем раньше. – Есть здесь КТО-НИБУДЬ?! – и так не тихо, а последнее слово выкрикнув с тройной силой, Дима начал медленно подниматься наверх. Третий этаж. Если пойти в левый коридор, то прямо за поворотом будет комната отца.
- Пап? - крикнул в темноту коридора Дима и, не дождавшись ответа, направился внутрь. На всякий случай дергая все двери, большинство из которых вели в старые и никем не использованные комнаты (в одной, например он наткнулся на какой-то внушительный агрегат и кучу мятых листков, разбросанных по всему периметру; а в другой– на длиннющий стеллаж с раскрытыми клетками для птиц разной величины), Дима шел вперед и звал отца. Естественно, никто не отзывался и, дойдя до поворота, младший сын прекратил кричать – через открытую дверь комнаты отца он увидел, что она пуста, да и к тому же он охрип. Казалось, целую вечность он стоял в коридоре и смотрел в пустую комнату. Совершенно лишенный эмоций. Заглянув внутрь – кровать была не убрана, и кроме этого не было ничего примечательного - Дима прикрыл дверь и двинулся дальше по мертвому коридору. Где там у нас комната дяди? Вроде бы за следующим поворотом. Уже не в силах кричать, парень, однако, не оставлял попыток дозваться родных или хотя бы прислугу. Хрипя и отплевываясь, он выкрикивал знакомые имена, не смотря на то, что из разодранного и саднящего горла вырывался лишь хриплый кашель. Еще несколько дверей в ненужные комнаты позади, и вот она – резиденция дядя Джона. Поднося ладонь к ручке, Дима уже знал, что из этого выйдет, однако, слегка расстроился, когда дверь ему не поддалась. Он отошел только после того, как дернул несколько раз, а еще несколько – с силой. Но даже когда Саев оставил попытки, его взгляд был прикован к этой двери. Вроде бы и ничем не отличалась от остальных, а что-то все-таки в ней было. Не успев отойти далеко, Дима вернулся к ней, приложив сначала ладонь к холодной поверхности, а затем ухо. Стоя неподвижно, младший Саев целиком превратился в слух.
Он на чердаке… в комнате… той самой комнате. Книга… книга с обезьяной на обложке… он листает ее, быстро листает… просто машет рукой, перелистывая страницы. Он что-то ищет
- Что? – Дима стоял как вкопанный и смотрел на дверь. Это были воспоминания, но этого… никогда не было! Или было?
Он в ярости! Он отбрасывает книгу на пол и кидается к полкам… он ищет…
Он у камина… Огонь давно погас, но ему наплевать на огонь…
На ладонях Димы проступили кровавые лунки, и он поспешно разжал кулаки. Откуда? Откуда он мог помнить то, чего не было?
Он слышит скрип. Прямо перед его глазами открывается дверца… собачий лаз… большой собачий лаз. Вокруг темно и жарко, как в бане… Он слышит чье-то дыхание…
Дима вскрикнул, словно сам находился сейчас в своих воспоминаниях.
Ночь. Начинается дождь, и капли падают ему на лицо… но он более менее успокоился…
Ночь… За окном дождь…
Отпрянув от двери, Дима рванул по коридору и выбежал с правой стороны лестницы. Затем, не помня себя, опрометью сбежал на первый этаж и выскочил на улицу. Ливень, получив в его лице новую жертву, стал хлестать его на пару с ветром. Не прошло и полминуты, как довольно длинные волосы парня прилипли к лицу. Он вымок до нитки, но даже здесь, на холме, под гнетом стихии, он чувствовал себя в большей безопасности, чем там – Дима поглядел на мрачный фасад замка – в доме.
- Не вернусь туда, - все еще находясь под властью эмоций, выдохнул хозяин. Однако, куда ему идти?
Дождь хлестал с какой-то изуверской злостью, ветер дул так, что сейчас скальп сорвет. В деревню? Да он в двух метрах уже ничего не видит, кроме бесконечных капель! Дима снова взглянул на дом: теперь, на фоне дождя он не казался такой уж величиной. Так, просто высокое строение, вобравшее в себя весь негатив пасмурной ночи. Как будто капли не отталкиваются от его стен, а впитываются в тело этого страшной постройки. Как яд, как кислота. И оно стареет. Здание умирает с каждой минутой все быстрее, тяня за собой в могилу и своих жильцов. Своих пленников. Яркая вспышка осветила все вокруг…
***
- Очень смешно, - нахохлился Антон, глядя, как Зоран зажигает свечи в канделябрах.– И вы думаете, я соглашусь, да?
Мужчина, поднес спичку к фитилю, но помедлил, взглянув на гостя. Взглянул так, что у Антона в горле пересохло. Вроде ничего особенного в этом взгляде-то и не было, да вот только парню захотелось исчезнуть. Не прошло и… в общем, Антон не понял сколько прошло времени, но взгляд хозяина смягчился.
- Я думаю, да, - просто ответил Зоран, когда целиком сгоревшая спичка упала рядом с канделябром. Поднеся новую, он, наконец, решил вопрос со светом в доме. Которого, надо заметить, и так хватало, но хозяину видней. – Сейчас, позавтракаем, - он указал на стол. – Потом уже двинем, хорошо?
- А что будет, если я скажу «нет»? – с легким вызовом спросил Антон, однако, предложение перекусить принял и присел на ближайший стул.
Голова Зорана медленно повернулась к гостю, после чего тот поспешно замахал руками:
- Хорошо, хорошо! – уж больно ему не хотелось снова лицезреть этот взгляд. – Пойдем!
Зоран с улыбкой кивнул. Старик явно умел добиваться своего. Он поставил перед гостем тарелку каши, от которой шел ароматный парок.
- Вот спасибо, - сказал Антон.
Теперь он был готов на все. Естественно в разумных пределах, о чем и сказал приютившему его Зорану.
- Не волнуйся, - откликнулся хозяин дома.
А Антон и не волновался, он просто предупреждал заранее.
- Тем более, - не меняя тона, продолжил Зоран. – Я обещал тебе помочь. Поэтому я постараюсь сохранить тебе жизнь.
Все, теперь Антон заволновался. Когда кто-то старается сохранить вам жизнь, чаще всего именно ей он и рискует. Естественно, без вашего согласия.
