Вход · Личные сообщения() · Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS Наша группа в ВК!
  • Страница 2 из 2
  • «
  • 1
  • 2
Модератор форума: Lord, Cat-Fox  
Форум » С пером в руках за кружкой горячего кофе... » Ориджинал » Стеклянный рай (фантастический рассказ)
Стеклянный рай
dinaltДата: Среда, 25.01.2012, 11:51 | Сообщение # 16

Добрый админ :)
Сообщений: 3147
Награды: 28
Репутация: 17
Статус: Offline
Quote (Lagrima-Cristy)
Девочка и вправду крепко привязалась к нему

не уверен, что "и вправду" здесь уместно

Quote (Lagrima-Cristy)
При желании Гордон легко мог бы справиться с ними.

меня немного смутило то, что у них там есть борьба. Это ведет к агрессии. ИМХО

Quote (Lagrima-Cristy)
Юноши углубились во мрак вечернего леса, ориентируюсь по каким-то одним им ведомым указателям.

"ориентируясь"

я бы поспорил с реакцией Ясеня. Но это тоже только моя точка зрения.

И Гордон создает впечатление не менее жестокого, чем дикари, человека. Такое ощущение, что он все время притворяется, а собой был только в бою. Даже не знаю почему так)

Ждем проду.



 
Lagrima-CristyДата: Среда, 25.01.2012, 20:01 | Сообщение # 17

Критик
Сообщений: 232
Награды: 9
Репутация: 3
Статус: Offline
Quote (dinalt)
меня немного смутило то, что у них там есть борьба. Это ведет к агрессии. ИМХО

Борьба как спортивное состязание...ммм а ведет ли это к агрессии? Мне кажется, это наоборот должно способствовать ее выплеску в наиболее "мирной" форме
Quote (dinalt)
я бы поспорил с реакцией Ясеня. Но это тоже только моя точка зрения

Я когда перечитывала и редактировала, тоже задумалась над его реакцией. Вполне вероятно, я ее изменю
Quote (dinalt)
И Гордон создает впечатление не менее жестокого, чем дикари, человека. Такое ощущение, что он все время притворяется, а собой был только в бою. Даже не знаю почему так

Он не то, чтобы притворяется...он зажат в рамках, навязанных ему с детства. По природе своей он именно агрессивный, вспыльчивый, горячий (и Габриэлла у него была в партнершах не случайно). Он бунтарь. Но на Острове с таким характером он не смог бы существовать, поэтому Гордон старается держать себя в узде, хоть "истинное Я" порой и проскакивает наружу. За пределами Острова он все еще одергивает себя. По привычке. Но уже начинает осознавать, что можно ослабить поводок


 
Lagrima-CristyДата: Пятница, 27.01.2012, 16:59 | Сообщение # 18

Критик
Сообщений: 232
Награды: 9
Репутация: 3
Статус: Offline
3

(флафф ^_^)

Синица почти не отходила от Гордона, объясняя ему все непонятное в жизни рода. Она перестала удивляться неприспособленности чужака, его незнанию простых вещей и с радостью превратилась в терпеливого наставника. Тот почти смирился с дикими обычаями своих новых соплеменников, стараясь как можно меньше задумываться о моральных сторонах, и не вникая в самые отвратительные на его взгляд вещи. Такие, например, как убийство слабых детей.
Гордон делил вместе с дикарями кров и пищу (мясо оказалось совсем не противным, если не думать, что раньше оно дышало и двигалось). Он облачился в такие же, как у них, одежды. Он работал вместе с ними. Клятва выполнялась неукоснительно. И еще никогда островитянин не чувствовал такой близости с окружающими людьми.
Боль в груди почти прошла, и Гордон вместе с другими мужчинами отправился на свою первую охоту. Он думал остаться в стороне, но сам не заметил, как увлекся. Закаленный многочисленными спортивными состязаниями, в которых он принимал участие, островитянин хорошо переносил длительные переходы и не ощущал особых неудобств. Через несколько дней пути лес закончился, и ему открылись необозримые просторы степи. Началась многодневная погоня за стадом незнакомых, медлительных животных, изматывающая и в то же время приносящая удовлетворение. Когда они, наконец, настигли добычу, чужак первым кинул копье и ранил зверя. Он думал, что потом будет раскаиваться, но не ощущал ничего, кроме азарта и бьющей через край силы. Ни одно развлечение, популярное на Острове, не могло подарить таких сильных эмоций. В голове всплыли слова Габриэллы, сказанные целую вечность назад, о том, что сытая размеренная жизнь давно приелась островитянам, и мысленно согласился с ней. Возможно, когда он вернется домой (надежда на это еще не умерла), он будет скучать по такому образу жизни. Возможно…
Гордон стоял в стороне, пока охотники разделывали тушу, вырезая лучшие куски. Все-таки, не ко всему он привык, и это кровавое зрелище не приносило удовольствия. Мужчина не успел ничего сообразить, когда что-то тяжелое и отвратительно пахнущее повалило его на землю. Раздался жуткий рык, от которого заложило уши. Мгновенно оправившись, он увидел над собой огромное чудовище с песочного цвета шкурой и черной гривой, а самое главное, с внушительными клыками, сомкнутыми возле самого его горла. Еще чуть-чуть и.…Все же он успел отметить, что зверь похож на кошку, которых держали на Острове некоторые жители, вот только увеличенную раз в тридцать. Плохо повинующейся рукой Гордон нащупал на поясе нож и, не глядя, вонзил его в бок хищника. «Кот» испустил еще один оглушительный рык и вдруг повалился на добычу, содрогнулся всем телом и затих. Случайно островитянин попал в самое сердце.
Подоспевшие охотники вытащили его из-под зверя. Гордон перевел дух, прислушиваясь к собственным ощущениям. К счастью, хищник, молодой и неопытный, лишь незначительно поцарапал его. Мужчины перерезали зверю горло, хлынула кровь, и Гордон услышал чей-то приказ:
- Пей!
- Что?
- Хочешь взять себе силу этого зверя? Пей!
Не соображая, что делает, Гордон склонился над раной и сделал глоток. Кровь была еще теплой и соленой. Мужчина мгновенно почувствовал тошноту, и его вывернуло прямо рядом с поверженным хищником под веселый смех остальных охотников.
- Ничего, - один из них, Волчий Клык, дружески похлопал его по плечу. – В первый раз всегда так.
Гордон вытер губы. Нет уж, следующего не будет!
После этого происшествия он стал внимательнее смотреть по сторонам.
Охотники убили еще несколько крупных травоядных животных, подвялили мясо и, нагрузив им мешки, повернули назад. Обратный переход показался Гордону гораздо короче. Он без труда ориентировался в местах, по которым они раньше проходили.
Едва он вышел на поляну, принимая приветствия от женщин, пришедших к своим мужьям и мужчин, оставшихся охранять деревню, как оказался в объятиях Синицы, налетевшей подобно весенней грозе. Она обняла чужака своими тонкими руками, которые ему ничего не стоило сбросить, дернув плечом, и горячо зашептала:
- Ты был сильным и смелым. Ты воин. Теперь ты равен в правах с остальными.
Гордон стоял, не решаясь обнять эту девчонку, такую юную и такую храбрую. Она нисколько не стеснялась своих чувств.
- Ты не рад меня видеть? – Синица отстранилась.
- Рад.
- Так почему не обнимешь?
- Не знаю. Здесь люди и …- Гордон чувствовал себя очень глупо.
Синица засмеялась и вновь повисла на нем. Мужчина сомкнул руки вокруг ее талии, стараясь не сжимать крепче, чем того требуют приличия.
- Пошли. Я приготовила ужин. Расскажешь, как все было.
Синица потащила Гордона за собой.
Пока он жадно поглощал пищу, забыв о всяких приличиях и манерах, пытаясь с набитым ртом поведать девушке о своей первой охоте, Синица сидела, подперев голову рукой, и смотрела прямо ему в глаза. Гордона смущал этот взгляд. Ему было странно испытывать подобное чувство, но девчонка действительно заставляла его опускать глаза в тарелку. Он, взрослый мужчина, чуть ли не краснел перед этой малявкой! Настойчивость девушки поражала.
Он не знал, что за время его отсутствия Синица выдержала несколько тяжелых разговоров с дедом…и победила. Макал только рукой махнул на свою непутевую внучку. «Поступай, как знаешь!»
- Вкусно? – спросила Синица.
- Да.
- Хочешь, я тебе всегда буду готовить?
- Я…возможно, не останусь здесь надолго.
- Что? Ты собираешься уйти? – побледнела Синица.
- Да, чуть позже. Когда узнаю, куда идти, - Гордон пристально посмотрел на собеседницу.
- Но…но…нет! Ты не уйдешь! Ты меня не бросишь! – маленькая женщина, а сейчас Синица казалась таковой, чуть не плакала.
У Гордона сжалось сердце. Он впервые осознал, что уйти будет не так-то просто, как виделось ему раньше.
Девушка вцепилась ему в руку, как будто сейчас он мог встать и убежать.
- Мне придется уйти.
- Но ведь не сейчас, да?
- Не сейчас.
- И хорошо. Может быть, потом тебе не захочется уходить, - с надеждой в голосе сказала она.
Гордон покончил с едой и улегся в постель, которая уже стала его собственной. Удобно было лежать на мягких шкурах и думать, думать… Он отчетливо понял, что Синица влюблена в него, причем совсем ни как неопытная девчонка, очарованная красивым мужчиной. Любовь ее была более зрелой, и, наверное, по обычаям рода Синица уже считалась взрослой, но…Чужак все равно не желал видеть этого за детским личиком и тоненькой худосочной фигуркой. Ему вспомнилась Габриэлла, ослепительная, как солнце. Странно, в последнее время он почти совсем не думал о ней. Габриэлла была полной противоположностью Синице. И все-таки…ни одна из них не была хуже другой. Они просто были разными. Гордон в смятении поднялся рывком на постели и вышел наружу.
Сгущались вечерние сумерки. Небо налилось густой глубокой синевой, проглядывали первые звезды. Над черной громадой леса возвышалась другая – горы. Этой проклятой горы, где он потерял так много. Потерял себя.
Гордон сел возле входа в землянку, закинув голову и вдыхая пряный аромат леса. Да, такого на Острове не увидишь. Он прекрасен как сад, и так же искусственен. Все, что нарушает правильность линий и форм – враг, которого следует немедленно истребить. Мужчина вздохнул.
- Не спится?
Синица появилась как всегда неожиданно. Она прикорнула рядом и тоже стала смотреть на звезды.
- Небесные огни, - прошептала девочка. – А ты знаешь, откуда они берутся?
Гордон усмехнулся.
- Нет, правда.
- Нет, не знаю, - островитянин подумал, что рассказывать об огромных пылающих газовых шарах необразованной дикарке неуместно.
- Это свечи. Их зажигает богиня Танейт, чтобы души умерших могли найти дорогу на небо, - с умным видом пояснила Синица.
- Наверное.
Гордон посмотрел на нее как на ребенка – ласково и снисходительно.
- А иногда боги спускаются на вершину вон той горы и жгут там костры. Если мы еще посидим, то, может быть, их увидим.
Синица прижалась к Гордону покрепче, дрожа от ночного холода. Тот мог бы обнять ее, но не посмел, словно что-то неумолимо отстраняло его от этой девочки-женщины. Габриэлла … с ней все было проще. Он захотел, чтобы она принадлежала ему с их самой первой встречи. Добивался ее, как никого и никогда в жизни, но теперь, оказавшись порознь, почти не ощущал одиночества или потери. Габриэлла была страстной, желанной и независимой, даря себя и оставаясь при этом далекой. Синица вызывала в Гордоне желание обнять ее и никогда не отпускать от себя, защищать до последнего вздоха. В древних книгах, не электронных, а настоящих из вещества под названием бумага, написанных на языках, давно канувших в забвение, Гордон читал о чувстве под названием любовь. И те чувства, которые он испытывал к обеим женщинам, были любовью, он осознавал это совершенно отчетливо. Но вот какое из них было истинным? Хотя, наверное, ошибочно так говорить и думать. Любовь не может быть неистинной или неправильной, большой или маленькой. Она меняет маски, но не меняет своего лица, и когда маски сброшены, ее легко узнать.
Гордон внутренне улыбнулся. Веками люди смотрели на звезды, пытаясь проникнуть в тайны мироздания. И звезды мерцали, чтобы заблудшие души могли найти дорогу в небеса.
- Смотри! – воскликнула Синица, отрывая Гордона от раздумий. – Они там.
Она указывала пальцем на гору, черным пятном проступающую на темно-синем полотне небе. Гордон напряг зрение и увидел, как во тьме, над вершиной, пляшут три светлячка, то, поднимаясь к звездам, то, прижимаясь к склону. Сердце понеслось вскачь. Ошибки быть не могло! Гордон вскочил на ноги, всем телом подавшись вперед и жалея, что не родился крылатым. Синица смотрела на него с недоумением.
Друзья ищут его.
- Такое часто бывает в последнее время. Богам, наверное, нравится эта гора. Если бы только можно было подняться на вершину, – с неизъяснимой тоской сказала Синица. – Я так хотела бы увидеть богов.
- Зачем? – автоматически спросил Гордон.
- Спросить, почему они позволили моим родителям умереть.
Гордон замер. Синица стояла перед ним хрупкая и печальная, ведь он вскрыл рану в ее сердце, а она никак не могла защититься. И вновь его посетило желание обнять этого взрослого ребенка и укрыть от всего враждебного мира. И он не стал противиться. Девушка всхлипнула и затихла в его объятиях.
- Прости, - неловко бормотал Гордон, - я не хотел. Я не знал.
Он никогда не видел своих родителей. Дети на Острове были общими и росли в специальных Садах и Школах. За них отвечали все члены общества и все принимали участие в их воспитании и обучении. Гордон не мог ощущать сыновней привязанности к Людям, давшим ему жизнь, но, глядя на Синицу, он почти физически ощущал боль этой девочки и понимал ее чувства.
- Ничего, - Синица вытерла слезы. – Я не плакса, не подумай! Просто…вспомнилось.
Гордон еще крепче прижал ее к себе. Он забыл о пляшущих огоньках на горе, о том, что кто-то ждет его там, за морем, о женщине с кошачьими глазами. Он был здесь, в диком холодном мире, изгнанный из рая, и держал в руках самое драгоценное из всех сокровищ.
- Пожалуйста, не бросай меня. Я люблю только тебя, - прошептала Синица.
Гордон не знал, что ответить.
- Пожалуйста, возьми меня в жены. Я буду послушной, правда.
- Но…я не знаю, я не умею, - островитянин смутно понимал значение слова «жена». – Есть, наверное, какие-то обряды…
- Обряды будут завтра, а сегодня достаточно просто желания быть рядом. Гордон.
Синица произносила это имя с наслаждением, словно смакуя, и оно приобретало какой-то сокровенный смысл.
- Я хочу быть рядом с тобой, - Гордон не лгал. Наверное, первый раз с момента своего появления среди дикарей.
Синица взяла его руку дрожащими пальцами и увлекла за собой.
Муж и жена. Древние забытые слова обрели для Гордона смысл в эту ночь. Они значили желание быть вместе, одним целым до самой смерти. И мужчина понял, что уже не сможет расстаться с этой девочкой-женщиной, что возьмет ее с собой. Они не расстанутся до конца жизни. Как в старых книгах, которые никто не читает и не понимает, кроме него.
- Возлюбленный мой, - едва слышный полный глубокой нежности шепот растворился в темноте и вечности.




