Вход ·
Личные сообщения() ·
Новые сообщения ·
Участники ·
Правила форума · Поиск ·
RSS 
|
Кольчугинская история' 96
|
|
| SatanKid | Дата: Пятница, 13.07.2012, 10:53 | Сообщение # 1 |
|
Любитель
Сообщений: 8
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| Название произведения: Кольчугинская история' 96
Автор: Кир Энжер (SatanKid)
Бета: Lumos
Разрешение на копирование: Разрешаю, только ссылку киньте.
Рейтинг: От R до NC-17
Дисклеймер: Все герои мои. Некоторые события имели место быть на самом деле, но кто сейчас об этом помнит?
Жанр: Слэш, Экшен, немного гета, немного триллера.
Пейринг: Самый разный.
Описание: Криминальная драма из жизни молодых ребят небольшого сибирского городка в лихие 90-е. Хроника запретной любви и кровавых преступлений.
От автора: Насилие, нецензурщина, несовершеннолетние.
Статус: В процессе.
Сообщение отредактировал SatanKid - Пятница, 13.07.2012, 10:54 |
| |
| |
| SatanKid | Дата: Пятница, 13.07.2012, 10:54 | Сообщение # 2 |
|
Любитель
Сообщений: 8
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| Глава 1
1.
- Ты, что ли, вообще пацанов не уважаешь? Тебе, блядь, никотина жалко?- пьяные глаза на лопатообразной голове парня смотрели пристально, а его же пьяные ноги неуверенно держались на мокром асфальте, то и дело норовя заплестись в «косичку» или самостоятельно покинуть своего хозяина, не слишком обремененного интеллектом. Остальные трое, окружив меня, стояли, скрестив руки на груди, и пытались сделать грозные лица, выпятив подбородки вперед и поджав губы. Сейчас они больше всего напоминали обезьян, которым пришла в голову мысль попытаться доказать теорему Пуанкаре.
- Я не курю, - спокойно, без эмоций я повторил свой ответ. Это я повторил уже четыре раза слово в слово за прошедшие полторы минуты, с тех пор, как эти бараны в первый раз спросили у меня закурить.
- Я чего-то не понял, братва? - лопатоголовый, разведя руки в стороны, обратился к товарищам, которые стояли как изваяния, выстроганные пьяным Церетели. - Этот гондон нас ваще...- парень запнулся, - нас не уважает! Да ты вообще знаешь кто я? - опять повернулся он ко мне. - Ты, блядь в курсе, что...
- Я не курю, - дубль «пять». Да, ситуевина складывалась не очень хорошо. Я по-тихому оглядывался по сторонам, высматривая вблизи хотя бы что-нибудь, похожее на оружие.
Парень озлобился.
- Да мне поебать! - крикнул он мне в лицо, обдав запахом алкоголя и дешевых чипсов. - Куришь, не куришь, хуй дрочишь - роди мне эту сигарету, понял?!
- Тэбя пэцаны нормално просят, да? - помахивая ладонью, подал голос один из стоявших сзади - уродливый, перекаченный армянин. - Сигарэту найди, пидар ты ебаный.
Тут еще один из «задних» встрял:
- Сивый, это пиздюк марсовский, мож хуй с ним, а?
Лопатообразный, который по-видимому и был тем самым Сивым, злобно зыркнул на него:
- И че? Он, в смысле, пацанов уважать не должен, значит? Федя, не еби мозги!
"Как будто они есть", - подумал я, но все же решил благоразумно промолчать.
Последний из этих уродов пихнул меня в спину.
- Вон, ларек видишь? - кивнул он в сторону круглосуточного киоска через дорогу. - Сходим, купишь пачку сигарет и пиво, понял?
- Не-а, - наконец ответил я, кипя злобой изнутри. - Ничего я покупать вам не буду. - И, выдержав паузу, добавил:
- Идите на хуй.
Сивый ударил меня под дых. Тупая боль свела легкие и я согнулся пополам. Федя ногой толкнул меня на асфальт. Боль и ненависть свели скулы.
- Слищь, ты погнал, да? - опять сраный чурка. - Ты кого нахуй послал, гондон? - И пнул меня в живот.
Я не издавал ни звука, лишь закрывая лицо руками. Главное - выжить, а потом Марс с ними разберется.
«Мразь», «гондон», «шваль ебАная» и много других «высокопарных комплиментов» слышал я в свой адрес вперемежку с ударами ногами по всему телу. Поняв, что эти мудозвоны не остановятся, пока не переломают мне все кости, я осторожно попытался переползти с тротуара поближе к обочине, потому что увидел лежащую возле большого тополя отпиленную толстую высохшую корягу. Не бог весть какое оружие, но не подыхать же здесь без боя, правда?
- Куда пополз, пидарас? - крикнул Федя и с размаха зарядил носком кроссовка мне в печень. От боли потемнело в глазах, и, как я не пытался, не смог сдержать надрывный стон.
- Ес миавор ем дзез, ворпес вохч’ кханери ми еак!- прорычал чурка на своем то ли армянском, то ли еще каком тарабарском и пнул под ребра слева. Следом мне в лицо полетел смачный плевок. Ну вот же, почти дополз, еще совсем чуть-чуть. Никогда еще в моей жизни засохшая коряга не представляла такой ценности, как сейчас. Весь мой мир уменьшился до размеров этой ветки. Марс, Марсик мой, где же ты сейчас? Твоего братишку убивают, а ты ничем не можешь помочь, потому что даже не представляешь, где он сейчас находится. Интересно, как скоро меня найдут? А как я буду смотреться в гробу? Надеюсь, меня загримируют, ведь то, во что меня сейчас превращают, в открытый гроб класть будет совсем не комильфо. А будешь ли ты плакать на похоронах, ведь ты никогда не плачешь? Конечно, будешь! Только не у гроба, а после, дома, в одиночестве, с бутылкой в руках, напившись до «отключки». А как ты будешь за меня мстить? Находить и убивать их поодиночке или соберешь всех в одном месте и уложишь в братскую могилу? И ты так и не узнаешь... не услышишь от меня того, что я хочу тебе сказать. Не поймешь, что я чувствовал все время, когда был рядом с тобой. Ты не узнаешь, как я... как я... тебя... очень сильно...
- Короче, пацаны, я его кончаю! - прошипел Сивый надо мной, отходя назад для разбега.
Он собрался сделать мне «компостер» - это когда со всего разбегу прыгают двумя ногами на голову, ломая черепную коробку. После этого клиент больше не жилец. Восемьдесят процентов - смерть, двадцать - инвалидность и превращение в овощ на всю жизнь. Не знаешь даже, что и выбрать- все настолько радостно и привлекательно.
"Ну давай же, почти дополз!"
Сивый разбежался и прыгнул. В ту же секунду я рванулся вперед, дотянулся до коряги и, перевернувшись на спину, резко ткнул острым сучком в лицо приземляющемуся ублюдку. Сучек вошел прямо в правый глаз, из которого тут же полились ручьями кровавые слезы. Сивый заверещал, как резаная свинья, упал, держась за правую половину лопатообразного лица, и заколотил ногами по земле, корчась от боли. Сучок отломился и остался в глазнице. Я вскочил на ноги и, пока остальные нападающие не отошли от шока, вмазал Феде корягой в висок. Ветка переломилась в месте удара, полетели щепки, а Федя согнулся пополам, держась за голову и шатаясь из стороны в сторону. Теперь бежать! Сраный армяшка рванулся ко мне и схватил за куртку. Ну нет, урод, я тебе не сдамся. Резко развернувшись, я со всей силы отправил тяжелый «Гриндерс» ему в пах. "С криком «Кий-я!» и ударом ноги чуркины яйца стекли в сапоги", - перефразировал я детский стишок. Не дожидаясь, пока оставшийся гопник схватит меня, я пустился бежать через заросли ясеня, спотыкаясь и падая, держась за отбитый бок и прихрамывая на левую ногу. Пару ребер они мне точно сломали - при каждом вздохе в груди отдавалось тупой болью.
Нет, Марс, рановато я себя похоронил.
2.
Не помню, сколько времени я бежал, но остановиться решился только тогда, когда оказался на своей улице. Я прислонился к чьему-то деревянному забору, чтобы перевести дыхание и тут же был встречен недружелюбным лаем хозяйской псины. Ее лай тут же подхватила другая собака, соседская, потом еще одна и буквально через несколько секунд на ушах стояло все собачье население окраины. Выматерившись про себя, я с трудом пошел дальше. А вот и Катькин дом - зеленая калитка с забором из сетки-рабицы, в окнах не горит свет - Катька, конечно, уже спит. Неудивительно, сейчас, наверно, уже середина ночи - во времени я совсем запутался. Поднявшись на носки, я перебросил руку через калитку и отодвинул большой шпингалет. Во дворе заливалась лаем Грейс - помесь кавказской овчарки с чем-то непонятным.
- Грейс, девочка, успокойся, это я, Ярик. - Я подошел к собаке и ласково потеребил ее за ухом. - Ты что, меня не узнала?
Грейс приветственно завиляла хвостом, поднялась, опершись передними лапами мне на плечи, и лизнула меня в лицо своим огромным языком. Я ощутил горячее дыхание овчарки и обнял ее, зарывшись пальцами в густую шерсть.
В окне Катькиной кухни включился свет, затем загорелась уличная лампа, осветив двор тусклым светом, и через пару мгновений хозяйка вышла на крыльцо, кутаясь в старую синтепоновую куртку синего цвета. Левый рукав был порван, и из него торчал кусок синтетической ваты.
-Какого лешего ты здесь забыл, хренов нарколыга?- без лишних реверансов Катька наставила на меня двустволку.
Я отпустил Грейс и повернулся к женщине.
- Ярик? - Катька удивленно вскинула брови. - Мелкий, еб твою мать, я тебя чуть не угрохала! Ты на часы смотрел?
Катя опустила ружье и подошла ко мне. Моя крестная, а по совместительству двоюродная сестра Марса, была дородной девчиной, из тех, которых боятся горящие избы и скачущие кони. Она не была толстой, просто очень здоровой, ширококостной. Длинные каштановые волосы свободно раскинулись на широких плечах, а внушительная грудь оттопыривала куртку. В свои двадцать шесть лет Катька уже схоронила мужа, убитого в одной из бандитских перестрелок, и связывать себя семьей больше не собиралась.
- Ты что, под поезд попал?- она придирчиво просканировала меня своим цепким взглядом. - Почему такой грязный?
-Кать, меня чуть не убили сейчас, у меня все болит. - Я потрогал пальцами ребра справа, и они отозвались резкой болью.
Катька уперла руки в бока.
- Ёперные кренделя! Да что ты стоишь? В дом проходи!
Мы зашли в дом, и Катька, сбросив с себя куртку, осталась в одной ночной рубашке. Она осторожно раздела меня и помогла снять футболку. Пока она убежала в свою комнату рыться в аптечном ящике, я посмотрел на себя в зеркало, встроенное в дверцу шкафа, в полный рост. В лицо ударов, слава Богу, не было, скулы, зеленые глаза и губы остались целыми. Кстати, не мешало бы подстричься - вьющиеся русые волосы спереди уже закрывали половину лица, а сзади скоро коснутся плеч. А вот ниже дела обстояли не совсем радужно. Справа, под соском, расползался здоровенный синяк, слева тоже было несколько мелких кровоподтеков, ушибы также были на плечах и на тазобедренном суставе. Да, мое худощавое, бледное тело теперь все было покрыто синими и багровыми пятнами.
- Кать, я сейчас на леопарда похож!
- Ложись на диван, леопёрд! - Катька вошла в зал, держа в руках несколько тюбиков с мазями.
Я не стал долго себя уговаривать и осторожно, чтобы лишний раз не потревожить сломанные ребра, вытянулся на старом диванчике.
- И кто тебя так? - спросила крестная, смазывая синяки мазью.
- Я не знаю их, Центровские, мне кажется. Меня возле «пионерки» встретили, - так в простонародье у нас называют бывшее ДК Пионеров, находящееся неподалеку от центра нашего небольшого шахтерского городка. Ребят, которые там тусуются, называют Центровскими, нас, жителей окраины, - Октябрьскими, в честь ныне заброшенного и разграбленного завода «Октябрьский», производившего аккумуляторы и осветительные приборы для шахт. Есть еще Кировские - ребята с района шахты им. Кирова, Горьковские, обитающие в районе парка Горького, отморозки Журинские из Журинского лога, самого грязного и криминального района нашего грязного и криминального города. Там процветает наркомания и алкоголизм, трупы находят почти каждую неделю - кто-то сдохнет от передоза, кого-то ограбят и убьют, кого-то просто так убьют, ради развлечения. Ханку бадяжут в каждом третьем бараке. Но у нас основные проблемы возникают именно с Центровскими. Корни этой вражды шли еще с советских времен, когда шла борьба за большую спортплощадку, находящуюся на границе центра и окраины. Регулярные стычки «район-на-район», дележ дней - в понедельник здесь центр, а во вторник - Октябрьские, и так далее - все это привело к постоянному противостоянию и ненависти друг к другу. Кульминацией стала разборка северной и южной братвы два года назад за контроль над левым экспортом угля с шахты «Комсомольская». Лидер северных - Леха Лебедь - уроженец окраины, в то время как почти все авторитеты южных - Клок, Рубец, Ваня-Перелет - Центровские. «Стрелка» была знатной - постреляли, порезали и забили до чёрта народу, включая Катькиного мужа, Марсовского старшего брата и еще до кучи известных в определенных кругах людей. Сейчас конфликт поутих - федеральные власти так обеспокоились, что выслали из Москвы в эти ебеня целую ораву следователей, оперативников, дознавателей всех мастей и пород. Областные воры чуть ли не каждый день проводили сходки, проводя «разборы полетов», большинство авторитетов ушли «на дно», а контроль над левым оборотом угля с «Комсомольской» захватили чинуши из ФСБ, самой сильной преступной «бригады» в стране. Вот так теперь и живем- территории и «дойные коровы» поделены, Братва присмирела и теперь недавние враги выпивают вместе в ресторане «Славянка» и не ведут «кровных войн».
- А нахрена ты шаришься ночами, где не положено? Хорошо, что хоть жив остался, - Катька придирчиво осматривала багровый кровоподтек на ребрах. - Сейчас синяки смажу и Скорую вызову - в Травму поедешь!
Ну что ж, больница так больница. Одно радует - несколько дней в школу ходить не придется. Обзавидуются же мне ребята - у них как раз контрольные пошли, все-таки первая четверть заканчивается, октябрь на исходе.
- Кать, а где Марс?
- Да фиг его знает, опять со своей Кристинкой или Маринкой, хрен разберешь - они у него все время разные. Ты что, своего дружка не знаешь?
Я почувствовал сильный укол ревности пополам со злостью - вот урод, пока из меня дерьмо выбивали, он, значит, пердолил очередную безмозглую швабру и в хуй не дул. Блин, как тяжко-то. Ну почему, почему он любит только девок? Почему я люблю его? Что за несправедливость, в чем я провинился перед природой, что умудрился втюхаться в человека, заменившего мне отца, мать, брата, да вообще весь нормальный мир! Я ведь даже сказать ему не могу - отдубасит и выгонит нахрен, нрав у него крутой, сначала Чечня закалила, а потом и «бизнес». Ему вот-вот двадцать один исполнится, а он несколько раз чуть не умер - в девяносто четвертом, у Шали, затем год спустя - уже здесь, в разборке с местными быками, возомнившими себя «блатными». Такая жизнь кого угодно закалит, блин. Эх, Стас, Стас, почему ты такой? Почему я, блин, такой. Ненормальный.
Извращенец.
Придурок.
Да пошел я!
3.
Меня разбудили щелчки пальцев над ухом. Перевернувшись на спину, я скривился от боли - тугая повязка через грудную клетку хоть и фиксировала сломанные ребра, но каждое движение все равно отдавалось болью. Яркий свет ударил в глаза, и я невольно зажмурился с непривычки. Вспомнив, что я сейчас нахожусь в единственном в городе травматологическом отделении горбольницы №1, я осторожно приподнялся. На краю моей койки сидел Стас Марсов собственной персоной, с накинутым на сильные плечи белым халатом. Марс приветливо улыбался, что было крайне редким явлением в его жизни и в жизни окружающих его людей. Короткая стрижка «полубокс» с торчащей спереди дерзкой челочкой, голубые глаза и строгие, правильные черты лица, в совокупности со спортивным телом делали его идеальной девичьей мечтой. Да и не только девичьей, подумал я, еще раз возненавидев себя в душе.
- Здорово! - сонным голосом пробормотал я.
- Здоровей видали!- ответил Марс, взяв пальцами мой подбородок и поворачивая мою голову в поисках синяков. - Рассказывай.
От его прикосновений меня забила дрожь.
- Ты и так все знаешь. Зачем мне повторяться? Ты уже их нашел?
- Меня сейчас интересует не это. Меня интересует, какого хрена ты ошивался у Пионерки в полпервого ночи, - он строго, с прищуром глядел на меня. - По-моему, у нас уже был базар по поводу ночных гуляний, не? А то я малость подзабыл?
Ну спасибо тебе, братишка, за слова поддержки! Как будто бы не я чудом выжил сегодня ночью...
- Я от подруги шел, - соврал я. Если Марс поверит в то, что я начал ходить по девкам, он меня, конечно же, поймет и не будет читать нотаций. На самом деле, никакой «подруги» у меня, естественно, нет.
- Нет у тебя никакой подруги, - вздохнул Стас, будто бы читая мои мысли. - Мелкий, ты меня-то за лоха не держи, слышь? Я твоим дружкам башни посрываю за то, что тебя ночью одного отпустили. Сразу же после тех чертил, которые тебя обидели. - Он поднялся с койки и ткнул в мою сторону пальцем. - И ты будешь виноват в том, что твои друзья здоровье потеряют! Потому что нехер было сидеть допоздна, а потом пилить через весь центр.
Я откинулся на подушку и прикрыл глаза.
- Марс, ну не драматизируй, а? Не могу же я все время дома сидеть и врастать зрачками в телек, пока ты бухаешь со своими корешами и трахаешь шалав!
- В смысле, не драматизируй?! - взъярился Стас. - Я, блядь, что, нянька тебе? У меня своих дел полно, и тебя не касается, с кем я бухаю и кого трахаю, понял? Я дал твоему бате обещание! Слышишь? - он достал сигарету из пачки. - Я ему матерью поклялся, что я тебе помогу! В жизнь выведу и в обиду не дам!
- А, то есть это все просто из-за обещания?! - я злобно зыркнул Марсу в глаза.
- Что «всё»?