- А к-куда мы двинем? – как Антон не старался справиться с нервной икотой, она всегда появлялась в ненужный момент. В такой, например, как сейчас. Он хотел показать только некоторую заинтересованность в помощи старика, а показал все, что только мог: и волнение; и вызывающее, никому не нужное поведение; и полное отсутствие уверенности.
- Тут недалеко, - туманно ответил Зоран, кивнув на окно.
Антон машинально посмотрел и, охнул: на улице, прямо перед окном появилось лицо. Правда, таких лиц молодой Саев никогда в жизни не видел: мертвенно-бледное, огромное, идеально круглое (насколько возможно было разглядеть в пелене дождя). Уши любопытного существа или вообще отсутствовали или были очень плотно прижаты к голове. Вообще на этом, так называемом, лице не было особо выдающихся частей, за исключением пучков волос на обоих висках, которые торчали в стороны, как две горизонтальные антенны. Существо простояло у окна несколько секунд, после чего… испарилось. Просто исчезло в мгновение ока. Антон покачал головой и повернулся к Зорану:
- Послушайте… - он, подумав, решил не спрашивать о том, что стояло за окном. Все-таки это был не медведь, и не какой-нибудь известный Антону хищник. Это было нечто, о чем пока не стоило распространятся.
Тем не менее, он уже начал что-то спрашивать, поэтому неуклюже продолжил:
- А когда пойдем?
Старик, как показалось Саеву, понял больше, чем того хотел Антон, но расспрашивать не стал. Правда и с ответом медлил, то поглядывая на часы, то косясь на закрытую дверь за спиной Антона. В конце концов, он подошел к окну и, облокотившись на подоконник, объявил:
- Сейчас!
Если он хотел тем самым взять гостя врасплох, что ж, неудачно. Антон уже был готов ко всему, поэтому пошел в свою комнату. Как только он переступил порог, позади прозвучал серьезный голос:
- Ничего с собой не бери! Мы скоро. Да и к тому же, здесь воров не водится.
И он, усмехнувшись чему-то своему, открыл входную дверь.
- Идем?
- Пошли.
Дождь мог оказаться приятным, только если бы Антон сидел дома в тепле в уюте и слышал барабанную дробь капель по окну. Но не здесь, в середине «нигде», стоя в одной рубашке под острыми, рассекающими кожу струями. Даже не воды, а ядовитой кислотной массы, словно через решето, льющейся на землю. Зоран закрыл дверь и повернулся к гостю с таким невозмутимым выражением лица, что, казалось, он вышел на крыльцо подышать свежим воздухом, а на улице идет легкий летний освежающий дождик. А не та гадость, под которой стоял Саев. Зоран жестом поманил Антона, обошел дом и двинулся по тропинке (по крайней мере, она была вчера, пока ее не смыло). Антон, со злостью шлепая по лужам и грязи, потопал за ним. В руках у Зорана болтался мешок, увидев который Антон полюбопытствовал о его назначении.
- Увидишь, когда придем, - не оборачиваясь, ответил старик. – Скоро придем, скоро, - в голосе его послышалась незлая усмешка.
- Куда мы идем, хотя бы, можете сказать? – утопая в каждой луже, но не сбавляя ход, спросил Антон.
- В пещеры.
- В пещеры? А на кой нам в пещеры?
- Бабочек ловить, - и он загоготал, перекрывая звук стихии.
Антон вздохнул. Не то, чтобы он не воспринял шутку. Скорее его не впечатляла обстановка для каких-либо шуток. Дальше шли молча. Молодой человек уже не выглядывал хоть что-то похожее на пещеры – слишком непроглядна была стена дождя.
- Значит так, - вдруг остановился поводырь, - прежде, чем мы зайдем… - он помедлил, - т.к. наша цель находится в самой отдаленной части пещеры, то запомни: иди след в след за мной – это раз; - он загнул мизинец, - выполняй все мои приказы СРАЗУ и БЕЗ ВОПРОСОВ – это…
- Два, - подсказал Антон с улыбкой.
- …два, - не обращая на это внимания, загнул средний палец (безымянный почему-то торчал в сторону). И еще, - он засунул руку в мешок и вытащил оттуда два небольших предмета цилиндрической формы (или формы песочных часов). Недолго посмотрев на них, старик кинул один Антону. Тот ловко поймал предмет и рассмотрел его. Действительно, это было что-то формы песочных часов небольшого размера. Предмет идеально лег в ладонь. Сжав ее, Антон не удержался от вздоха удивления: с обоих концов «часов» буквально вылетели какие-то трубки. Доля секунды и небольшой предмет цилиндрической формы превратился в двустороннюю палку с ручкой посередине. Что самое интересное, так то, что и ручка удлинилась: теперь она идеально ложилась в две ладони.
- Оп-па! – только и сказал искренне, но приятно удивленный Саев.
- Нажми еще раз, - спокойно сказал Зоран.
Антон послушался, и трубки скрылись в ручке.
- Использовать только когда я скажу, - убирая свой вариант палки куда-то внутрь плаща, сказал старик и подошел ближе к Антону. – Если ты не послушаешь меня – ты умрешь.
Глаза Зорана сверкнули, и Антон окончательно осознал – шутки плохи. Он хотел только уточнить – так, на будущее – как старик поможет ему? Как он собирается его вывести? Однако, глядя в уже потухшие глаза Зорана, все-таки передумал.
- Пойдем, - невозмутимо продолжил поводырь и, словно читая мысли Антона, добавил: - Я знаю все тропинки в этом лесу. Когда ты поможешь мне – я помогу тебе.
- Да, да, - ему уже начинала досаждать такая долгая подготовка. – Я понял.
Зоран оценивающе посмотрел на Антона и, вздохнув, махнул рукой, мол «давай, пошли». Вход в пещеру оказался чуть ли не под носом, буквально в двух метрах, но, как уже было сказано, видимость «не разбежишься». Внутри было как-то теплее, вот только запах… Пахло как во всех пещерах. Конечно, Антон не был ни в одной, но он точно знал, что во всех пещерах пахнет именно так: сыростью и гнилью. Первой странностью в том месте была внезапно наступившая тишина. Не полная, нет. Просто шум дождя стих, хоть и не исчез, будто чья-то невидимая рука на невидимом пульте нажала «низкую громкость». Признаться честно, неожиданность была приятной – монотонный шум снаружи уже порядком достал.