Сообщение отредактировал Lagrima-Cristy - Пятница, 27.01.2012, 17:00
 
dinaltДата: Понедельник, день тяжелый(((, 30.01.2012, 13:05 | Сообщение # 19

Добрый админ :)
Сообщений: 3147
Награды: 28
Репутация: 17
Статус: Offline
Quote (Lagrima-Cristy)
изматывающая и в то же время приносящая удовлетворение.

я бы написал удовольствие. Удовлетворение, ИМХО, это больше подходит у уже завершенному процессу, результату.

Quote (Lagrima-Cristy)
Синица влюблена в него, причем совсем ни как неопытная девчонка

"не как" и "неопытная" как-то не к месту. Лучше "наивная", или там "юношеской любовью"

хорошо написано)
только абзац там где:
"Тот мог бы обнять ее, но не посмел, словно что-то неумолимо отстраняло его от этой девочки-женщины. Габриэлла … с ней все было проще." немного сумбурный вышел... не знаю, что, но было бы хорошо его немного подправить)

Жду проду)



 
Lagrima-CristyДата: Понедельник, день тяжелый(((, 30.01.2012, 20:30 | Сообщение # 20

Критик
Сообщений: 232
Награды: 9
Репутация: 3
Статус: Offline
Quote (dinalt)
я бы написал удовольствие. Удовлетворение, ИМХО, это больше подходит у уже завершенному процессу, результату

Принято)
Quote (dinalt)
только абзац там где:
"Тот мог бы обнять ее, но не посмел, словно что-то неумолимо отстраняло его от этой девочки-женщины. Габриэлла … с ней все было проще." немного сумбурный вышел... не знаю, что, но было бы хорошо его немного подправить

Ок, подумаю, что можно сделать. Честно говоря, для меня сложно описывать романтические отношения. Боюсь скатится либо в совсем уж сладенький флафф, либо чего-то недосказать

С продой чуток повременить придется. Но к концу недели думаю появится)




Сообщение отредактировал Lagrima-Cristy - Понедельник, день тяжелый(((, 30.01.2012, 20:31
 