- Вся эта, блядь, трогательная забота, сюси-пуси и прочая муть? - я резко наклонился вперед, но тут же пришлось откинуться назад - боль опять пронзила ребра.
- Да ты... - начал Марс, но я перебил его:
- Если это тебя так напрягает, то можешь гулять! Я снимаю с тебя обещание! Считай, что ты его выполнил! Спасибо тебе за все, братуха, дальше я как-нибудь сам! - язвительно закончил я.
На крик прибежала полная медсестра в очках. Увидев Марса с незажженной сигаретой, она возмутилась:
- Молодой человек! Здесь вообще-то больница, а не рюмочная. Уберите сигарету.
Марс не обратил на нее внимание, только вскинул вверх ладонь, призывая замолчать. Сестра возмущенно хмыкнула и вышла из палаты.
На соседних койках заворочались потревоженные пациенты.
- Вот как? То есть тебе на все посрать, да?
- Да, посрать!
Марс резко подскочил, упер руки в спинку кровати и навис надо мной. В нос мне мягко забрался приятный запах лосьона после бритья вперемежку с дорогим парфюмом.
- Слышь, Мелочь, если тебе посрать, то можешь начинать прямо сейчас! - тихо, вкрадчиво, но жестко процедил он. - А мне не посрать, и я сам решу, когда обещание считать выполненным, усек?
Его лицо так близко, буквально на расстоянии указательного пальца. Его губы рядом и я чувствую его горячее дыхание. Совсем близко, всего одно легкое движение головой и я могу его поцеловать, впиться в его сочные, красивые губы, прижать к себе. Волна возбуждения током прокатилась по моему телу, будоража каждый нерв, разбиваясь где-то внизу живота и создавая напряжение, твердое как камень, там, где его не должно сейчас быть. Да и не только сейчас, а вообще не должно быть, если рядом парень, а не девчонка.
Только бы сдержаться, только бы сдержаться, только бы...
С трудом я проглотил какой-то комок в горле, видимо, свои никчемные надежды, и упер свои руки Марсу в грудь, чтобы оттолкнуть его. Зачем я это сделал, блин? Я ощутил его мышцы. Сильные, напряженные. О нет, я сейчас кончу!
Блин, ну вот. Кончил. Тело напряглось, глаза закрылись и я вздрогнул в накатившем оргазме. Дыхание стало шумным и прерывистым, я выгнул спину, несмотря на боль в груди.
- Эй, Мелкий, ты чего? Тебе хреново стало?
Как ты не прав, дорогой.
- Эй, сестра! - Марс метнулся к двери.- Сюда, быстро!
Лишь бы не заметили. Только этого сейчас не хватало. Я чувствовал, что у меня в трусах взорвался гейзер и сейчас там что-то похожее на болото. Хоть бы не запалиться. Медсестра вбежала в палату и бросилась ко мне.
- Что случилось?
- Все в порядке, - отозвался я, переведя дыхание. - Помощь не требуется. Просто неловко повернулся.
- Нет, вставай, нужно осмотреть повязку. - Она стала стаскивать злосчастное одеяло. - Давай!
- Все нормально! - ледяным голосом повторил я. - Можете идти.
Медсестра нахмурилась:
- Как знаешь - твое здоровье. Но врача я все равно позову.
Когда сестра ушла, Марс снова подошел и присел на край койки. Злость уже пропала, и лицо вновь сияло теплотой.
- Ну извини, братух, я тоже погорячился. - Он положил руку мне на запястье. - Ты же знаешь, как я за тебя трясусь. У меня ведь брата грохнули, и кроме тебя больше никого нет.
- Ладно, затерли, - выдохнул я.
Стас наклонился и поднял с пола большой полиэтиленовый пакет.
- Вот, это тебе, типа передача. Там еще Катюха чего-то положила, но ты это есть не будешь.
- Спасибо тебе, братан! - Я заглянул в пакет. Сок в коробке, фрукты, коробка печенья «Вагон- Виллз»...
- Ёшкин кот, Марс, а «Сникерсы» нафига?
- Ну ты же вроде любишь... - замялся Стасик.
- Ну естественно, только как эту отраву тебе пронести разрешили?
- Еще бы они мне запретили, - Марс с улыбкой потрепал меня по копне волос. - Тебе подстричься надо, а то ты на бабайку похож!
- На кого?
- На домовенка Кузю! Из мультика. - Он провел большим пальцем по моей щеке.
Твою мать, ну нахрена он это делает? Он что, не понимает, каково мне ощущать эти прикосновения? Он словно нарочно дразнит меня!
Нет, конечно, это только мое воображение. На самом деле Стас даже не догадывается о моих чувствах. Для него это ничего не значащий жест братской любви, а для меня...
Для чего же ты меня так мучаешь, скотина?
- Я слыхал, ты одному из тех гондонов зенку выколол?
- Ага, вроде показалось, что да, - ответил я, пытаясь вновь привести мысли в порядок.
- А как его звали, не слышал? Может, погоняло какое?
- Сивый. Это я запомнил. Только когда ты его найдешь, сильно не дрочи, ему и так досталось.
- Постараюсь без мокрухи!- улыбнулся Марс, обнимая меня на прощание.
- Ты больной, что ли? Какая еще мокруха? - вяло возмутился я, крепче прижимаясь подбородком к его шее и жадно вдыхая аромат лосьона.
- Сказал же, постараюсь. Ладно, не сохни здесь, я тебя навещать буду. А еще Катька и твой кореш, этот, как его, Павлик.
Я с трудом отпустил своего названного брата, словно совершил подвиг. На прощание Марс наградил меня своей самой лучезарной улыбкой, подмигнул и вышел, махнув рукой. Я махнул в ответ и никак не мог оторвать взгляд от двери, через которую он вышел. В палате все еще ощущался запах лосьона и парфюма, а на глаза начали накатывать слезы отчаяния. Никогда. Никогда он не будет со мной так, как я этого хочу. Любить в пятнадцать лет- сущая пытка, понял я.
Где-то на краю мыслей я услышал голос Марса из за двери. Он, видимо остановил спешащую мимо медсестру:
- Тетя, не подскажешь, где здесь глазное отделение?
- Этажом выше и направо.
- От души, теть!
Ну ёклмн, кто-то сильно влип.
|
| |
| |
| SatanKid | Дата: Пятница, 13.07.2012, 10:55 | Сообщение # 3 |
|
Любитель
Сообщений: 8
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| Глава 2.
1.
В больнице я провалялся еще неделю, медленно помирая от скуки. Из всех моих друзей постоянно навещали меня только Марс, Катька, друг Павлик и Анжелика, моя одноклассница, которая постоянно приносила мне домашнюю работу. Она сидела со мной и постоянно разговаривала ни о чем, посему мне быстро надоедала, и я уже готов был терпеть скорее сто лет одиночества, чем присутствие этой без сомнения милой, но совершенно неинтересной мне особы. Еще несколько раз заезжала тетя Люба, мама Стаса, моя опекунша. Она привозила мне свою стряпню и все сетовала на то, что я пошел по пути отца, который и привел его к могиле. Рыжеволосый Павлик рассказал, что нашли еще одну жертву Чингачкука, четвертую по счету, на этот раз в гаражном массиве возле полуразрушенного завода «Октябрьский». Маньяк изнасиловал и зверски зарезал пятнадцатилетнюю девочку из школы-интерната. Прозвище свое он получил за то, что после убийства всегда снимал скальп с жертвы и уносил с собой. Теперь дети даже в детских садах пугали друг друга злобным Чингачкуком и играли в «скальпирование».
Марс заезжал каждый день. На самом деле все мое времяпровождение в палате сводилось к ожиданию прибытия «его великолепия». Я, наверно, раз по двадцать на дню, в перерывах между Анжелкиной болтовней и Катькиными нотациями, выбегал в зал посещений, с замиранием сердца надеясь увидеть знакомую черную замшевую куртку на высокой статной фигуре и коротенькую вздорную челку. Естественно, я ни разу не поймал его в эти моменты, - Марс всегда появляется, когда его совсем не ждешь. Он рассказывал последние новости о своей «работе», что нашел новую, крайне перспективную нишу, - фармацевтику. Дело в том, что наши «блатные» занимались в основном традиционными для криминала видами бизнеса, такими, как игорные залы, торговля наркотой, проституция, крышевание магазинов. Особо крутые «присасывались» к шахтам, которые курировали ФСБ и прокуратура. Но Марс первый, кто додумался зарабатывать на ввозе нелегальных лекарственных препаратов и продавать их через контролируемую Октябрьской «бригадой» сеть аптечных пунктов по всему городу. Три месяца назад, в грузовом вагоне, по договору с машинистом в Кольчугинск из Китая была ввезена первая партия кодеиновых анальгетиков, сразу же разошедшаяся за короткое время. Особой популярностью эти обезболивающие пользовались у героиновых наркоманов - китайские аналоги коаксила и валиума были в десять раз дешевле героина, законом не запрещены и легко доступны в любой из пяти аптек «бригады». Следом поставки были налажены бесперебойно - подполковник в Службе по Контролю за оборотом лекарственных препаратов и медикаментов получил нехилый откат, пару чинуш из управления здравоохранения пришлось припугнуть, а начальник следственного отдела прокуратуры развлекся в сауне с девочками и скрытой видеосъемкой за счет заведения. Мне были понятны эти рискованные шаги - Марс всеми силами пытается вновь возродить Северную Братву, которая после Комсомольского побоища лишилась своего лидера, Леху Лебедева, и распалась на полдюжины самостоятельных «бригад». Я не видел этой бойни, но говорили о ней часто. Еще с полгода не умолкали разговоры, слухи, сплетни. Кто-то говорил, что билось пятьсот человек, кто-то еще больше преувеличивал эту цифру. Ходили слухи, что дрались даже местные мусора с обеих сторон. Леха Лебедь - к своим тридцати четырем годам самый авторитетный человек в городе - бросил вызов бандам «пиковых», кавказцам, которые, видимо, задолбались держать вещевые рынки и точки торговли спиртом и решили податься в «крупный» угольный «бизнес». На сходке, которую вел «смотрящий» - Аркан, престарелый вор в законе, было решено, что «пиковые» уголь не трогают- это «дойка» Северных ребят. Но хачи плевать хотели на сходку и вора в законе, захватив шесть «КамАЗов», груженных углем на левый вывоз. Тогда ребята Лебедя спалили Весеньковский рынок, контролируемый одним из лидеров «пиковых» Махмудом Рубцом, вместе с половиной живших прямо там таджиков - нелегалов. Леха не был отморозком и беспредельщиком, но оборзевшие Южные вынудили его принимать жесткие меры. И после этого «пиковые» забили ту памятную «стрелу». Что конкретно там произошло, кто нанес первый удар, кто сделал первый выстрел - неизвестно. Известно лишь, что звуки боя были слышны из любого конца города. Да, я тоже слышал, потом слышал вой сирен на милицейских машинах, каретах скорой помощи и пожарных. Крови пролилось в тот пасмурный ноябрьский день немало. Лебедь после той разборки пролежал еще полгода в коме, раненый шальной пулей в висок. Как раз к тому времени Стас вернулся из армии и навестил его в реанимации - он был его последним посетителем. И именно в тот момент Лебедь пришел в сознание и заговорил - тихо, еле слышно, его голос смешивался с шумом дыхательного аппарата. В первый и последний раз за полгода. А вот брата Женю Марс увидел только на фотоовале на надгробии - он умер мгновенно в перестрелке.
Я помню Женьку - хороший был парень, постоянно покупал мне новые картриджи для игровой приставки и возил в парк на аттракционы, пока Стас мочил нохчей в Чечне в девяносто четвертом и я почти не был с ним знаком. Я, правда, и тогда в основном жил с их матерью, Любовью Георгиевной, так как рядом с моим отцом было опасно. Тетя Люба меня не сильно жаловала, она вообще была категорически против того, что ее дети связались с криминалом, а мой отец... мой отец...
Из размышлений меня вырвал звонкий голос медсестры:
- Лебедев! Лебедев Ярослав! Чего сидишь? Собирайся, за тобой приехали!
2.
Я зашел в класс чуть позже звонка и сразу же напоролся на леденящий душу взгляд нашей исторички, Нины Петровны по прозвищу Гробоид. Вообще-то первым уроком у нас должна быть биология, но биологичка после первой смены чудесным образом канула в небытие, подозреваю, что не одна, а в компании с бутылкой «Столичной».
- Лебедев, ты что, больной?
- Вы не поверите, Нин Петровна, только вчера...
Гробоид не дала мне договорить.
- Ты что, склерозом заболел? У нас урок начинается в тринадцать тридцать, а не в тринадцать тридцать три! Проходи, садись. Десятый «А», рты закрыли! - пресекла училка невнятные шепотки на задних партах.
Я прошел на свое место за предпоследней партой и сел рядом с Павликом, который был в каком-то очень возбужденном состоянии.
- Здорово, чувак! - он пожал мою протянутую руку.
- Привет! Что с тобой? - спросил я. - Ты весь как на иголках.
Павлик от нетерпения сжал руки в кулаки.
- Я тебе после урока покажу! - восхищенно прошептал он, и октябрьское солнце, проникающее сквозь занавешенное тонким тюлем окно, весело играло бликами на его нечесаных рыжих волосах. - Ты обалдеешь, я тебе отвечаю!
Веснушчатое лицо Павлика сияло от предвкушения.
- Ну ладно,- скептически хмыкнул я, пожав плечами.
- Торопов! Лебедев! - рявкнула Нина Петровна на нас. - Вы сейчас вылетите к чертовой матери из класса!
Мы резко друг от друга отстранились и скорбно уткнулись в учебники.
- Сегодня мы продолжаем изучать политику Ивана Калиты, если вы, конечно, еще помните с прошлого урока, кто это такой. - Учительница махнула рукой в сторону изображения московского князя, висевшего на доске. - Итак, кто готов поделиться своими познаниями касательно домашнего задания? - начала Нинка, откинувшись на спинку стула.
Класс погрузился в гробовую тишину.
- Что ж, почему я не удивлена? - язвительно проговорила Гробоид, поправляя свои круглые, в толстой роговой оправе, очки. - Ну тогда начнем в добровольно-принудительном порядке.
Училка пробежала взглядом по списку в журнале.
- Родина, ну давай, вперед, красавица ты наша, - съязвила Нинка. - Расскажи, как Иван Калита добился своей цели.
Манька Родина, внешне напоминающая результат межвидового совокупления человека и самки орангутанга, с трудом поднялась на обессиленных ногах и что-то промычала, глядя в пол. Она накрасила губы ярко-красной помадой и теперь была похожа на орка-трансвестита.
- Уууу, Родина, - специально протянула Нинка так, что получилось «Уродина», - ты, я смотрю, не только внешне напоминаешь обезьяну, интеллектом тоже недалеко ушла. Что ж, садись, «двойка».
- Опять? - чуть слышно просипела Манька, сдерживая слезы.
- Не опять, а как обычно, - отрезала историчка. - Напомни мне, когда ты получала что-нибудь выше двойки на моих уроках? - не столько спросила, сколько констатировала факт Нина Петровна.
- Ну, кто еще попытается нас просветить?
"Иван Калита, князь, объединивший раздробленные феодальные княжества для противостояния иноземному игу", - смутная аналогия пробежала в моем мозгу. Эх, Марс, ты, наверное, хорошо изучал историю в школе. Раздробленная Северная группировка, нашествие «пиковых» и ты, как древний московский князь, втайне собираешь то, что было разрушено. Я читал, что Калита тоже действовал не совсем законными методами, а, точнее, совсем незаконными. Но у него получилось. А что нужно, чтобы собрать воедино горделивых и самостоятельных князей? Правильно, Марс, железная воля, сила и уважение. Все то, что ты используешь сейчас. Авторитет - это то, что заставляет смерить «бригадиров» свою гордость и работать на тебя. Ну вот, теперь я знаю, кому ты подражаешь, наглый плагиатор. Интересно, он тоже начал с крышевания?
- Лебедев, я вижу, в облаках хорошо, но, может быть, ты соизволишь спуститься на эту никчемную землю и рассказать нам, почему Калита смог объединить раздробленные княжества?
Я, не отрывая взгляда от портрета Ивана Калиты, задумчиво произнес:
- Потому что правильный был пацан, авторитетный.
3.
- Ну нихрена себе! Ты видел ее харю, когда ответил? - Павлик шел передо мной спиной вперед, размахивая пакетом с учебниками. - Она же позеленела вся от злости!
Мимо нас пробежала стайка пятиклассников, весело перекидывая друг другу чей-то мешок со «второй обувью». Хозяин мешка со слезами на глазах безуспешно пытался отобрать свое имущество, чем еще сильней заводил одноклассников. Да, перемена такая перемена.
- Ты что-то хотел мне показать? - спросил я Павлика, вспомнив его возбужденное состояние на уроке.
- Ну, я тебя и веду! Пошли быстрее, пока время есть!
Мы быстро спустились по лестнице на этаж ниже, чуть не сбив физичку Жанну Ивановну, пробежали по коридору, завернули за угол и спустились по «черной» лестнице к двери, ведущей в подвал.
- Ну и какого хуя нам здесь делать? - спросил я, оглядываясь по сторонам.
- Не понти, ща все покажу! - весело успокоил меня Павлик, открыв внешнюю дверь в подвал. В нос ударил запах пыли.
- Здесь вообще-то срач неимоверный, а я в чистом. Это ты в спортивках в школу ходишь.
Павлик пропустил мои слова мимо ушей и пытался отодвинуть внутреннюю решетчатую стальную дверь, запертую на висячий замок.
- Мы иногда с пацанами сюда покурить заходим. Зазор конечно, не айс, но протиснуться можно.
Я оценил ширину зазора между стеной и дверью. Ох, во что превратиться мой бежевый пуловер, я даже догадываться не решился. Павлик между тем змеей проскользнул в зазор, хотя был немного крупнее меня. Я же все-таки зацепил плечом за торчащую железку и сделал затяжку на пуловере.
Твою мать! "Ну, Павлик, если здесь нет ничего настолько важного, насколько оно этого стоило, я тебя прямо в этом подвале и закопаю", - подумал я. Если нас здесь засекут, директрисса таких дюлей вломит, что мало не покажется. В начале года в этом подвале какие-то умники разобрали дорогущий новый точильный станок на цветмет, который должен был быть установлен в кабинет труда. Директрисса так взъелась, что пообещала уголовное преследование виновным, если они, конечно, найдутся, и мгновенное исключение из школы, как первоочередную меру.
- Давай сюда, здесь посветлее! - позвал меня Павлик, который уже продвинулся вглубь полуподвального склада.
