Вход · Личные сообщения() · Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS Наша группа в ВК!
  • Страница 1 из 1
  • 1
Модератор форума: Lord, Cat-Fox  
Форум » С пером в руках за кружкой горячего кофе... » Ориджинал » Письмо (рассказ с продолжением)
Письмо
hgm0Дата: Суббота, 10.03.2012, 20:24 | Сообщение # 1

Любитель
Сообщений: 2
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
Название произведения: Письмо
Автор: Геннадий Харитонов
Бета: -
Разрешение на копирование: только с моего разрешения
Дисклеймер: основано на реальных собтиях
Жанр: -
Пейринг: Маша, соседи
Описание: письмо, даже не прочитанное, меняет привычную жизнь.
От автора: Приветствуется критика.
Статус: незаконченно.

1. Письмо

Вечерний поезд неспешно подошел к вокзалу. Вокзал встрепенулся боем часов, гамом встречающих, провожающих.
- Женщину с ребенком пропустите.
- Где ребенок? – недоумевает лысый толстяк.
- Глаза разуй…
- Так у меня пузо не меньше, меня пропустите, - шутливо толкается толстяк.
Маша виновато улыбается, толстяк шутливо кланяется, оттесняя народ. Тесно на вокзале Маше, ее ребенку. Она старается прикрыть его сумкой от нечаянного толчка, ребенку не нравится, пытается оттолкнуть сумку пяточкой:
- Мне же больно, вертлячок, – Маша говорит шепотом, прохожие останавливаются, обходят беременную.
- Давай, дочка, сумка тяжелая, - снова соседка по купе рядом, забирает сумку, не ожидая согласия.
- Спасибо. Я сама, – Маша рада облегчению. – Нас… меня, муж встречает у выхода.
- Не поправляйся, все правильно сказала, теперь ты не одна. А бывает и двойня.
Соседка завелась воспоминаниями, скорее пересказами одиноких и многодетных историй. Ее речь - перебор нотного стана жизни: минор, мажор – все смешалось в неведомом порядке. Ни темперамент монолога, ни Машина сумка и свой чемодан – ничто не замедляет говорящий людоход, прорезающий дорогу к выходу. Маша - маленький тяжелый кораблик, качающий в людском потоке - старается держаться за спиной живого тарана.
- Вон твой, ждет не дождется, - соседка останавливает резко монолог и бег. – Удачи, дочка.

Идет Маша по спящему городу одна: бывшая попутчица ошиблась, никто Машу не встретил. Проходя первые кварталы, Маша сначала злилась на мужа, на себя, даже ребенку в чреве досталось. Правда, совсем немножко: почуяв настроение мамы, он успокоился быстро. Длинная дорога подменила обиду на усталость, монотонность пути сгладила острые углы чувств. Редкие прохожие недоуменно оглядываются на странную путницу – беременная женщина в такое время… одна. Маша улыбается им, еще надеясь узнать в них запоздалого встречающего мужа. Обознавшись, тихим голосом оправдывается – перед собой, перед ребенком:
-Он про нас не забыл. Может дату перепутал, может телеграмма.… Бывает, на работе что не так. Ты, глупышечка, не волнуйся…
Волшебство оправдания теряло силу, Маша все реже вглядывалась в прохожих и вскоре надежда покинула ее. Присев на лавочку, она заплакала. Рассыпался мир капельками слез.
Люди верят в чудеса, чудеса верят людям и приходят к ним. Сквозь пелену слез, Маша узнала свой дом - усталость чувств и радость увиденного забыли пройденный путь и… лавочка казалось рядом с домом прекрасным волшебством. Маша, совершенно забыв о сумке, забежала в дом.
- Вот мы и пришли, - Маша срывает платок, улыбается встречающей Полине, - не ждали?
- Да как не ждали? - Полина старается говорить твердо, без дрожи в голосе. - Телеграмму получили…
Заметив отсутствие сумки, Полина обрадовалась возможности сменить тему:
- Багаж на вокзале оставила?
- Там, на лавочке. Я сейчас сбегаю.
Когда Маша вернулась, ее встречал весь этаж общежития, Полина умудрилась разбудить всех: соседи, кто зевая, кто переминаясь с ноги на ногу, смотрят на Машу выжидающе. Маша поверила было на мгновение радости встречи, но вдруг встревожилось сердце:
- Почему вы молчите…
- Ушел твой, - Полина говорит громко, ожидая поддержки соседей, – собрал вещи…
- Недели две, - перебивает другой сосед, - вот, письмецо оставил.
- Ты поплачь, дочка, поплачь, - Полина подхватывает ослабевшую Машу, - оно легче станет.