Lagrima-CristyДата: Суббота, 04.02.2012, 14:20 | Сообщение # 21

Критик
Сообщений: 232
Награды: 9
Репутация: 3
Статус: Offline
4


Ночь ушла, оставив после себя сладость поцелуев и тепло объятий. Гордон поспал бы еще, но Синица, неутомимая и деловитая, вскочила с первыми лучами солнца, впустив в нагретый уют их ложа утреннюю прохладу.
- Поднимайся! – тормошила она Гордона. – Ты, кажется, хотел исполнения обрядов! Будут тебе обряды!
Мужчина открыл глаза и потянулся. Под бдительным контролем своей юной жены он оделся в полотняные штаны, заменившие ему давно превратившуюся в лохмотья его собственную одежду.
- Откуда вы берете ткани? – задал он интересующий вопрос.
- Вымениваем у других родов. Растения, из которых можно изготовить ткань, растут далеко на востоке. Раз в год мы ездим к нашим соседям и меняемся с ними.
- Ты много их знаешь? Родов?
Синица пожала плечами.
- Дедушка знает все от степи до Реки без берегов. Я лишь некоторые. Моя старшая сестра вышла замуж за мужчину из рода, что два дня пути на юг. Некоторые женщины у нас пришли в наш с мужем.
- Где, кстати, Макал? - Гордон понял, что не видел его с самого начала охоты.
- Он ушел в лес пообщаться с духами. Может быть, по пути навестит соседнее поселение.
Островитянин хмыкнул, решив про себя, что «колдуну» просто надоело сидеть на одном месте и видеть одни и те же лица, и он решил побродить. Что ж, его ждут сногсшибательные новости по возвращении.
Гордон плеснул себе в лицо из кувшина.
- Я в твоем распоряжении.
- Пойдем. Старики должны совершить обряд Единения и указать нам место для постройки дома, - Синица рванула к выходу.
- Что? – не понял мужчина.
- Увидишь.
До самого полудня ему пришлось участвовать в непонятных обрядах, пить странного вкуса напитки, смотреть, как старики приносят жертвы, чтобы умилостивить богов. Наконец, когда Гордон думал, что не выдержит еще одного чтения молитвы, завершающегося поглощением какой-то поганой жижи с запахом болота, Синица объявила, что они теперь муж и жена перед лицом богов, и души их будут вместе По Ту Сторону. Островитянин вздохнул.
- Дабы укрепить чужака в нашем роде, жилище вам следует строить под старым орешником на краю поляны, - велел один из стариков.
Синица послушно кивнула.
Почти сразу же они взялись за работу. По обычаям им помогал весь род: мужчины рыли землю и рубили деревья под опоры, женщины связывали гибкие ветви для крыши. Копать рыхлую жирную землю было несложно, и Гордон быстро освоил нехитрое искусство, хотя ни разу в жизни этого не делал. Работа кипела до вечера. Еще одну ночь островитянин и Синица провели в землянке Макала, а наутро продолжили строительство своего жилища, которое завершилось к середине дня. Синица сложила из камней очаг, застелила шкурами деревянный остов их общей кровати. Остальные члены рода принесли им разные подарки, которые юная женщина с благодарностью приняла. Молодые люди племени затеяли праздник в честь такого события, хотя Синица противилась этому. Гордон, удивляясь себе, рука об руку со своей новоявленной женой, танцевал дикарские странные танцы, пытаясь подражать остальным людям. Наконец, он со смехом бросил это дело, увлекая из круга свою жену. Они уселись на бревно неподалеку от костра, глядя, как другие продолжают искренне веселиться. Мужчина держал в своей руке руку Синицы и молчал. Он лишь ощущал ее рядом и терпеливо ждал, когда им позволят остаться наедине.
Наконец, когда звездная ночь пала на поселение, им разрешили удалиться в свой новый дом. Веселые голоса и поздравления затихли, наступила тишина. Вот тут-то и нашлось место для нежных слов и крепких объятий. Гордон, вдали от дома, среди чужих ему существ, понял, что ощущает себя вполне счастливым. Он плыл в сладкой дремоте рядом со своей возлюбленной, когда Синица неожиданно повернула к нему лицо и спросила шепотом:
- И все-таки, ответь мне, откуда ты?
Гордон открыл глаза. Сон как рукой сняло. И что это ей взбрело в голову спросить его об этом сейчас? Он запнулся. Синица терпеливо ждала ответа.
- Ты не хочешь говорить мне?
- Нет, просто я боюсь, что ты не поймешь, а я не умею объяснять.
- Я пойму, правда. Мне хочется знать, - девушка смущенно засмеялась, - уж не бог ли, принявший облик смертного, у меня в мужьях.
Гордон расхохотался. Он поцеловал свою жену, начавшую шутливо отбиваться. Только Синица со своей непосредственностью могла предположить такое.
- Нет, я не бог. Но и не такой же человек, как ты и твое племя.
- Тогда кто ты? Ты прилетел на железной птице…откуда?
- Это не птица. Это машина. Механизм.
Синица не понимала.
- В море, вы называете его Рекой без берегов, далеко отсюда, есть Остров. Там и живут такие как я, уцелевшие после Катастрофы. Там очень красиво. И никто никого не убивает. Даже животных.
Девочка смотрела на него хмуро и настороженно.
- За Рекой без берегов нет ничего. Так говорят старики.
- Мы тоже жили и думали, что кроме нас нет других разумных существ. А теперь я нашел вас. Мне нужно вернуться на Остров и рассказать об этом. Это меняет все наше представление о мире!
- Значит, ты все-таки уйдешь? – голос Синицы дрогнул.
- Да. Так надо.
- На свой проклятый Остров?
- Да.
- Разве тебе не хорошо здесь, со мной?
- Очень. И я возьму тебя с собой. Ты сама увидишь, как прекрасен мой родной дом.
Синица молчала.
- Что? Почему ты ни слова не говоришь? Ты не согласна?
- Согласна, - каким-то тусклым голосом сказала юная женщина. Гордон не видел в темноте ее лица и не знал, о чем она задумалась.
- Там у нас будет новый дом. Красивый, открытый солнцу и ветру, с видом на море. Там мы будем счастливы. Я всему тебя научу. Ты сможешь полетать на «стриже».
- А мой род?
Гордон не нашелся, что ответить. Он не знал. Все зависело от решения Старших.
- С ним все будет хорошо. Мы сможем навещать их.
Синица уткнулась в грудь своему мужу, а потом внезапно серьезно спросила:
- А кем твой род будет считать нас?
- Что? – в первую минуту Гордон не понял.
- Ты рассказал о богах, живущих на небе и не знающих горя. О богах, которым открыты сокровенные знания, которым подвластно живое и мертвое. Но кто мы по сравнению с вами? Как твои родные будут смотреть на меня? Как на ручную зверушку, которую ты притащил с собой для забавы? – Синица говорила с яростью и горечью, понимая, что как бы она не хотела, она все равно не встанет на одну ступеньку со своим божественным мужем. – А что будет, когда я тебе надоем?!
- Не говори так. Я буду любить тебя до самой смерти. Ты сообразительная, ты всему сможешь научиться.
Синица покачала головой.
- Зачем я тебе нужна?
Вместо ответа Гордон прижал ее к себе и поцеловал. Девушка затихла в его объятиях.
- Мы уйдем вместе, - прошептал он.
- Куда?
- На вершину горы. Там ждут меня друзья.
- До горы два дня пути и еще день понадобится, чтобы подняться на вершину.
- Ничего. Справимся.
- Хорошо. Когда луна станет полной, мы выйдем в путь. Эти дни я потрачу на подготовку, - Синица была не только сообразительной, но и практичной.

