Вход · Личные сообщения() · Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS Наша группа в ВК!
  • Страница 1 из 2
  • 1
  • 2
  • »
Модератор форума: Lord, Cat-Fox  
Йенгангер не дышит
SWORN8834Дата: Понедельник, день тяжелый(((, 13.01.2014, 21:44 | Сообщение # 1

Любитель
Сообщений: 17
Награды: 1
Репутация: 1
Статус: Offline
Название: Йенгангер не дышит
Автор: SWORN
Жанр: фэнтези
Рейтинг: R
Саммари:
Месть и смерть, как неразлучные сёстры, следуют за Оларсом Забытым. Движимый ледяным пламенем ненависти, он ищет Цитадель Хозяина Штормов, чтобы стереть её с лица земли. Его соратница — Рангрид, Всегда предающая, его проводник — глухой фоссегрим, наигрывающий мелодию человеческих сердец, его надежда — Фъялбъёрн Дьявол и флот, что идёт в никуда.

Предупреждение:
Скандинавская мифология. Но богов вы здесь не найдёте, зато в наличии линормы, драуги, хавфруа, ниссе, фоссегримы и иже с ними. Специфическое отношение главного героя к смерти.
 
SWORN8834Дата: Понедельник, день тяжелый(((, 13.01.2014, 21:46 | Сообщение # 2

Любитель
Сообщений: 17
Награды: 1
Репутация: 1
Статус: Offline
Пролог

— Берите, господин, не пожалеете, — тихий голос Хишакха словно обволакивал медовым дурманом, не давая отвлечься на что-то ещё. — Вещь-то древняя, дорогая. Нашим мастерам такое не под силу сделать, не то что раньше…
Южные торговцы хитрее лисиц и сладкоголосы, с соловьем не сравнить. У них с рождения дар — за баснословную цену могут продать что под руку попадёт.
А вещица и впрямь древняя. На моей ладони лежал серебряный кинжал. Лезвие тонкое, прямое, по левой стороне вьётся рунная вязь. Как будто запретное заклинание на клинке. Древние и не таким баловаться любили, сильный народ был, очень сильный. До тех пор, пока не покинули долину Раудбрёмма и не отправились к северным островам. Рукоятка кинжала чёрная и тяжёлая. Ощущение, что внутри что-то спрятано, но увидеть его не так просто.
— Не так много прошу, господин, — вкрадчиво проговорил Хишакх, поправляя тёмно-синий шарф, обычно скрывающий нос и подбородок, но сейчас опущенный на плечо. У них принято прятать нижнюю часть лица от любопытных глаз, но здесь север. Приходится следовать местным традициям.
Сказать, что мне торговец не нравился — ничего не сказать. Чего стоит один только взгляд — цепкий, внимательный, ещё чуть-чуть и вывернет душу наизнанку. Черты лица острые и мелкие, губы тонкие, чуть искривлены в улыбке. Только не улыбаются так доброму другу и старому знакомому. И глаза… Как шлифованный оникс в моём перстне — полночно-чёрные, таящие злобу пополам с презрением. По сине-серому одеянию вовек не скажешь, богатый перед тобой человек или так себе. Складки ткани ловко прикрывают саблю на боку и заткнутые за пояс ножи. Незнающий человек может поверить, что видит перед собой безоружного, однако это не так. Совсем не так. Да, ведя беседу с таким, лучше с коня не слезать.
— Откуда такой товар, уважаемый Хишакх? — вежливо поинтересовался я, перекладывая кинжал в другую руку, делая вид, что полностью поглощён его рассматриванием.
— С юга, господин, — мягко ответил торговец, — много таких вещей у нас.
В старые времена постоянно шли войны, поэтому неудивительно, что трофеи теперь развозят по разным странам такие, как он. А потом продают в качестве сувениров.
Если кто-то назначает вам встречу в лесу возле руин старого храма, то вероятнее всего вас хотят убить. Обстановка не так уж плоха. Тихо, не людно, только птицы щебечут. Подозрение, что за деревьями и кустами прячутся соратники Хишакха, крепло с каждой минутой. Будь я умнее, не согласился бы на эту встречу. И не пришёл сюда в одиночку, без слуги. Хишакха я встретил случайно на постоялом дворе. Там же разговорился и узнал, что у него есть хранилище с диковинками. Почему торговец решил мне продать что-то из припрятанных вещей? Зачем сюда позвал? Ах, да. Сказал, что уважает ценителей хороших вещей, тех, кто знает историю и может оценить его товар по достоинству. Только что я ценил? Заметил у торговца необычный посох из тёмного дерева да окованный железом.
Сейчас я очень сомневался, что познакомился с ним случайно. Да, и посох, и разговоры сладкоголосого южанина тоже неспроста. Но волноваться мне не к чему, а полюбопытствовать не грех. К тому же вот-вот должен появиться Йорд.
Хишакх был самой любезностью, однако я чувствовал, как его раздражает моя медлительность. Но торопиться я не собирался.
— Господин…