Утро на общей кухне сегодня бурное, разговорчивое. Будто не хватило двухнедельных пересудов после ухода «кобеля» от Маши. Имя ее мужа напрочь забылось, заменилось: первой начала Полина, потом остальные подхватили кличку. Мужская половина поначалу пыталась называть его по имени, да как удержишься от разгневанных баб – «сам кобель», «одним миром мазаны», «все вы…» - спорить себе дороже.
Начали говорить шепотом - не приведи господи, Маша услышит. Да разве уследишь - все громче; перебивая и споря; гремя посудой; покрикивая на мужей; собирая детей в школу…
Дед Юрий подойдет к одним, другим – слово вставить, поговорить: «я, оно ведь, говорю», да никто не слышит его, а то и гонят прочь. Надоело ему маяться, схватил кастрюлю, саданул об пол:
- Затараторили, дуры. У девки беда случилась, а они базар устроили…
- Ишь, распетушился, – Полина оттесняет деда к стене. – Я, между прочим, Машке слезы до утра утирала, пока ты дрых.
Не сдается дед:
- Гам подняли, разбудите ведь…
- Громыхать посудой - не разбудишь, а поговорить ни-ни.
- А что, бабы, может намылить ему шею?
Видит дед – намылят. Ох, и оторвутся бабы на нем за все обиды.
- Совсем что ли сдурели, – осторожно протиснулся промеж разъяренных женщин дед в коридор, осмелел там малость. – Я ж про письмецо хотел напомнить. Отдать надо.
- Вот и отдай.
- Боюсь, я к женским слезам непривычный.
- Ангелочек нашелся, можно подумать жену не доводил.
Когда спрятался Дед Юрий за своей дверью, совсем осмелел:
- Ты бы у меня, Полинка, не просыхала! - захлопнул дверь, подождал, когда прекратят стучать разгневанные бабы. – А письмо отдай. Я его на твоей кастрюльке оставил.

Забот и так полный рот, а тут еще письмо - будь оно неладно. Лежит конверт, дразнит всех.
- Ты у нас, Поля, главная – открывай.
- Умная какая, читать все будем, а грех на меня свалим.
- Какой грех? Мы же не ради любопытства – Маше поможем.
- Да и кто узнает, заклеим обратно. Я мужа письма всегда читаю.
- И как, помогает?
- Мне помогает.
- А мужу?
Кухня после «битвы» с дедом быстро опустела. Остались только три соседки: сидят за столом, смотрят на конверт. Он лежит, паразит, манит отогнутым краешком клапана.
- Заклеен?
- Заклеен.
- Кобель. Все тайком, не по-человечески.
- Любонька, солнышко ясное, - Полина схватила письмо: вертит, разглядывает. – Любка! Оглохла что ли, мать зовет.
На кухню заглядывает девчушка лет двенадцати:
- Звала, мам?
- Принеси конверт из серванта, да и ножницы глянь, - Полина оборачивается гордо к соседкам: - Конверт-то неподписанный, своим запечатаем.
- И то верно.
- Мам, а ножницы зачем?
- А сама не догадаешься, да? – Полина руки в бока, мнет конверт ненароком. – С матерью спорить. Бегом за ножницами.
- Я вам его и так открою.
- На-а! – рассердилась Полина, тычет письмо дочке.
Девчушка взяла письмо, улыбнулась женщинам, повернулась на каблучках, вышла из кухни.
- Куда? Здесь открывай…
Застучали каблучки, открылась дверь:
- Чужие письма, мама, читать нельзя, – закрылась дверь.
- Против матери пошла. Вы только посмотрите, бабы, нарожала на свою голову. – Полина вышла в коридор, ищет взглядом нужную дверь.
- Юркина, по скрипу знаю, - соседки вышли следом.
Действительно, слышится из комнаты деда Юрия девичий смех.
- Ты, Полина, так на конвертах разоришься, - смеется и дед Юрий. – Письмецо-то твоим конвертом запечатано. Во как.
- Не поняла…
- Что тут не понять, Павел мне письмо на листочке отдал, Люба конверт принесла. Вместе и запечатали.
- Дурак старый, зачем?
- От любопытства.
- Любка! Выходи!
Полина покраснела вдруг, надула щеки, прикрыла рот ладонью, кинулась на кухню. Соседки следом испугано: «довела мать».
- Дверь, дверь закройте, - шепчет Полина через ладонь.
Закрыли соседки кухонную дверь, хлопочут вокруг Полины. Не смогла она удержаться, рассмеялась. Старается удержать смех ладонями, выходит плохо, укрыла лицо занавеской – захохотала во весь голос.
- Поля, водички попей, - кто-то протягивает стакан, говорит другой: - Истерика.
- Да что же вы мне воду суете, - Полина отталкивает стакан, - сами вы истерички.
Теперь и соседки заулыбались.
- Умишка с кулачок, а провела нас, старых да опытных, - вздохнула Полина облегченно. – А все же умная у меня дочка, спасла от греха. Что молчите?
- Странная ты Полина. Если бы моя так учудила…
- И я бы своему все уши...
Полина дождалась ухода разочарованных соседок, подошла к двери деда Юрия:
- Солнышко?
- Слушаю, Полинушка, - шепчет дед Юрий.
- Тоже мне солнышко нашелся, Любку позови, - Полина пытается не рассмеяться.
- Что, мам?
- Не мамкай, письмо отдавать будешь, меня позови. Мало ли что, поняла?
- Хорошо, мамочка.
- А еще лучше, с дедом сходи, оно ему полезно будет - на слезы женские посмотреть.