Несколько дней прошли в горячке сборов. Синица, которая гораздо лучше была знакома с дальними переходами, собирала их обоих в дорогу, вялила мясо и сушила какие-то незнакомые Гордону плоды, жутко сладкие, но хорошо утоляющие голод. Воду юная женщина надеялась отыскать в пути, в лесных родниках, которые совсем не были редкостью. До полной луны оставалось около недели.
Однажды ночью Гордон проснулся оттого, что Синица отчаянно трясла его за плечи. В землянке горела лучина. В неярком свете лицо жены было испуганным. Гордон протер глаза и разглядел, что в жилище есть кто-то еще. Этот кто-то стоял у входа, переминаясь с ноги на ногу, и чего-то ждал. В ночном госте островитянин узнал Эхкура, одного из лучших охотников рода.
- Скорей! Пойдем! Мне нужна твоя помощь! – Синица лихорадочно бегала по землянке, отыскивая какие-то предметы и кидая их в мешок.
- Что случилось? – тревога жены передалась Гордону, и он принялся спешно натягивать штаны.
- У Эхкура жена рожает, а ребенок никак не может появиться на свет.
Гордон застыл.
- А я то здесь причем?
- Дедушки нет. Поэтому помогать мне будешь ты!
- А он не может помочь собственной жене?
- Нет! – отрезала девочка-женщина так, что Гордону расхотелось возражать.
С ворчанием он потащился за Эхкуром. Островитянин особо не переживал, не осознавая сложности ситуации. На улице шел проливной дождь. Ежась под потоками холодной воды, мужчина проклинал все на свете. Синица широким шагом шла вперед, не обращая внимания на погоду.
Они вбежали в землянку, душную и ярко освещенную огнем очага. На кровати распростерлась женщина, стонущая от боли, с лицом, раскрасневшимся и мокрым от пота. Она лежала, широко расставив ноги и обхватив руками живот.
- Помогите, пожалуйста! – крикнула она.
- Да-да, я помогу, - Синица тут же развила бурную деятельность. – Принеси побольше воды! – властно велела она Эхкуру, и тот беспрекословно вылетел из землянки с бурдюком.
Синица склонилась над роженицей и принялась ее тихо о чем-то расспрашивать. Получив ответы, она принялась доставать из мешка какие-то инструменты, от вида которых Гордона замутило. Зачем он согласился на это? Почему не отказался?
- Найди какие-нибудь тряпки, - приказала Синица мужу.
Теперь эта девочка, сосредоточенная и серьезная, показалась Гордону старше его самого. Гордон принялся шарить по землянке, пока не нашел какие-то куски ткани. Он передал их своей жене, та кивнула и вновь взялась за женщину, уже практически потерявшую сознание от боли. Вернулся ее муж, смущенный и растерянный. Он поставил на огонь котелок с водой и замер у входа.
- Можешь выйти, - не оборачиваясь, сказала Синица.
Эхкур как будто только этого и ждал. Гордон завистливо проводил его глазами.
Не то, что бы его смущал процесс, в котором он участвовал, на Острове эта тема была доступна даже детям, но помогать принимать роды…он не врач, в конце концов! И не любит вида крови!
Гордон старался не смотреть на жену и только молча выполнял ее указания. Синица продолжала возиться с роженицей. Раздался душераздирающий крик. Мужчина вздрогнул.
- Потерпи чуть-чуть, скоро все, - почти умоляюще сказала юная женщина, - я вытащу ребенка.
Роженица замолчала, слышались только сдержанные глухие стоны. Синица гремела инструментами и тихо ругалась. Наконец, наступила звенящая тишина. Гордон повернулся и едва устоял на месте, побелев как полотно. Из женщины хлынул просто неимоверный поток крови, мгновенно обагрив все подложенные тряпки. Она лежала не шевелясь, в луже крови, закинув голову, с искаженным лицом. Гордон бессознательно сделал шаг в ее сторону. Навстречу ему поднялась Синица с каким-то предметом в руках. Их взгляды встретились, и Гордон увидел отчаяние в глазах жены.
- Урод.
- Что?
Вместо ответа Синица протянула ему этот розовый барахтающийся комочек, и Гордон вновь ужаснулся. У ребенка была непропорционально большая голова, тонкое тельце и длинные конечности. Одной руки не было вообще, вместо нее на плече виднелся бугорок. Это существо походило на искалеченное насекомое, но никак не на человека. Но оно мотало головой, пищало и дергалось. Гордон скривился от отвращения.
- Придется его убить, - лоб Синицы пересекла морщинка.
Гордону показалось, что ему не хватает воздуха.
- Нельзя! Это же ребенок!
- Это урод. Он не сможет ни работать, ни охотиться. Какая от него польза? – в голосе женщины прибавилось суровости.
- Обязательно должна быть польза?
Роженица застонала, прерывая их спор. Синица кинулась к ней. Кровь, текшая устрашающим потоком, остановилась. Синица устроила новоявленную мать поудобнее и принялась обмывать ее.
- Все хорошо. Уже все, - женщина едва ли слышала свою повитуху, находясь на грани забытья и сознания.
Гордон стоял с ребенком на руках, стараясь не смотреть на него. Он не мог преодолеть отвращения, но и убить беззащитное существо не мог.
- Дай мне ребенка, - велела Синица.
- Не могу.
- Гордон. Если ты не убьешь его, это сделаю я.
Гордон по-детски помотал головой.
- Ты что, не понимаешь, что его нельзя оставить жить? Чтобы выжить, род нужно содержать в чистоте.
Гордон молчал. Он-то имел представление о генетике. Уничтожение больных, ограничение размножения, совершенствование породы – неплохие способы избавиться от наследственных болезней…если говоришь о животных. Но люди…Люди. На Острове редко рождались слабые дети, и никогда уроды, не было нужды в подобных суровых мерах. Но здесь выживание требовало звериной жестокости. Гордон вновь пришел к тому с чего начал. Он уже почти убедился, что дикари родственны Людям Острова, возможно, какая-то ветвь…и вновь уперся в гранитную стену этических различий между ними. Не могут Люди убивать Людей, это не заложено в их природе. Так говорили Основы…
- Гордон! – Синица повысила голос.
Он отступил на шаг. Тогда девочка-женщина резким движением вырвала у него ребенка, и пока Гордон не опомнился от неожиданности, свернула ему шею. Раздался мерзкий хруст, и уродливый ребенок, ошибка природы, затих. Синица положила его на землю возле очага.
Гордон стоял, раздувая ноздри, как загнанный зверь. Его вновь накрыла глубочайшая апатия ко всему. Синица тем временем собрала инструменты и, взяв Гордона за руку, как ребенка, вышла из землянки. Под дождем терпеливо мок Эхкур.
- Твой ребенок родился уродливым. Мне пришлось его убить.
Мужчина воспринял эти слова совершенно спокойно.
- А жена?
- Жива. С ней все будет в порядке.
- Спасибо, большое спасибо! Храни вас боги! – Эхкур скрылся в своем жилище.
Синица рассеянно кивнула.
- Пойдем, Гордон.
Островитянин не пошевелился. Он лишь смотрел пустыми глазами в темноту.
- Гордон? – в голосе Синицы появилось беспокойство.
Неожиданно мужчина сорвался с места. Он рванул куда-то в лес, не разбирая дороги. Синица, поняв, что с ее мужем вновь случился приступ необычной, как она считала, болезни бросилась за ним. Она нагнала его где-то на краю поселения. Мужчина сидел на земле, спрятав голову в коленях.
- Да стой ты!
Гордон повернулся к ней.
- Я хочу умереть, - тихо сказал он. – Я убийца.
- Нет, нет!
Дождь тек по лицу ее мужа, и девушка не могла понять, плачет он или это просто капли воды.
- Я убила его, слышишь? Считай меня убийцей! Прокляни меня, но только не уходи.
Гордон затравленно смотрел на нее. Их руки сплелись.
- Разве могу я после этого возвращаться на Остров? На мне кровь невинного ребенка.
- Нет никакого Острова, Гордон, - Синица сжала ладонями его лицо. – Ты его выдумал!
- Ты говоришь чушь! – возразил тот, хотя на миг у него появилось неприятное чувство, что может быть она права. – Тогда зачем ты хотела идти со мной на гору.
- Чтобы ты сам во всем убедился.
- А боги?
- Боги не явятся нам, и не ответят, как не кричи. Нет мира без страданий, я не верю в него.
- Сама убедишься, что не права, - горячо уверил ее Гордон.
- Хорошо, как скажешь. Перестань мучить себя и меня. Этот ребенок был не жилец.
- Откуда ты знаешь?
- Огонь поразил его.
- Ты все твердишь про Огонь! Какой Огонь? О чем ты?
- Пойдем домой. Я все тебе расскажу.
Гордон повиновался. В землянке Синица разожгла очаг и сняла мокрую одежду. Она села поближе к огню, и Гордон увидел, что юная женщина дрожит. Вода ручейками стекала с ее мокрых волос и с шипением падала на горячие камни. Гордон обнял свою жену. Она вновь казалась хрупкой и беззащитной.
- Ты хочешь знать об Огне, - тихо сказала она. – Я расскажу.
- Я слушаю, - Гордон жаждал, наконец, узнать, кто рядом с ним - Люди или звери, хотел собрать воедино все разрозненные осколки.
- Когда-то давно людей было гораздо больше, чем сейчас. Они жили в огромных поселениях, которые назывались городами. У них было все, им не приходилось охотиться, заботиться о добывании пищи, их не подстерегали на каждом шагу опасности. Но люди ненавидели друг друга, их снедали жадность и недоверие. И вот, когда эти чувства лишили их разума, они выпустили на волю Огонь. Он пожрал весь мир, он падал с неба и уничтожал все на своем пути. Мир превратился в выжженную пустыню, но это было еще не все. Боги рассердились на людей, и сама земля содрогнулась, а вода поднялась до небес. Ничего не осталось. Города обратились в пыль. Множество людей погибло. Однако, кое-кто спрятался под землю и выжил. Это и были наши предки. Много лет прошло, и вот, когда земля оправилась от Огня, поросла травой, деревья поднялись к небесам, люди вышли на поверхность. Их было совсем мало, и мир стал совсем другим. Не было больше огромных городов, защищавших их, они превратились в развалины, дикие звери, пережившие Огонь, расплодились и расселились по лесам и степям. Люди оказались беззащитны перед лицом природы и стихий. Они принялись отстраивать то, что возможно, но многие знания были утеряны и забыты. Им пришлось заново учиться охотиться и сражаться, сеять хлеб и ковать металл. Но беды на этом не закончились, и Огонь, перестав сжигать землю, забрался глубоко внутрь их тел. Дети, рождающиеся в этом мире, были либо слабыми и от рождения страдали многими болезнями, либо уродливыми и непригодными ни к какой работе. И тогда люди стали убивать больных и уродливых, оставляя лишь тех, кто мог охотиться и работать. Это помогало спасти людской род от вырождения, пока их тела окончательно не очистились от Огня.
Много-много лет прошло с тех пор…
Синица закончила свой рассказ и склонила голову. Пламя костра освещало ее лицо, погружая в тень глаза, и она вновь показалась Гордону гораздо старше, чем он сам. Ее лицо стало похожим на лицо девушки с одной старинной картины, виденной Гордоном в Архиве. Точно все эти века страданий и борьбы легли ей на плечи.
- А еще, - добавила Синица, - у нас и правда есть сказка о прекрасном острове на краю земли. Там тоже живут люди, не зная бед и горестей, Огонь не тронул их. Но нам туда нет дороги, потому что на нас Печать Огня, он не только в наших телах, но и в наших душах. Если какой-нибудь смельчак вздумает добраться до острова, то его ждет кара как осквернителя святыни…но это всего лишь сказка. Люди нуждаются в прекрасных сказках, когда жизнь вокруг беспросветно мрачна.
Гордона била дрожь. Мозаика собралась. Он все понял. Перед ним сидела не дикарка, не зверь, вставший на задние лапы, не недочеловек. И не неудавшаяся родня Людей. Она была человеком, таким же, как Гордон. Найденные им существа были Людьми, так же, как островитяне, пережившие Катастрофу. Но на Острове от внешнего мира Людей защищал энергетический купол, они сберегли и развили все знания предков, сохранили осколки цивилизации, выучили преподанный урок и поднялись в этическом отношении гораздо выше своих предшественников. У здешних Людей не было ничего, и невежество и вечная борьба за жизнь ожесточили их. Они вынуждены были вернуться к жизни своих далеких предков на заре цивилизации. Гордон не мог поверить, что такое возможно, но живой пример сидел перед ним, склонив голову, с бесконечно печальным и далеким лицом. Невозможно довести человека до того, чтобы он начал убивать – в этом плане Основы были непоколебимы и категоричны. Гордон на себе испытал ошибочность этого утверждения. И мог ли он осуждать Синицу и ее собратьев? После всего пережитого это выглядело смешно.
Гордон представил себе, что будет значить его возвращение на Остров. Разрушение Основ, пощечина Старшим, то ли укрывающим существование других Людей, то ли и не подозревающим об этом…чудовищно, кощунственно. Но его охватил мальчишеский задор, и желание вернуться стало еще сильнее. Когда-то давно, наверное, целую тысячу лет назад, Габриэлла бесстрашно спорила с Диком о том, что Люди на Острове ведут слишком замкнутый образ жизни. Что ж, ей по вкусу пришлась бы его затея!
Синица, до этого сидевшая неподвижно и неотрывно смотрящая в огонь, подняла голову и поймала взгляд Гордона. В ее глазах плескались грусть и усталость, но губы робко улыбались.
- Пойдем спать, - сказала она.
Гордон кивнул. Да, сон не помешает.