Темень и пыль были здесь почти беспросветными - лишь в дальнем углу из узкого верхнего горизонтального окошка под самым потолком пробивался дневной свет, и в его лучах весело играли многочисленные пылинки. Склад был весь завален всевозможным хламом - здесь и строительные материалы, и куча мешков с цементом, у стен громоздились одна на другой сломанные парты и стулья. Глаза немного привыкли к темноте, и я увидел, что Павлик зашел за баррикаду из парт у дальней стены, находящуюся аккурат под источником света. Слева дюжиной плотных рядов стояли синие кислородные баллоны для печей в школьной кухне. Я подошел к Павлику.
- Ну и? Зачем мы сюда приперлись? - я пытался оттряхнуть свой светлый пуловер и синие джинсы от вездесущей пыли.
Павлик радостно раскрыл пакет и вытащил какой-то журнал.
- Вот, любуйся!
Друг протянул мне журнал с улыбкой до ушей на веснушчатом лице.
- Что за херня? - я взял полиграфию и открыл случайную страницу. С нее томным похотливым взглядом глазела пергидролевая сисястая девица, из всей одежды на которой был только розовый бант в волосах. На соседней странице были уже две девицы, которые целовались взасос. Одна положила руку подруге на грудь, другая же ласкала партнершу между ног.
"Павлик, ну ты и придурок", - подумал я.
- Ты что, меня сюда притащил, чтобы порнушку посмотреть?
- Да, а тебе что, не нравится?
- В смысле, в более приличном месте этого нельзя было сделать? - злость пополам с весельем выплескивалась из меня.
- Да что ты в самом деле? - Паша перевернул страницу. - Смотри какая классная киска, охуеть, да?
Киска, вульгарно раздвинув ноги, выставила на показ свою «киску», абсолютно бритую и совсем не классную.
- Бля, все, я не могу больше, у меня хуй горит! - сдавленно проговорил Павлик и начал приспускать свои спортивные штаны.
Я в недоумении смотрел на него.
- Ты что, еще и дрочить здесь решил?
- Да, а ты что, нет? - Павлик одарил меня вопросительным взглядом. - Слушай, Яр, ты какой-то странный. На телочек ты не засматриваешься - Анжелка себе скоро пизду порвет, что бы ты обратил на нее внимание, вот эти девочки, - он открыл еще одну страницу, аналогичного предыдущей содержания, - тебя вообще не трогают. Может, ты импотент или... этот... ну... которые мужиков в сракотан, ну ты понял...
Липкий холодок страха пробежал по спине. Ну конечно, он догадывается. Это же очевидно. С девками я даже не флиртую, в компании, когда все только об ЭТОМ говорят, я храню величественное молчание, зато постоянно готов восхвалять «своего» Марса по поводу и без. Бляха-муха, не хватало, чтобы еще слушки ходили.
- Ты ебанулся? - возмутился я. - Какие еще мужики в сракотан? Я просто... Слушай, ладно, я согласен... классные телочки, но может мы после уроков к тебе домой пойдем, там и оторвемся, нафиг в этой грязи торчать?
Пашка был непреклонен.
- Бля, Ярик, я нифига не дотерплю до дома, давай здесь!
Блин. Блин. Блин. Что же мне делать? Твою мать, придется присоединиться к другану. На самом деле эти блядовки в журнале меня совсем, совсем не возбуждали, но делать нечего, значит, буду возбуждать себя сам.
Павлик поставил два хлипких стула рядом, плюхнулся на один голой задницей, вытянул ноги и, взяв в правую руку журнал, левой начал мастурбировать. Я смотрел на его тонкий кривоватый член в окружении рыжих волосков. Вообще с вместе с Павликом мы мастурбировали всего один раз, год назад, у него дома. Он тогда быстро кончил, а я так и не смог - все-таки природная стеснительность брала свое. Сейчас он вдохновенно наяривал свой ствол, время от времени переворачивая страницы порножурнала.
- Ты чего стоишь, давай садись рядом и начинай тоже, - пригласил он меня.
Вот, блин, попадос.
Делать нечего, пришлось сесть на соседний стул и расстегнуть джинсы.
- Ого, а у тебя побольше, чем у меня, - заметил Павлик.
- Это он еще не встал!- ехидная улыбка заиграла на моих губах.
- Иди в задницу, я не вижу, что ли, - с притворной обидой Павлик перевернул еще одну страницу.
- А вдруг у меня есть вторая фаза?
- Какая еще фаза?
- Ну, ты видел фильм «Чужой»? По видику? - я повернулся к Пашке. - Там монстр, короче, сначала маленький, а потом все больше и больше вырастает. Ну, типа старую шкуру сбрасывает и еще больше становится.
- Яр, ты что, собрался с него шкуру сдирать, что ли? - Пашка удивленно кивнул в сторону моего «достоинства».
- Какой ты идиот, я прикалываюсь же! Дрочи давай быстрее, а то мы и так уже на литеру опоздали.
Меня абсолютно не привлекали силиконовые куклы из журнала, и поэтому я закрыл глаза и начал представлять себе... ну кого же еще, конечно своего Марсика. Помню, мне довелось увидеть его полностью обнаженным прошлой зимой. Он тогда мылся в бане и попросил принести ему ведро холодной воды. Я постучал, стоя на пороге бани с эмалированным ведром. Когда он открыл, моя челюсть чуть не упала мне под ноги. Он стоял передо мной весь такой высокий, красивый и намыленный. Его мощная грудь, покрытая редкими темными волосками, кубики пресса и узкая «блядская» дорожка ведущая ТУДА, где среди темной поросли в спокойном состоянии пребывал его шикарный агрегат. От такого зрелища я немедленно выронил ведро, которое с лязгом долбанулось об пол и окатило мои ботинки и штаны ледяной водой.
«Ебать тебя некому (некому, да), Мелкий, ты почему такой растяпа?»
«Блин, Марс, не удержал, оно тяжелое»
«Ведро тяжелое? Или руки из жопы? (Пожалуйста, закрой дверь!)»
«Я сейчас еще принесу (Надо смыться побыстрее, пока он не заметил)»
«На улице дубак, а ты ноги промочил, дурачок. Раздевайся и заходи, греться будешь!» (Ты что, совсем погнал? Смерти моей хочешь от твоей руки?) Я тебя, задохлика, хоть веником похлестаю»
«Да не, я потом, после тебя».
«Ты что, стесняешься? Не боись, ебать не буду (Господи, НУ ПОЧЕМУ?!), ты не девка все-таки. (Господи, ты не понял - я не это хотел услышать!)
В общем, в тот вечер я позорно сбежал в дом, рухнул на кровать и самоудовлетворил себя, наверное, раза три.
Вот и сейчас я, закрыв глаза, вдохновенно представлял себе ту сцену, вернее, ее гипотетическое продолжение. Я не сбегаю, а раздеваюсь и захожу в ту, жарко натопленную, баню. Марс бережно укладывает меня на полок, нежно проводит сильной рукой вдоль позвоночника, переходит на ягодицы, легко сжимает одну ладонью...
- Ярик!
Твою мать, что же тебе нужно-то, а?
- Чего тебе? - отзываюсь я Павлику.
- Ярик, а давай друг другу? - Голос Павлика стал каким-то сдавленным и хриплым.
- Нафига тебе это?
- Ммм... просто. Попробуем, а? Я буду представлять, что мне эта киса дрочит. - Он показал на очередную силиконовую блядь.
Нихрена себе желание.
- Ну, давай.
Я пододвинулся к нему и осторожно обхватил член друга ладонью. Провел рукой вдоль ствола и обнажил головку. Одновременно я почувствовал у себя ладонь Павлика. Он сжимал мой пенис как-то вяло и несмело начал водить рукой. Я закрыл глаза и представил, что рядом сидит Стасик и это у него я сейчас дрочу. Хм, впервые в жизни я держу в руке чужой пенис, непривычное ощущение, но никакой брезгливости у меня это не вызывает. А вот ощущение руки Павлика мне совершенно не понравилось- он, во- первых, все делал урывками, а во-вторых как-то без огонька, совсем не стараясь. В общем, никаких приятных ощущений я не получал. Павлик, вздыхая, перелистывал страницы, затем откидывался назад и полностью расслаблялся. Вот уж кто по-настоящему кайфует, свинья.
- Ярик?
- Говори!
- А ты это...
- Что?
- Это... ну, возьми его?
- В смысле, возьми?
- Это... За щеку возьми, а?
- Ты что, берега попутал?! - Вот-те раз. А Пашка, смотрю, готовый уже. Можно брать, пока тепленький. - Не буду я у тебя сосать, я не защеканец!
- Ну пожалуйста, всего пара засосов, тебе трудно, что ли? - Он положил свободную руку мне на затылок и попытался наклонить мою голову вниз.
Ну нет, дружище, меня ты точно не привлекаешь, любитель экзотических мест для дрочева.
Я вырвался и отпустил его член, одновременно смахнув его руку со своего.
- Короче, Пах, если такая ботва пошла, сам себе дрочи!
Паша понял свою ошибку и кинулся извиняться.
- Ярик, ну ладно, извини, я реально чего-то попутал, давай уже закончим.
- Ладно, но чтобы больше без фокусов.
А интересно все-таки, как это, сосать член? Надо будет Марсу предложить (когда мне жить надоест).
Я снова взял в ладонь член Павлика, но особого желания у меня уже не было. Тем более, что друг стал еще слабее работать с моим. Быстрее бы он уже кончил, что ли. Не прошло и пары минут, как Пашка весь напрягся, открыл рот и содрогнулся в оргазме. Тугая теплая струя вылетела мне в ладонь несколько раз, и член Павлика начал опадать. Я быстро вытер руку о столешницу стоящей рядом парты, а Павлик резко нацепил свои штаны и даже не закончил со мной. Я видел на его лице смесь вины и брезгливости. Ну извини, друг, твоя была идея, ты теперь и страдай.
- Это, Ярик, давай я сейчас первый выйду, а ты потом, ладно? - Павлик смущенно переминался с ноги на ногу и смотрел куда-то в сторону.
- Почему? - спросил я, хотя уже знал ответ. Пашке просто стыдно сейчас со мной рядом. Как же, он дрочил другому парню, теперь, бедняжка, боится быть «зашквареным».
- Ну... что бы вместе не видели, а то подумают еще...
- Ладно, пиздуй! - махнул я рукой.
Павлика долго уговаривать не пришлось: он схватил свой пакет, сунул в него свою порнуху и побежал в сторону выхода.
Ну почему мой лучший друг такой придурок?
4.
Я сидел и думал - закончить мне или фиг с ним? С одной стороны, желание пропало, а с другой - ощущение эрегированного члена и струи спермы в моих руках оказывали невероятно возбуждающий эффект. Эх, если бы это был Стас. Ладно, думаю, Пашка уже далеко от подвала ушел, и никакие подозрения ему уже не грозят. Закинув за спину рюкзак, я решил двинуться на выход.
И вот тут я услышал шаги снаружи. Кто-то подошел к внешней двери. Слышу голоса, приглушенные, не могу разобрать. Вот открылась внешняя деревянная дверь. Какая-то возня. Я замер в ожидании. Ух, наверно, ушли. Все, нужно выбираться. И тут я услышал звук открывающейся железной двери. Я резко пригнулся за партой и стал наблюдать. Кого еще черти занесли? Неужто слесарь или сторож? Ну вот, влип. Сейчас он включит свет, и мне останется только приветственно спеть ему «Кумбайя». Ну, Павлик, сука, дай мне только выбраться отсюда...
Странно, светильник никто не включил. В слабом свете узкого окошка у двери появилась какая-то фигура. Лица я не разглядел, человек был одет во что-то длинное, вероятно, осеннее пальто, двигался спиной ко мне и тащил волоком по полу какой-то мешок. Я пригнулся еще ниже. Сердце забилось быстрее - человек с мешком двигался в мою сторону. Мое дыхание показалось мне слишком громким, и я попытался его задержать. Человек протащил мешок аккурат мимо парты, за которой я спрятался. Я отвернулся к стене. Блин, ну давай, выходи уже отсюда. Неизвестный дотащил мешок до батареи из кислородных баллонов и отпустил. Что он делает? Я сидел в своем деревянном убежище и боялся пошевелиться. Что-то забулькало. Человек что-то лил или переливал. Если это слесарь, то почему он работает в темноте? Я осторожно выглянул - человек, низко наклонив голову, пятился спиной к двери и что-то разбрызгивал перед собой из белой канистры. В нос ударил странный химический запах - то ли спирт, то ли горючее. ГОРЮЧЕЕ?! Но сообразить вовремя я не успел. Незнакомец отбросил канистру в сторону, чиркнул спичкой, бросил ее на пол и быстро выбежал из подвала. В мгновении ока весь подвал озарился светом синеватого пламени. Облитые горючим стройматериалы и груды хлама вспыхнули, как щепки. В лицо мне ударила волна жара, а дым уже начал застилать глаза и проникать в легкие. Я закашлялся и рванулся к выходу. Куда там! Прямо передо мной свалились составленные друг на друга объятые пламенем парты. Я отпрыгнул в сторону, инстинктивно прикрыв лицо от огня. Что же делать? Блядь, второй раз за короткое время моя жизнь в опасности! Да что за невезуха!
Паника начала медленно подкатывать к горлу. Я оглянулся назад и увидел лежащий на полу мешок, который притащил поджигатель. Только теперь, в свете огня, сквозь пелену угарного газа, я увидел, что это никакой не мешок, и ужас пронзил меня насквозь. На полу, повернутая лицом в мою сторону, лежала и ярко горела наша исчезнувшая с первого урока биологичка, Нелли Федоровна. Огонь уже пылал на ее «химической» прическе, кожа на лице покрывалась лопающимися и истекающими сукровицей волдырями, но ее еще можно было узнать. Рядом лежала полупустая бутылка из-под водки, а между пальцами вытянутой правой руки торчала незажженная сигарета.
Господи, Нелли Федоровна, безобидная старушка-пропойца, за что же так с вами? Кому же вы помешали? Где-то наверху прозвенел звонок, затем еще один. И еще. Началась эвакуация, понял я. Видимо, там, наверху, уже учуяли запах дыма. Размышлять времени не было, мое тело, отравившись дымом, начало слабеть. К тому же за трупом биологички уже нагревались баллоны с кислородом. Я понял, что хуже быть уже не может и решил прыгнуть сквозь преграждающее путь к выходу пламя. Сняв с себя пуловер, я обмотал им голову и с криком прыгнул в стену огня. Приземлился на ноги, стащил с лица подпаленный пуловер и быстро сбил языки огня с джинсов. Слева начали лопаться банки с краской, разлетаясь смертоносными горящими брызгами. В дальнем конце сорвало клапан с кислородного баллона и тот взбесившейся ракетой начал летать по подвалу, ударяясь о стены и потолок и оставляя за собой длинный хвост ярко-голубого пламени. Затем еще один баллон. И еще один, пролетев через весь подвал, ударился о стену в двух метрах от меня, опалив хвостом горящего газа лицо. Я отшатнулся и что есть силы рванулся к двери. Хоть бы было не заперто, пожалуйста! Не заперто. Видимо, убийца хорошо все продумал, если решил свалить вину за пожар на училку биологии. Выбежав из подвала, зажимая рот и нос почти сгоревшим пуловером, я, шатаясь, вбежал в задымленный коридор, влившись в толпу эвакуировавшихся. Через мгновение за спиной раздался оглушительный взрыв (видимо, рванули оставшиеся батареи баллонов), меня и еще с десяток бежавших рядом повалило на пол взрывной волной и вновь обдало жаром вырвавшегося из подвала пламени. Я поднялся. Вокруг валялась куча осколков бетона, все стекла на первом этаже были выбиты. Рядом лежала без сознания незнакомая девчонка, видимо, ее ударил по голове какой-то осколок, которыми все рядом было засыпано. Я поднял ее и, перекинув руку через плечо, потащил к выходу. Рядом со мной, шатаясь, бежали подгоняемые растрепанной учительницей с окровавленным лицом раненые и просто напуганные ребята и девчонки, многие еще совсем пиздюки - класс третий, не старше. Кто-то так и не смог подняться после взрыва, оставшись лежать там, у пожарной лестницы. Сзади загрохотало, пол затрясся, за спиной вырастало облако пыли и мусора. Весь правый торец здания, лишившись опоры, начал рушиться под собственным весом. Добравшись до выхода, я выскочил на улицу вместе с девушкой, которая так и не пришла в сознание. Когда я посмотрел в ее лицо, то все сразу понял - глаза девчонки были широко открыты, грязное личико побледнело. Она умерла мгновенно. Я опустил тело и медленно, отрешенно побрел, путаясь в мыслях. Бред. Какой бред, боже. Страшный сон, просто хренов кошмарный сон. Затем ноги подкосились, и я плюхнулся на землю. Мимо кто-то бежал, сзади кто-то кричал, плакали дети, стонали раненые. Все вокруг в пыли и дыму. Вот из дверей школы вышла девушка. По лицу струился ручеек крови, вместо одежды - какие-то лохмотья, прикрывающие грязное тело. Два парня несут третьего, у которого из кровоточащей голени торчит белый обломок кости. Парень стонет и теряет сознание. Ревущая, как белуга, химичка несет на руках маленькое, неподвижное тельце. Какой-то ребенок кричит сквозь слезы, показывая пальцем на обрушенный торец: «Там Оксана Викторовна!!! Оксана Викторовна упала!» Я закрыл уши руками и закричал до хрипоты, давая выход эмоциям.
Пожарные машины тушили руины правого торца, кареты скорой помощи приезжали и уезжали, набитые пострадавшими школьниками. Когда пожар затихнет, спасатели начнут доставать мертвых. Я сидел на земле и смотрел, как к школе на полном ходу подъезжает черный джип «Мерседес Гелендваген». Марс выскакивает из машины в одной футболке и бежит ко мне. Господи, хоть бы куртку накинул, холодно же, не дай бог, простудишься. Слезы. Горькие то ли от гари на моем лице, то ли сами по себе. Я подрываюсь и несусь к нему, прыгаю, лечу ему на грудь, сжимаю в объятиях что есть силы и реву, как маленький ребенок. Он сжимает меня крепко-крепко, прижимается всем телом и зарывается ладонью в мои опаленные волосы. Успокаивает меня. «Тише! Все нормально, братишка. Я с тобой. С тобой...»
Я отстраняюсь, смотрю ему в глаза, полные радости и облегчения из-за того, что я жив.
Он шепчет, глядя на меня и проводя рукой по моему лицу:
- Видел бы ты себя в зеркало, бабайка...