- Убери, - приглаживая мокрые волосы, приказал Зоран. – Если повезет – пройдем спокойно.
Антон положил рукоятку в карман джинс. И не стал задавать вопросов.
Оправившись, Зоран двинулся вперед по непроглядно темному проходу. Антон же, памятуя приказ, старался идти след в след.
- Зоран..? – обратился к «старшему группы» Саев. Но тот прервал его характерным жестом. Вернее, всего жеста Антон не видел в темноте, заметив только резкое движение, но услышал:
- Тсс!
- Я просто… - еле слышно продолжил Антон.
- Тихо!
Дальше шли молча. И долго. Старый поводырь то черти сколько шел прямо, то начинал петлять. Иной раз Антон только по звуку понимал, что Зоран пошел в другом направлении, тогда как он проскочил поворот, и спешно возвращался к ведущему. Иной раз старик останавливался, резким заметным даже в темноте жестом приказывая Антону остановиться, но, прислушавшись, продолжал движение. Новый поворот обещал быть таким же, как предыдущие, но вдруг Антон уперся в ладонь Зорана. Старик остановил молодого Саева, и сам тут же замер. Антон молчал, прекрасно понимая, что лишние звуки сейчас – смерти подобны. Так они простояли, наверное, не больше минуты, но Антон понял, что в этот раз они не продолжат движение. Что-то уже было не так. В этот момент до них донесся странный звук. «Пссс-ссс-ссс-с-с-с-с-с-с-с-сссссссс-сс»…«с-с-ссс-ссссс-сссс»…
Зоран, не успевший отнять ладонь от груди Антона взял того за грудки и стал медленно поворачивать боком. Антон не сопротивлялся, а все только вслушивался в пугающий напряженный звук.«Пссс-с-ссссссс-ссс-с-ссссссс-сссс-ссссс»… И вдруг события стали сменяться с дикой скоростью. Послышался новый, более тонкий звук «Зынннннннь»,что-то вспыхнуло, пещера наполнилась ярким ослепительным светом, Зоран дернул Антона на себя и по пещере эхом разнесся его сосредоточенный напряженный голос:
- К спине! – крикнул он.
Антон, мигом сообразив, что имел ввиду старик встал спиной к его спине и потянулся в карман за рукояткой.
- Не трожь! – спокойно сказал Зоран, – пока я не скажу.
- Добро, - прошептал Антон, держа руку, как ковбой перед дуэлью.
В тот момент он огляделся: со всех сторон к ним подходили странные существа – похожие на обезьян среднего роста двуногие создания с абсолютно голой бледной кожей. Морды их были ужасно знакомы Антону – одна из таких «обезьян» заглядывала в окно Зоранского дома. Те же выпуклые черные глаза, та же лысая голова с пучком волос на висках. Теперь в свете, взявшемся неизвестно откуда, Антон мог хорошо рассмотреть этих уродцев. Правда, они занимались примерно тем же – прохаживаясь вокруг них с Зораном, животные разглядывали их. При этом они потирали глаз кулачками как младенцы и совершали странные движения - конвульсии. Это бы выглядело забавным, не выгляди это так странно и (чего греха таить?) страшно. Вдруг за спиной Антона раздался пронзительный «мявк», как будто кто-то пнул кошку. На земле лежало существо, скрестив лапки, как паучок, а в руках Зорана была раскрытая палка. Когда он успел? Невероятная скорость!
- Не дергайся, - поймав взгляд Антона, произнес он, сложив оружие и убрав его обратно в плащ.
Антон нервно сглотнул, потому что в этот момент существа начали медленно отступать. Зоран слегка попятился, подталкивая напарника своей спиной, чтобы, как Саев успел заметить, позволить существам отнести бессознательного товарища куда-то во тьму.
- Пошли дальше, - сказал Зоран все тем же невозмутимым тоном, словно только что погладил котенка, а не вырубил дикую обезьяну-мутанта.
- Кто это был? – спросил Антон, не сводя взгляд с темного коридора, где только что скрылась часть этой странной стаи. Почему-то идти за ними не хотелось, поэтому он предпочел вернуться к прежнему маршруту.
- Все потом, мальчик. У нас есть дела.
- Не называйте меня «мальчиком»! – в голосе Антона появились угрожающе-спокойные нотки.
- Не спорь со мной, - не оборачиваясь, осадил его Зоран.
Антон ничего не ответил, только глубоко вздохнул. Пока что с самоконтролем у него проблем не было.Поворот за поворотом Зоран уводил своего младшего компаньона (Антону хотелось думать, что он компаньон, а не «мальчик на побегушках») в центр казалось бесконечной пещеры.
- Долго еще идти? – спросил Антон, просто чтобы не идти молча.
Вначале Саеву показалось, что Зоран сейчас снова одернет его или приложит палец к губам, но к своему удивлению он ошибся.
- Не очень, - он даже удостоил Антона взглядом, но затем опятьстал смотреть вперед во тьму, однако, продолжая: - Каких-то несколько метров. Может полсотни. Так что, не беспокойся, мальчик.
Зубы Антона заскрежетали, и он сжал в кулаке рукоятку дубинки. Еще раз… и Антон уже не выдержит.
- Господин Зоран… - едва сохраняя самоконтроль, обратился к затылку поводыря Антон. Он терпеть не мог, когда его называли «мальчиком» посторонние люди.
- Что? – Зоран остановился, и в темноте блеснули его глаза. Этот блеск настолько впечатлил Саева, что чуть расслабил кулак, сжимающий рукоятку, и сбавил тон.
- Нет, ничего, - сказал он и сделал шаг вперед.
- Не отвлекай меня, мальчик, - не повышая голоса, предупредил Зоран, поворачиваясь к Антону спиной. – У нас и так…
Следующие два воспоминания никак не вяжутся друг с другом. А кроме них, в дальнейшем, Антон ничего вспомнить не мог. Первое - он в ярости сжимает рукоятку, начиная наступать сзади на Зорана. Следующее – он лежит на спине, а над ним склоняется лицо его «жертвы». Зоран держит в одной руке сразу две рукоятки.