Раздавшийся откуда-то справа слабый стон оборвал его на полуслове.
— Что это? — я не стал дожидаться ответа и, развернув коня, направил его к бежевым и серым руинам.
— Верно, ветер, — пробормотал торговец, следуя за мной.
Угу, конечно. Уж не думаешь ли ты, что я не могу отличить человеческого стона от голоса ветра?
Осенний туман сизым маревом скрывал верхушки деревьев, в лесу было тепло и влажно, в самый раз идти за грибами. Бронза и багрянец причудливым дорогим убранством украшали Раудбрёммский лес. Оранжевые, красные и жёлтые ягоды на фоне тёмно-зелёных листьев казались ярким ожерельем. На вкус они кисло-сладкие, хорошо утоляют жажду. Местные из них приловчились делать замечательный сок.
Неподалёку раздался цокот копыт и треск веток.
— Господин Оларс! — хриплый голос Йорда разбил напряжённую тишину.
Зов стал негласным сигналом. Они выскочили из укрытий и бросились на меня. Аян заржал, поднявшись на дыбы. Своенравное, не любящее чужаков животное лишний раз доказывало, что под копыта соваться не стоит. Выхватив меч, я одному тут же снёс голову и, удерживая коня, блокировал удар следующего. Утбурд, сколько же их тут? Раз, два, третий за спиной… Быстрый удар, сдавленный крик, я резко развернул Аяна. Хишакх пытался своей саблей отбиваться от булавы Йорда. Дело не из лёгких. Слуга мой приземист, широк в плечах и обладает такой силой, что один на один с ним лучше не выходить на бой. Секундная задержка, неприятный свист, и в моё плечо вонзился нож. Перед глазами тут же встало серебристое марево, а в ушах появился звон. Дышать тяжело, воздух с хрипом вырвался из лёгких. Будто из ниоткуда донёсся почти забытый голос:
Раз, два,
Жизнь — вода…
Обрадованный противник выскочил из-за дерева, даже не подумав, что что-то здесь не так. Не может раненый человек сидеть в седле, даже не покачнувшись. Он подлетел ко мне и замахнулся коротким мечом. Наклонившись, я ухватил его за шею и сжал пальцы. Послышался неприятный хруст, безжизненное тело тут же было отброшено в сторону.
Три, четыре,
В другом мире…
Голос окреп, набирая звенящую силу. Пришлось опереться о шею Аяна и мотнуть головой, чтобы прогнать стоящий перед глазами туман.
Пять, шесть…
Погоди, родная, не пришло ещё твоё время.
— Господин Оларс…
Ручищи Йорда помогли мне спуститься вниз.
— Главный ещё живой.
В такие моменты он немногословен. Хишакх лежал рядом с убитым воином, пальцы торговца были в крови. Рана на груди, что ж Йорд — опасный противник. Я опустился на одно колено, оглядывая его с ног до головы.
— Кто вас послал?
В ониксовых глазах мелькнули ненависть и страх. Нож пробил мне плечо, но кровь так и не появилась.
Я подобрал валявшийся в листве кинжал, выпавший во время схватки. Оставлять в живых пытавшегося тебя убить человека — крайне неразумно.
— Так кто? — терпеливо повторил я вопрос, поигрывая кинжалом, давая понять, что долгих бесед вести не намерен.
Чёрные глаза словно хотели прожечь насквозь, бескровное лицо превратилось в маску, но через секунду губы Хишакха дрогнули:
— Сирген Бессмертник.
Имя мне ни о чём не сказало, но это лишь означало, что у меня на одного врага стало больше.
Неожиданно снова раздался тихий стон, который немногим ранее заставил меня двинуться в засаду.
— Вы очень любезны, — криво усмехнулся я, направляя острие кинжала в сердце торговца. — Я буду иметь в виду. — Однако это было лишним. Торговец испустил дух раньше, чем получилось задать ещё хотя бы один вопрос.
— Господин, нож, — напомнил Йорд, подходя ко мне.
— Пошли, посмотрим, тут кто-то есть, — пропустил я его слова мимо ушей и быстро поднялся. Конечно, будь мы в деревне, так разгуливать было б нехорошо.
Долго искать не пришлось. Совсем рядом обнаружилась повозка Хишакха, к которой был прикован цепью худой измождённый человек.
— Раб, — озвучил мои мысли Йорд.
Рабство — часть нашей жизни, но всё же на севере оно не так распространено, как на юге. Беднягу, вероятно, хотели продать в ближайшем городе. Я присмотрелся. Мальчишка в грязной рваной одежде, тощий, светлые волосы спутаны, на руках и ногах кровоподтёки. И без сознания. Сволочи.
— Бери его, отвезём в деревню.
Йорд не задавал лишних вопросов, молча отстегнул цепь, взял пленника и понёс к лошадям.
Я поднял голову и посмотрел в серое небо. Ах да, нож. Вынимается на удивление легко, значит, простой, чар на себе не имеет. Только с меткостью у убийцы явно проблемы. Что ж, давно меня не пытались убить.
За это время почти удалось забыть, что я — не человек.