- Что, все так хреново?
- Ну... по поводу стрижки, я думаю, вопрос можно закрыть...
|
| |
| |
| SatanKid | Дата: Пятница, 13.07.2012, 10:56 | Сообщение # 4 |
|
Любитель
Сообщений: 8
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| Глава 3
1
Больница была переполнена. За неполные две недели я уже стал здесь постоянным посетителем - еще пара передряг и уже можно выдавать абонемент. Сначала травматологическое, теперь вот сижу в кабинете терапевта, глядя в зеркало на стене и ужасаясь своей новой стрижке - из-за подпалин пришлось полностью состричь весь левый бок, а для симметрии еще и правый. Теперь на макушке у меня короткий ежик, впереди торчит разляпистая челка, а через лоб, вокруг головы, намотана повязка с противоожоговым компрессом, под которым в районе левого виска свербит и чешется заживающая кожа.
- Ну вот, сегодня уже лучше! – пожилой дяденька-врач, посветив фонариком мне в глаза и пробежавшись по результатам анализов, начал что-то записывать в мою карточку нечитаемым почерком. – Угарный газ – опасная вещь. Последствия еще долго тебе аукаться будут.
Ага, уже понял. Уже пятый день после пожара, а я до сих пор чувствую себя, как выжатый лимон. В первую ночь меня нестерпимо рвало с кровью, зрение ухудшилось, перед глазами все расплывалось. Только вчера я наконец-то смог нормально сфокусировать взгляд на марсовской заднице, когда он беседовал с врачом в коридоре и аккуратно передавал тому конвертик с деньгами, чтобы коновал был ко мне повнимательнее.
- Все, можешь одеваться. В пятницу на прием ко мне, и не забудь еще вот эти лекарства купить, – врач протянул мне рецепт. Нечитаемые иероглифы, которыми бумажка была исписана, посеяли в моей душе сомнения в том, что в аптеке это смогут разобрать и выдадут мне именно лекарства, а не баночку со стрихнином.
Вчера были похороны. Из-под обломков правого торца вытащили двадцать три тела в основном учащихся, спускавшихся с четвертого этажа по пожарной лестнице, которая располагалась как раз в обрушенной части здания. Когда склад взорвался, они спешили к пожарному выходу, и эта лестница под ними рухнула. Три пролета сложились, как карточный домик, похоронив под собой эвакуировавшихся учеников и учителей. Еще одиннадцать задохнулись дымом, их вытащили одними из первых - они просто не успели добежать до выхода и лежали в коридорах на разных этажах. Это еще не считая тех, кто умер от осколков, кто скончался в больнице или по дороге до нее.
Всего пострадавших, включая раненых, насчиталось почти сто человек из двухсот шестидесяти, учившихся в нашу смену в тот злосчастный день. Половина из них никогда больше не пойдет в школу. Стоило мне немного прийти в норму, первым делом я стал искать Павлика. Мне необходимо было ему все рассказать, все, что произошло в подвале после его ухода. Я облазил всю больницу, торчал на месте трагедии, но друга как назло нигде не было. И вот позавчера я услышал печальную новость – Павлик не смог выбраться из школы. Его труп вытащили одним из последних из–под груды обломков. "Удивительно, - думал я, глядя на мертвое тело в гробу, - еще пять дней назад, пять сраных дней назад мы с ним вместе веселились, списывали друг у друга на уроках и, да… там в подвале". Этот сближающий момент, момент, когда мы стали чуть ближе, чем просто друзья. Как это банально не звучит, но я действительно не мог поверить, что его больше нет. Так и хотелось потеребить его за плечо в гробу, весело крикнуть в ухо «Паха, вставай, дружище! Прикол удался – все поверили!» Но, к сожалению, на этот раз Пашка не прикалывался. Он умер, и больше никогда не пожмет мне руку, не запрыгнет неожиданно сзади на плечи и не станет восхищаться задницей Маринки Ванюковой, посвящая меня во все свои фантазии касательно нее. Да, он был безнадежно влюблен в Маринку, и она это знала, но уверенно играла неприступную фифу, а на похоронах рыдала громче всех, шествуя рядом с гробом, в котором лежал Павлик. Что же за сволочь тебя убила, друг? Что же за мразь убила почти полсотни детей, чтобы скрыть свое преступление? Полсотни гробов опустилось в промерзающую землю в то холодное октябрьское воскресенье. Тогда же был объявлен всероссийский день траура и флаги приспустили по всей огромной стране. На похороны приехали премьер-министр и куча чиновников рангом поменьше, выразили свои притворные соболезнования и с чистой совестью уехали, пообещав во всем разобраться, оказать материальную поддержку и найти виновных. Как же! Держите карман шире. Чиновники уехали, а чекисты остались. Толпа фээсбэшников, сотрудники следственного комитета и МЧС днем и ночью топтались на месте пожара и все что-то писали, кого-то опрашивали. Обгоревшее тело Нелли Федоровны все-таки нашли, и даже (о, чудо!) смогли опознать - ее серьги в виде маленьких розочек вплавились в плоть. Когда я об этом узнал, то срочно поехал в милицию дать показания. Убийца, видимо, не рассчитывал на то, что в подвале будет свидетель. Больше всего меня беспокоило, как мне объяснить свое присутствие там, на запретной территории? Не могу же я рассказать, чем мы с Павликом там занимались, правда?
«Что ты там делал?» - спрашивал следак.
«Курил!»
«Как, рядом с газовыми баллонами? Может, это из-за тебя произошел пожар?»
«Нет, там был убийца, который притащил труп Нелли Федоровны, он облил все вокруг каким-то горючим»
«Бензином?»
«Нет, запах бензина я бы узнал»
«Мы нашли труп. Может, это ты ее убил?»
«Нет, вы сами–то в это верите?»
«Не хами, а расскажи, как все было, и опиши подозреваемого!»
Я рассказал все, что видел.
«Ты пришел на склад один?»
Я погрузился в свои воспоминания, в этот огонь, дым и лопающееся лицо биологички, поэтому вопрос следователя не расслышал.
«Что?»
«Я спрашиваю – ты в подвал пришел один?»
«Да»
Я соврал. Извини, Павлик, не хочу тебя во все это впутывать…
«Опиши еще раз, что ты увидел рядом с телом, когда начался пожар?»
«Я уже говорил…»
«Еще раз скажи, значит!»
«Бутылку рядом и сигарету в руке»
«Название водки или марку сигареты?»
«Не знаю, не разглядел… подождите, черный фильтр. На сигарете»
«Еще что–нибудь бросилось в глаза»
(Летящий кислородный баллон в глаза бросился, как вариант)
«Нет, больше ничего не помню»
Они, конечно, отпустили меня, но предупредили, что, возможно, снова придется идти на допрос. Марсу, я, естественно, тоже все рассказал, умолчав, разумеется, про Павлика и про то, чем мы с ним занимались. В ответ я узнал многое о себе и своих родственниках из его уст.
«Блядь, Мелкий, твоя жопа вообще без приключений не может, да?»
«Ну такая вот она есть, никуда от нее не денешься!»
«Когда-нибудь я тебя точно выпорю, сосунок!»
(Да уж, о большем и не мечтаю, если ты понимаешь, о чем я, любимый)
Какая же я все-таки озабоченная свинья.
2.
Ноябрь пролетел незаметно, и в свои владения окончательно и бесповоротно вступила зима. Первый день декабря запомнился тем, что из Чечни вернулся кореш Марса, Дима Прокудин. Они вместе ушли служить, вместе штурмовали Грозный, затем у Марса кончился срок, и он вернулся домой. Димон же подписал контракт и остался воевать. Несмотря на то, что война закончилась еще в августе, гробы из Чечни приходили до сих пор. Димону повезло - рядом с их отрядом взорвался фугас, но он отделался «всего лишь» контузией, а вот остальным не повезло – кто умер на месте, разлетевшись на отдельные составляющие, кто выжил, но составляющие приходилось искать в радиусе десяти метров. Естественно, служить он больше не мог и, несмотря на все его протесты, был срочно демобилизован в родной Кольчугинск.
Мне Димон понравился - высокий, богатырского телосложения, коротко стриженный и с постоянной щетиной. Вот только он всегда какой-то мрачный и немногословный. Первые дни он постоянно пил и почти не разговаривал, только спустя неделю в нем начала пробуждаться жизнь – где-то пошутит, где-то историю расскажет, но как-то с неохотой, словно давит на него какой-то груз. В общем, рассказал ему Марс, как у него дела здесь, на гражданке.
А дела, тем временем, шли только в гору. Предприятие растет, прибыль валит и местные мелкие бригады вместе со своими сферами влияния постепенно вливаются в нашу. Северная братва по-тихоньку восстанавливает силы, и о Марсе начали говорить по-настоящему серьезные люди. И вот в один прекрасный день на Марса вышел Бахтияр, или Баха, как его называли в преступном мире, местный глава азербайджанской диаспоры в городе. Встретились они со Стасом в «Славянке», где обычно собираются вечерами представители криминального бизнеса.
Похвалив Марса за успехи и потрепавшись о жизни, Баха перешел к делу:
- Слюшай, Марс, ты - правильный мужик, и дэло у тебя хорощее, - проговорил со своим кавказским акцентом авторитет. - Давай вмэсте его дэлать, ты мине поможешь, я – тебе.
- Спасибо, Баха, за хорошие слова, но давай к сути, – Марс, щелкнув бензиновым «Петеком», закурил. Тем временем из колонок в зале заиграла Аллегрова со своим «Младшим летейнантом».
- Смотри! У тэбя есть канал, у мэня кэлиент, давай друг другу поможем. Ты везешь дурь, я ее продаю, вмэсте лавэ делим – тебе большая доля, согласен?
- Ну, Баха, во–первых, я дурью не занимаюсь, у меня лекарства…
- Слющай, лэкарства, не лэкарства – какая разница? - перебил азер, наливая коньяк в бокал. – Я пиродавец, я всю жизнь торгую, я знаю, чито хорошо можно продать. Я вижю, где деньги можно сделать и тебе передлагаю. У тэбя аптеки, хорошо. Но кэлиент не ходит в аптеки, кэлиент ходит к моим землякам, а мои земляки работают на мэня, понимаешь? Я тэбе большие дэньги предлагаю, Марс, больше, чем во все твои аптеки идет!
Марс задумчиво повертел сигарету в руке.
- Что, герыч не в ходу уже?
- Ты же понимащь, герыч уже не то, – откинулся на спинку стула Бахтияр. - Совсем грязный стал. Каналы из Афгана через Чечню идут, а там нэспокойно сейчас. Бандиты перехватывают караваны с лючшим товаром, а до нас одно говно доезжает! Твой товар, Марс дешевле и качественнее, я тебя прошу, давай вмэсте работать!
- А как же мои аптеки? – подумав, поднял глаза на пожилого азера Марс. – Мне что, закрыть их придется, а?
- Да почэму закрыть? Ты свои пилюли через аптеки пиродавай, а мине коаксил нужен! Его будем через моих людей толкать.
- Ладно, порешали дело, – Марс поднял бокал с коньяком.
Баха заулыбался и ударил своим бокалом.
- Я знал, чито ты умный парень. Молодой и умный.
3.
Вскоре Марс переключил поставки коаксила Бахе. Обезболивающее действительно стало пользоваться бешеной популярностью - Марс не успевал пригнать партию, как Бахтияровские барыги его тут же распродавали просто с космической скоростью. Азер не обманул – деньги полились рекой, а «бригада» росла как на дрожжах и постепенно превращалась в самую настоящую ОПГ – имя Стаса Марсова начало обретать вес, его стали приглашать на все «блатные» сходняки, а кое-кто уже поговаривал о том, что парня в будущем «коронуют».
Я же теперь учился в другой школе, куда всех перевели, а нашу закрыли на ремонт. Эта школа находилась на другом конце города, и Марс не решался отпускать меня одного туда добираться – меня привозил и увозил Димон, которого Стас взял к себе в помощники.
- Дим, а расскажи мне о войне? – спросил я, когда наша «Тойота Чайзер» ехала сквозь густую пелену снегопада, подсвеченную фарами и уличными фонарями. Дни стали совсем короткие, и к тому времени, когда у меня заканчивается последний урок, на улице уже становилось темным-темно.
- Зачем тебе это знать? – спросил Димон, глядя на дорогу.
В моем кармане пропищал пейджер – Марс купил мне его неделю назад. Когда я принес эту неведомую игрушку в школу, у ребят рты от зависти пораскрывались. Я же не видел в устройстве ничего особенного, просто приемник сообщений. «Ярик, скажи мальчику, пусть купит скумбрию и езжайте домой. Тетя Люба»
- Дим, теть Люба просит рыбу купить, – процитировал я сообщение, – заедем в магазин?
- Так зачем тебе знать про войну? – повторил вопрос Димон.
Я убрал пейджер в карман.
- Ну, вдруг пригодится…
- Дай Бог, чтобы не пригодилось, парень, паскудное это дело.
- Ну а все же? Ведь люди всегда друг друга убивали. Это природное явление, - не унимался я. – Естественный отбор. Мы сегодня на уроке проходили.
- Естественный отбор, говоришь? – хмыкнул Дима, поворачивая налево. – А когда пацаненок молодой, ну такой как ты, может помладше, калаш на тебя направляет? Это тоже природное явление?
- Конечно! Эволюция не допускает сослагательного наклонения, ее двигают вперед сильнейшие особи, которые лучше приспосабливаются к меняющейся среде и обладают полезными для выживания признаками, и чем раньше эти признаки проявятся, тем больше шансов, что эта особь выживет и передаст свои полезные признаки потомству.
- Полезные признаки, значит? Плохо вас в школе учат, парень.
- Почему это? – удивился я.
- Потому что та особь не выжила.
Димон припарковал «Тойоту» у маленького продуктового магазинчика, на обоих окнах которого уже перемигивались дешевые новогодние гирлянды.
- Сиди в машине, я за рыбой, – бросил Дима, направляясь к магазину. Я увидел в окне, как он подошел к кассе, и пухленькая продавщица сразу засуетилась. А он красивый парень, отметил я про себя. Короткая кожаная куртка на высокой мускулистой фигуре сидела просто отменно. Если бы не кривой шрам от осколка фугаса, пересекавший его лицо от брови до подбородка, то Димку можно было бы назвать необычайно симпатичным - косая сажень в плечах, подтянутая задница, длинные сильные ноги – девки, наверно, падают перед ним штабелями.
А город между тем постепенно готовился к Новому году. Сегодня уже середина декабря, осталось каких-то две недели, и я пойду на каникулы.
Внезапно рядом с нашей машиной резко затормозил тонированный «Ниссан Блюбёрд», из которого в тот же миг появились трое здоровых хлопцев в шапках-масках. Я не успел даже сообразить, как один из них резко открыл дверцу с моей стороны и, схватив меня за шиворот, выволок из машины и бросил на покрытую свежевыпавшим снегом подъездную площадку между нашими автомобилями. Я вскрикнул, но мне в лицо тут же уперся ствол «Макарова». В ту же секунду из магазина, бросая пакет с покупками на пол и на бегу выхватывая пистолет, выскочил Димон. Двое других нападавших, укрывшись за нашим «Чайзером», выстрелили одновременно, но промазали, и пули разбили окно магазина. Послышался звон стекла и визг прячущейся под прилавок продавщицы. Димон, профессионально перекатившись вправо, присел на одно колено и выстрелил в ответ. На мелкие осколки разлетелось стекло «Ниссана», но бандиты успели пригнуться.
- Слушай сюда, пацан! – прохрипел наставивший на меня ствол. - Передай Марсу, чтобы он сворачивал свою лавочку с «колесами», понял?
Я от страха не мог проронить ни слова и только судорожно закивал головой.
- Скажи, что его об этом хорошие люди просят! Срок – до Нового года.
Над головой громыхали выстрелы, но в мою сторону тоже летели пули – значит, Димон еще жив.
- Пацаны, валим! - нападавший убрал ствол и нырнул в машину. Следом, отстреливаясь, сели остальные, и «Ниссан», взвизгнув шинами, стрелой умчался прочь. Димон сделал выстрел вслед и задний габарит разлетелся снопом искр и красного стекла.
Не теряя времени, Дима подлетел ко мне и рывком поставил на ноги.
- Ты цел, парень?
- Вроде как, – ответил я, постепенно приходя в себя и оглядывая ворох стреляных гильз на снегу. -А ты?
- С пивом потянет. Чего они хотели?
- Боюсь, что невозможного, – проговорил я, забираясь в машину.
4.
- То есть ты хочешь сказать, что какие-то мудилы подкатывают к тачке, устраивают «маски-шоу», тычут пушкой в моего братана, а ты в это время пасешься в магазине и покупаешь рыбу? – Марс был вне себя от ярости и дымил «Парламентом» так, что в офисе можно было топор вешать. Кроме нас в помещении находились только Саня Зверь и Тоха, кореша Марса по «бизнесу». Тоха передавал описание напавшего «Ниссана» кому-то по сотовому телефону.
Димон стоял, глядя исподлобья на шефа, и ни один мускул на его лице не дернулся. Прекрасная выдержка – этот парень нравился мне все больше и больше. Нравился, разумеется, не в том смысле, в каком нравился Марс.
- Стас, остынь! Это я его туда отправил! – встрял я. Все-таки Марс сейчас совершенно несправедливо на него орет.
-Я сейчас не с тобой базар веду, Мелкий! - отрезал Стас, даже не взглянув в мою сторону. – Сиди и не лезь! – он вновь обратился к Димону. – Ты должен был ни на шаг от него не отходить! Я тебя именно для этого к нему приставил!
- Виноват, Марс! – бесстрастным голосом извинился Дима. – В следующий раз…
- В следующий раз его могут замочить! – перебил Стас, опускаясь в кресло.
- Только вместе со мной, - отрезал Димон.
Марс сложил листы на столе в большую картонную папку с надписью «Дело №» и убрал папку в ящик стола. В этом своем строгом синем костюме, он был так похож на какого-нибудь директора или адвоката. И выглядел так сексуально, что у меня тут же пробудилось желание завалить его прямо на этом офисном столе.
- Что там, Тох? – спросил мой ненаглядный директор.
Тоха задвинул антенну телефона и повернулся к Марсу.
- Да тухляк, Марс. Номеров нет, а тачку они уже по-любому скинули.
- Прибыла в Кольчугинск банда из Амура, – глухо пропел на мотив «Мурки» Стас. – Кому же мы перешли дорогу, а, братва? Есть варианты?