- Ммм, - промычал Антон, пытаясь подняться, но крепкая рука Зоран вернула его в положение «лежа».
- Отдохни, сынок, - спокойно сказал он, широко улыбаясь.
В этот момент что-то щелкнуло в голове у Антона. Он, буквально зарычав, вскочил и рывком потянулся к своей рукоятке. Но молниеносное движение руки Зорана, которое Антон еле успел заметить «вернуло» его с небес на землю.
- Я могу убить тебя сотнями способов, - тень Зоран склонилась над ним, как тьма над городом. – Причем полсотни из них ты даже не заметишь. Ты все еще хочешь на меня нападать или нет? – и он выпрямился, как бы давая Антону шанс выбрать.
А Антон и не думал выбирать. За какие-то пару минут он оказался на земле два раза оба раза не понял как.
- Как вы это сделали? – поднявшись не без помощи Зорана, спросил Антон.
- Что именно?
- Ну... – Антон замялся, пытаясь подобрать слово. Слово это не должно было звучать так, словно он думает, что никто с ним ничего сделать не может и искренне удивлен тому, что Зоран вдруг смог. – Пресанули?
В словаре старого отшельника, судя по всему, таких слов не было, но, правильно уловив смысл, он все же ответил:
- Это долгая история.
«В своем репертуаре», - ухмыльнулся Антон, но промолчал. Он был безумно рад тому, что инцидент исчерпан.
- Идем дальше? – спросил он и слегка расслабился, потому что на лице Зорана появилась чуть заметная улыбка.
Тот протянул Антону его «экземпляр» оружия и вдруг засмеялся. Засмеялся каким-то детским заливистым смехом, настолько неестественным для его внешности, что Антон не удержался и тоже прыснул. Не прошло и полминуты, как они оба ржали в полный голос. С вчерашнего дня Антон не чувствовал себя так расслаблено и спокойно, как в этой темной странной, неизвестно кем населенной пещере.
«Эх, - вздохнул про себя Антон, когда они уже спокойно и неслышно проходили очередной поворот, - что же будет дальше?». Вдруг резкая острая боль пронзила его запястье.
- Ауч, - от неожиданности воскликнул он, но ладонь Зорана заткнула ему рот.
В следующую секунду Антон увидел новый блеск в темноте, но это было отнюдь не странное свечение глаз.Зорана. Это был нож в его руках. «Все, - решил Антон. – Это конец. Эта старая сволочь завела меня сюда, чтобы просто-напросто убить. Зарезать и оставить гнить в вонючей пещере. И никто меня здесь не найдет!»
Он никогда так просто не сдавался, тем более за секунды до возможной смерти, поэтому его кулак уже свистел в воздухе, как в замедленной съемке приближаясь к челюсти Зорана. И вот в последний момент, кулак Антона повис в сантиметрах от лица старика и Саев в изумлении отступил от него: Зоран полоснул себя ножом над запястьем и, подойдя к ближайшей стене, прислонил к ней место пореза. Затем жестом позвал Антона подойти ближе и, Антон, повинуясь, медленно, как зомби, приблизился к старику и, сам не зная почему, тоже прислонил руку к стене. Все это происходило как во сне. Или просто Антон перестал ощущать реальность и полностью растворился в этой пещере? В следующую секунду все вокруг наполнил страшный гул – Антон уже слышал его и не раз – и стена начала обсыпаться, открывая проход. Извсе больше расползающейся щели им в лица ударил свет, источник которого находился там – за стеной;и спертый влажный запах.
- Продолжим путь, - понаблюдав за молодым, сказал Зоран.
Щель, все-таки, расползлась, превратившись в небольшую арку, в которую и нырнул мужчина. Антон тряхнул головой, будто отгоняя наваждение, и направился следом.Небольшой тоннель – и вот они стоят на пороге просторной «комнаты» (идеально – на сколько можно судить – ровные стены, прямые углы); на вскидку – метров 400 площадью и метров 10 высотой. Антон прищурился, пока оглядывался – свет внутри был слишком ярким – и попытался разглядеть неизвестный источник. Оказалось, свет шел от каких-то разноцветных камней, буквально «растущих» из земли. Тут были и зеленые высокие кристаллы, и ярко-красные круглые камни, и желтые продолговатые, похожие снаряды. Но все они, хоть и будучи разноцветными, источали свет неестественно белого цвета.
- На держи, - подал голос ведущий и вложил в ладонь Антона какой-то сверток. Естественно, в первую секунду Антона передернуло, но затем, разозлившись на самого себя, он все-таки соизволил развернут его. Внутри оказались темные очки. Не забыв поблагодарить Зорана – тот уже надел свою пару – Антон нацепил очки и удивленно вздохнул – кроме раздражающего свечения не исчезло ничего. Т.е. все окружающее в пещере было видно абсолютно четко, словно он и не надевал затемненных очков. Возможно, они каким-то образом были настроены только на яркий свет. Хотя, если честно, то Антон не совсем понимал, зачем нужны эти очки – все-таки свет, хоть и яркий, но не слепящий; та же энергосберегающая лампочка горит и ярче и куда более раздражает глаз.
- Что, впечатляет? – усмехнулся Зоран, сбив его с мысли.
- Ага, - только и сказал Антон. Затем, снова посмотрев на кристаллы, спросил: - Мы за ними пришли? – и для конкретики махнул на них рукой.
- Именно! – подтвердил старик, и его жизнерадостный голос зазвенел в этой импровизированной комнате.
Затем он отошел в правый угол, где, собственно, и начинали «расти» кристаллы, и начал движение вдоль стены, поглядывая на камни под разными углами.
«Наверное, выбирает лучшее», - «осенило» Антона, который все также стоял у порога, не шелохнувшись.
Зоран тем временем дошел до стены напротив и, «крякнув», остановился около очередного скопления. Антон внимательно следил за тем, как он наклонился и, присев на корточки рядом с зеленым высоким кристаллом, дотронулся до него ладонью. Антон отметил, что на руках старика были одеты рукавицы. В эту же секунду он понял, зачем нужны были очки – как только Зоран дотронулся до ближайшего кристалла, комната наполнилась ТАКИМ светом, что даже защищенные темными линзами очков глаза заслезились. Антон непроизвольно закрыл их ладонями.