Часть I. Скрёмт
Глава 1. Фоссегрим


В зале не умолкал гомон голосов, шустрые подавальщики шныряли туда-сюда, подливая гостям вина и принося новые блюда. Огонь потрескивал в камине, полненькая хозяйка — рыжеволосая матушка Гутрун энергично отдавала распоряжения, не давая прислуге ни на минутку присесть. Вокруг царил дурманящий запах сушёных трав, жареного мяса и амра — местного напитка, который готовят из амрийского корня, орехов и хмельной настойки.
Сидя за столом, я развернул и придавил углы карты, так и норовившей стать опять свитком. Еду уже принесли, но порой любопытство сильнее любого голода. Взгляд упал на верхнюю часть карты.
Къёргарские горы — откровенно паршивое место. Дорога к ним старая, тянется вдоль берегов реки и теряется в туманах мрачных предгорий. А река — бурная и неприветливая, немало в ней народу утонуло. Она начинается сразу, стоит только выйти из Раудбрёммского леса. Но это ещё не беда. А вот, чем дальше на север — тем опаснее. За горами — снежная пустыня, Озеро Льда и Ущелье инеистых снов. А потом — море. Бездонное, бескрайнее, всегда холодное, серое, как колдовское серебро, и негостеприимное. По нему как раз и можно доплыть к Островам-призракам, где расположена Цитадель Хозяина Штормов.
Я отпил вина и поставил чарку назад. Так-то оно так, но чтобы туда добраться, нужно много времени. А это в мои планы не входит.
— Вам поесть нужно, — сказал Йорд, уже около часа наблюдавший за моим молчаливым изучением карты. Принесённое мясо с травами и свежая выпечка пока что исчезали исключительно благодаря ему.
— Да, сейчас, — отмахнулся я, продолжая рассматривать горные районы. — Тут больше нормальных дорог и нет. Безобразие! Неужели за столько времени нельзя было что-то придумать?
— Так мало кто туда ходит, — спокойно возразил Йорд, откусывая сдобу. — К тому же зимой здесь мало ездит. Край суровый, предпочитают набрать запасов и сидеть дома возле печи.
Я отложил карту в сторону и принялся за еду.
— В твоих словах есть резон. Но нам пересидеть не удастся.
— Меня это радует, — слуга обнажил в улыбке белые зубы.
Да уж, рисе и есть рисе, даже, когда улыбается.
— Да, у тебя очень специфические поводы для радости, — заметил я, беря кусок сочного мяса. Готовить здесь умели: мясо сначала вымачивали в ягодном вине, потом рубили на мелкие кусочки, посыпали специями и жарили на огне. Потрясающая вещь, жаль, что нечасто себя можно таким побаловать.
Йорд сделал вид, что его это не касается. Впрочем, если вы когда-нибудь имели дело с кем-то из тролльего народа, то осуждать меня не станете.
— Нам нужен проводник, — я задумался, — хотя бы вдоль реки. Дальше придётся искать кого-то из местных.
— Думаете, кто-то откажет Посреднику?
Я откинулся на жёсткую спинку стула, сложив руки на груди.
— Понимаешь, мне не хотелось бы связываться с нечистью. Конечно, если она со мной и вступит в сделку, то не сможет предать в отличие от человека…
— Какая переборчивость, — хмыкнул он, — я бы наоборот не советовал связываться с людьми.
— Ещё бы! Однажды они тебя чуть не приговорили к смертной казни, — заметил я, поймав взгляд хозяйки и махнув ей рукой.
— Это были неправильные люди, — ни капли не смутился Йорд, забирая карту себе. — Но почему всё же люди? И что мы будем делать со спасённым мальчишкой?
— Выясним, кто такой для начала. Может, пригодиться чем.
Правда, в последнем я сомневался. Если мальчишку привели из далеких земель, то лучшим вариантом будет оставить его здесь. Коль свой ум есть, сумеет найти себе дело. А нет… Ну, тут ничего не поделаешь.
— Чего ещё изволите, господа? — рядом прозвучал грудной голос хозяйки.
— Две кружки амра с орехами и… как себя чувствует привезенный юноша?
— Лекарь сказал, что пришёл в себя. — Гутрун бросила на меня взгляд. — И что серьёзных повреждений нет. Раны поверхностны, приготовил нужные снадобья, всё заживёт через время.
Я кивнул.
— Отлично.
— Я ещё нужна, господин? Или… желаете пройти к нему?
— Да. Но можете быть свободны, Гутрун, дорога мне известна.
Стоило только ей отойти, я встал из-за стола.
— Навещу нашего спасённого. Но не будем его пугать, схожу пока я один.
Йорд явно был не в восторге. Хмыкнув, рисе снова принялся за еду, всем своим видом намекая, что раз он большой и страшный, то и есть должен соответственно.
— Мою порцию амра не трогать, — бросил я и направился к ступенькам.
Рисе вообще-то с рождения положено устрашать людей. Все горцы суровы и внушительны. Есть великаны, есть ростом с человека, а есть и вовсе карлики. Мой Йорд едва достигал мне плеча, правда, был силищи такой, что мало не покажется. На лицо не принц Раудбрёммского замка, но и при встрече с ним заикаться от страха прохожие не начинают.
Ступеньки жалобно скрипнули, надо бы хозяину что-то с ними сделать, а то не ровен час, какой-нибудь особо резвый гость провалиться вниз. Юношу уложили в комнате у лестницы.
Спасённый пленник, чистый и частично «подлатанный» выглядел куда лучше. Даже сидел на постели. Бледно-голубые глаза опасливо смотрели на меня, но это было, пожалуй, единственное, что выдавало его беспокойство.
По виду и не определить откуда он взялся. Ясно, что северянин: кожа белая, глаза бледно-голубые, намного светлее, чем у меня. Прямой нос, упрямый подбородок, правда, до мужественного ему ещё далеко. Щека и скула в царапинах и ссадинах. Золотисто-русые волосы подстрижены неровно и явно наспех. На меня юноша смотрел, нахмурив брови и, явно пытаясь понять, что происходит. Перед ним серьёзный вопрос — что произошло: попал он к новому работорговцу или же судьба улыбнулась, и ему удалось спастись?
Я подошёл и присел на край постели.
— Не бойся, я не причиню тебе вреда. — Даже при попытке говорить мягче, мне всё равно это слабо удалось. — Хишакх тебе больше не опасен.
Юноша не шелохнулся, внимательно посмотрел на меня и медленно покачал головой. Хмуриться он перестал, однако говорить явно не спешил.
— Кто ты и как попал в плен?
Опять тишина. Потом, словно сообразив, что дальше тянуть нельзя, он поднял руку и коснулся своего уха и снова покачал головой.
Через секунду до меня дошло, что он имеет в виду, и стало немного не по себе.
— Ты не слышишь?
Утбурды всех веков, зачем я задал этот вопрос? Если он глух, то ответа ждать бессмысленно. Почему мне об этом ни слова не сказали ни лекарь, ни хозяйка?
Я потёр виски. Почему-то начала сказываться дневная усталость. Вот так подарочек судьбы, как теперь быть?
Юноша вдруг заозирался, голубые глаза горели каким-то неестественным воодушевлением. Увидев стоящую рядом на деревянной тумбочке глиняную миску с водой, в которой видимо, лекарь разводил лекарство, он тут же потянул её к себе. Худая рука чуть подрагивала, но держала крепко.
Я молча наблюдал за его действиями, решив не торопить и не отвлекать. Если юноша глух с рождения или даже несколько лет, то всё равно намного лучше меня знает, как и что объяснить.
Длинные белые пальцы пробежали по водной глади, в голубых глазах заплясали серебристые искорки. Бескровные губы дрогнули, словно желая что-то произнести. Через секунду послышалось журчание ручья, тишина комнаты растаяла и исчезала, будто сдалась под его напором.
Изумлённо распахнув глаза, я молча смотрел на мальчишку. Воды в комнате не было, можно было даже не пытаться найти источник странного звука. Он и так был передо мной. Губы движутся, произнося неслышные заклинания, журчание ручья с каждой секундой громче и торжественней.