- Ну, - замялся Зверь, ковыряясь зубочисткой в зубах, – может, барыги какие? Вы с Бахой своим коаксилом многим дела попортили.
- Это я понял, что конкуренты, блядь. Вопрос в том, кто именно такой борзый…
- Я, короче, еще по мусорским каналам пробить попробую, – поднялся Тоха, – и Лютому шуману, чтобы барыг прочесал.
- Димон, отвези Мелкого домой – распорядился Марс, а затем кивнул в сторону Зверя. – Саня, набери мне Баху, побазарить надо.
По пути домой мы с Димкой снова заехали в магазин и опять купили эту треклятую скумбрию. Тетя Люба основательно забросала меня сообщениями на пейджер (в конце концов, дома я должен был появиться еще сорок минут назад), и наверняка уже позвонила Марсу. Как бы она не относилась к моему отцу, а именно его она винила в смерти своего старшего сына, за меня все же переживала. Как-никак, я год жил у нее до смерти отца и уже полтора года как после, и стал почти родным сыном.
- Ну и где вас нечистая носит? – заявила тетя Люба с порога, пропуская нас в дом. Худощавая, низенькая женщина лет сорока пяти, она всегда повязывала голову шарфиком.
- Извини, теть Люба, ничего опасного, – чмокнул я опекуншу в щечку.
- У тебя всегда ничего опасного, а из больницы не вылазишь! Дима, ну давай, ты тоже заходи! – обратилась она к мнущемуся у порога Димону. – Давай, хоть чай попьешь!
- Ну спасибо, теть Люба, я это… поеду.
- Никуда не поедешь. Сейчас сын звонил, сказал - тебя у нас оставить. Я в зале постелю, на диване.
Все еще смущаясь, Димон вошел в дом.
Мы поужинали и прошли в мою комнату. Вернее, мою и Марса. У противоположых стен стояли друг против друга две кровати. Раньше это была комната Жени и Стаса, потом Жени и моя, а вот теперь моя и Стаса. Но, если быть точным, то она практически моя единолично, так как Марс здесь бывает очень редко.
Мы с Димоном играли в карты и разговаривали. Он немного рассказал мне о войне, я рассказал о том, как чудом спасся из пожара в школе и продемонстрировал остатки ожога под отрастающими волосами. А еще я рассказал о том, что видел, кто поджог школу, что облил весь подвал каким-то горючим, имеющим химический запах, похожий на запах спирта.
- Какого цвета, ты говоришь, был огонь?
- Такого ярко-синего и вспыхнул сразу же, мгновенно, даже быстрее, чем бензин.
- Это не спирт и, тем более, не бензин, – не задумываясь, ответил Димон. – Твой Мистер Х зажег риголен.
- А что это? – с интересом спросил я.
- Его обычно используют как анестезию, в виде газа. У нас в Чечне им тяжелораненых накачивали перед операцией.
- И где его можно взять? – спросил я, делая ход.
- В больнице, где же еще? – Димон отбил мою карту
- Хм, это значит…
- А это значит, - Димон начал выкладывать карты по одной, - что короля ты берешь, туза берешь, а шестерки тебе на погоны, дурилка!
|
| |
| |
| SatanKid | Дата: Четверг, 19.07.2012, 09:35 | Сообщение # 5 |
|
Любитель
Сообщений: 8
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| Глава 4.
1.
Декабрь подходил к концу и до Нового года
оставались считаные дни. Город горел
ожиданием праздника в радостной
предновогодней суете. Люди толпами осаждали
рынки и магазины, витрины которых были
украшены мишурой и гирляндами, всюду сновали
прохожие с сумками в одной руке и елками в
другой. Дни выдались на редкость теплыми для
западносибирского декабря, и температура не
опускалась ниже минус восемнадцати. Вдоль
площадей и перед рынками, как грибы после
дождя вырастали лавки продавцов пиротехники,
а малышня то и дело кидала китайские петарды
под ноги друг другу, не боясь остаться без
пальцев.
В школе также готовились к празднику.
Полугодие закончилось, завтра будет
праздничная вечеринка, а затем начнутся зимние
каникулы.
«Эх, Марс, как бы мне хотелось провести эти
чертовы каникулы с тобой» - думал я, пытаясь
как можно ровнее прилепить пушистую змею
мишуры над дверью в класс и одновременно не
свалиться с шатающейся стремянки. Мы с
одноклассниками украшали наш кабинет к
вечеринке под бдительным оком нашей
старосты Анжелки, которая ходила туда-сюда,
величаво задрав голову и постоянно до всего
докапывалась – то столы не так поставили, то
дождь висит клочками, то здесь плохо, то там
ужасно и вообще, мы, криворучки, ничего не
умеем. Из динамиков китайской магнитолы
радостно голосили «Руки вверх» с песней
«Крошка моя».
Я, закончив с мишурой, только начал было
спускаться, как увидел у подножья стремянки,
внимательно глядящую на меня Анжелу. Она
была одета в розовую кофточку, волосы
собраны в «конский хвост», а в руках –
сделанная из блестящей упаковочной бумаги
большая снежинка с надписью «1997».
- Ярик, Лебедев, вот, повесь туда же, только
аккуратно, а не как вот это. – Она махнула рукой,
в сторону присобаченной над дверью мишуры. Я
молча взял у нее из рук «снежинку» и Анжелка,
отдавая ее, как бы невзначай, нежно коснулась
моей ладони, пробежавшись по пальцам. Когда я
удивленно поднял на нее взгляд, староста густо
покраснела и, смущенно поджав губы,
развернулась в класс. Я только ухмыльнулся про
себя – с каждым днем Анжелка все настойчивее
оказывала знаки внимания: на уроках постоянно
глазела на меня, даже пересела поближе, по
любому поводу пыталась заговорить или
случайно прикоснуться. Я же упорно строил из
себя наивного мальчика, делая вид, что ничего не
замечаю. Извини, подруга, ты, конечно, красивая
девчонка, и в любых других обстоятельствах я
бы обязательно за тобой приударил, но видно, не
судьба. Хотя ты совсем не виновата в том, что
тебя угораздило втюриться в парня, который
втюрился в парня, который.… В общем,
неразделенная любовь на троих, если, конечно,
тебе станет от этого легче. Я опять подумал о
Марсе. Как бы сложились наши отношения, если
б не смерть отца.
Отец… Как мне тебя иногда не хватает. Тут же
ворохом нахлынули воспоминания.
Стаса я почти не знал до того, как тот вернулся
из армии. Помню лишь то, как его в эту армию
провожали. На проводы собралось человек
триста, не меньше, а мой отец, организовавший
это празднество, сидел во главе длинного стола
и напутствовал парня, поднимая за него бокал с
коньяком. Тетя Люба рассказывала, что именно
после проводов, Лебедь и отправил меня жить к
ней. Отца я почти не знал. Нет, конечно, мы
часто виделись, он постоянно навещал меня,
дарил подарки, возил по магазинам и даже
приезжал на родительские собрания в школе и
жертвовал неплохие суммы нашей alma mater.
Мы общались, ходили в кафе, в кино, ездили
отдыхать на море - вниманием со стороны папы
я обделен не был. Но вот чем он занимается, я не
знал. Сам папа говорил, что он коммерсант, и
Женя, брат Стаса тоже говорил это. На вопрос,
почему я не могу жить с ним, отец говорил, что
когда подросту, сам пойму. Я, конечно, понимал в
чем дело и прекрасно помню наш с ним разговор,
когда мы сидели на берегу реки с удочками, а
неподалеку от нас стояли три «Ленд Крузера» с
папиными «товарищами».
- Пап, а ты, правда крутой?- спросил его тогда я.
- С чего ты взял, Ярик? – ответил он вопросом на
вопрос, глядя мне в глаза. В это время у него
началась поклевка.
- Ребята в школе говорят, что ты мафия!
- Передай ребятам, чтобы поменьше говорили. –
С улыбкой отец потянул удочку из воды и на
конце лески затрепыхался, поблескивая в лучах
солнца, большой карп. Пока я глядел на то, как
отец снимает с крючка улов, у моей удочки
задергался поплавок. Я бросился вытаскивать,
но рыба сорвалась, прихватив наживку.
Я разочарованно глядел на пустой крючок и
медленно расходящиеся круги на водной глади,
от того места, где ушла моя добыча. Отец
подошел и ласково обнял меня за плечо.
- Знаешь, почему сорвалась?
Я отрицательно покачал головой.
- Потому что ты смотрел, как клюет у меня, а за
своей удочкой не следил. Вот ты и проморгал
свой улов. Никогда, слышишь, никогда не следи
за чужой рыбалкой, иначе всю жизнь и будешь
смотреть, как другие кушают добычу, а сам
будешь сидеть с пустым крючком. Не проморгай
свою золотую рыбку, пацан! – с этими словами,
отец вручил мне своего огромного карпа –
Держи! Любе передашь, пусть зажарит. Карп –
вкусная рыба, особенно со сметаной.
Из воспоминаний меня выдернул голос моей
классной руководительницы:
-Ярослав! Ты сильно занят?
Я взглянул вниз со стремянки. Елена Валерьевна
стояла, сжимая в руках лист ватмана, а позади
нее переминались на ногах двое мужиков в
кожаных куртках и брюках.
Менты, сразу догадался я.
Пришлось спуститься, оставив «снежинку» криво
висеть над дверью.
-Здравствуй, Ярослав! – один из ментов,
лысеющий мужичонка лет сорока достал «ксиву»
- Бобриков Илья Ильич, следователь управления
по борьбе с организованной преступностью.
Классуха ахнула и поспешила ретироваться.
- Я собираюсь задать тебе несколько вопросов,
если ты не против?
Второй УБОПовец молча встал позади меня и
скрестил руки на груди. Мне стало немного не по
себе, наверно, потому, что я догадывался о чем,
вернее, о ком пойдет речь.
- Ну, ладно, задавайте. – Я попытался скрыть
свое волнение за легкой ухмылкой.
Бобриков раскрыл свою черную папку и щелкнул
авторучкой.
- Скажи, имя Марсов Станислав Сергеевич тебе о
чем-нибудь говорит?
Ожидаемо, да.
-Да, это мой брат.
-Родной?
-Нет, сын тети Любы, моей опекунши.
УБОПовец быстро записал в своей папке.
-Хорошо. Ты часто общаешься со своим…
братом?
Я понял, куда он клонит. Сейчас обязательно
спросит о том, знаю ли я, чем он занимается.
- Ну, да. Он же мой брат. Само собой, я с ним
общаюсь.
- А ты случаем не знаешь, кем он работает?
Как предсказуемо, господа легавые.
-Ну,- помялся я – Он, вроде как коммерсант. У
него аптеки - ну вы видели одну на Радуге -
такая небольшая с зеленой вывеской, -
Протараторил я, а затем почесал затылок, делая
вид, что вспоминаю - Там еще градусник
нарисован, знаете, да?
Бобриков хмыкнул, обреченно вздохнул и закрыл
папку.
- Ты, дурачка-то не включай, малец – заговорил
второй мент за моей спиной. Я обернулся. – А
говори, о чем спрашивают!
- Я не понимаю, вы о чем? – Сделал я удивленное
лицо.
Бобриков подошел и дружески приобнял за плечо,
отводя в сторону.
- Послушай, сынок – УБОПовец говорил мягким
наставническим тоном – Станислав Марсов -
преступник. Понимаешь о чем я? Он бандит, из-
за него люди страдают, порядочные люди. Такие,
как ты, как я, как твоя опекун. Такие как он
должны сидеть в тюрьме. Ты его покрываешь, а
значит ты – соучастник и сядешь вместе с ним,
понимаешь, Ярослав.
- Нет. – Отрезал я, почти не скрывая улыбки.
Мент снова вздохнул и выразительно посмотрел
мне в глаза. Я не отвел взгляд и вызывающе
смотрел в ответ.
- Ну что ж, Лебедев, вижу, конструктивного
диалога у нас не получится. Вот что я тебе скажу:
твой Марс влез, куда не следует. Считай, что в
трансформаторную будку с надписью «Не
влезай! Убьет!». И его-таки убьет, не сомневайся.
А ты за него держишься. Физику учил?
- Учил! – нагло ответил я.
- Молодец! – Бобриков похлопал меня по плечу –
Делай вывод! И участь отца заодно вспомни.
Мент повернулся и направился в сторону выхода.
За ним последовал и второй. Одаренный моим
наглым взглядом и саркастической ухмылкой, он
злобно зыркнул в мою сторону.
- Лицо попроще сделай, щенок!
2.
Я ехал в «Гелендвагене» Марса, уютно
развалившись на заднем сидении, и долбил по
клавишам своего «Геймбоя», пытаясь пройти
этот невозможный уровень. Так как украшать
класс мы закончили поздно, Марс к этому
времени освободился и сам решил заскочить за
мной. За рулем внедорожника сидел сам Стас, с
сигаретой в зубах, а рядом курил Тоха,
разговаривая по сотовому. Спереди и сзади нашу
машину сопровождали два черных джипа
«Тойота Ленд Крузер», в которых ехали бойцы
вновь возрождающейся Северной братвы. Сейчас
организация насчитывала семь крупных бригад,
непосредственно входящих в состав Северной и
еще с полдюжины мелких банд, находящихся под
«крышей» Марса и регулярно «отстегивающих»
ему за это долю. Всего численность братвы
составляла почти сотню человек, не считая
мелких преступников: щипачей, гоп-стопщиков,
квартирных воров, проституток, которые
регулярно выплачивали «налоги» и так же
находились под «крышей». Естественно, такая
бурная активность не могла не привлечь
внимание других сообществ и
правоохранительных органов. Я, конечно,
рассказал Стасу о сегодняшнем визите
УБОПовцев. Выслушав меня, братишка очень
долго матерился и потребовал своих подручных
в срочном порядке разобраться с
представителями закона и выяснить «что
почем».
- Как успехи, Тоха? – спросил Марс у кореша,
когда тот нажал кнопку отбоя. – Выяснил, что
этим петушкам надо было?
- Да как сказать, шеф… - замялся Тоха,
поправляя кожаную фуражку на лысой голове –
Звонил в управу, там сказали, что эти фраера не
нашей поляны, какие– то, то ли областные, то ли
вообще московские. Наши-то рыпаться не стали
бы, они с нашего стола корм получают. В общем,
приехал этот Бобриков сегодня, там, в управе,
даже толком ничего понять не успели, как этот
хуй такой шмон навел, что до сих пор вся
мусарня вместе с прокуратурой валидол
глотают. Вытащил всю макулатуру по ОПГ,
Лехой Лебедем интересовался, «пиковыми» и
тобой тоже. Начальник наш на очко-то подсел,
думал все, приехала карета, а фраер этот,
Бобриков который, просто все назад отдал и
ушел по-английски, даже коньяк пятилетний не
захватил, который ему на стол поставили.
- Да что за непруха-то? – Марс затушил окурок в
пепельнице – Сначала олени какие-то с пушками,
теперь легавые. Мелкий! – обратился Марс ко
мне – Ты прям как магнит. Вся хуйня к тебе
липнет!
Я оторвался от игры и поймал его взгляд в
зеркало заднего вида.
- Базара нет, Марс. Я вообще по жизни везучий.
Братишка ухмыльнулся.
- Как ты думаешь, кинуть подмазку этому
Бобрикову или пусть лапу сосет, а Ярик?
-Ну… - Пожал плечами я – А вдруг честный? И
тебя еще за дачу взятки закроет?
Марс остановился на светофоре и обернулся ко
мне.
- Честных ментов бывает только два вида,
Мелкий: мертвый мент и нищий мент. Этот
мусорок жив-здоров, значит, какой
напрашивается вывод?
- Угу – промычал я.
- Вот и я о том же. – Марс тронулся и повернул.
Я ехал и думал: неужели у нас в стране все так
плохо – менты продажные, мафия всесильна,
даже президент, и тот алкоголик. Тут война еще
только что закончилась. Надолго ли? Заседания
Госдумы без смеха смотреть невозможно – мне
кажется, даже если наших дворников и поломоек
собрать и посадить зал заседаний – толку будет
больше, чище будет точно.
За окном пронеслась наряженная огромная ель
на центральной площади, переливающаяся
разноцветными огнями. Дети катались с
выстроенных ледяных горок. Люди спешили с
работы домой, к семьям.
- Марс! – Обратился к брату Тоха – Совсем
запамятовал, извини.
- Что такое? – Марс скосил взгляд в сторону
напарника.
- Помнишь я, тебе говорил про соседей своих?
- Ну?
- Ну, тех, у которых дочку убили?
Марс, порывшись в памяти, утвердительно
кивнул.
- Сегодня мужик этот – покрутил ладонью Тоха –
отец ее, короче, пришел ко мне, говорит, баба его
третью ночь ревет, да у него у самого глаза на
мокром месте, даже седины больше стало.
Короче, просил он меня, чуть ли в ноги не
кидался, паскуду эту найти, которая девку
пришила. На ментов, говорит, надежды нет, если
полгода уже найти не могут.
- В чем дело?
- Дело в том, как ее убили. Короче, этот урод
изнасиловал ее, ножом изрезал, как скотину, а
потом еще кишки вытащил.
- Вспорол что ли? – Спросил Стас.
- В том-то и дело, что нет. Руку в задницу ей
засунул и прямо оттуда и вытащил!
Я когда услышал это - похолодел. Господи, есть
же изверги…
-Фу, блядь, Тоха! – брезгливо сквасил лицо Марс
– Я же недавно похавал, нахера рассказываешь
такое?
Тоха примирительно поднял ладони.
- Извини, шеф. Но мразь уже действительно
оборзела. Волосы вместе со шкурой у нее
отрезал, и умирать оставил. Да девка, если
честно, та еще блядь, спермосборник местный.
Сама виновата, что не убереглась, но родителей
жалко, понимаешь? Соседи они мои, сто лет их
знаю. У меня жена беременная, как представлю,
что моя будущая дочь живет в одном городе с
этой падлой, аж спать нормально не могу. Может,
поможем, а?
-Хорошо, скажу ребятам, чтобы пошурудили там.
Ты тоже всем передай – нарикам, бичам
местным, может, кто что видел, слышал.
Поймаем это говно - закопаем, поедем. –
Отрезал Марс, припарковывая машину. –
Чингачкук, блядь.
Блин, хорошо, что я не девчонка.
3.
На следующий день у нас в классе был
новогодний вечер. Я решил не цеплять на себя
маску, а сделать мрачный раскрас под Брэндона
Ли из фильма «Ворон». Подвел тушью глаза и
провел от них черные полосы в виде слез, надел
черные узкие кожаные штаны и майку в мелкую
сетку. Мои, помаленьку отрастающие волосы
посредством геля были превращены в торчащие
вверх шипы.