 
prof_DiДата: Понедельник, день тяжелый(((, 06.02.2012, 04:27 | Сообщение # 22

Профессионал
Сообщений: 346
Награды: 10
Репутация: 3
Статус: Offline


Так, начнем-с. Рада, что наконец добралась до Вашего рассказа и прочитала продолжение. И надо сказать, с огромным удовольствием читала и буду читать дальше.
Поддерживаю Дина по поводу реакции Ясеня - как-то он очень быстро все понял и прочувствовал).
Но сцена описания романтических дум-измышлений Гордона мне вполне понравилась. Довольно неплохо вышло в итоге.
Еще такой момент: я бы посоветовала использовать "чужак" как синоним "Гордона" в сценах, где мысли/описание/действия описываются как-будто от имени жителей поселения (поскольку явной персонализации рассказа нет), а не касательно размышлений Гордона. Ведь чужак он для людей-дикарей, а не для самого себя. Надеюсь, смогла объяснить то, что хотела, понятно dry .
Говоря о деталях) Я в восторге от
Quote (Lagrima-Cristy)
Что ж, его ждут сногсшибательные новости по возвращении.

хорошо сказано, specool И вообще, сцены с юмором вышли очень удачными.
В целом, читая, вспомнила "На краю Ойкумены" Ефремова - чем-то схож сюжет, но совершенно другая, индивидуальная реализация у Вас. Легко Вы пишите, текст практически чистый, без помарок и кардинальных прорех, что приятно радует и позволяет в полной мере насладиться произведением (а насладиться есть чем, еще как!). И по сравнению с первой частью последние вышли, по-моему, более живыми и наполненными, самодостаточными в описании, разнообразными по эмоциям (а значит, Вы растете как автор wink . Так держать!
И спасибо за такое произведение и за Вашу фантазию smile Буду ждать продолжение.
Творческих успехов!


Бисова козявка (с)

Сообщение отредактировал prof_Di - Понедельник, день тяжелый(((, 06.02.2012, 04:33
 
Lagrima-CristyДата: Понедельник, день тяжелый(((, 06.02.2012, 20:32 | Сообщение # 23

Критик
Сообщений: 232
Награды: 9
Репутация: 3
Статус: Offline
prof_Di, большое спасибо за такой подробный разбор ошибок) Мне это необходимо

Quote (prof_Di)
действия описываются как-будто от имени жителей поселения (поскольку явной персонализации рассказа нет), а не касательно размышлений Гордона. Ведь чужак он для людей-дикарей, а не для самого себя. Надеюсь, смогла объяснить то, что хотела, понятно

Ага, понятно. Это, как мне кажется, по литературному называется "скачок фокала" и не есть хорошо...Править, править и еще раз править буду)
Quote (prof_Di)
И по сравнению с первой частью последние вышли, по-моему, более живыми и наполненными, самодостаточными в описании, разнообразными по эмоциям

Я тоже заметила, что потом все как-то ярче описано, чем вначале. Втянулась, наверное)))

Спасибо за внимание! Буду стараться


 
ElvДата: Четверг, 09.02.2012, 12:59 | Сообщение # 24

Опытный
Сообщений: 150
Награды: 6
Репутация: 3
Статус: Offline
Стиль изложения увлекает, сам рассказ заставляет переживать за Гордона, следить за его приключениями на новом месте. В ходе рассказа, почувствовала за него беспокойство, мне показалось, что его будто в болото затянуло, к Синице почему-то отношусь с недоверием, может "в тихом омуте - черти..", в начале она вызвала сострадание, но затем, даже неприязнь, не понимаю я женщин, вешающихся на шею..
Вообще, очень интересно описан мир Синицы и ее окружающих, кажется пахнет землей и лесом.
Буду следить за продолжением. happy


 
Lagrima-CristyДата: Пятница, 24.02.2012, 19:43 | Сообщение # 25

Критик
Сообщений: 232
Награды: 9
Репутация: 3
Статус: Offline
5


Гордон присел на ствол упавшего дерева, покрытый замшелый трухлявой корой. Синица бродила рядом, собирая в траве те самые коричневые плоды, нападавшие с росшего поблизости низенького дерева с длинными темно-зелеными листьями.
- Через два дня мы отправляемся в путь, - напомнил Гордон.
- Да. Я не забыла, - не особенно весело откликнулась Синица.
Она нашла еще один плод и бережно положила его в плетеную корзинку.
- Ты боишься чего-то?
- Кары, - грустно усмешка появилась на губах девушки..
С каждым днем она становилась все печальнее. Гордона начало беспокоить состояние Синицы. Она не могла покинуть своего мужа и не желала отправляться на Остров. Это-то и снедало ее, внося в душу разлад и беспокойство.
Очередной плод опустился на дно корзинки. Синица искала утешения в привычных действиях и кропотливой нудной работе. Вдруг она замерла, прислушиваясь к каким-то отдаленным звукам. Гордон давно заметил, что слух у жены был гораздо более чутким, чем у него.
- Что случилось?
- В поселении…что-то неладно. Пошли!
Она стремительно сорвалась с места. Легкая, гибкая, Синица стрелой летела сквозь лес, и Гордон едва поспевал за ней. Он начал задыхаться, а его жена даже не замедлила бега. Через несколько минут бешеной гонки они вырвались на поляну из густой тени леса и сразу же увидели толпу людей, о чем-то оживленно спорящих. Над поляной стоял рокот множества голосов, который и услышала Синица.
- Что случилось? – тревожно спросила она у первого же поселянина.
Тот кинул на нее мимолетный взгляд.
- Твой дедушка вернулся. С дурными вестями.
Синица принялась пробираться сквозь толпу, таща за собой Гордона. Наконец, она увидела Макала, окруженного стариками и лучшими воинами рода.
- Они будут здесь через три дня. Если ничего не предпринять, поселение сожгут и разграбят, - вещал он.
- Кто, кто будет здесь? – вскрикнула Синица.
Макал окинул внучку недобрым взглядом.
- Кочевники из степей, - ответил он. - Они уже разграбили соседнее поселение рода Самхат.
Синица побледнела. Такое уже случалось лет десять назад. Но тогда род никто не успел предупредить, и много мужчин погибло, а молодых женщин увели с собой грубые крикливые степняки. Род не так уж давно оправился от нанесенной ему раны.
Синица застыла, сраженная наповал.
- О чем ты переживаешь? – прошептал ей на ухо Гордон. – Через три дня мы будем далеко.
Девушка окинула его взглядом, в котором мужчина без труда прочитал снисходительное презрение. Никогда еще он не видел у своей жены такого убийственного взгляда.
- Я не брошу своих соплеменников в такой беде, - твердо сказала она. – Иди один.
- Чем ты им поможешь? – не понял Гордон.
- Если понадобится – отдам свою жизнь.
Они смотрели друг на друга, схлестнувшись в немой схватке. Но Гордон заранее знал, что проиграет. Его жена умела быть сильной и несгибаемой, когда того требовали обстоятельства. Он опустил глаза.
Поселение еще долго бурлило и обсуждало новости. Гордону пришлось принять участие в совете мужчин рода, спорящих о том, как лучше защищаться от набега. Поздно вечером они пришли к единому мнению. Было решено устроить на подходе к поселению засаду в лесу, а затем принять бой. Кочевников не должно было быть очень много. Вряд ли бы они стали большим отрядом углубляться в лес. Слишком неудобно и непривычно им передвигаться среди густых зарослей и деревьев-великанов после бескрайних просторов степи.
Гордон вернулся к Синице, едва скрывая недовольство. Он не собирался отдавать жизнь за чужих ему людей. Он вообще не собирался воевать! Нет, этого они не дождутся. Его терпение кончилось. Агрессивность этих дикарей, их звериные порядки ему уже поперек горла.
- Пойдем со мной, - еще раз попросил он свою юную жену.
Она только покачала головой.
- Тогда объясни мне, зачем?
Синица подняла голову от какого-то шитья, с которым сидела у огня.
- Что именно?
- Почему вы убиваете? Вас и так ничтожно мало, но вы все равно продолжаете воевать.
- Ты говоришь «вы», как будто бы сам слеплен из другого теста.
- Да.
- Это не так. Неужели, я должна объяснять тебе все, как маленькому ребенку? Пойми, есть люди хорошие и плохие. Ты хороший, я хорошая. Мои соплеменники хорошие. А те, кто придут – плохие, стремящиеся силой заполучить то, что принадлежит другим. Их нужно убивать, иначе расплодятся, как тараканы. Неужели там, на Острове, все добрые и безобидные?
Гордон немного удивился, услышав такие суровые слова.
- Да, - без колебаний ответил он.
Синица пожала плечами.
- Ну и хорошо, Гордон! Но что делать нам, когда на нас нападают? Только защищаться.
Все последующие дни Синица не обращала внимания на Гордона, помогая, как могла, своим соплеменникам. Островитянину тоже приходилось принимать в этом участие, хотя его мало интересовала оборона поселения. Он послушно делал то, что велели, а мыслями пребывал где-то далеко. Он не оставлял попыток уговорить Синицу уйти с ним, но каждый раз получал категорический отказ. Ничто не могло убедить ее. Страх смерти для нее будто бы не существовал. Такой беззаветной смелости ради никчемной цели, в угоду звериной жестокости этих людей он не мог понять, хотя и склонял голову перед подобным поведением.
Женщинам тоже придется принять участие в сражении. Может быть, они не очень искусные воины, но в такой ситуации выбирать не приходилось. Гордон заметил, что в отличие от людей древности, о которых он читал в Архиве, мужчины этого рода, да, наверное, и других, вовсе не считали, что дело женщин только рожать детей и заниматься домом. Почти во всем женщины были равны мужчинам.
Это-то и пугало Гордона. Что если Синицу убьют? Не хотелось даже думать. Как ужасно жить в таком мире! И почему она не хочет покинуть его? Душа Гордона разрывалась надвое. Он хотел вернуться на Остров, но мысль о том, чтобы расстаться с Синицей была невыносима. Он пытался убедить себя, что все это глупо, что эти люди дикари, чужие ему по крови и по духу, ему никогда не быть таким, как они…но все попытки разбивались в пыль, как волна о скалы, наталкиваясь на одно чувство – любовь. Именно любовь удерживала Гордона, хотя он и не отдавал себе отчета в этом. И как волна поднимается к небесам, стремясь захлестнуть и одолеть скалу, но затем все равно оказывается у подножия, так и противоречивые чувства в душе Гордона, в конце концов, оказались побеждены одним, самым глубоким и крепким чувством. Гордон признался сам себе, что не сможет оставить свою беззащитную юную жену во власти охваченных кровавым безумием людей.
Когда пришел день его ухода, и Синица подала ему собранный заплечный мешок, пряча глаза, в уголках которых поблескивали слезы, он просто сказал ей:
- Я не иду.
- Почему?
- Ты знаешь ответ.
Девушка обняла его, так, как будто хотела никогда не отпускать. Так, впрочем, и было.
- Но после…ты пойдешь со мной? – спросил Гордон.
- Мы…можем умереть, - эти слова звучали в ее устах легко и безобидно, точно речь шла о каких-то обыденных вещах.
- Но мы же будем вместе По Ту Сторону, - улыбнулся мужчина.