К полудню зашумели соседки готовкой на кухне. Ведут разговоры сторонние, ни слова о Маше - нелегко на сердце: примеряют Машину беду на себе. Утрут тайком слезу, посмотрят на Полину.
- Да что же вы мне всю душу теребите, - не выдержала Полина, скинула халат, - пойду за ней. Только слезы свои утрите, их и без вас хватает.
Полина идет медленно, надеясь на соседок, – страшно одной, оглядывается, может пойдет еще кто. Не идут соседки, столпились у кухни.
- Юра!
- Иду, Поля, иду.
Когда Полина Машу под утро спать укладывала, подложила бумагу под запор: «мало ли что, пусть дверь прикрытой останется». Юрий держит Полину за руку, - открывают вдвоем, заходят вдвоем. Маша лежит около кровати, в руке край стянутого одеяла.
Не помнит Полина, что было дальше. Не помнит своего крика, бега соседей – все кануло, исчезло от страха и боли.
- Мамочка, милая, - очнулась Полина, видит плачущую дочку, - мамочка, миленькая, - возвращается память со странным спокойствием.
- Неотложку вызвали?
- Вызвала…
- Вот и умница. Ты своего хахаля то брось, видишь, что они с нами делают.
- Мама…
- А что мама, много вы нас послушались – травитесь потом.

Седой врач осматривает Машу; второй, молодой, оглядывается, ищет что-то:
- Чем отравилась?
- Да кто ж его знает, - дед Юрий старается держаться, весь в поту.
- Забираем ее, - говорит седой врач.
- Куда? В стационар? – спрашивает молодой.
- Зачем? В роддом, - врач говорит нарочито громко, с улыбкой: - Кто родственники?
- Я! – Полина боится, что не поверят, добавляет: - Дочка…
- Ну, конечно, да еще и младшая, - усмехается седой врач, понял про обман, глядя на Любу. – Тогда собирайтесь, мамаша.

Вернулась Полина вечером. Отмахнулась от допытывающих соседей, прошла к деду Юрию:
- Ты с письмом не торопись. Пусть сначала оправится.
- Отдавать-то некому.
- Скоро, сказали, выпишут. Недельку, две, попридержи, а там видно будет.
- А если Машка спросит?
- Не машка, а Маша, - озлилась Полина, хлопнула, уходя, дверью.
Тут же приоткрыла вновь:
- Все у нее, Юр, хорошо.

Мужская половина общежития ходит хмурая, недовольная. Жены ополчились, по любому пустяку шумят. У мужиков вопросов много: «мы то здесь причем?», «так отравилась или нет?», «что Пашка в письме написал?». К деду Юрию заходят тайком, ищут ответы. Дед Юрий пытается ответить: причем? – у жены своей спроси; отравилась? – бабы говорят, будто бы по женской линии, плюс нервы; что в письме? – понятное дело: прощения просит, про любовь новую..., наверное, не читал ведь. Старается Юрий всем ответить, только Любе не смог:
Прибежала она вечером, долго молчала, не выдержала, заговорила:
- Деда Юрий, один вопрос, можно?
И, не дожидаясь ответа:
- Почему люди расходятся, куда любовь девается, а любовь – это зло?
Хотел Юрий отшутиться, повернулся к Любе:
- Один вопр… - увидев ее глаза, осекся, понял, что испугалась девчонка, боится любви.
- Почему вы молчите…
Понимает дед Юрий, промолчишь - прорастет у Любы зернышко страха. И сказать ничего не может…
- Тогда я письмо у Маши попрошу.
- Зачем, Люба?
- Раз вы все молчите.
- …
- Он же должен объясниться.

Дед Юрий по простодушию считает себя человеком опытным в житейских делах. Всякого в жизни повидал: и счастья, и горя. Сердце корочкой покрылось – не пробьешь. И все бы хорошо, только история с Машей, да еще Люба с вопросами. «Вон как девчонка напугана, далась им эта любовь, одна беда только с ней. Двенадцать годков – любовь ей подавай, да еще неразлучную. Да, натворил ты Пашка дел: Машку в больницу уложил; Любка любви страшится, прогнала своего пацана. Такая любовь точно до гроба…, типун мне на язык». Ноет сердце у деда, за Машу, за Любу, еще письмо это. Почему-то кажется деду – отдай он письмо – будто сам Машу бросил. И не отдай – опять, получается, бросил. « Пашка хитрый: сбежал, пока жена в отъезде, мне сбежать? – отдать письмо Полине. От Маши убежал – Полину бросил».