Пока Димон вез меня в школу, он то и дело
косился в мою сторону, глядя как я наношу
черный лак себе на ногти.
- Это типа мода такая? – спросил Димон.
-Это типа я - новогодний зайчик! – я закрутил
флакончик с лаком и бросил его в бардачок.
Дима весело хмыкнул.
- Что-то не похож…
-Вот такой из меня хреновый зайчик!– и я
клацнул зубами в сторону Димы, как бы пытаясь
укусить его.
-Беги заяц, мы приехали. Через три часа я тебя
заберу. И не пей много, а то мне Марс голову
оторвет! – напутствовал он меня.
Мой сногсшибательный прикид не остался
незамеченным. Девчонки ахнули, пацаны
подозрительным взглядом смерили с ног до
головы, кто-то покрутил пальцем у виска, кто-то
ехидно захихикал.
- Лебедев, у нас Новый год, а не похороны. Что за
вид? – Елена Валерьевна, увешанная мишурой,
грозно уперла руки в бока.
- Елена Валерьевна, эта композиция называется
«мертвый зайчик»!
- Зайчик? А где ж твои уши, зайчик?
- Нууу…- протянул я, почесав затылок – Видимо,
уже сгнили.
- Господи, Ярослав! – схватилась за сердце
классуха – Давай иди к столу уже!
Я только хмыкнул и направился к столу, где уже
были расставлены салаты, соки и горкой на
тарелках лежали бутерброды.
- Эта композиция называется «Мертвая
блядина». – Сзади, заставив меня вздрогнуть,
положил мне руки на плечи Витя Палкин. – Яр,
пошли к нам!
Я обернулся. Витька, мой хороший приятель,
жизнерадостно улыбался. Его светлые волосы
украшал картонный колпак с блестящей
кисточкой. По характеру он напоминал мне
Павлика, может поэтому, мы с ним в последнее
время стали больше общаться.
Эх, Павлик, Павлик, как мне тебя не хватает,
дружище.
- Сам ты блядина!- парировал я. – И колпак
дурацкий сними! – Я шутливо сбил с него
«головной убор» - Что там у вас?
- Пойдем! – Он приобнял меня за плечо и подвел
к стоящей у дальнего стола кучке из троих
одноклассников.
- Все в сборе? – окинул нас взглядом Миха
Поповцев, наш альфа-самец – Ну, что, двинули!
Наша кучка вышла из класса и направилась в
закуток под лестницу.
- Классный видон! – прокомментировал Миха,
глядя на меня. – Мне сразу не по себе стало.
Мы зашли в закуток и Толя Ложенко, пухлый
парниша в костюме пирата достал бутылку водки
и граненый стакан. Витька поднял с пола коробку
сока.
Отлично, вот и «не пей много». Да, Димон,
придется тебе остаться без головы.
- Ну-с, кто первый? – спросил Миха и
пробежался взглядом – Галя, давай ты!
Артем Галянов, в нашем классе играющий роль
аутсайдера, худенький прыщавый пацанчик,
яростно замотал головой.
- Не, пацаны, я не буду!
- А нахуй с нами пошел? – набычился Толя, глядя
на Артема.
- Не ебет, Галя, будешь пить! – поддержал Миха.
Я понял, что парню не отвертеться.
- Мих, может ну его, а?
- Все нормально, Яр. Ща выпьет и ему сразу
лучше станет.
По голосу Михи и по опустошенной на треть
бутылке, я понял, что парни пришли сюда не в
первый раз и уже поддатые.
Витька забрал у Толи бутылку, налил в стакан и
протянул мне.
- Яр, давай ты!
Я глядел на стакан и пребывал в раздумьях. Пить
или не пить, вот в чем вопрос… Водку я ни разу
не пил, только когда Тетя Люба лечила меня от
простуды, но это было давно. А сейчас мне
протягивают стакан, и отказаться как-то
неудобно.
- А давай! – Махнул я рукой, решив, пусть будет,
что будет. Вылив себе в горло противную
жидкость, я сразу запил большими глотками сока
из коробки. В глазах сразу помутнело, а в голову
ударила кровь. Следом опрокинул в себя Миха,
затем остальные.
-Ну, что лошок, твоя очередь! – Толик уже
протянул Гале на треть наполненный стакан.
- Я не буду! – заныл Артем
- А по еблу? – Миха занес кулак.
- Пацаны… - Галянов подавал глас отчаяния.
- Пей, сказал - считаю до трех! – Поповцев
приблизился к Артему – Раз…
Галя не стал ждать, когда Миха завершит счет и,
поморщившись, быстро влил в себя водку и
начал жадно поглощать сок, попутно пытаясь
откашляться.
-Хорошо пошла, да? – засмеялся Витька и
остальные тут же поддержали его своим смехом.
Мы вернулись в класс, где играла музыка. Группа
Стрелки пела «Ты бросил меня» и парни с
девчонками весело зажигали.
Ко мне сразу же подошла Анжелка.
- Вы где были? – по ее голосу было сразу
понятно, что она меня очень рада видеть.
- Водку пили! – Улыбнувшись, ответил я.
- Ха-ха, очень смешно! Я серьезно спрашиваю!
- Да так, покурить вышли. – Мой взор уже был
затуманен алкоголем, а язык начал
развязываться. – Может, пойдем, потанцуем? – Я
протянул девчонке руку.
- Да, Лебедев – Вздохнула Анжела, поправляя
кокошник на голове – Галантности тебе не
занимать… Что ж, пойдем.
Во время танца Анжела старалась прижаться ко
мне как можно ближе. Я обнимал ее за талию, а
она положила руки мне на плечи.
- Красиво выглядишь, необычно. – Сказала она,
трогая мои стоящие кольями волосы.
- Спасибо, ты тоже ничего.– Я в ответ трогал ее
кокошник.
- Что значит «ничего»? Или у тебя такие
комплименты? – Девушка надула губки.
Не знаю, что на меня нашло в тот момент, может
быть, зря я выпил, но я наклонился и эти самые
надутые губки поцеловал. Вот так, прямо у всех
на глазах. Зачем я это сделал, я не смог
объяснить ни тогда, ни после.
Танцы сразу прекратились, все взгляды были
устремлены только на нас. Кто-то ахнул, кто-то
вскрикнул. Витька протянул пьяным голосом «О-
о-о!», а Толя захлопал в ладоши и присвистнул.
Один лишь Миха Поповцев смотрел в мою
сторону так злобно, что казалось, умей он
убивать взглядом, мои кишки уже свисали бы с
потолка, мерно колыхаясь рядом с мишурой.
Анжела отошла на шаг назад, прикрывая губы
пальцами, в ее глазах читалась горькая обида
пополам с благодарностью, но обида, видимо,
пересилила, и девушка, утирая слезу, выбежала
из класса.
Класс продолжал смотреть на меня. Я наткнулся
на осуждающий взгляд Елены Валерьевны и
вышел в коридор. Парни двинулись за мной.
Первым подбежал Витька и яростно затряс мою
руку.
- Ты крут, чувак, ты невероятно крут!
- Подожди, подожди – Переводил я дыхание –
Мне надо выпить, срочно!
Бутылку мы «допинали» за час. К нам
присоединились две девчонки – Алина и Таня,
блондинка и брюнетка, закадычные подруги. Все
это время наша компания только и делала, что
обсуждала, как я поцеловал Разумовскую.
Девочки строили мне глазки, парни дружески
хлопали по плечу и с белой завистью одобряли.
Один только Миха мрачно вливал в себя стакан
за стаканом и ненавидяще глядел на меня. Как
позже выяснится, он давно был влюблен в
Анжелку и этот мой поступок был ему как удар в
сердце.
- Мих, ты куда? – спросил Толя, когда Поповцев
двинулся к выходу.
- Покурить, куда еще? - огрызнулся он.
Толя допил содержимое стакана и спрятал
пустую бутылку под лестницу.
- Пацаны, надо за ним идти, а то он сейчас
заборы сносить пойдет.
Мы вышли во двор школы. На улице уже
стемнело, и было холодно, но меня грел алкоголь,
поэтому я даже не заметил, что выскочил в
одной майке в сетку. Миха стоял и курил, а
неподалеку, опершись о дерево, издавал
рыгающие звуки Артем Галянов. Парню явно
было много одной стопки и сейчас организм, не
привыкший к алкоголю, методично от последнего
избавлялся.
- Эй, Галя, ты охуел, что ли! – Миха двинулся к
пацаненку. В его голосе слышалась такая ярость,
что еще чуть-чуть, и он начнет изрыгать пламя.
- Мне хреново, Мих. – Прохрипел Галя.
- Ты что, сука, рыгаешь передо мной?! – Миха
одной рукой толкнул парня в плечо и тот
повалился на снег.
- Миха, это, извини, а? – Галя с трудом поднялся
и униженно смотрел на Поповцева. Он был весь в
снегу, но отряхиваться не было сил.
- Хуле извини! – Миха щелчком отправил бычок в
грудь Артема и тот, ударившись, отскочил в снег
и погас – Жри, давай!
- Ч-чего? – Не понял вопроса, пятившийся назад
Галянов.
- Хуя моего! Жри, что нарыгал, гондон! –
Поповцев схватил Артема и бросил на землю
лицом в блевотину. Тот уперся руками в землю в
нескольких сантиметрах от содержимого его
желудка.
- Мих, пожалуйста, пожалуйста! – ревел Галя –
Не надо, прости меня!
Я подскочил к Поповцеву и оттолкнул того от
Артема.
- Слышь, успокойся! – мои ноги сами кое-как
держали мое тело, и я готов был сам уже
свалиться в эту блевотину.
- Нихуя, какая впряга! Сам Ярик Лебедев, хуле! –
усмехнулся Миха, громко обратившись ко всем
присутствующим, а потом посмотрел на меня –
Ты что, силу за собой чувствуешь? Крутой такой?
- Ты перепил, иди домой! – Бросил я Поповцеву,
который разминал кулаки.
- У тебя, я смотрю, борзометр зашкаливает! Батя
блатной, брат блатной, а ты кто?
Я огляделся вокруг. Ситуация начала принимать
нежелательный оборот. Да к тому же, перед
глазами все плыло, и я кое-как мог удержать
равновесие, чтобы не упасть. Краем глаза, я
заметил, что Галя поднялся с земли и убежал в
школу.
- Мих, хорош, а? – Встрял Витька, пошли внутрь.
Он попытался взять Поповцева за руку, но тот
только отбил протянутую руку.
- А ты никто! Вообще! Ноль! – Миха изобразил
два нуля пальцами – Беспонтовая шавка, ты
даже выглядишь как пидор! Хуле ты ногти
накрасил?!
Я повернулся к ребятам:
- Уведите этого придурка, пожалуйста!
Поповцев двинулся ко мне:
- Я придурок?! Ты за базаром следи! За спиной
Марса такой смелый, а один на один? А? – Миха
начал закатывать рукава на пиджаке – Что,
смахнемся? Или ссышь?
- Да, похуй! – С вызовом ответил я, хотя
понимал, что битва будет безнадежно проиграна.
Толик подошел к Поповцеву и упер руки ему в
плечи.
- Мих, тормози. Тебя не туда несет.
- Отъебись! – Миху уже никто не мог остановить
– Смотрите, как сын Лебедя будет ловить
подачи!
Мы двигались по кругу, друг напротив друга и
смотрели в глаза. Я понимал, что не выдержу ни
одного удара – Миха был крупнее и тяжелее
меня, к тому же профессионально занимался
боксом. Но делать было нечего, не убегать же
позорно вслед за Галей.
Он ударил первым. Я, конечно, постарался
увернуться, но хук слева все равно пришелся в
челюсть. Не удержавшись, я упал на снег и перед
глазами рассыпались искры.
- Можешь бежать, жаловаться своему Марсу!
Скажи, что детку побили! Или вставай и бейся! –
Дразнил меня Поповцев.
Бля, как больно-то. А говорят, алкоголь
притупляет боль. Не знаю, кто это сказал, но боль
была адская. Я попытался встать, но пьяные
ноги не желали слушаться. Да, смешно меня
нокаутировали. Поповцев подошел ко мне,
схватил за грудки и занес кулак.
Визг тормозов и слепящий свет фар. Димон в
мгновении ока был уже рядом с нами. Одной
рукой он оторвал Миху от меня и легким
движением припечатал головой об стену школы.
Раздался глухой звук, и тело Поповцева обмякло
и сползло на снег.
- Кто еще хочет? – Глухо и спокойно произнес
Прокудин – Никто? Пошли нахуй отсюда.
Присутствующие в страхе попятились назад в
школу.
Дима перекинул мою руку через свое плечо и
затащил мою пьяную особу в «Чайзер».
- Что с ним? – Голос Марса. Взволнованный ,
значит не к добру. Меня несут. Приятное
ощущение. Кружиться голова. Неприятное
ощущение. Рвотные позывы. Кто-то наклоняет
мою голову. Унитаз, понятно. Еще один позыв.
Прощай, салатик, ты был очень вкусным. Горечь.
Наверное, водка.
- Боже, праведный. – А это тетя Люба, точно. Она
взволнованна еще больше.
Как мне плохо, ужасно просто. Челюсть болит. С
чего бы?
- Димон, я тебе говорил, что голову оторву?
Марс злится. Дима, прости меня, скотину! Я
больше не буду, обещаю.
Опять понесли куда-то.
- Мать, тащи магнезу, быстро!
- Ох, за что мне горе-то такое? Тетя Люба почти
плачет. Простите меня, теть Люба, вы не
виноваты, что ваш подопечный такой распиздяй.
Я исправлюсь, обещаю.
Мое тело кладут на кровать. Она такая мягкая,
одеяло такое обволакивающее.
- Выйдите все! Я сам справлюсь!
Конечно, справишься, Марсик. Мой любимый,
единственный. Прости меня, козла такого… Это в
первый и последний раз, обещаю. Не слишком ли
много я обещаю?
- Ну что, Мелкий, разворачивайся и снимай
штаны. Твою мать, ты во что вырядился, идиот?
- Я… Я… - Не могу ни слова сказать – Я зайчик!
Мертвый.
- То, что мертвый, это да. Даже штаны снять не в
состоянии. – Он расстегивает ремень на моих
кожаных штанах, расстегивает ширинку.
- А чем мы будем зани…маться? – Звуки кое-как
складываются в слова. Он стаскивает с меня эти
проклятые штаны. Сидит передо мной на кровати
– такой красивый, в красной майке-борцовке.
Его губы близко. Пока он стаскивает штаны, я
повисаю у него на шее, вдыхаю пьянящий аромат
его тела.
- Мелкий, что ты делаешь? Давай,
переворачивайся.
У него в руках шприц. Что в нем? Это не важно,
потому что я целую его в губы. Мягкие, теплые
губы. Он отвечает… или не отвечает. Не
понимаю. Или я целую Анжелку, и она отвечает.
Или нет?
Нет, это Марс. Любимый мой, братишка. Его рука
скользит мне по спине, приспускает трусы-
боксеры. Значит, любит! Значит, отвечает!
Значит…
Острая игла входит в мою ягодицу.
Пронзительная боль. Марс отпускает меня и
укладывает головой на подушку. По телу
разливается тепло, постепенно переходящее в
нестерпимый жар. Мое сознание отключается, и
я падаю в пылающую огнем адскую бездну.
- Тяжелый же у тебя был вечер, братуха. –
Догоняет меня голос Марса.
|
| |
| |
| airbrush | Дата: Четверг, 19.07.2012, 10:47 | Сообщение # 6 |
|
Любитель
Сообщений: 11
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| явный перебор ненормативной лексиски, из за чего и бросил читать на середине первого поста
даже блатную жизнь зачуханой деревни можно описать куда интересней и без мата
|
| |
| |
| SatanKid | Дата: Четверг, 26.07.2012, 18:02 | Сообщение # 7 |
|
Любитель
Сообщений: 8
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| ОК! В последующих главах с матом поменьше)
|
| |
| |
| SatanKid | Дата: Среда, 01.08.2012, 20:34 | Сообщение # 8 |
|
Любитель
Сообщений: 8
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| Глава 5.
1.
Вот и наступил последний день декабря. Как и весь месяц, он выдался на удивление теплым. С утра шел мелкий снежок, и город был покрыт чистым белоснежным покрывалом. Вереница из наших машин ехала по слякотной дороге на горнолыжную турбазу «Заря», где уже вовсю шли приготовления к празднику. В колонне из одиннадцати автомобилей наш «Гелендваген» ехал в самом центре. Марс, как и положено, сам вел машину, я сидел рядом на пассажирском сидении и задумчиво глядел то в окно, то на моего любимого. В памяти всплыл тот самый поцелуй три дня назад, когда Димон притащил меня домой в состоянии алкогольной интоксикации. На следующий день я проснулся в полдень с ужасающей головной болью и дикими сушняками. Все тело настолько обессилело, что мне с большим трудом удалось сесть в кровати. Кое-как сфокусировав зрение, я обнаружил, что на соседней кровати сидит Марс в одних трусах и играет в мой «Геймбой», вполголоса матерясь на особо сложных моментах.
- Смотрите, кто проснулся? – С улыбкой Стас отложил консоль. – Головка не болит? Может, опохмелиться?
Тело ломило так, что мне пришлось снова рухнуть на кровать.
- Что вчера было? Я нифига не помню…
- Еще бы! – Марс перепрыгнул на мою кровать. Какой же он красивый – стройный, мускулистый и чертовски милый. Даже и не скажешь, что криминальный авторитет. Скорее, пловец или легкоатлет. – Ваше сиятельство вчера ухрюкалось в дрова, подралось и, в конце концов, чуть не отпедрюкало меня на этой кровати.
- Что я сделал? – Мне приходилось лихорадочно выуживать воспоминания из головы, так как меня прошибло холодным потом.
Марс хлопнул меня по бедру.
- Телка тебе вчера не дала, вот ты на меня и полез. Если бы не укол магнезы, быть тебе с сегодняшнего дня Ярославной.
- Или тебе Станиславой. – Я наконец-то смог вспомнить некоторые подробности вчерашнего вечера. Боже, я и впрямь его поцеловал.
- Ну нет, братан, мою жопу тебе просто так не взять, а вот твоя была в моем полном распоряжении.
Ох, мать моя – женщина, да хоть бы и так, бери, мне не жалко.
- Да, кстати, Димон твою куртку привез. – Продолжил Марс, надевая майку-борцовку – И Новый год ты будешь справлять со мной, а не со своими друзьями-дегенератами. Это твое наказание.