Гордон вжался в ствол дерева, стараясь не дышать. Кинжал с длинным обоюдоострым лезвием он крепко зажал в руке. Рядом с ним расположился Местас, полулежа на настеленных на ветвях досках. Воин подал знак рукой, что враги приближаются. Гордон прищурился, вглядываясь в переплетение ветвей и зелени. Там и вправду что-то двигалось, пока невидимое его взгляду. Когда кочевники оказались прямо под ними, Гордону, наконец, удалось их рассмотреть. Они передвигались на странных низкорослых животных, покрытых короткой блестящей шерстью, с длинным хвостом и головой, увенчанной загнутыми назад рогами. Животные медленно передвигали толстые мощные конечности, словно с трудом несущие грузное тело. На каждом звере сидело по двое всадников, одетых в одежду наподобие плащей, лица их скрывали белые шарфы. Один из всадников, сидящих сзади был вооружен луком. Ничего подобного Гордону еще видеть не приходилось, даже в самых древних документах Архива.
Кавалькада всадников плавно проплывала внизу. Гордон насчитал их около двух сотен. Хм, немного. Либо это что-то вроде разведывательного отряда. Местас, сжался, как пружина, и, махнув рукой Гордону, прыгнул вниз. Он сбил одного из всадников и, пока тот не успел опомниться, вонзил ему нож в сердце. Кочевник плавно сполз на землю. Тут же с воплями все остальные воины засады начали прыгать с деревьев на врагов. Отряд был застигнут врасплох.
Гордон, особо не веря, что у него что-то получится, набрался смелости и тоже ринулся вниз. Он свалился на голову одному из степняков и, не удержав равновесия, утянул его за собой на землю со спины животного. Сильный удар кулака оглушил его, но он тут же оправился и нанес ответный куда-то под ребра. Враг согнулся пополам, и Гордон добил его ударом в висок. Он старался двигаться стремительно, как его учили, но наука боя, изученная еще в Школе ради спортивного интереса, не очень-то помогала ему. Не успев даже оглядеться, Гордон оказался в кольце рук другого нападающего. Он лягнулся, попав в колено противника, и хотел, было, вывернуться из слегка ослабевшего захвата, но враг странно обмяк и выпустил его. Гордон обернулся и увидел кинжал, торчащий в спине степняка. Кто-то из воинов помог попавшему в беду соплеменнику.
Отовсюду раздавались крики и рычание. Соплеменники Гордона убивали без жалости, в то время как сам Гордон старался лишь оглушить противника. Закон «не убей» был первым в Основах, и островитянин намеревался свято чтить его. Его не смутило даже чье-то замечание «используй оружие, что ты его в руках держишь?»
Наконец, убивать было некого. Гордон стоял посреди десятков мертвых тел с кинжалом, по-прежнему зажатым в руке и девственно чистым. Воины выдергивали свое оружие из трупов и вытирали его о траву.
- Что застыл? – грубо толкнул его в спину Ясень. – Быстрее, к поселению.
Гордон как-то не заметил, что они перебили только несколько десятков степняков, идущих в конце кавалькады. Остальные, когда воины начали нападать на них с деревьев, подстегнули медлительных животных и поскакали в сторону поселения. Что же там сейчас творится? Гордон изо всех сил бросился вперед, охваченный тревогой за свою жену.
Поляна превратилась в место побоища. Воинов, оставшихся возле землянок, было явно меньше, чем кочевников. Женщины кое-как уравнивали число, но они были намного слабее мужчин. Перед Гордоном предстала картина кровавой бойни, в которой с трудом можно было узнать, кто свой, а кто чужой. Степняки давно спешились, потому что от глупых неповоротливых животных в бою не было никакого толка. Они сражались такими же длинными кинжалами, как у соплеменников Гордона, и копьями с коротким древком. Кто побеждал Гордон так и не смог определить.
Он врубился в бой, забыв все на свете. Его терзала лишь одна мысль, что где-то здесь, возможно, умирает Синица. Он пытался нашарить ее глазами, но это было невозможно. Звон оружия, рев, крики боли заполнили его уши, глаза заволакивала кровавая пелена. Сам того не желая, Гордон все же был вовлечен в убийство себе подобных. Напрасно он старался остаться в стороне. Ему, к сожалению, не была известна древняя поговорка «с волками жить – по-волчьи выть». Но вот суть ее ему пришлось испытать на себе.
Гордон наносил удары один за другим, направо и налево, где только видел белые шарфы и песочного цвета плащи кочевников. Его клинок с усилием врезался в плоть, разрывая ткани и нанося глубокие раны. Тех, кто попался ему на пути и был особо назойлив, пришлось убить. Гордон уже ничего не видел и не слышал. Всеобщее безумие поглотило его. Лишь когда перед ним мелькнуло испуганное лицо Синицы, он немного протрезвел. Странно, женщина, словно творила какой-то обряд, до того фанатично выглядело ее лицо. Впрочем, Синице есть за что сражаться, а за что сражается Гордон? За нее и только ради нее он перешагнул привитое ему отвращение к убийству. Искусственный инстинкт оказался заглушен более древним естественным инстинктом самосохранения и защиты своей семьи. «Звери, все мы были и остались зверями, - думал Гордон, пока еще мог думать. – Будь прокляты Основы!»
Он схватил Синицу за руку, спрятал за спину и не отпускал от себя. Кровавый водоворот закружил его и утопил.
Он очнулся лишь, когда над поляной повисла оглушительная, как после бури, тишина. Битва окончилась. Гордон стоял на залитой кровью земле, сам обагренный ею, а вокруг – неподвижные бездыханные тела его соплеменников и врагов, наконец, примирившихся в смерти. Синица была рядом, гладила его по плечу маленькой хрупкой ладошкой и шептала что-то утешительное. Гордон молчал. Лишь минуту спустя он повалился на землю, словно небо рухнуло ему на плечи всей тяжестью. Сознание стало пронзительно ясным. Гордон застонал сквозь стиснутые зубы, а затем из его рта вырвался нечеловеческий рев. Он напоминал раненое животное. Его душа онемела от боли, он заплакал бы, хотя и считал слезы позором для мужчины, но даже этого было не дано. И эта сухая бессильная тоска разрывала грудь, неспособная вырваться наружу. Гордон катался по земле, как в припадке безумия, пока почти невесомая Синица не прижалась к нему и не прошептала ласково, будто утешая ребенка:
- Все кончилось, Гордон. Завтра мы уходим искать прекрасный Остров.
Гордон затих, но все равно еще долго не мог заставить себя встать. Лишь поздно вечером, когда на небо высыпали холодные равнодушные звезды, он поднялся и, шатаясь, как пьяный, ушел к себе в землянку, где заснул почти таким же беспробудным сном, как те, что остались лежать под звездами.