Вот тебе и на. Никак у Хишакха в плену оказался юный фоссегрим — дух водопадов и бескрайних вод. Но водопадов здесь нет, они только в Къёргарских горах. Значит, мальчишка оттуда?
В его руках появилась переливающаяся серебром и небесной голубизной флейта. Волшебный инструмент, нечеловеческий. Каждый фоссегрим имеет свой собственный, ведь именно в нём может жить его душа.
Я смутно догадывался, что именно он хочет сделать. Лишь бы не помешали. Впрочем, за окном давно ночь, только звёзды сияют с чёрно-синего бархата ночных небес. Внизу веселье и шум, никто подниматься сюда не станет.
Первые звуки флейты прозвучали тихо и немного неуверенно, будто фоссегрим давно не брал её в руки. Но спустя мгновение это прошло, еле слышная звенящая мелодия заполнила всё вокруг. В какое-то мгновение показалось, что звёзды стали ближе, а холодный воздух обдал лицо. Мелодия словно убаюкивала, шептала, плела загадочный узор, утягивая в своё прозрачное кружево. Комната перед глазами дрогнула, развеялись висящие на деревянных стенах шкуры, потом исчезли и сами стены. Пол под ногами разошёлся, оконные стёкла звякнули и будто лёд, растаявшими прозрачными струйками стекли вниз. Голос флейты стал громче и уверенней, наконец, обретя нужную силу.
Ещё какой-то миг — я стою на палубе некогда великолепного драккара, небо сплошь заволокло грозовыми тучами, безостановочно вспыхивают ослепительные зигзаги молний. Ледяные волны северного моря злобно и беспощадно бьют в борта, играя кораблём, как жестокие дети. Бешеный ветер рвёт белые паруса с кобальтово-синим гербом, кажется, ещё чуть-чуть, он перевернётся и пойдёт ко дну. А может и станет забавой для гигантских кракенов, живущих в этих водах. Но вот беда — гребцов всего несколько человек — они ранены и избиты, одежда превратилась в лохмотья, волосы спутаны, почти у всех на лицах и руках черная корка запекшейся крови. Юный фоссегрим, белый от ужаса и напряжения, пытается попадать в ритм, но всё время сбивается. Статный мужчина на носу корабля отдал команду, но ветер заглушил его слова, хохоча и завывая демоническими голосами.
Мелодия флейты задрожала: ветер стих, голубые глаза вожака безнадёжно смотрели вокруг. Тишина перед бурей — хорошего не жди. Синий герб мне знаком — знак Хозяина Штормов — повелителя Островов-призраков. Только вот те, кто на борту ему явно не служат. Пленники, беглецы, каким-то чудом сумевшие обмануть всевидящих стражей и морских псов, увести корабль, выйдя в открытое море. Но северное море — это почти всегда смерть. Заблудиться и потеряться можно на раз. Потому столько дикой тоски в глазах вожака, потому так отчаянно работают вёслами гребцы.
Голос флейты взвился резко и громко, полный бессильной ярости и неслышной мольбы. Словно осатанев из-за первой неудавшейся попытки, ветер ударил по воде, заливая палубу и людей. Снова ударил сильнее, с треском надломилась мачта, сорвал парус и унёс прочь. Огромные волны смыли уже несколько человек за борт, только фоссегрим, вожак и двое гребцов остались на корабле, вцепившись в промокшие доски в безумном желании выжить. Хозяин Штормов не прощает побегов.
Сверкнула молния, на мгновение ослепив меня, — флейта печально вздохнула. Высокая фигура в серых одеждах и скрытой капюшоном головой стояла напротив. Медленно прошла мимо, направляясь к вожаку.
Даже зная, что нахожусь всего лишь в чарах фоссегрима, я заледенел от накативших страха и ненависти. Но больше, конечно, ненависти.
— Думали сбежать от меня? — его голос прозвучал негромко и почти ласково, беглецы, скорчившись и вжавшись спинами в борт, не произнесли ни слова.
— Забрал людей Раудбрёмма, Ванханена и Къёргара. Даже увёл маленького Арве, соблазнив свободой? — глухой голос Хозяина Штормов сплёлся с плачем флейты, заглушая его.
Он согнул локоть, серый широкий рукав соскользнул вниз, оголяя костлявую руку с длинными когтями. Удар за ударом волны били драккар, не давая ни минутки передышки. Но что волны и ветер тому, кто ими владеет?
— Я не умею прощать. — Послышался хрип — когти впились в горло вожака, сдавливая, пробивая кожу и мышцы.
Мои ладони взмокли, дыхание стало частым. Ужас мальчишки передался мне. Сейчас я не мог сдвинуться и смотрел этой твари в спину, но одновременно видел его глазами онемевшего от ужаса фоссегрима. Видел разорванное горло мужчины, видел капающую с когтей кровь Хозяина и как он подходит, чтобы убить следующего.
Мелодия флейты задрожала, словно умоляя о пощаде.
— Теперь ты, Арве, — голос прозвучал почти по-отечески, — последний. Ты так меня разочаровал. Дурная наследственность.
Ставшая алой рука протянулась к мальчишке, попытавшемуся отползти в сторону. Он безумно оглядывался по сторонам, будто на что-то ещё мог надеяться.
Тихий смешок из-под капюшона. Но неожиданно Хозяин резко обернулся и посмотрел на меня. Ветер рванул его одежду, на секунду показались жуткие холодные глаза, в которых никогда не отражается солнце. Но откуда… Наваждение исчезло в ту же секунду, когда на горизонте показался чёрный корабль. Словно смоляной дым, он на невероятной скорости нёсся вперёд, как стрела, пущенная рукой Гунфридра — Морского владыки.
Шторм начал стихать, песня флейты была измученной и выстраданной, но по-прежнему продолжала звучать.
— Я тебя ещё найду, — хрипло сказал Хозяин и, подхваченный слабеющим ветром, поднялся вверх, оставляя драккар.
Осторожный стук в дверь отвлёк мальчишку, и мелодия оборвалась. Я мотнул головой, приходя в себя. Нельзя так резко выходить из чар в реальность.
— Господин, разрешите? — голос Йорда окончательно вернул меня в этот мир.
— Заходи, — ответил. Чтоб тебя всю ночь раудбрёммские девицы дразнили, а ты не мог их поймать. Надо ж всё так испортить!
Дверь тихо отворилась, Йорд протиснулся в узкий проём.
— Я несильно помешал? И вы мне не оставили денег, чтобы рассчитываться за амр, — мягко напомнил он с лёгкой укоризной в голосе.
— Ах, да.
Я протянул ему кошелёк и перевёл взгляд на парня. Флейта исчезла, лишь мокрые ладони напоминали, что только что он держал волшебный инструмент. Значит, Арве. Хорошее имя, у меня так младшего брата звали…
Отсчитав нужное, слуга вернул деньги.
— Как вы тут? — спросил он и тоже глянул на мальчишку. — Готов к подвигам, малец?
— Он глухой, — мрачно сообщил я.
— Вот те раз, — появившаяся было на губах улыбка, тут же исчезла с лица рисе.
— Но он фоссегрим. — Скрывать было не к чему, к тому же от Йорда у меня секретов нет. — Часть его истории мне известна. Было б известнее больше, но вошёл ты.
Слуга проигнорировал моё замечание, делая вид, что его это совершенно не касается. Второй раз за вечер, кстати.
— Прелесть в том, что он сбежал от Хозяина Штормов.
Йорд удивлённо взглянул на меня:
— Какое совпадение, однако!
— Не то слово. Знаешь, даже не удивлюсь, что наш друг Хишакх имел с ним не одно дело. Он и его товарищи пытались сбежать с Островов-призраков.
Я вкратце изложил «увиденную» историю. Йорд задумался. Арве переводил взгляд то на одного, то на другого, однако я чувствовал, что он не боится. Мои опасения касаемо вида рисе не оправдались.
— Чёрный корабль… Это мог быть один из тех, на котором любят бороздить море парни Фъялбъёрна Дьявола.
— Кого?
Со двора раздался душераздирающий женский вопль.
— Помогите! Кто-нибудь! Скорее! Помогите! Ярни убили!