Наказание? Он серьезно? Да я его расцеловать готов за такое «наказание»! Подумать только, на праздник соберется вся бригада, устроят королевский пир и самое главное, всю ночь я буду рядом с Марсом. Да ради этого я готов вытерпеть еще десять уколов магнезы.
- Ну, ты и гад! – притворно обиделся я.
- Давай вставай, там мать хавку приготовила. – Марс надел спортивные трико и прежде, чем выйти из комнаты, добавил:
- Заебись целуешься, Мелкий! Бабу тебе надо, я в твое время уже всех знакомых девок перепортил!
Я закрыл глаза, и по лицу растеклась блаженная улыбка.
Металлические ворота базы отдыха открылись и наш «кортеж» величаво въехал на территорию. Нас встретил администратор, представившийся Игорем, - манерный молодой человек в вельветовом пальто. Я сразу догадался, что он гей. Ну, рыбак рыбака… Игорь с улыбкой проводил «делегацию» в главный зал центрального здания – стилизованного под народную архитектуру особняка. Шесть VIP- коттеджей турбазы, расположенных на пригорке, на отдельной, охраняемой территории, были полностью в нашем распоряжении. В канун праздника «Заря» была заполнена состоятельными отдыхающими – парковка была забита машинами, преимущественно, иномарками, работали сувенирные лавки и магазины с неприлично завышенными ценами. Чуть поодаль виднелся спуск с горы Зеленая, у подножья которой и расположилась база отдыха. Вдоль спуска вверх и вниз перемещались стальные кабины фуникулера с туристами внутри. С горы до нас доносились голоса и визг катающихся на лыжах. Когда мы вошли в зал, расторопные официантки быстро наливали шампанское и разносили подносы с фужерами всем тридцати членам бригады Марса. После легкого фуршета с закусками из различных салями, сервелатов, черной и красной икры, осетрины и разнообразных фруктов, Игорь расселил нас по коттеджам. Мне достались апартаменты на втором этаже центрального коттеджа, рядом с двухкомнатным люксом Стаса. Из окна открывался замечательный вид на поросшую редкими елями гору Зеленую, чернеющие предгорья Сечунского кряжа и покрытую тонкой коркой льда с проталинами горную речку Сечунь. Сквозь лоскутное одеяло облаков огромными столпами света пробивались лучи солнца и опускались в горную долину. Шикарный вид, ничего не скажешь. Сзади неслышно подошел Марс и приобнял меня за плечо. В руке он держал початую бутылку пива, вторую протянул мне.
- Ты же не разрешаешь мне пить? – Я удивленно вскинул брови, принимая бутылку.
Марс потрепал меня по волосам.
- Сегодня можно, братишка! Но смотри, только не увлекайся, а то снова сосаться потянет!
2.
- Ты точно уверен, что сможешь?
- Да не понти, Димон, конечно! Здесь не такая уж высота.
Кому я это говорю? Здесь ужасная высота. Деревья внизу маленькие-маленькие, а людей нет вообще.
- Блядь, Ярик, Марс сказал, что тебе нельзя на эту гору, ты кататься не умеешь. – Димон заметно нервничал – Может, пойдем на ту, ну которая, основная трасса, где все катаются?
Я подавил в себе раздражение.
- Дим, там только дети и бабы тусуют…
- А здесь вообще никто не тусует – Не унимался Дима – Она даже не накатана, как следует. Это же гора для самоубийц! Ты глянь, здесь шею сломать, что два пальца обоссать!
О, пресвятые фекалии, подсунули же мне няньку!
- Короче, ты со мной или пойдешь на бабью трассу?
- Не вижу, что у меня есть выбор. – Обреченно вздохнул Димон и начал обувать лыжные ботинки.
- Вот и я его не вижу! – Ехидная улыбка озарила мое лицо.
Я нацепил ботинки и зажал крепления на лыжах. На самом деле, это мой первый раз. Я, конечно, катался на лыжах на уроках физкультуры, и у меня это даже неплохо получалось, но горные лыжи осваиваю впервые. Для начала, испуганный тренер, увидев Марса, Тоху и Димона чуть ли не за руку вел меня с детской трассы, попутно, заикающимся голосом, пытаясь объяснить разного рода нюансы, затем, я уже смог кое-как проехать метров сто с практически горизонтального спуска под ехидные смешки Стаса и остальных ребят.
«Мелкий, может тебе лучше на фуникулере покататься?»
«Ярик, это лыжные палки, а не костыли!»
«Марс, у твоего братана ноги разъезжаются быстрее, чем у бабы, когда я трусы снимаю!» Обидевшись, я плюнул и потащил Димона на экстремальный спуск.
Вот, козлы! А еще друзьями называются! И этот, тоже мне брат, ржет вместе со всеми. Опозорил перед всей бригадой. Ладно-ладно, я вам еще покажу мастер-класс.
- Яр, может не надо, а? – Димон сделал последнюю попытку меня остановить, но увидев мой красноречивый взгляд, замолчал и встал наизготовку.
-Ну-с, поехали! – Я надел лыжные очки и тронулся с крутого склона. И через доли секунды уже пожалел об этом. Я кое-как держал равновесие, пока мои лыжи набирали просто крейсерскую скорость. Мимо меня неслись сугробы, деревья, какие-то пеньки. Я кричал, но в ушах стоял только пронзительный свист. Рядом, не сводя с меня глаз, элегантно и профессионально катился Димон в черном лыжном костюме. Из-под его ног разлетались фонтаны снега. Спустя десять секунд я уже более уверенно стоял на лыжах, приняв удобную стойку и корректируя палками направление. Страх сменился восторгом, и я издал победный клич. Я посмотрел на Диму. Он что-то кричал мне, но я не слышал Ветер в ушах и адреналин в крови заменили мне весь окружающий мир. Димон что-то пытался показать мне рукой. Я решил, что он хвалит меня и поднял ему в ответ большой палец. Вот Дима стал настойчивее жестикулировать, и мне пришлось взглянуть перед собой.
Блять!
На меня неслась огромная ель. Вернее, это я на эту ель несся с огромной скоростью. Резко оттолкнувшись, буквально в метре от дерева, я откатился в сторону, но равновесие удержать не смог. Мои лыжи врезались в сугроб, меня подбросило вверх, затем вновь притянуло к земле и на втором сугробе снова вверх. Я понял, что съехал с трассы и теперь лечу между деревьев из сугроба в сугроб. Страховочные крепления отцепились, лыжи отлетели в сторону, и я кубарем покатился с горы, крича и закрывая голову руками, к которым на петлях были прицеплены лыжные палки, одна из которых уже согнулась пополам. Сделав последний «кульбит», мое тело, вздыбив вихри снега, вписалось в большой сугроб, из которого торчала, словно сюрреалистическая антенна, еловая ветка. Я обо что-то приложился боком. Несмотря на плотный лыжный костюм, удар был ощутимым. Когда подкатил Димон, я лежал в сугробе, разбросав в стороны руки и ноги и тяжело дышал, сжимая в ладонях обломки лыжных палок.
- Ты живой? – Дима, отцепив лыжи и подняв очки, бросился ко мне.
Я с трудом поднялся, держась за его руку.
- Почти.- Ответил я, оглядывая место «приземления». Из сугроба торчал какой-то черный предмет, видимо именно об него я и ударился. Подойдя поближе, я увидел, что это угол какого-то кейса или футляра. Схватившись за угол, я вытащил предмет из сугроба. Черный, здоровый, длинный. Похож на футляр для скрипки, только побольше.
- Дим! Что это за хрень?
- Отойди! – Димон рукой задвинул меня себе за спину, положил футляр на снег, нажал на кнопки замков и поднял крышку. Когда я увидел, что находится внутри, у меня рот открылся от удивления. В футляре лежала снайперская винтовка. В отдельных пазах футляра лежали два коротких магазина и сложенный штатив.
- Димон, ты знаешь о ней что-нибудь? – Уставившись на камуфлированную поверхность.
- «Хеклер- Кох Эм-Эс-Джи 90», самозарядная, калибр 7.62. – Димон достал магазин и щелчком сбросил патрон в ладонь, повертел в пальцах и дал мне – Патроны типа «Магнум», разрывные.
Димон достал винтовку и посмотрел в прицел, медленно поворачиваясь направо.
Я завороженно смотрел на длинный патрон, утопающий наполовину в гильзе.
- Ну и для чего она здесь?
Димон дал мне винтовку. Тяжелая, килограммов шесть, не меньше.
- Смотри туда. – Он указал мне направление куда-то в сторону горы.
Я прислонил прицел к глазнице и почувствовал тяжелый комок страха в горле. Сквозь перекрестие и градусную разметку я увидел наш коттедж. Сейчас я целился прямо в окна номера Марса.
- Шеф, надо поймать эту тварь! – Тоха сидел в кресле и курил уже вторую сигарету, глядя на Марса, который задумчиво изучал винтовку, сидя на диване в гостиной своего номера.
- Димон, откуда эта волына, можешь сказать? – Марс еще раз взглянул в окуляр прицела.
- Немецкое производство, снайперы в Чечне иногда такие использовали, ну ты сам знаешь.
-Знаю-знаю, но я-то повоевал и домой, а ты профессионально этим занимался. – Стас отложил винтовку - Дорогая, зараза.
Я сидел в кресле напротив и крутил в руке длинный патрон.
- Мелкий, ты меня сегодня спас, братуха, но какого хрена ты полез на эту гору? Ты чуть не убился!
- Но я же живой и ты тоже.
- Надо было тебя с Катькой оставить. – Марс поднялся и налив себе коньяка в бокал, обратился к присутствующим – Так, братва, дело жареное. Тох, предупреди Баху, пусть своих ребят в боеготовность приведет. Макар – Марс обратился к здоровенному бугаю со сломанным носом – Обзвони наших, которые в городе остались, пусть тоже приготовятся. Зверь, ты здесь ребятам накажи поглядывать. Димон, а ты со мной на пару слов! – И Марс направился в свою спальню, следом за ним двинулся Дима.
Я сидел и думал. Странное дело, почему меня в последнее время преследуют всякие неприятности. Не было ни месяца, чтобы что-нибудь, да ни стряслось. Попытка ограбления, больница, пожар в школе, больница, нападение возле магазина, хорошо, что без больницы. И вот теперь снайперская винтовка. Не чебурекнись я с этой долбаной горы, сегодня могло случиться непоправимое. А что я буду делать без Марса, без моего любимого, самого родного человека на Земле? Я даже думать об этом не хочу. Он ходит по очень тонкому льду. Его жизнь постоянно в опасности. И моя тоже. «Не влезай, убьет!», вспомнил я слова мента Бобрикова. Да, я держусь за Стаса, а значит и меня убьет тоже. Ну и пусть, пусть меня убьет, все равно я не смогу без него жить. А Марс? Он только и делает, что пытается уберечь меня от опасностей, не догадываясь, что является самой большой из них. Или догадывается, но не хочет этого признавать. Он надеется меня защитить, когда придет время. Потому что любит меня. А я люблю его. Догадывается ли он об этом? А смогу ли я его защитить? Почему я должен все время быть жертвой? Как много вопросов. Я тоже хочу тебя защищать, братишка.
Я взял винтовку, вставил магазин и прикрутил штатив. Удивительно, чтобы спасти человеку жизнь, нужно долго учиться, чтобы убить человека вообще не нужно образование – так легко обращаться с оружием. Открыл окно и установил винтовку на подоконник. Прислонил глаз к окуляру и через пару минут разобрался, как настроить кратность. Вот это место, где мы нашли эту чудо-винтовку. Эх, увидеть бы сейчас киллера.
- Не прислоняй глаз к прицелу. Когда выстрелишь, отдачей тебе его выбьет. – Марс стоял сзади и весело улыбался. Димон тут же подошел ко мне и забрал винтовку.
- Нравиться игрушка? – Поинтересовался Стас, принимая от Димы оружие.
- Тяжелая. – Ответил я, глядя на брата – И неудобная. Но нравиться.
Марс еще раз взвесил в руке массивный ствол. Его бицепс красиво напрягся под шелковой черной рубашкой с коротким рукавом.
- Раз нравится, тогда дарю! – Марс передал винтовку мне – Димон, поучи пацана стрелять! В жизни пригодится.
3.
К вечеру все гости собрались в главном зале. Наша бригада сидела в VIP- зоне, на возвышении. Играла музыка – дискотека 80-х вперемежку с отечественным шансоном. Время от времени на сцену выходили музыканты и устраивали концерт по заявкам. На танцполе танцевали пары, юркие официантки в костюмах снегурочек сновали по залу и разносили напитки и закуски. Через полчаса, Ваня Бердюгин, ответственный за развлечения в нашей веселой компании оповестил нас о том, что приехали девочки. Половину бригады как ветром сдуло на улицу. Мне тоже стало интересно, и я вышел следом. Под дружный свист во двор особняка въезжал увешанный гирляндами и мишурой автобус. С водительского места спустился Жека Бархат в костюме Деда Мороза.
- Я добрый дедушка Мороз, я подарочки привез! – Глотнув из бутылки виски, «Дед Мороз» раскрыл двери автобуса и «подарочки» смеющейся гурьбой выскочили из салона. Человек тридцать, разодетых как на маскарад, в коротких юбках продефилировали прямо в объятия наших парней. Блондинки, брюнетки, рыжие, всех цветов и размеров.
- А теперь – Продолжил Дед Мороз, содрав с себя накладную бороду – Мы по традиции, пойдем в баню! Вернее, в сауну!
Марс стоял рядом со мной и загадочно улыбался. Вот, скотина. Привез толпу проституток и сейчас эта турбаза превратится в гнездо разврата. Я опять почувствовал укол ревности – естественно, Стас и не думал проводить эту ночь со мной. Вон, какой выбор.
- Ну, что, Мелочь, идем – оторвемся?
Это он мне? То есть, он хочет, чтобы я пошел в сауну с ним и шлюхами?
- Блин, Марс, я не знаю, что-то мне не хочется… - Пролепетал я, пытаясь собрать мысли в голове.
- В каком смысле – не хочется? Я что не вижу, что у тебя уже хер дымиться начинает? – Марс возмущался, смешно сдвинув брови – Ты уже на всех бросаться начинаешь!
Не на всех, а только на тебя, дорогой.
- Стас, это действительно плохая идея… - Начал я, но Марс не дал мне закончить.
- Все, ничего не собираюсь слушать, ты идешь и не ебет! – Он приобнял меня за плечо и мы направились в сторону сауны.
Я шел как на плаху. С каждым шагом ужасное, бревенчатое строение приближалось ко мне, а его вход зиял черной адской пастью. Что я буду там делать? Я вообще по природе стеснительный, даже раздеваться на людях не люблю, а здесь? А если Марс увидит мое возбуждение? Оно будет, потому что там будет он! Хотя… Стас решит, что я взираю на голых баб. Блин, как же меня трясет.
Мы вошли в сауну. Внутри это было роскошное помещение. С левой стороны располагался большой бассейн, спереди – просторная гостиная с накрытым столом, а в глубине – огромная парная со светотерапией. В бассейне уже плескались ребята и голые девки. За столом сидели полуголые Саня Зверь и незнакомый мне парень. Они пили водку, а на коленях у Сани сидела проститутка и эротично размазывала по пышным грудям черную икру. Вовсю грохотала музыка. Марс прошел в раздевалку и я пошел за ним.
- Ну, готов к труду и обороне? – Стас снял свою черную рубашку, и я понял, что готов. Ну, то есть вообще.
- Ага, совратитель малолетних – Я начал раздеваться, всеми силами стараясь не смотреть на Марса – он к этому времени уже стащил с себя брюки и трусы и моему взору предстали его крепкие упругие, покрытые мелкими волосками, ягодицы.
Боже, не дай мне умереть!
Марс обернул вокруг бедер полотенце и залез в банные сланцы.
-Давай быстрее, Ярик, нас уже ждут девочки!
Я бы рад, но запутался в рукавах рубашки. Спокойствие, Яр, только спокойствие. Это всего лишь джинсы, а не космический скафандр – высвободиться из них гораздо проще, чем ты сейчас думаешь.
- Бляха-муха, Мелкий, ты бы хоть подкачался! У тебя кости торчат. – Марс подошел сзади и обхватил меня за грудь одной рукой, прижав к себе, а второй взъерошив мне волосы. От этих прикосновений у меня встало все, кроме пальцев ног. Я был перед Стасом, как говориться, во всей красе.
- Твою жесть, Марс, хуле ты делаешь? – Я постарался вырваться, но он не позволил, еще крепче прижав меня к себе. Какой же он горячий, ласковый и манящий. «Неужели!» - подумал я. – «Он хочет меня? Он действительно сейчас готов, прямо здесь!» Марс, братишка мой любимый, почему ты сразу не сказал? Ведь столько времени, столько блядского времени я ждал от тебя этого, видел во снах, грезил наяву. Ты здесь, ты со мной, обнимаешь меня так нежно, так возбуждающе.
Я медленно поворачиваюсь в его руках, прикасаюсь ладонями к его груди и собираюсь тянуться к его губам – немного приоткрытым и таким манящим.
- Бля, Ярик, пошли уже, а то стоим здесь как два пидора! - Марс отпустил меня и еще раз потрепал по волосам. На его губах игриво светилась двусмысленная улыбка. – Я смотрю, твоя шляпа уже готова.
Я непроизвольно искал глазами что-нибудь тяжелое.
Мы вышли из раздевалки. На моих бедрах болталось полотенце, то и дело намереваясь их покинуть путем сползания по тощим ногам. Музыка грохотала вовсю, мимо меня то и дело щеголяли голые шлюхи, похабно стреляя глазками. Из кабинок отдыха раздавались сладострастные стоны.
Марс подошел к уставленному яствами столу и опрокинул в себя стопку водки, закусив бутербродом с икрой.
- Отдыхаем, братуха! – хлопнул он по плечу мускулистого парня, Васю или как его там. К Стасу тут же прилипли две женщины, которых он приобнял, положив ладони на их белые ягодицы, и вошел в парилку. Я вошел следом, чувствуя себя немного лишним на этом празднике жизни.
В парилке царил угар с развратом. Летали пробки от бутылок, шампанское лилось на груди шлюх, откуда слизывалось языками, играл Modern Talking. На резной деревянной скамье две девушки устраивали лесби-шоу: одна полулежала, раздвинув ноги и откинув голову, другая, зарывшись носом в волоски на лобке, делала первой кунилингус под одобрительные крики мужской половины. Один из парней, хлопнув бокал шампанского, пристроился сзади «активной» шлюхи и с победным кличем вошел в нее. Где-то в противоположном углу трахалась еще одна парочка. На другой скамье короткостриженая брюнетка скакала верхом на Тохе, ее груди подпрыгивали в такт фрикциям. Сейчас я находился в мире алкоголя, марихуаны, стоящих членов и текущих вагин. Ко мне подходили парни и приветственно жали руку.