 
Lagrima-CristyДата: Четверг, 01.03.2012, 19:10 | Сообщение # 26

Критик
Сообщений: 232
Награды: 9
Репутация: 3
Статус: Offline
6


Гордон не верил, что они, наконец, на месте, он несколько раз крепко зажмурил глаза и открыл. Нет, та самая площадка, где давным-давно он и его друзья посадили «стрижей». Можно, наверное даже найти следы… Над горой пламенел закат. Вдалеке, в туманной дымке виднелась голубая полоска моря. Цель достигнута, осталось только дождаться спасателей.
Путь с таким проводником, как Синица, оказался нетрудным. Она словно знала каждую тропку, каждое дерево и умела предвидеть опасности. Один раз на них напал какой-то дикий зверь, но Гордон легко разобрался с ним. В другой раз мужчина, при переходе через болото, попал в трясину, и если бы не Синица, неминуемо погиб. Спустя два дня пути по лесу, они очутились у подножия. Восхождение отняло всего день. Подниматься по пологому, каменистому склону после болотистой зыбкой лесной почвы было одно удовольствие. Гордон развеселился и с внезапно открывшимся красноречием рассказывал своей жене о прелестях жизни на Острове. Синица только поддакивала. Печаль еще явственнее проступала сквозь черты ее лица.
И вот, наконец, дорога позади.
Гордон сел прямо на землю. Синица устроилась рядом. Они лениво пожевали тхаби, те самые сладкие плоды, которые Синица упорно заготавливала.
- Поспи немного, - предложил Гордон. – Ты, наверно, устала.
- Не больше, чем ты, - улыбнулась Синица.
Гордон поцеловал ее в лоб, откинув выбившуюся из хвоста прядку. Синица мотнула головой.
Сумерки сгущались. Стали видны звезды. Вдруг на горизонте замаячило четыре огонька, быстро приближаясь к горе. Мужчина вскочил. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Он уже видел широкие крылья машины на фоне догорающего неба и маленькие фигурки верхом на них. Синица испуганно прижалась к Гордону.
- Значит, это правда, - прошептала она.
Кто-то из пилотов заложил лихой вираж и плавно посадил «стрижа». Гордон, не чувствуя ног, бросился к машине. Пилот спрыгнул на землю и снял защитный шлем, выпустив на волю водопад черных кудрей. Мгновение спустя Гордон и Габриэлла заключили друг друга в объятия. Их поцелуй длился целую вечность, пока не закружилась голова. Потом Гордон попал в объятия своих друзей, не менее крепкие, чем у Габриэллы. Казалось, они никогда не оторвутся друг от друга.
- Ты в порядке? – в сотый раз спрашивала Элла, покрывая поцелуями его щеки.
- Да-да, я не ранен, все хорошо.
- Гордон, какая радость!
- Мы и не чаяли!
- Гордон!
Наконец, слегка потрепанный, Гордон выскользнул из их рук.
- Синица?
Юная женщина, казавшаяся бледной тенью на фоне красавиц Эллы и Габриэллы, стояла в стороне, разглядывая землю.
- Я хочу представить тебе моих друзей…
- Не надо, - ответ прозвучал сухо и отчаянно.
- Что?
- Возвращайся на Остров. Я остаюсь здесь.
- Кто это, Гордон? – Эдмунд прищурился, оценивая незнакомку, которую только что заметил.
- Моя жена. Вы с ума сойдете, когда узнаете про мои приключения!
- Кто она? – хором спросили все.
- Что случилось, Синица? – Гордон подошел к ней, взглядом велев остальным не двигаться.
- Я не еду с тобой.
- Почему?
- Из-за них, - она кивнула на двух женщин, - из-за того, что на Острове мне не место, из-за Макала, из-за своих родичей…тысяча причин.
- И не одной веской! – Гордон почти кричал.
- Я остаюсь. Прощай.
Она смотрела на него бездонными невыразимо грустными глазами. Губы решительно сжаты, подбородок дрожит от слез, остановившихся где-то на полпути. Гордон сжал ее руки.
- Не надо. Уходи!
- Синица!
- Уходи.
- Я вернусь, поверь мне, вернусь,- шептал Гордон, как заклинание.
- Да-да, я буду ждать.
- Как же ты дойдешь обратно, одна, по лесу?
- Дойду, - махнула рукой юная женщина. – Ты только возвращайся побыстрей.
Гордон поцеловал ее горьким прощальным поцелуем и, не оборачиваясь, пошел к машинам, где ждали его друзья. Он действительно верил, что вернется через несколько дней к своей жене. Синица, долго смотревшая, как пляшут в темноте огни «стрижей», чувствовала надвигающуюся беду.

- Мне нужно видеть Старших и все им рассказать, - сказал Гордон.
Он стоял посреди своего огромного дома и не чувствовал, что вернулся домой. Странное ощущение. Наверное, оно скоро пройдет.
- Нет, сначала ты расскажешь мне, - решительно заявила Габриэлла с огнем в глазах.
Гордон пожал плечами. Он улегся на постели, Габриэлла легла рядом и, приподнявшись на локте, склонилась над его лицом. Ее глаза сияли как звезды. Но Гордон лишь смотрел в них, не испытывая того страстного желания проникнуть в их тайну. Он вспоминал Синицу, каждую черточку, каждый жест, каждое слово. Она его жена перед богами…
Гордон поведал Габриэлле все, ничего не утаив, высказал даже свои кощунственные догадки о родстве Людей и дикарей из леса, надеясь, что она поймет. Габриэлла долго молчала, Гордон начал уже засыпать.
- И ты вернулся сюда? – вдруг спросила она.
- Что? – очнулся мужчина.
- Ты вернулся на этот проклятый Остров?
- Я не совсем понимаю…
Габриэлла вскочила и раздраженно взмахнула руками. Лицо ее выражало досаду.
- Там у тебя было все. Приключения, любовь этой девочки, дом, свое место…настоящая жизнь! И ты все это бросил ради тупого сытого прозябания на этом клочке суши?
Гордон не узнавал свою партнершу. Такой он ее еще не видел. Хотя, может быть, это и была настоящая Габриэлла.
- О, я бы все отдала, чтобы испытать хоть малую долю того, что выпало тебе!
- Ты несешь чушь…
- Ты идиот!
Габриэлла села на край кровати. Она походила на обиженного ребенка.
- Давай, беги к своим Старшим! Пусть все об этом узнают! Может быть, это нас растормошит!
Гордон посмотрел на Габриэллу, как на сумасшедшую.
- А я…я пойду туда, - с жутким спокойствием заявила женщина. – Да, я стану своей среди них, и я не буду такой идиоткой, как ты!
Она бросилась к выходу и, мелькнув в полоске света, падающего из открытой двери, скрылась в темноте. Гордон абсолютно ошарашенный остался сидеть на постели. Потом его охватило равнодушие, он махнул рукой и прилег на постель…всего на минуту. Проснулся он, когда солнца ярко светило в высокие распахнутые настежь окна пустого дома.