Сообщение отредактировал SWORN8834 - Понедельник, день тяжелый(((, 13.01.2014, 21:46
 
ilvaДата: Вторник, 14.01.2014, 19:39 | Сообщение # 3

Специалист
Сообщений: 192
Награды: 3
Репутация: 2
Статус: Offline
SWORN8834, прочла с интересом. качественный текст, я не заметила шероховатостей. Жду продолжения hello
 
SWORN8834Дата: Вторник, 14.01.2014, 23:04 | Сообщение # 4

Любитель
Сообщений: 17
Награды: 1
Репутация: 1
Статус: Offline
ilva, cпасибо большое!)
Но тапки и критику принимаю с благодарностью)
 
SWORN8834Дата: Пятница, 24.01.2014, 20:09 | Сообщение # 5

Любитель
Сообщений: 17
Награды: 1
Репутация: 1
Статус: Offline
Глава 2. Голосами мёртвых

Вообще-то в таких случаях стараюсь не лезть не в своё дело, но здесь сидеть на месте было нельзя. Убийство — само по себе плохо, а тут ещё и такое.
Встав, я подошёл к окну и глянул вниз: из дома уже повыбегали люди с факелами, собралась целая толпа, слышался возбуждённый говор и тихий женский плач.
Ярни — хозяин постоялого двора и старший брат Гутрун. Человек исключительной доброты и широты души. Никогда не отказывал в помощи. Во всяком случае, мне. Даже отыскал лекаря для фоссегрима и не задавал лишних вопросов.
Я повернулся и направился к двери, по пути бросив Йорду:
— Я посмотрю, что там. Пригляди за мальчишкой.
Рисе возражать не стал, а разглядывать выражение лица Арве не было времени. Мальчишка не мог не понять, что я их оставляю вдвоём. Но даже, если такая перспектива не радовала, ничего другого я предложить не мог.
Спуск и выход на улицу заняли немного времени. Однако каким-то образом я умудрился выйти чуть ли не позже всех. После разморенного и уютного тепла комнаты холодный ночной воздух заставил вздрогнуть и поднять воротник.
— Задушили, задушили, — тем временем тарахтела неугомонная подавальщица рядом с угрюмым полным мужчиной. Кажется, таким же постояльцем, как я. — Шею будто синие ленты обвивают, и ни капельки крови нигде нет. А сам бледный-бледный. Я только одним глазком глянула и сразу сюда побежала. Страшно стоять рядом, ой, страшно. Сразу же ясно и дураку, что душу у него забрали, ой, забрали…
Задушили? Это интересно. И вообще очень интересно, кому мог Ярни перейти дорогу. Пробираться через толпу оказалось не так просто, однако останавливаться я не собирался. Нужно во всем убедиться собственными глазами, потому что слова посторонних — крайне ненадёжная вещь.
— Да ты говори толком, — хмуро произнёс мужчина. — Сама что ли нашла его?
— Не я, не я, а Кэйа, — она неопределённо махнула рукой. — Её ж крик и был слышен. А…
— Где сейчас Кэйа? — спросил я, весьма невежливо оборвав говорливую подавальщицу. Она было набрала воздуха, чтобы возмутится, однако, встретившись с моими глазами, передумала. Довольно живо развернувшись, указала на сарай.
— Там. Вместе с Гутрун и лекарем. Лекарь тоже один из наших постояльцев, скользкий тип, но оказался тут как тут, только приключилась беда…
Не став слушать дальнейшую болтовню подавальщицы, я пошёл к сараю. При этом появилось отвратительное ощущение, когда вдоль позвоночника пробегает холодок, а спина ощущает чужой взгляд. Нечеловеческий, злобный и мерзкий. И при этом понятия не имеешь, кому он может принадлежать. Хотя я готов был поклясться, что кроме меня, Йорда и мальчишки в доме нечисти не было. Или я просчитался?
Кстати, подавальщицу ещё и вспомнил незлым тихим словом. «Там» оказалось достаточно широким понятием. Поэтому пришлось ещё потерять драгоценное время на поиск. Ярни же находился за сараем, как раз возле забора. Странное место, с чего бы это хозяин постоялого двора решил полюбоваться ночным лесом? Для таких чужаков как я странного нет, конечно, но для уроженцев Раудбрёмма, уважающих традиции и поверья — очень даже. Здесь считается, что Лес — живое существо, и если ночью смотреть на него, да ещё и во время нарождающейся луны, то он может вытянуть всю душу.
Рядом с телом присел лекарь, осматривая его. Вероятно, именно он и приходил к Арве. Что там подавальщица говорила? Скользкий тип? Лет за тридцать, темноволосый и темноглазый, возможно, такой же южанин, как не к ночи будет упомянутый покойный Хишакх. Но скользкий? Нет, обычный человек. Разве что выглядит поприличнее деревенского, ну, так это не преступление. Только сейчас я заметил Гутрун. Она держалась — не плакала и не стенала, лишь побелела, как полотно, и непрерывно сминала в руках края белого передника. Глаза пустые, будто не видит перед собой ничего, но плакать себе позволит потом, когда все разойдутся. Кэйа стояла рядом.
— Что произошло? — спросил я, подходя ближе. Девушка вздрогнула, но Гутрун кивнула, словно разрешая говорить. Меня она знала, и то, что я в состоянии помочь.
— Я нашла хозяина здесь. До этого заходил к нам на кухню, сказал, что мигом на конюшню и вернется.
— Зачем?
Кэйа посмотрела на меня непонимающим взглядом, но потом словно осознала, что ей задали вопрос.
— Он всегда…
— Всегда следил за всем происходящим, — пришла ей на помощь Гутрун. — Я везде успеть не могла, а он… — Женщина бросила взгляд в сторону тела брата, её грудь резко поднялась, словно она хотела сделать вдох поглубже и успокоиться. — Ярни не чурался никакой работы. Господин Глёмт…
На этот раз вздрогнул я, не люблю, когда произносят моё родовое имя.
— Оларс, никаких господинов. Я уважал и ценил Ярни, так что возьмусь за это дело. Дайте мне немного времени.
Они не возражали. Гутрун снова уставилась на тело брата, а Кэйа растерянно переводила взгляд с меня на свою хозяйку. Оставив женщин, я подошёл к лекарю. Ощущение, что кто-то сверлит мне взглядом спину, только усилилось. Ну, найду этого шутника — точно мало не покажется. Обычно такое молчаливое разглядывание очень здорово действует на нервы.
Мотнув головой, я взглянул на лежавшего хозяина постоялого двора. Ярни… Сразу и не разглядеть жутких синих полос на шее. Кто же тебя так? Вопросов тьма, ответов — увы, ни одного. Чересчур бледный мёртвый хозяин постоялого двора застывшим взглядом смотрел в ночное небо.
Я присел рядом и тут же почувствовал пробирающий до костей холод, исходивший от его тела. Вот так новости! Протянув руку, медленно провёл ладонью над его головой и плечом. Ощущения были, будто руку захлестнул ледяной смерч.
Лекарь искоса глянул на меня, но ни о чём спрашивать не стал. Судя по огоньку, зажегшемуся в его тёмных глазах, он понял, кто именно перед ним находится. Надо же, сообразительный. Тем временем, мою ладонь прошила острая боль. Скрипнув зубами, я убрал руку, не рискнув продолжать. Так-так, люди тут не при чём, кое-что поинтереснее. Но и магии нет и следа. Если быть точным — человеческой магии. Но есть то, что людям не свойственно.
Лекарь встал вместе со мной, глядя так, будто я мог сию секунду назвать убийцу. Сзади неслышными шагами приблизилась Гутрун.
— Перенесите тело в какую-нибудь из комнат, где окна выходят к лесу. Приведите в порядок и оставьте, — в моём голосе появился чеканный холод, словно скрытая сущность, почувствовав, что в ней нуждаются, начала прорываться наружу.
— Да, господин Посредник, будет сделано, — ответила она, чуть наклонив голову.
— И пусть уже все разойдутся, не на что больше смотреть.