Марс, скинув с себя полотенце, сел на скамью и идущая с ним рядом девушка тут же встала на колени и взяла в рот его возбужденный пенис. Вторая встала у Марса за спиной и начала делать массаж. Братишка положил руку на голову девушки и блаженно закрыл глаза. Я стоял и смотрел, сглатывая слюну. Мой член встал и оттопыривал полотенце. Мимо прошла проститутка, весело ухмыльнувшись.
Я увидел как Марс что-то шепнул «массажистке» и посмотрел в мою сторону, загадочно улыбнувшись. Рыжеволосая стройная девушка с третьим размером груди улыбнулась в ответ и виляя бедрами, подошла ко мне.
- И как тебя зовут, детка? – Шлюха нежно сжала рукой мой член через полотенце, глядя прямо мне в глаза.
- Ярослав – выдавил из себя я, глядя на ее сиськи с торчащими сосками.
- Пойдем, Ярослав, здесь слишком людно! – томно шепнула девушка, приблизив губы к моему уху – Меня зовут Лилия, кстати.
Лилия взяла меня за руку и повела к выходу под одобрительные взгляды парней. Кто-то хлопнул меня по плечу, шепнув «Удачи!». Мы вышли из парилки и пошли к кабинету отдыха. Я взглянул на человека, сидевшего справа на диване. Он был совсем один, полностью одет и пил водку, стопку за стопкой. Я узнал Димона и махнул ему рукой в знак приветствия. Он взглянул на меня и шлюху и в его глазах было столько грусти пополам с обидой, что мне захотелось подойти к нему и поговорить, но Лилия сказала «Пойдем, малыш!» и утянула меня в кабинет. Я махнул Димону в ответ и вошел.
Кабинет представлял собой небольшую комнату с двуспальной кроватью, креслом и столиком, на котором уже стояло шампанское, вино и закуски. Лилия налила мне и себе в высокие хрустальные фужеры.
- Ну, за тебя, детка! – и мы, стукнувшись фужерами, выпили. В голову прилично ударило. Настроение поползло вверх и приятное тепло разлилось по организму. Лилия слегка толкнула меня на кровать , сдернула с бедер полотенце и легла сверху.
- Первый раз?
-Ага! – ответил я.
-Тогда расслабься и получай удовольствие.
Лилия поцеловала меня в шею и, оставляя влажный след, медленно спускалась вниз, поиграла языком с моим соском, лаская рукой мой стоящий колом член. Мне было щекотно, но очень приятно. Ага, так вот он какой, первый раз! Не таким я его представлял. Хотя теперь есть чем похвалиться перед одноклассниками – они еще все поголовно девственники, хотя некоторые и говорят об обратном. Я опять вспомнил Павлика. Вот кто бы сейчас точно получал удовольствие! Я же лежал и банально не знал, что делать. Нет, конечно, я имел представление об «этом» и порно смотрел, но почему-то было ощущение, что будь сейчас на месте этой бабы Марс, я бы точно не растерялся, так как тысячу раз уже «отрепетировал» у себя в голове наш с ним секс. А вот с девушкой… Честно, даже не задумывался.
Ну, ладно, признаю, задумывался.
Девушка провела языком от груди до пупка и ниже, через жесткую юношескую поросль волосков, сильно сжала рукой у основания мой еще не совсем выросший в силу возраста, член, оголила влажную от смазки головку и обхватила ее губами. Я почувствовал, как мой член погрузился в горячие недра ее рта, как Лилия медленно и полностью заглотила его, крепко сжимая губами и лаская языком, и быстрым обратным движением выпустила изо рта. Меня затрясло от удовольствия, а шлюха продолжала, мягко скользя рукой вдоль ствола, затем губами, обильно смазывая слюной. Другой рукой она ласкала меня в паху, время от времени сжимая яички. Затем Лилия прекратила, дотянулась рукой до столика и взяла ягоду клубники. Откусив кончик, а другой стороной поместив его между губами, девушка начала водить сочащимся концом по моему члену, размазывая розовый сок. Я чувствовал, что перехожу на какой-то новый уровень блаженства. Да, Марс, теперь я понимаю, почему ты любишь девушек. Вот Лилия проглатывает ягоду и снова берет в рот пенис, слизывая сок. Затем она повторяет эту процедуру, но уже с долькой мандарина, кружочком киви и полукружием ананаса. Закончив с «фруктовым коктейлем», девушка садится сверху на мой член, погружая его в теплую и влажную вагину. Выдохнув и улыбнувшись мне, она берет мои руки и кладет себе на груди. Они упругие и мягкие, как резиновые мячики. Шлюха начинает двигаться, сначала медленно, затем набирая темп. Я чувствую, как мой член скользит внутри и как уходит в небытие моя девственность. Она ласкает мои соски и эротично стонет, выгибаясь на мне, как кошка. Еще быстрее. Я чувствую приближение финала, мое тело напрягается, сердце стучит как отбойный молоток, дыхание становиться прерывистым. Еще немного и… Лилия с силой, до боли сжимает рукой мой член, не давая кончить, спрыгивает, обхватывает губами и мощно всасывает. От колоссального оргазма потемнело в глазах, а по телу пробежали судороги. Такое чувство, что кончил каждый мой нерв, каждый нейрон в мозгу, каждый сосуд, вплоть до капилляров в кончиках пальцев. Кажется, на пару секунд я потерял сознание. Я ощущал толчки струй спермы, изливаемой в рот Лилии, которую она тут же сглатывала.
Из темной пропасти удовольствия меня вырвали громкие аплодисменты. У входа в кабинет, облокотившись на дверной косяк, стоял Марс с сигаретой в зубах и хлопал в ладоши.
- Блин, ты что, подглядывал? – возмутился я, приподнимаясь на локте.
Марс с улыбкой подошел к кровати, взял бутылку шампанского и разлил по фужерам.
- Не мог же я пропустить такой момент, братишка! – Он протянул мне фужер и уселся рядом. Шлюха поднялась и поцеловав мой сосок, шепнула на прощание:
- До встречи, котик. Если вдруг захочешь повторить, найди меня здесь!
Она провела кончиками пальцев по животу и уже опавшему члену и, подмигнув, вышла.
- Ну и как она? – Марс лег на кровать рядом со мной и подложил плечо мне под голову.
- Заебись! – Меня немного смущало, что я лежу здесь голый рядом со Стасом, но братишку это, видимо, ничуть не смущало.
- Мой брат стал мужиком – С гордостью сказал Марс – За это надо выпить!
Мы чокнулись и Марс протянул мне тлеющую сигарету.
- На, покури.
- Ты же знаешь, я не курю – Я сделал глоток из фужера.
- Не ебет, после этого дела нужно!
Он затянулся и передал мне. Я принял сигарету и, прочитав на фильтре «Parliament», осторожно вдохнул дым. И сразу же пожалел об этом. Меня пробил резкий кашель, легкие отозвались болью и я пролил шампанское себе на грудь.
- Забери эту гадость! – Я отдал сигарету назад Марсу, глядя на то, как он весело заливается смехом.
- Лошара! – Он обнял меня за шею и прижал к своей голой груди. Единственное, чего я опасался, что у меня сейчас снова встанет, но судя по всему, Лилия выжала из меня все соки. Я обнял его в ответ и чуть не расплакался. Боже, братишка, как же я люблю тебя!
- Ладно, пойдем, искупаемся и одеваться! Скоро уже «Дарагие рассияне!» начнутся.
Сообщение отредактировал SatanKid - Среда, 01.08.2012, 20:39 |
| |
| |
| SatanKid | Дата: Среда, 01.08.2012, 20:40 | Сообщение # 9 |
|
Любитель
Сообщений: 8
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| 4.
Подсвеченная огнями Спасская башня. Развевающийся триколор на шпиле Дворца съездов.
Седой, болезненный президент, еле ворочающий языком, сидит между флагом справа и искусственной, как и вся российская демократия, елкой слева.
«Пройдет несколько минут и бой кремлевских курантов возвестит нам о том, что тысяча девятьсот девяносто шестой год завершился».
Жеманный, ухоженный администратор базы отдыха «Заря» наманикюреными пальцами снова и снова набирал номер на циферблате таксофона, висящего на стене в коридоре. И снова и снова ему отвечали лишь длинные гудки. Подошедший сзади Димон резким движением приложил администратора головой об циферблат, отобрал телефонную трубку и ударил ей по темени, затем вместе с Леней Забоем подхватил обессиленное тело под локти и занесли в тесную кладовку, где Димон размотал шланг паяльной лампы, уже подключенной к газовому баллону и навис над жертвой.
«Он был полон волнений и надежд. Он принес нам и радости и огорчения. Он был нелегким…»
Кровавая война – это волнения? Да, вы бредите, дедушка.
- Говори, мразь, кто должен был сегодня стрелять? – Тихо и бесстрастно шептал Димон, зажигая огонь и смертоносный цветок пламени расцветал на конце ствола лампы.
- Я не знаю! – Верещал педик – администратор, захлебываясь слезами и соплями. – Я клянусь сердцем, не знаю, парни!
Димон разорвал рубаху на груди жертвы и начал жечь сосок. По кладовке распространился сладковатый запах горелого мяса. Леня в это время зажимал Игорю рот. Тот от боли сучил ногами и пытался вырваться. На лбу выступил холодный пот, а под задницей растекалась лужа мочи.
«…но очень важным для нас, для России».
Мы с Марсом сидели в главном зале, в VIP-зоне и смотрели на Ельцина, вещающего с большого экрана, опущенного с потолка над сценой.
«Я благодарен вам за то, что вы поверили мне и поддержали на президентских выборах»
- Ты фуфло-то мне не гони, петух! Ты поселил одного человека туда, куда не нужно было, но куда тебе приказали, так? – Димон перекрыл поток газа и пламя немного утихло. – Внимание, вопрос: кто тебе приказал?
Администратор Игорь жалобно стонал, как баба, яростно мотая головой и кусая губы до крови.
-Не знаю, я не видел его.
- Ладно, пойдем по другому пути. – Димон присел на корточки лицом к лицу с жертвой и ткнул паяльной лампой в лицо. – Какой глаз тебе не жалко? Левый или правый?
- Не надо, пожалуйста! – Ныл Игорь – Я не знаю!
- Не знаешь какой выбрать? Ладно, тогда выберу я.
Раздался тихий гул бьющего из лампы пламени и кладовка вновь наполнилась глухим стоном.
«Я благодарен вам за то, что своим личным участием помогли победить мне недуг»
Это он о чем? О болезни или о коммунистах?
Официантки быстро ставили непочатые бутылки шампанского на столы. Я смотрел на Марса – такого красивого, в черном, шелковом костюме и шептал про себя «Люблю, люблю больше жизни». Он смотрел на меня в ответ глазами, наполненными нежностью и теплотой.
«Считаю своим долгом делом ответить на вашу поддержку, на ваше доверие».
- Он говорил со мной по телефону, я его не видел! – Игорь сидел в луже собственной мочи, и вместо левого глаза сияла обугленная дыра, кожа вокруг глазницы оплавилась и сочилась сукровицей. Голос его был тих и глух, так что слова было почти не разобрать.
- Это ему ты звонил? – Димон закурил от паяльной лампы
- Да…
- Номер говори!
Игорь начал глухо шептать.
- Громче, блядь!
Леня записал номер и убрал блокнот в карман.
- Больше ничего не хочешь сказать? – Спросил Димон, поднимаясь.
Администратор отрицательно покачал головой.
Дима выключил лампу и протянул Забою.
- Закончи.
Администратор медленно поднял голову и посмотрел единственным глазом на Димона.
- Вам всем… вам… пиздец. Начинайте рыть… могилы – Игорь легко усмехнулся.
- Только после тебя, уебок. – Бросил Димон и вышел.
«Самое важное для меня – добиться, чтобы жизнь россиян стала лучше и спокойнее, чтобы прекратились задержки пенсий и зарплат. Чтобы в нашей стране, наконец, был порядок».
Леня крепко обхватил шланг лампы на расстоянии полуметра, набросил на шею Игорю и резко затянул. Администратор задергал ногами, но через минуту затих. Забой перебросил труп через плечо, вынес через черный ход, бросил в багажник своего «БМВ» и уехал в сторону реки.
«Это наша страна, наша Россия, здесь жить нам, нашим детям и внукам».
Димон подошел к нам и шепнул что-то Марсу на ухо, затем улыбнулся мне и похлопал по плечу. Я улыбнулся ему в ответ.
«Мы все хотим жить в мире и согласии. Ради этого нам надо уйти от распрей и ссор. Пусть они останутся в уходящем году».
Я смотрел на дедушку Ельцина. Он, что-то говорил о семье, о том, как важно, чтобы в семье царил мир и согласие. Да, я был счастлив. Пусть у меня и нет настоящей семьи, но моя семья здесь. С Марсом, с Димоном, с Катькой, с Тохой. С ними я чувствовал себя в гармонии и безопасности.
«Дорогие сограждане! Здоровья, счастья и добра вам в Новом году! Пусть в Новом году сбудутся наши надежды. С праздником, дорогие друзья!»
«С Новым годом!»
Куранты начали отбивать, провожая каждую секунду звучным боем. Начали распечатываться бутылки, загорались бенгальские огни и с последней секундой, на звуках мелодии гимна вверх полетели пробки, выстреливали фонтаны конфетти хлопушки, звенели бокалы. Повсюду звучали возгласы «С Новым годом!»
Марс протянул мне наполненный, слегка запотевший фужер, в котором играл и пенился праздничный напиток. Вся наша бригада одновременно свели свои бокалы в центре и ударились, радостно крича. Марс повернулся ко мне и еще раз ударил своим фужером мой.
- С Новым годом, братишка!
Я взглянул ему в глаза и послал самый выразительный, самый теплый и любящий взгляд, который смог найти.
- И тебя, братишка, с Новым годом!
Мы залпом осушили фужеры, и пошли во двор, откуда уже доносилась канонада фейерверков и на ночном, уже январском небе распускались яркие огненные цветы.
Наступил новый, 1997 год.
Младший сержант милиции Налечко и старший сержант Вавилов сидели в «бобике», глядя на разноцветные фейерверки, запускаемые счастливыми горожанами. Кольчугинск весело встречал Новый год, вот только Налечко было не до веселья. Его поставили в патруль в ночь с тридцать первого на первое. «Эх, а сейчас мог бы сидеть с женой и праздновать» - думал Налечко, злясь на чертово начальство, преспокойно бухающее где-нибудь в ресторане, когда до его слуха донесся слабый стон.
Младший сержант прислушался. Вроде, показалось.
- Эй, Серый, ты ничего не слышал? – Обратился Налечко к Вавилову, немного задремавшему на пассажирском сидении.
- Нет – Сказал Вавилов сквозь сон – Только салюты. Бдыщь, бдыщь – достали уже.
Налечко решил закурить и снова, уже более отчетливо услышал стон. Выйдя из машины, он прислушался. Сквозь грохот фейерверков действительно доносился какой-то звук, только шел он откуда-то из-под земли. Налечко пошел на звук и через пять-шесть метров остановился у железной крышки канализационного коллектора.
- Серега, иди сюда! – крикнул младший сержант напарнику.
Вавилов вышел и подошел к Налечко.
- Женек, да что там у тебя? – На его лице отразилась печать недовольства.
- Там кто-то есть. – Налечко показал пальцем на крышку.
Вавилов лениво подошел к люку, нагнулся и ухватил край железного листа.
- Ну, давай, помогай!
Вместе они сдвинули крышку в сторону и отшатнулись от резкого тяжелого запаха гниения и экскрементов.
- Ебаный в рот! – Вавилов зажал рукавом нос и включил фонарь, направив луч вниз.
Стоило младшему сержанту милиции Евгению Налечко заглянуть внутрь, как он тут же бросился в сторону и начал судорожно опорожнять желудок под аккомпанемент фейерверков.
- Скорую на перекресток улиц Розы Люксембург и Зварыгина. – Сообщал по рации Вавилов, потрясенно глядя вниз, в коллектор – Машины три точно понадобятся.
Налечко проблевался и вновь с опаской подошел к коллектору. Первое потрясение прошло и теперь он уже более спокойно (если это можно назвать «спокойно») смотрел вниз.
Там, в коллекторе, среди труб теплотрассы находилось полдюжины подростков, мальчиков и девочек тринадцати – пятнадцати лет. Они были одеты в ужасное рванье, лица у них были грязные и худые. Видимо, они здесь и жили, питались и опорожнялись тоже в этом месте, о чем свидетельствовали куски еды и кучи фекалий повсюду. Но самое страшное, что потрясло двух опытных ППСников – это их раны. Такое чувство, что ребята гнили заживо. У тощего мальчика вся левая нога, от ступни до колена была покрыта черными, гангренозными волдырями. Местами волдыри лопнули и из них истекали струйки желто-зеленого гноя. Еще один мальчишка лежал на обмотанной стекловатой широкой трубе. С его ноги лоскутом свисала гниющая плоть. Жирная крыса, сидя рядом, с аппетитом поедала то, что было когда-то здоровой мальчишеской ногой. У девочки с грязными, клочковатыми волосами отсутствовали пальцы на руке, вместо них опять бесформенная черно-желтая масса, из которой торчали обломанные кости фаланг. У парня, что спиной прижался к бетонной стене коллектора, вместо щеки зияла дыра с полуразложившимися краями, сквозь которую было видно чернеющие пеньки зубов. Остальные подростки были с подобными ранами и у всех глаза закатились вверх, оставляя на обозрение лишь пронизанные лопнувшими сосудами белки. Подростки глухо стонали, то ли от боли, то ли от удовольствия.
- Наркоманы.- Сделал заключение Вавилов, когда в луч света от фонаря попали разбросанные повсюду шприцы. Одна из девочек так и сидела, со шприцом в исколотой руке. Вена была слабая и кровоточила, но девочка не замечала этого, пребывая в своих наркотических снах.
- Бля, но что с ними? Почему такие раны? – Задал вопрос в пустоту Налечко.
- Хрен знает, может сифак какой-нибудь. – Вавилов отошел от коллектора – Пусть медики разбираются. Мало ли чем эти наркоши болеют.
Налечко двинулся следом за напарником. Желудок подавал голодные сигналы, но после увиденного, аппетит у младшего сержанта, скорее всего, отбило надолго.
|
| |
| |
|
Поиск
|
 |
|