- Ничего, - прозвучал поблизости голос. Антон открыл глаза – Зоран стоял возле него с небольшим, но «пузатым» свертком в руках. Откуда он всё их берет, эти свертки?! – Привыкнешь.
Антон, конечно, хотел спросить, «привыкнешь, мол, к чему?», но передумал. Вместо этого задал:
- Зачем я вам нужен?
Хотя он уже мог догадаться, глядя на количество кристаллов в пещере, и Зоран лишь подтвердил его догадки:
- Помочь мне донести их, - сказал он, пристально глядя на помощника. – Ты же не против, так ведь?
- Ну, вот и отлично! – с каждым разом улыбка Зорана становилась все более ехидной. Что-то это старый крендель замышляет, нужно за ним понаблюдать. Антон отошел в сторону, вернее сделал такой вид. На деле же он встал поближе к выходу.Зоран тем временем бережно раскладывал камни по мешкам и напевал себе под нос что-то немелодичное. Собрав большие кристаллы, он переключился на камни поменьше и аккуратность вдруг куда-то испарилась из движения его рук: он стал охапкой сгребать камни.
- Это потому, что чем больше камень, - заметил он немой вопрос в глазах Антона, - тем он более хрупкий. Парадокс природы.
Антон кивнул и Зоран, прервавшись, стал лениво оглядывать комнату. «Он чего-то ждет?», - спросил он сам себя и изумился собственным интонациям: он не спрашивал, а утверждал. Не зная старика и суток, ему казалось, что знает его всю жизнь – вплоть до жестов.
- Не поможешь? – донесся до Антона голос старика откуда-то из темного угла комнаты – без кристаллов стало заметно темнее. Молодой человек подошел ближе – Зоран чуть ли не в поте лица пытался запихнуть один из камней в битком набитый мешок.
- Я подписывался только на доставку, - решил сострить Антон, но красноречивый взгляд старого мошенника… Посмотрев в его глаза, молодой человек решил избавиться от иронических ноток в речи.
- Понял, - улыбнулся он и наклонился к мешку.
Вдвоем они кое-как запихали кристалл – он был теплым на ощупь – и Антон встал, чтобы направиться к выходу.
В следующую секунду у него перед глазами что-то блеснуло, и сразу же раздался взрыв. Комната мгновенно наполнилась дымом, пыль стояла столбом и проникала в рот и ноздри Антона. Парень лежал на холодном камне, не понимая, что происходит. Он знал, что произошел взрыв, но мысли об этом летели со скоростью света (вместе с окружающим миром). Мысли кружили, они гудели и пищали. Перед глазами все вокруг то темнело, то вспыхивал резкий, контрастный белый свет. Полоски дыма, застилающего все вокруг, и те двоились. Антон хрипел, как раненый зверь, возя ладонью по пыльным камням, желая хоть немного охладить руки. Вся эта круговерть сводила с ума, но не успел Антон закрыть глаза, как было уже поздно - его вырвало. Саев с огромным трудом повернулся набок, не переставая блевать. Он судорожно вдыхал едкую пыль, отплевывая рвотную массу. Как ни странно, становилось все хуже, но закрыть глаза и попытаться расслабиться он попросту не мог. Он знал, что это подзатушит боль в голове; да и желудок, в ту секунду напоминающий камень, ждал расслабления. Нет, он лежал на боку, положив голову на камень, и наблюдал, как его рвет. Потом он постарался объяснить это тем, что боялся захлебнуться собственной рвотой, поэтому не закрывал глаза. А может просто страх заставил его напрячься. Объяснений много, но все они будут потом. В тот же момент, Антон даже не думал ничего объяснять. Опорожнив желудок, молодой человек попытался встать и на карачках доползти до места взрыва. Встать, хоть и с трудом, но получилось, однако руки его тряслись, а голова кружилась так сильно, что прополз он полметра, не больше, и без чувств рухнул на землю.
- Что же будет со всеми нами?..
|
| |
| |
| Tabic | Дата: Вторник, 22.05.2012, 18:36 | Сообщение # 19 |
|
Увлеченный
Сообщений: 90
Награды: 1
Репутация: 1
Статус: Offline
| Глава 3
Начинает проясняться
Дима в ужасе отскочил назад: яркая вспышка осветила нечто неописуемое - в нескольких метрах от него появился и тут же исчез… дракон! Высотой с три человеческих роста существо с костлявыми крыльями и огромной зубастой пастью. Чудовище взмахнуло крыльями и растворилось в дожде вместе со светом от странной вспышки. А Дима… Дима, не в силах что-либо делать, просто уселся на землю и ушел глубоко в себя. Он спрашивал у себя (уже который раз) «ну что происходит?», но в ответ слышал только стук собственного сердца. Не смотря на то, что чудовище исчезло, перед глазами парня все еще открывалась эта пасть. Кто это? Он сидел по-турецки и ковырял ногтями сырую землю. Кто это? Он раскачивался из стороны в сторону, как маятник. И именно в этот момент, когда вода уже рекой лилась с его волос, он вдруг отчетливо увидел. Увидел его! Человека, стоящего рядом с чудовищем. Маленького сутулого, почти незаметного. Может поэтому Дима не сразу его увидел. И именно поэтому ему пришлось забраться в свои воспоминания и разглядеть хозяина этой твари. Но теперь он знал. Теперь он знал все. Теперь он понял, отчего у его деда был такой испуг в глазах. Дима прекрасно знал, что увидел несчастный в последние минуты своей жизни. Вот, оказывается, что за проклятье «стережет» Сайфер-холл. Дима сгреб в кулак жижу, плавающую вместо земли и, откинув ее в сторону, решительно встал на ноги. Теперь он понял, кто науськивает это страшное создание на жильцов Сайфер-холла.
Подойдя к двери и распахнув ее, он негромко произнес:
- Фред. Иди сюда.
Не смотря на то, что Дима ожидал ответа, он все-таки встрепенулся, услышав:
- Да, я здесь… хозяин.