-Вы, папаша, не переживайте. Все у Маши хорошо: полежит на «сохранении» недельку, и вы отдохнете, и больная поправится.
Дед Юрий робеет, не знает как разговор «о главном» начать, только и хватило смелости конверт из кармана вытащить.
- А вот это вы зря, папаша. Мне ваши деньги ни к чему. Уберите!
Полегчало у Юрия на сердце: « Слава богу, доктор сам о конверте заговорил».
Стал дед Юрий рассказывать о Маше; о сволочи Пашке; о злосчастном письме; снова про Машу; про письмо, доведшее Машу до больницы. Врач старается слушать внимательно, отвлекается только на пуговицу своего халата – дед Юрий крутит ее от волнения. Наконец, оторвалась пуговица, дед Юрий растерялся – остановился.
- Я понял, отец. И вы хотите, чтобы я письмо отдал?
- Конечно же. У вас работа такая…
- Какая, почтальон?
- Извини, добрый человек, с твоей профессией как-то привычнее людям больно делать.
- У тебя, отец, сейчас не хуже получается.
- Боюсь я. Махонькая она. А я с таким письмом. Мало ли что, - при медицине оно может легче ей будет.
- Хорошо, давайте письмо.

Далась ему эта пуговица. Только отвлечется на больных, забылась она, потерялась в кармане. Выйдет на лестницу покурить, вместо сигарет поймает рука пуговицу. Переложил в нагрудный кармашек. Грустно на душе, пусто.
- Андрей Николаевич, у вас пуговка оторвалась, – заметила сестра в ординарной.
- Дура!
Растерялась сестра, кинулась прочь.
- Елена Михайловна, - пытается удержать он сестру. – Лена! Да остановитесь же.
- Чурбан, чурбан, чурбан, - не удержала слез, вырывается из объятий обидчика.
- Леночка, я не хотел вас обидеть. Я пуговицу обозвал, не вас.
- Врете вы все.
- И совсем не вру, - Андрей Николаевич улыбается, вытирает слезы с ее мокрых щек. – У вас новая прическа.
- Новая…, вторая неделя пошла, а вы только заметили, - и хочется ей остановить время, хоть на минуточку.

Продолжение, надеюсь, следует.


Сообщение отредактировал hgm0 - Суббота, 10.03.2012, 20:34
 
ГостьДата: Пятница, 16.03.2012, 22:01 | Сообщение # 2






Похоже я "напис л" такую гадость, что кроме щадящего молчания ничего не заслужил.
 
dinaltДата: Суббота, 17.03.2012, 00:23 | Сообщение # 3

Добрый админ :)
Сообщений: 3147
Награды: 28
Репутация: 17
Статус: Offline
просто еще не успели прочесть) терпение) пока освойтесь на сайте, почитайте, свои коментарии оставьте.


 
ElvДата: Суббота, 17.03.2012, 14:23 | Сообщение # 4

Опытный
Сообщений: 150
Награды: 6
Репутация: 3
Статус: Offline
Уважаемый hgm0, как вы заметили на данном форуме много рассказов, и времени прочитать, откомментировать все сразу не хватает.
Ваш рассказ "письмо" проглатывается без особый усилий. Я вот как-то сразу, с первых строк чувствую опыт, вы давно пишите? Ваш стиль мне нравится, он прямой, четкий, без излишеств. И сюжет тоже правдивый, жизненный, хотя вроде бы и ситуация с Машей случается в нашем мире довольно часто. Но меня удивило то, что вы не описывая особо чувства Маши, заставили читателя переживать за нее, сочувствовать ее положению. И персонажи такие живые, и так ясно представляются, как будто это все происходит в реальности.
В общем, мне понравилось, и все таки, хочется узнать, что было в письме..)


 
дзихикоДата: Суббота, 17.03.2012, 14:34 | Сообщение # 5

Мастер
Сообщений: 464
Награды: 7
Репутация: 4
Статус: Offline
ой мне тоже очень понравилось и очень жду продолжение! оставить беременную вот сволочь слов нету!

у меня хромает пунктуация и орфография! пожалуйста не надо их лечить!
 
Форум » С пером в руках за кружкой горячего кофе... » Ориджинал » Письмо (рассказ с продолжением)
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

 

 

 
200
 

Откуда Вы о нас узнали?
Всего ответов: 127
 





 
Поиск