Я не следил за тем, что происходило дальше. В Гутрун сомневаться не приходилось. Даже во внезапном горе, она не теряла духа и находила в себе силы. Мой путь лежал к лесу. То, что убило Ярни, пришло оттуда.
Задетый носком сапога камешек полетел вперёд. Вот тебе и спокойное местечко, Оларс.
Посредники — древняя профессия, которой могли овладеть сильные маги и ведьмы. Быть Посредником — значит постоянно держать связь между миром мертвых и живых. Чувствовать, понимать и принимать решения. От такого постоянно «подвешенного» состояния, Посредники вечно растрачивали собственные силы, в результате чего жили меньше обычных смертных. Старый Посредник — большая редкость. Если, занимаясь своим делом, он сумел долго прожить, то значит, был не только хорошим учеником, но и от рождения обладал редкостным даром. Слишком уж серьёзная и тяжелая работа — держать одной рукой мёртвых, а другой — живых. Обычно к таким как мы обращались желавшие услышать волю покойного или при расследовании убийств. Чего не говори, это никогда не было лишним. Соотвественно, из-за этого у нас есть как друзья, так и злейшие враги. Наша работа всегда считалась семейным делом, если Посредником становился человек со стороны, то либо просто не было ближайшей родни, которую можно обучить, либо…
Я обернулся, взглянув на жёлто-рыжий свет в окнах. Голосов со двора слышно не было — Гутрун и лекарь быстро управились, молодцы. Значит, быстрее сделаю работу. А о Йорде и мальчишке волноваться не стоит. Даже, если эта гадость доберётся до них, рисе сумеет постоять и за себя и за пленника.
Выйдя за калитку, я снова зашагал к лесу, стараясь не оступиться на узкой тропинке.
Так вот. Обычно второго «либо» просто не бывает. На своём веку я знал лишь двоих Посредников почтенного возраста. Моя бабка — Ингва Глёмт и её учитель. Впрочем, его я видел ещё, будучи ребёнком, поэтому не мог утверждать, что он жив, здоров и благополучен, не рискну. Кстати, уже тогда ему было за восемьдесят.
Бабушка прожила семьдесят два года. Кто его знает, возможно, это был бы не предел, но в одну из ночей, когда произошло нападение на наш дом — её убили. Как и всю мою семью. Меня, кстати, тоже жалеть никто не собирался.
Где-то заухала сова, живущие на постоялом дворе собаки жалобно завыли. Пришлось остановиться и оглядеться. Собаки, в отличие от человека, способны увидеть беспокойный дух мертвеца. На меня-то они особо не реагируют, так как привыкли давно. Да и наполненная магией и чарами плоть надёжно прячет суть йенгангера. Старое слово, которым местные жители любили обозначать вернувшегося к живым мертвеца, ещё обращаясь к нему — приходящий снова. Эти слова давали понять, что погибший от чужих рук человек, который стал в загробном мире йенгангером, будет возвращаться до тех пор, пока не завершит оставленные здесь дела. Только в отличие от меня приличный йенгангер — это дух. А вот со мной всё сложнее.
Я, наконец, остановился, решив, что расстояние уже достаточное. Вообще-то, те, кто пришёл убивать мою семью, не собирались делать такой подарок — оставлять мне жизнь. Но они не могли предположить, что умирающая Ингва сумеет доползти к пронзённому стрелой внуку и, наложив на него печать мести, отдаст последние силы. До сих пор не знаю, что делать — благодарить её за это или проклинать? Теперь я полумертвец-полуживой. При этом полуживой лишь до той поры, пока не сумею отыскать виновника гибели рода Глёмт и уничтожить его. Понятия не имею, что будет дальше. Спрашивать было уже не у кого — остались лишь тела. Отец, мать, младший братик с сестрёнкой и бабушка. А также почти сожженное дотла имение на западной окраине Ванханена, где кроме скал и беснующихся морских волн ничего уже и нет. Убийцы пришли с моря. После того, как запылал дом, я видел их — бегущих к призрачным кораблям. Тогда непогода разгулялась не на шутку, море штормило, волны зло били о берег. Но моим врагам это было не серьёзней детской игры, казалось наоборот — чем сильнее буря, тем лучше они себя чувствуют. Тем не менее, получилось разглядеть на парусах знак, который, как я узнал позже, принадлежал Хозяину Штормов.
С тех пор мне часто снится сон — на разбитой лодчонке я пытаюсь скрыться от фигуры в серых одеждах, которая, заливаясь злобным смехом, бежит за мной по волнам. Бежит очень легко, словно играючи. И каждый раз догоняет, каждый раз костлявая рука с острыми когтями тянется к моему горлу. Обычно в этот момент я и просыпаюсь.
Невдалеке слышались шорохи и глухой треск — лес жил своей ночной жизнью, а собаки больше не выли. Я посмотрел на небо — молодой месяц и россыпь горящих белым серебром звёзд. Хороша ночка для колдовства, жаль, что и в такие совершают убийства.
Я вскинул руки, хриплым голосом начиная произносить древние слова, не предназначенные для человеческих губ. Странно и чуждо они звучали неподалёку от людского жилища. Мертвец, желающий слышать своих собратьев, но живой, не отпускающий мира людей. Окунуть пальцы в ночную тьму, начертить руны призыва на прозрачном полотне холодного осеннего воздуха. Застыть и замереть, но слово за словом повторять забытые слова, неведомо кем принесённые в этот мир. Забытые всеми и всюду. И Оларс Глёмт тоже Забытый. И таким и будет всегда.
В один миг звёзды стали ближе, перед глазами заискрилось серебристое марево, а сердце застучало в висках. Царившая вокруг тишина тут же сменилась гулом голосов: низкие и высокие, глухие и звонкие, мужские, женские, детские…
— Обрётшие покой, взываю к вам и прошу помощи. — Мой собственный голос звучал негромко и как-то неуверенно. Никогда не получается сразу перестроиться после произнесения призыва.
Гул стал тише. Некоторое время меня словно изучали, пытаясь понять, откуда такой взялся. Однако это длилось недолго.
— Йенгангеры в наших краях, — мужской голос рассмеялся, — вот и дожили до такой радости. А ты мне говорила всё, Райге, что ни один в Раудбрёмм не забредет. А вон видишь как!
Женский визгливый голос, видно принадлежавший той самой Райге, попытался что-то возразить, но я начертил в воздухе новую руну, и они тут же смолкли.
— Прошу прощения, уважаемые бестелесные, но дело не терпит отлагательств.
— Спешка хороша лишь в определённых случаях, — ехидно заметил дребезжащий старческий голос, но обращать внимание на это не стоило.
— Но он хорошо воспитан, — заметила та самая Райге.
— Да ну тебя, — буркнул старик.
— Здесь, на постоялом дворе, произошло убийство. Беглый осмотр показал мне, что здесь присутствует скрёмт.
— Не было тут скрёмтов отродясь, — заявил женский голос.
Повисла напряжённая тишина, но я чувствовал, что духи совещаются. Помогать Посреднику будет любое мёртвое существо — таков закон. Ведь только Посредник в состоянии дать мёртвому, пусть и ненадолго, своё тело. Вселяясь в него, дух может вновь ощутить себя живым. Конечно, с такими делами старались не шутить, мало ли что в голове у этих мёртвых. Но всё же закон есть закон.
— Погоди, Райге, — задумчиво произнёс старец. — Среди наших точно нет. Но ещё же есть пришлый.
— Да, но за всеми не уследить, — со вздохом ответила она, — пришлый, что ветер залётный, появился, натворил бед и поминай как звали.
— А как звали?
— Сирген, — ответил мужской голос. — По кличке Бессмертник.