Резко обернувшись – дворецкий стоял прямо за дверью, в которую Дима только что вошел – молодой хозяин стал медленно отходить спиной к лестнице, поглядывая на слугу. За последнее время Бартон невероятно изменился: сгорбился, съежился, руки стали суше… Но напугало Диму отнюдь не это. Голос. Голос дворецкого – вот, что заставило хозяина дома отойти подальше. Он был твердым, властным, сильным. Старые слабые скрежетащие звуки испарились, словно их и не было никогда. И еще… Та интонация, с которой Бартон произнес «хозяин», заставила Диму напрячься куда сильнее: кроме сарказма и насмешки в этом слове не было ничего. И тогда Дима понял – дворецкий ему больше не подчиняется. Роли поменялись, и Фред Бартон – больше не слуга.
- Вы что-то хотели? – хоть и услужливо, но непонимающе глядя на Саева, спросил Фред. Спросил тем же тоном, что и обычно. Тем же противным скрипучим голосом.
- Ты… - слегка замялся Дима, хмурясь все сильнее. Может, показалось? Или Бартон просто играет с ним? А почему бы и нет? Быть может, он хочет довести до нервного срыва. Если так, и все происходящее – его рук дело, то идет правильной дорогой. Если так и дальше пойдет, нервы Саевых не выдержат. Нельзя расслабляться! Каждую секунду – ухо востро.
- Ты видел здесь кого-нибудь? – наконец задал свой вопрос Дима.
- Нет, господин, - тут же отрапортовал дворецкий и чуть ли не вытянулся по струнке. – Никого.
- Хорошо, - кивнул Дима, уже поднимаясь по лестнице. Естественно, он и не ждал другого ответа.
- Постой, - резко обернулся он, уже почти на втором этаже. Хотя дворецкий не двигался с места. - А где ты был сегодня? Я тебя звал-звал – как об стенку горох!
- Я работал в своей сторожке, - невозмутимо ответил Фред.
- Хорошо, - снова кивнул Дима, на этот раз получив ответы на все свои вопросы.
- Я могу идти? – донеслось позади.
- Да, конечно, - не оборачиваясь, произнес Дима, направившись в коридор к их с братом комнате. Ему нужно было подумать. Все вставало на свои места. Все, наконец, вставало на свои места. Дверь со скрипом закрылась, и Дима погрузился в спокойный полумрак комнаты. Даже буйство стихии по эту сторону окна и стен было не так слышно. Их с братом маленькая уютная комната вызывала трепетные чувства благоговения. Представьте, что на вас ощерился матерый здоровенный пес, а из-под ног у вас тявкает и рвется в бой крохотный щеночек. Вроде бы не разумный, а уже ведь готов выгрызть кадык за хозяина. Нечто подобное ощущал и Дима, оглядывая свою маленькую и уютную крепость. Сев в любимую позу – по-турецки – Дима в очередной раз погрузился в воспоминания. Перед его глазами, где-то на грани реальности и воображения, вмиг появились тонкие нитки, которыми он планировал соединить разные факты. Стоп, маленький тайм-аут! Нитки растворились, оставив ощущение пробуждения.
Вырвав себя из собственного внутреннего мира, Дима поднялся и, слегка побродив по комнате в поисках куртки – она оказалась на кровати – выудил из внутреннего кармана пачку сигарет. Настолько мятую и замызганную, что накопившийся табак посыпался из нее на кровать. Убрал пачку обратно в куртку. Щелчок зажигалки. Еще один. Еще парочка, и Дима кинул зажигалку на кровать. Сдохла! Естественно, как всегда в подобных случаях, если ты и не хотел особо курить, то чем меньше у тебя шансов – тем больше хочется. Дима спустился в холл и уже сделал было шаг в сторону кухни…
Входная дверь была настежь распахнута, а на улице, у спуска с холма стоял человек. В плаще и с капюшоном. Он стоял спиной к Диме. Стоял, не шелохнувшись, под дождем. Но дождь не касался его, как если бы человек был окружен невидимым щитом или пузырем. Но нет, был человек, была стена дождя - все это Дима видел отчетливо. Но не было – черт возьми! – ну не было четких границ, где ливень «обтекал» неизвестного. Тем не менее, Дима был готов поклясться всем святым, что дождь не трогал этого человека. Фильтр сигареты съежился в зубах Саева, а ногти грозили сделать новые кровавые лунки на ладонях, однако Дима сделал несколько решительных шагов на выход. Ему уже надоело бегать, пора и отстаивать свою жилплощадь. Не первый день живем на свете.
«БАБАХ!!!»
Дима пошатнулся, и сигарета выпала у него изо рта. Вначале он услышал страшный по силе грохот, как от взрыва, а потом, как в замедленной съемке увидел, что произошло. Двери захлопнулись. Сами собой!
- Может ветер? – чуть слышно прошептал Дима.
По его ладоням сочилось что-то теплое. «Додавил, блин! – усмехнувшись, подумал Дима. – Надо бы ногти постричь». На секунду отвлекшись от произошедшего, он все-таки вернулся к нему. «Какой ветер? – уже про себя рассуждал он. – Ветер, если бы и захлопнул двери… а они не маленькие, - сам для себя подчеркнул Дима. – и не легкие… то захлопнул бы только одну створку. Одну, мать её! Одну, а не обе! Это было все, что угодно… но не ветер»
Дима знал исход своих действий, но все-таки попробовал открыть дверь. Что и требовалось доказать: она была неподвижна. Нет, дверь сейчас не откроется. Может потом? Надо же, представить себе другого человека – ведь кого бы не напугала такая ситуация? Непойми кто, непойми что. Двери, гости, иная живность… А Дима уже был спокоен как удав. Он устал вздрагивать от каждого шороха в этом злополучном доме. Ежу понятно, что что-то здесь творится! А бегая от этого, с этим не справишься. Они с Антоном попробовали – не получилось (мягко говоря). Подняв с пола измученную сигарету, Дима «дунув-плюнув» на нее, отправил на место, в зубы и пошел на кухню. На ходу размышлял на единственную тему: кто мог быть этот человек. Уж не старый ли знакомый, с которого все началось? Тот самый незваный гость с «подарочком» в свертке.
- Да! – не раздумывая, ответило сознание.