Гордон не без внутренней дрожи предстал перед лицом Старших. Они внимательно выслушали его, затем, получив разрешение, подвергли специальному исследованию. На голову Гордона надели странный шлем, весь усеянный проводами, а самого мужчину погрузили в сон. Шлем должен был считывать информацию непосредственно с мозга исследуемого и проецировать ее на экран. Что ж, Старшие увидели весьма занимательный фильм.
Когда Гордон очнулся, его попросили подождать. Старшие устроили совещание в закрытой комнате, и оно обещало быть долгим. Гордон вышел на улицу и уселся на скамейку прямо перед Домом Старейшин. Голова еще не прояснилась, и он пребывал в странном состоянии эйфории и подавленности одновременно. Гордон смотрел на проходящих мимо Людей, счастливых, занятых каким-то, несомненно, важным делом и испытывал по отношению к ним отвращение. Что знают эти Люди? Свято верящие в Основы, блаженствующие в своем искусственно созданном раю, понятия, не имеющие об ужасах, творящихся в реальном мире. Мужчина закинул голову. Если присмотреться, можно увидеть энергетический купол. Что, если разрушить его? Что будут делать эти Люди? Сядут на песок, и будут ждать спасения с неба, пока не умрут? Или действовать? Сколько из них достаточно крепки телом и духом, чтобы пережить испытания, выпавшие на долю одного, такого же, как они, гражданина Острова? Впору гордиться своей исключительностью.
Гордон решил, что дождется решения Старших, и, каким бы оно не было, отправится обратно, к Синице. Сейчас, вновь очутившись дома, он понял, насколько изменился. Он уже не будет прежним доброжелательным улыбчивым островитянином. Увидев его, сидящего на скамейке, Люди проходят стороной. Мужчина с подозрительным хмурым взглядом, вот кто он для них. Они уже воспринимают его как чужака, хотя и не понимают своих ощущений. Нет, никогда уже ему не быть прежним. Гордон словно вырос из этого замкнутого уединенного мирка, как ребенок из детской одежды. Ему знакомы другие желания и другие чувства, на порядок выше тех тусклых и недалеких желаньиц и страстишек, присущих Людям. Как гордо они величают себя! И каким он был глупцом когда-то! Основы – каждое слово ложь. Старшие – вожаки этого стада травоядных, мирно пасущихся на зеленом газончике Острова. Гордон сам удивился своему высокомерию, но ничего не мог поделать. Он чужак, волк в овечьей шкуре, ему не место среди Людей. Он понял это окончательно за секунду до того, как какой-то незнакомый человек назвал его по имени и сказал, что Старшие ждут.
Чужак на родной земле, Гордон вновь вступил во владения Старших. Они не отличались фантазией. Идеально белые прямые коридоры, одинаковые двери…все безликое и стандартное. Гордон предстал перед Старшими, гордо вскинув подбородок. Нужно быть сильным, решил он. Впрочем, он чувствовал себя сейчас куда сильнее и мудрее Старших.
- Мы приняли решение, - торжественно возвестил один из них, низкий щуплый мужчина. Вид у него был не слишком внушительный для такого высокого положения.
- И каким же оно будет? – осведомился Гордон.
- Дикари из леса не являются родственным нам видом и Людьми как таковыми. Они представляют угрозу спокойствию и благосостоянию Людей. Они подлежат уничтожению.
В первую секунду Гордон не осмыслил сказанного. Что значат эти напыщенные фразы? Не являются Людьми? Голова совсем не соображает.
- Но они Люди, - заорал он. – Они тоже выжили после Катастрофы! Просто, они развивались в других условиях, более суровых и жестоких.
- Их агрессивность подобна животной. Они представляют угрозу, - теперь говорила женщина, спокойная, непоколебимо уверенная в своей правоте.
- Они невежественны – да, но если исчезнет причина для агрессии, они станут такими же, как мы! – Гордон ощущал, что теряет почву под ногами. Как тогда, на болоте, его засасывает в трясину злости, страха и бессилия.
- Они подлежат уничтожению.
Решение Старших камнем опустилось на его голову.
- Вы свободны, молодой человек.
Гордон стоял посреди зала, оглушенный и ошарашенный.
- Можно использовать запас оружия под Островом, - не обращая на него внимания, совещались Старшие. – Несколько ядерных ракет…эти звери не должны были сильно расплодиться…
- Да, вы правы. Это будет лучшим вариантом.
- На всякий случай нужно будет прочесать другие районы. Вдруг колоний несколько?
- Да-да.
- Что вы делаете?! Там же Габриэлла!
« Там Синица!» - добавил он про себя, чувствуя, как все внутри каменеет.
- Мы не можем рисковать благополучием Острова из-за одного неразумного индивидуума, - Старшая смерила Гордона презрительным взглядом. – Дикари подлежат немедленному уничтожению.
- Они Люди, - что было силы, закричал Гордон. – Вы убиваете себе подобных! Это вы звери! Вы слепые! И даже не хотите видеть!
Он чуть не плакал. Спокойствие Старших распаляло ярость.
Гордон бросился вперед…зачем? Убить Старших? Наверное, он бы не посмел, но что-то внутри заставило его кинуться к этим Людям. Чьи-то сильные руки сомкнулись на его торсе, остановив продвижение к трону Старших.
- Пустите меня! – Гордон задергался, как рыба в сети. – Тупицы!
Он еще кричал что-то невразумительное, но слабый укол в спину заставил его замолчать. Мысли мгновенно ухнули куда-то вниз, в голове сгустился вязкий туман, мышцы свело судорогой, и он рухнул как подкошенный на идеально белый пол зала.

Синица не знала, что утром в поселение мягким кошачьим шагом вошла женщина, прекрасная, как богиня. Она носила странное имя Габриэлла. Женщина быстро нашла общий язык со стариками и воинами, и была торжественно принята в род.
А днем с неба посыпался Огонь, вновь превращая едва воскресший мир в безжизненную пустыню.
Впрочем, того, как взрывная волна сметает все на своем пути, как горят лес и степь, как умирают люди, Синица уже не видела. Она закрыла глаза навсегда, едва только первый лепесток Огня коснулся земли.

Гордон разлепил веки и огляделся. Он лежал привязанным к кровати в какой-то белой стерильной больничной палате. Пахло лекарствами. Над ним, что-то напевая, хлопотала молоденькая медсестра в кокетливом розовом халатике. Его пронзительный злой взгляд встретился с широко распахнутыми наивными глазами в обрамлении пушистых ресниц.
- Что со мной сделали? – спросил Гордон.
- Вы больны. Вам нужно лечение, - ответила медсестра. – Но не беспокойтесь. Наша больница самая лучшая среди…
- Но я здоров!
- Физически – да. Но нас беспокоит ваше душевное состояние.
- Отпустите меня. Со мной все в порядке!
- Хм… - девушка задумалась.
Дверь отворилась, и в палату вошел молодой парень с синей карточкой врача на груди. Он улыбался всеми тридцатью двумя зубами разом. Гордон взвыл.
- Не нужно разговаривать с ним, Карен, - мягко сказал парень. – Он серьезно болен.
- Это вы все спятили! – рявкнул Гордон. – Отпустите меня! Я гражданин Острова!
Доктор положил руку на плечо медсестры и деликатно вывел ее из палаты. Девушка только хлопала глазами. Гордон бушевал, пытаясь порвать ремни. Он призывал на головы врачей проклятия, угрожал, умолял, но те остались равнодушны. Дверь за ними бесшумно закрылась. Пациент в бессильной ярости слушал разговор удаляющихся по коридору Людей:
- Как это ужасно, доктор.
- Да, моя дорогая. Тяжелый случай. Психическое расстройство, немотивированная агрессия, галлюцинации, навязчивые идеи…
- Но ведь наша клиника самая современная. У него есть надежда на выздоровление? – в голосе медсестры появилась жалость.
- Боюсь, нет, моя дорогая. У таких больных, как он, нет никакой надежды. Вероятно, ему придется провести здесь остаток жизни…

конец


март-июль 2010 года




Сообщение отредактировал Lagrima-Cristy - Четверг, 01.03.2012, 19:11
 
prof_DiДата: Пятница, 02.03.2012, 03:23 | Сообщение # 27

Профессионал
Сообщений: 346
Награды: 10
Репутация: 3
Статус: Offline


Сюжет захватил полностью и я просто взахлеб дочитывала рассказ. Под конец в горле просто застрял ком и с трудом удержалась, чтобы на заплакать. Да, я понимаю, что другого исхода просто быть не могло, что так, пожалуй, лучше для всех. Но...хочется закричать: "Ну почему нельзя хоть раз, чтобы все было, как сказке?" Желание глупое, но что уж тут поделать? Так хочется, чтобы теплота и нежность отношений Синицы и Гордона продлились еще чуточку.
Абзац про уничтожение поселения и смерть Синицы вышел сильным и красочным (если так можно тут сказать), эмоциональным в деталях. Да еще и в колонках, как назло, играет Scorpions - A Moment in a Million Years
И до этого сцена прощания хорошо удалась. Реакция Синицы и желания Гордона хорошо раскрыты, правдоподобно очень.

В общем, очень рада, что прочитала Ваш рассказ. У вас хороший стиль, пишете Вы с чувством и с интересом. Возможно, где-то местами еще ощущается недостаток опыта, но это лишь дело времени и кол-ва написанных работ. Поэтому, я надеюсь, Вы еще не раз порадуете чем-то столь же интересным, как этот Ваш рассказ. Посему, говорю огромное спасибо за него и творческих успехов (а они, безусловно, у Вас будут wink )


Бисова козявка (с)

Сообщение отредактировал prof_Di - Пятница, 02.03.2012, 03:25
 
PretorДата: Пятница, 02.03.2012, 12:11 | Сообщение # 28

Специалист
Сообщений: 198
Награды: 7
Репутация: 6
Статус: Offline
Lagrima-Cristy, да, красивая история. Конец немного скомканный на мой взгляд. Или, быть может, так все и должно быть. Без лишнего пафоса. Очень понравились характеры, особенно удалась Синица. Ну и очень гармонично описана метаморфоза мировоззрения Гордона. Правда, до конца он ничего и не понял, оставшись тряпкой в душе. В общем, жизненно. Действительно, очень здорово написано, я прочитал с удовольствием. Присоединяюсь к пожеланиям Дарьи, успехов и побольше вашего творчества на сайте!

I'm just a segment of your imagination
 
Lagrima-CristyДата: Пятница, 02.03.2012, 23:37 | Сообщение # 29

Критик
Сообщений: 232
Награды: 9
Репутация: 3
Статус: Offline
prof_Di, огромное спасибо за то, что дочитали до конца и за неоценимую помощь в исправлении ошибок. Рада, что смогла тронуть, задуматься...А конец...он и правда не мог быть иным...Во всяком случае, я увидела его таким с самого начала

Pretor, спасибо. Про конец Вы правы. Сама, когда перечитывала, видела, что вроде все сказано, но можно было бы углубиться. Возможно, тогда я просто хотела расквитаться с рассказом, ибо писала его достаточно долго. Ну, честно говоря, не считаю Гордона тряпкой (хотя мне положено, мой "дитенок", я их люблю, кем бы они не были), а вот непонимающим - да. Он мог приблизиться к дикарям, но стать "своим" нет. Слишком разные миры...


 
Форум » С пером в руках за кружкой горячего кофе... » Ориджинал » Стеклянный рай (фантастический рассказ)
  • Страница 2 из 2
  • «
  • 1
  • 2
Поиск:

 

 

 
200
 

Вы хотите учавствовать в конкурсах?
Всего ответов: 73
 





 
Поиск