Глава 3. Охота на скрёмта
 
То, что я задумал, лучше сделать в помещении. Для колдовства всегда нужен своеобразный "купол", который защитит и не даст прорваться непрошенным гостям. Вот и отыскали комнатку. Спасибо, что не сарай.
За окном глубокая ночь, все приличные люди давно спят. Только не йенгангеры. Да и Посредникам спать в такое время тоже не положено. Что-то не то творится в Раудбрёмме. Только вот узнать так сразу не выйдёт.
Сирген Бессмертник. Почему имена скрёмта и того, кто натравил на меня южных убийц, одинаковы? Скрёмт приказывать живым существам не может. Просто не услышит никто. За то и зовут ещё их Безмолвными.
В комнатушке горит несколько свечей, но они не в состоянии развеять мрака и безнадёжности. Я отошёл от окна.
Скрёмт убил человека. В голове не укладывается. Разве что кто-то невероятно сильный сумел наложить на него чары. Но кто и зачем?
Ярни лежал на столе, руки сложены на груди в ритуальном жесте; между большим и указательным пальцами зажата медная монета — именно её должен бросить покойник проводникам смерти, помогающим ему добраться в царство мёртвых. Глаза закрыты, кожа белее, чем полотно рубахи, сеть морщин в уголках век, рыжие волосы словно присыпаны белым пеплом. По местной традиции покойник обряжён в светлую одежду, горло закрыто, поэтому синих полос не рассмотреть.
Половицы жалобно скрипнули, стоило сделать несколько шагов. Как оказалось, найти комнатку, чтоб из окон был виден лес, было не так уж просто. Хорошо, что Гутрун вовремя вспомнила о старой части дома, куда давно уже никто не ходил. Прибрать на славу у них не вышло, однако в более-менее человеческий вид комнатку всё же привели. Я и покойник один на один, а кругом свечи и тишина.
Сцепив пальцы за спиной, нетерпеливо отмерил расстояние из одного угла в другой. Какой утбурд унёс Йорда? Попросил же только принести воды!
Тем временем тучи затянули небо, закрывая луну и звёзды. Отвратительно, ненавижу такие ночи. Если скрёмт не пожелает говорить начистоту, то придётся его ловить, а здесь уже приятного мало.
За дверью послышались тяжёлые шаги и проклятия.
— Утбурд знает что, а не двор, — ворчал Йорд, распахивая ногой дверь и входя в комнатушку. Вместе с ним ворвался пробирающий до костей холодный ветер. — Безобразие како…
Тирада оборвалась, рисе зацепился ногой о порожек и рухнул вниз. Метнувшись к нему, я чудом сумел выхватить одной рукой глиняный кувшин, а другой ухватить слугу за шиворот.
— Осторожнее. Я не смогу сейчас следить за тобой.
Рисе не ответил, деловито поправил одежду и отошёл в сторону. Правда, взгляд оказался красноречивее слов.
— Там есть табурет в углу. Посиди, возможно, мне понадобится твоя помощь.
За спиной тут же раздался грохот. Кажется, он не только нашёл, но ещё и умудрился его уронить. Со всей присущей Йорду троллиной грацией.
Я взял кувшин и налил воды в глиняную миску. Даже если имеешь дело с мертвецами, необходим элемент жизни. Вода — самый распространённый из всех. Его можно найти где угодно, с ним не так сложно работать. К тому же и новичок, и опытный Посредник с водой справятся одинаково хорошо.
Мои пальцы коснулись водяной глади. Глубокий вдох. Нужно сосредоточиться и отбросить всё лишнее.
Линия за линией, руна за руной. Они тут же вспыхивали лиловыми искорками. Лиловый — цвет Глёмтов. Через секунду я убрал руку, но руны уже пришли в движение, сменяясь в живом танце, перетекая как жидкий металл. Непрестанно меняющиеся на воде магические символы разгорались ярче и ярче. И сквозь них почти невозможно было рассмотреть худое бледное лицо с резкими чертами. Угольно-чёрные волосы, среди которых выделяются седые пряди. Тускло-серые глаза, уставшие настолько, словно видели времена, когда мир только рождался. Прямой нос, поджатые от напряжения губы, узкий подбородок. Йенгангер. Лишь немного похож на остальных членов рода Глёмт. И меньше всего на беззаботного мальчишку — Оле Глёмта — любимца родителей и младших брата с сестрой. Когда люди видят меня в первый раз, не сразу понимают в чём дело. А те, кто знают, предпочитают держать язык за зубами. Да и Посредник — не та работа, благодаря которой можно приобрести здоровый цвет лица.
Я произнёс несколько слов. Вода взметнулась вверх, мгновенно замерзая и превращаясь в ледяные веточки. Они тянулись вверх, переплетались друг с другом, создавая причудливое хрустальное полотно, подсвеченное лиловым.
За окном завыл волк. Я глянул на лежавшего Ярни. Хорошо бы его душа нашла способ как-то подсказать, что я иду верным путём.
Сплетённое полотно слабо замерцало, становясь вдруг гладким как зеркало. И тёмным. Ни единого дрожащего огонька свечей в нём не отражалось.
Сухие губы покойника дрогнули. Мои пальцы впились в ладони. Ещё чуть-чуть и получится.
Порыв ветра ударил с такой силой, что деревянные стены могли не выдержать. Во время колдовства природа всегда бунтует. Как бы стёкла не вылетели.
— Он пришёл из леса…
Голос странный, шелестящий, приходится прислушиваться, чтобы не упустить ни единого слова. На Ярни сейчас лучше не смотреть. Ужас липкими щупальцами пополз по позвоночнику. Спокойно, Оларс, спокойно. Смотри только в зеркало, не переводи взгляда на покойника. Даже Посреднику не нужно видеть всё, что он вызывает оттуда.
— Быстрый, холодный. Не сказал ни слова… Кинулся...
Вой повторился снова, на этот раз куда злее и громче.
Тьма в зеркале затрепетала, будто ветер сумел проникнуть в комнатку и пытался сорвать покров.
— Сдавил горло. Но не руками…
Звон разбившегося стекла оглушил, осколки впились в спину. Но физической боли я не ощутил. В темноте зеркала метнулась какая-то фигура. Попался! Я подался вперёд, но, услышав леденящий душу свист, лишь чудом увернулся от вылетевшего из тьмы тонкого кинжала. Рассмотреть особо не удалось, но, кажется, очень похож на тот, который продавал мне Хишакх.
— Да заберут его боги! — голос Ярни уже не был похож на человеческий.
Пора заканчивать его здесь удерживать, иначе горящая жаждой мести душа может кинуться к убийце. Тогда нужно будет ловить двоих.
— Заберут!
Одним движением руки я сбросил миску на пол и рванул в задрожавшее темное зеркало. Сзади лишь послышался глухой стук, плеск и взволнованный голос Йорда:
— Господин Оларс!
 