Дима, не удовлетворенный этим, снова спросил сам себя: «А если не он? То кто?». Но поняв, что ищет ответ там, где не надо, просто открыл дверь на кухню.
- Мария? – позвал он молоденькую кухарку, потому что кухня была абсолютно пуста. Он бы мог просто взять спички и уйти, но, признаться, Марию он не видел довольно давно. А если напрячь память, то с тех пор, как они с братом заходили за спичками, освещать чердак. О Господи, как же давно это было?! С тех пор он, как ему казалось, потерял немало лет своей жизни. Они просто исчезли, если можно так выразиться. Они пропали, его года. Как будто он, молодой человек, приехавший навестить деда, расплатился неделей за час. Потеряв деда… Дима гнал от себя мысль «Потеряв брата». Нет, кроме смерти деда этот проклятый дом не увидит ничего. А может, и мама умерла не просто так? Мысли Димы снова закружились вокруг этой темы: мама умерла, дав жизнь, дед умер, дав кров.
- Мария?! – Дима чуть повысил голос. Результат – неизменный. Кухарка пропала, не оставив после себя и следа пребывания. Кроме маленького зеркальца на сервировочном столике.
- Эх, Мария, Мария… - вздохнул Дима, сделав пару шагов по кухне. – Что ж с тобой произошло? Ты что-то узнала? Что?.. – Дима, проходя мимо столика, сначала непроизвольно повысил голос, а затем запнулся: из зеркальца на него глядело лицо Марии. Страшное лицо. Сухие щеки обтягивают неестественно выдающиеся вбок скулы; белокурые волосы спутаны в клубок и отдельные пряди закрывают один глаз. Второй – молочно-белый белок и полное отсутствие зрачка – смотрит прямо на Диму. Не успел Дима подумать, что это просто какая-то своеобразная фотография, что он по ошибке принял ее за зеркало, как лицо стало двигаться, искажаться и… кричать. Кухня сразу же наполнилась звериным воем, который проникал в тело, в каждую его клетку, и кровь загустевала в сосудах. Вот только Дима, не смотря на все происходящее, не мог оторвать глаз от этого лица... нет, это больше не было лицом, это было… куском пережаренной свинины с клочком спутанных волос, которое издавало истошные вопли…
Дима смотрел в зеркальце, и ему в ответ блестели его собственные глаза. Видение (или наваждение) растворилось вмиг, едва Саев подошел к столику и посмотрел прямо в зеркало. Слегка успокоившись, Дима отметил характерный факт: его лицо не многим¸ если честно, отличалось от неизвестного лица (оно не представилось, поэтому заявлять, что это Мария пока не стоит). И это не могло не напрягать. Та бледность и худоба вместе с покрытой ранними морщинами скулами и в купе с болезненным взглядом, внушало реальные опасения: физическое и психическое состояние молодого человека невероятно зыбко. Оглядев кухню, Дима поймал себя на мысли, которая заставила его ухмыльнуться: он голоден. Он ужасно голоден! Сколько он не ел? День? А то и два! Желудок призывно заурчал, как только мыли о еде посетили молодого Саева. Надо хоть что-нибудь перекусить. Единственное «хоть что-нибудь», что он смог сделать – несколько бутербродов с весьма некошерной колбасой. Иных продуктов не было. Затолкав в себя это подобие еды, Дима разочарованно вздохнул: голод позиции не сдал, однако аппетит был раздразнен. Саев вышел обратно в холл, и властный голос голодного человека наполнил его стены:
- Фре-е-е-ед!
Ответом послужил лишь бой часов в гостиной. Двенадцать.
Подождав немного, молодой человек крикнул еще громче, но бесполезно. Видать снова на улице, решил Дима. А если так… Он на секунду задумался, затем подергал ручку входной двери – не поддавалась – и быстрым шагом направился к лестнице, по ходу забежав на кухню. Взять свечу.
- Сцелус Арианна, - произнес он, и в знакомом коридоре забрезжил свет. Не дожидаясь полного освещения, Дима подошел к двери и, открыв ее (ключ всегда лежал у него в кармане), вошел в знакомый круглый кабинет. Он не знал, что конкретно хочет узнать или найти; но был абсолютно уверен, что здесь, в этом старом, принадлежавшем, наверное, самому Клаусу Сайферу, кабинете найдется что-нибудь важное или ценное. Допустим информация о прежних владельцах. Естественно, Клаус о них ничего не знал, но ведь ни для кого не секрет, что кабинет использовался после его смерти. Дима огляделся, – пыль едва тронула книжные полки – и используется до сих пор. Саев отчетливо представил себе, как Бартон тщательно протирает стол и шкаф, поправляет книги. Бац, и лицо Фреда превращается в лицо Джона. Ван Дарен стоит посреди кабинета, проницательно глядя на письменный стол. Он обходит его со стороны окна и садится в высокой кресло. На столе лежит книга. С мордой обезьяны на обложке. Лицо Джона скрывает капюшон, а тело – плащ. Его рука скрывается во внутреннем кармане плаща и достает небольшой сверток…
Пыль едва тронула поверхность стола, одиноко стоящего посреди комнаты. Никакого кресла здесь не было и в помине, также как и окна, кстати. Было другое окно чуть в стороне, но не то. Это была всего лишь игра воображения и логики. Ведь так? Или… Дима подошел к стене напротив и внимательно посмотрел на обои. Судорожный вздох удивления прошелся по его нутру: под обоями выделялись сколоченные доски, явно закрывающие какой-то проем. Величиной как раз с окно из «воображения». Чувствуя, как внутри у него что-то поднимается, Дима, подцепив ногтем отклеивающийся кусочек обоев, что есть силы, дернул его вниз. Все сильнее и сильнее ощущая возбуждение, Саев провел рукой по сколоченным доскам. Пока он бежал вниз за ломом или еще чем-нибудь в том же роде, в его голове мелькала одна и та же мысль: «это была всего лишь игра воображения? Или видение?». Вернувшись наверх, Дима прислонил лом, найденный в кладовке к доскам и несколько раз с силой нажал на него. Послышался треск, и доски единым пластом отошли от стены. То чувство, которое поднималось в Диме дошло до самого верха и ударило в маленький колокольчик в макушке: это было не воображение. Доски, упав на пол, открыли глазам окно. В точности такое же, какое Диме показалось в видении. Или это было даже не видением? Что это было? Реальностью? Безусловно! Эта комната была реальна, также, как и окно. Значит здесь – он посмотрел на пол рядом со столом – стояло кресло. Огромное кожаное кресло с очень высокой спинкой. Интересно! Дима хмыкнул и покачал головой. «Значит ли это, что ты, мой друг, попал на несколько мгновений в прошлое, а? Вот только что в этом прошлом делал Джон? За то время, что ты тут находишься, ты видел всякое. Но такое!»
Дима выглянул в окно: дождь наконец-таки закончился, и от недавних туч не осталось и следа. Ярко светило полуденное солнце. Дима закрыл глаза и попытался расслабиться. В темноте сомкнутых век поплыли блики, которые возникают после глазения на яркий свет. И ничего кроме. Больше никаких путешествий во времени. Но это чертово окно! Дима не мог оторвать от него взгляд, не понимая что же его так притягивает! Вроде бы окно как окно. Конечно, оно было заколочено, но ведь в старых домах это не новость! Чего же молодой Саев так разволновался? Только лишь оттого, что увидел это окно? В попытке отвести взгляд от злополучного окна, Дима уставился на стол. Ничего особенного: книга, колбы, странный агрегат на подставке – все так, как они с братом оставили здесь в прошлый раз. Лицо Антона всплыло у него перед глазами: худое, вымученное, с чужими сумасшедшими глазами. Таким Дима видел его в последний раз, перед исчезновением в лесу. Прошел уже день – или два дня? неделя? – а вестей как не было, так и нет. Лицо брата снова вспыхнуло в сознании Димы, на этот раз совсем иное – темное, с пустыми глазницами, из которых сочились жирные черви; из-за полуоткрытых рваных губ показывались кривые зубы, а волосы торчали из почти лысого черепа клочками. Дима тяжело задышал и одной рукой потер глаза, пытаясь отогнать страшное видение. Но лицо, словно назло, стало приобретать все более четкие очертания. Внезапно Диме вспомнился смешной случай из прошлого; вспомнилось, как они с братом смеялись, держась за животы. Дима увидел себя с широкой улыбкой, увидел брата, громко и открыто хохочущего и эти лица победили страшное видение. Они съели ужасное лицо, растворившись сами. Только звуки смеха еще доносились откуда-то издалека, но затем стихли и они. Осталась только комната. Дима стоял, крепко вцепившись в угол стола, и его глаза смотрели на картину. Красивая девушка с зелеными глазами была единственным источником света, кроме новоиспеченного окна. Саев был уверен, что имя этой девушки – Арианна, однако подошел поближе и слегка приподнял ее за нижний край – вдруг на обратной стороне будет какая-нибудь подпись. Нет, холст был абсолютно чист. Стараясь больше не обращать внимания на отвлекающие его факторы, Дима собрался с мыслями и взял знакомую книгу со стола; ту самую с мордой обезьяны на обложке. Она ехидно улыбалась, глядя на него с обложки. Парень узнал эту ухмылку – та же морда смотрела на него с потолка холла. Один в один! Но что это значит? Дима слышал что-то, что знатные семьи имеют свой герб. Быть может – обезьяна – геральдический зверь семьи Сайфер. Тогда эта книга… тогда эта книга, вполне возможно, не что иное, как летопись семьи. Возможно, и Дима даже воодушевился, в ней найдется та самая информация, которую он ищет. Информация о прежних владельцах, а вернее об их смертях. Кто, когда, и – наверное, самое главное - при каких обстоятельствах ушел в мир иной? Но, как только Дима открыл книгу, шарик у него внутри сдулся с неприличным звуком, и, глубоко вздохнув, Саев положил открытую книгу на стол. Как? Как он прочитает ее? Как он извлечет нужную информацию, если даже не знает языка, на котором она написана? Он вспомнил, как они с братом пытались расшифровать этот язык. Боже, как давно это было. Дима совсем поник. Лучше бы он сюда вообще не заходил! Забыл, что толку с этой комнаты, что с козла молока!
- Будьте вы прокляты, - не очень зло прорычал он, но в отчаянии отшвырнул книгу. Пока она, как в замедленной съемке падала на пол, Дима в оцепенении следил за ней: на страницах он одновременно видел незнакомые символы и на их же месте знакомые слова. Объяснить это он не мог, да и не очень хотел в тот момент. Подхватив книгу на лету, он вперил жадный взгляд в рукописный текст. Опять ничего! Да что ж такое-то?! Но Дима больше не расстраивался. Он был абсолютно уверен, что если уж один раз смог разглядеть надписи на родном языке – сможет и второй! Через пять минут безуспешных попыток (разглядывания под разным углом, держа книгу в руках и опустив ее на стол, да даже бросив на пол), Дима издал победный клич – стоит слегка прикрыть глаза и посмотреть на текст под небольшим углом, как проявляется нормальный, не «казибяками», текст. Вот оно! Прежде, чем начать чтение, Дима отошел к окну и достал сигарету (куда он подевал предыдущую – он не помнил) со спичками и закурил, глядя в окно. На улице совсем распогодилось, и вроде бы все хорошо… и вроде бы ничего не случилось… и не случится. Дима выдохнул дым, и вся радужность окружающего мира оказалась в сером, едком тумане. Также как и сам Дима… также как и его семья. Затянувшись и зажав в зубах фильтр, он попытался открыть окно. Через пару минут он уже облокотился на подоконник и дышал свежим воздухом. Вид открывался почти тот же, что и из первого окна, не заколоченного: сторожка дворецкого и часть Западного Леса. А если чуть дальше выглянуть, то и озеро будет видно. Вернув взгляд на сторожку, молодой человек попытался разглядеть там дворецкого, но то ли потому, что окно было слишком высоко, то ли его там вовсе не было, движений Дима не заметил. Ладно, решил он, найду – спрошу, почему так подолгу пропадает. Докурив сигарету и щелчком пальцев отправив ее в свободный полет, Дима вернулся в кабинет и потер ладони друг о друга, глядя на раскрытую книгу.
- Что ж, - вздохнул он, ощущая невероятный прилив сил. – Начнем?
|
| |
| |
|
Поиск
|
 |
|