А вот теперь медлить нельзя. Бегом, не останавливаясь, я нёсся за мелькавшей впереди высокой фигурой. Скрёмт не настроен на мирные переговоры, а попытка убить наглого Посредника провалилась. Он явно не в восторге.
Ветер трепал мои волосы и плащ, ударял когтистыми лапами, желая сбить с ног. Ночной лес не желал выдавать своего жителя. Волчий вой слышался совсем близко, но теперь это был не одинокий голос. Четыре или пять, может быть и больше. Рядом снова мелькнула высокая фигура. Пытается сбить с толку. Ну, уж нет. Я бежал, никуда не сворачивая, зная, что скрёмт всегда мчится в своё логово. Потому что именно там есть возможность не только спрятаться от врага, но и неплохо им отобедать.
Нога зацепилась за корягу, я едва не упал, но сумел удержать равновесие. Впереди колючие заросли амра. Но сворачивать нельзя.
Краем уха я услышал треск. Скрёмт шмыгнул через заросли. Я — за ним. Он вылетел на залитую лунным светом опушку. Я — за ним. Дышать уже было больно, воздух вырывался с хрипом. Сердце стучало как бешенное. Скрёмт исчез. Я огляделся, пытаясь понять, куда он мог спрятаться.
Над головой хлопнули сильные крылья. Я глянул вверх: сверкнув жёлтыми глазищами, в небо поднялась огромная сова. Дочь утбурда, тебя ещё не хватало! Проклятое место.
Я бесшумно двинулся в обход. Осторожность подсказывала, что дальше идти не стоит. Казалось, воздух замер. Нигде не было и намёка на движение. Если скрёмт прекратил движение, значит, его логово рядом.
Тучи вновь начали затягивать небо. Опушка казалась необъятной. А ещё снова появилось чувство, что кто-то сверлит мне спину взглядом. Видит, не спрятаться. Но магию применять нельзя — я понятия не имею, какие тут могут быть ловушки. Уничтожить скрёмта можно только двумя способами: обратить в пепел, использовав мощь Посредника, или просто… простить. Прощение может быть любым. Обычно это связано с его прошлой жизнью. Получив прощение, мятежный дух скрёмта обретает покой. Но тут… Скрёмт не нападает на людей. Тут произошло что-то странное, раз он пошёл на убийство. Это вам не йенгангер.
Я замер. Крылья совы хлопнули совсем близко. Неужто выслеживает? Тварь крылатая.
Вполне может быть. Ночные птицы и звери всегда помогают нашему брату. Правда, именно этого скрёмта братом звать мне совсем не хотелось.
Я медленно отошёл к старому тису, прижавшись спиной к стволу. Отсюда опушку видно лучше всего. Но медлить нельзя.
— Давно меня ждёшь? — раздался голос над ухом.
Я вздрогнул от неожиданности. Рядом никого не было… кроме целившегося мне в грудь кинжала. Серебряный, с прямым лезвием — точь-в-точь как мой, оставшийся на постоялом дворе.
Кинжал молниеносно метнулся вперёд. Я рванул в сторону. Скрёмт явно не любит долгих разговоров. Будь в его руках не оружие древней расы, я б не испугался. Но так…
А вот то, что на нём чары невидимости — это плохо. Это значило, что невидимость здесь может быть где угодно. Утбурды всех мастей, не зря я почувствовал, что место проклятое!
Кинжал взлетел совсем рядом, оцарапав мне щеку. Я отшатнулся, но тут же наугад перехватил невидимую руку. Получилось. Скрёмт дернулся и замер. Прошипел какое-то проклятие, и неожиданно ринулся с такой скоростью вперёд, что я не удержался на ногах.
Это не скрёмт, что-то большее. Но что?! Я зажмурился — твёрдая земля и сухая трава — ощущения не из приятных. При этом ещё добавляется чувство, что на земле лежит лишь часть моего тела.
Снова раздался волчий вой. Скрёмт неожиданно замер. Я выхватил кинжал, но враг не мешкал. Единственное, что я мог — выбить оружие в сторону. Не лучший выход, конечно. Замахнулся и всадил кулак в живот. Послышался стон. Снова замахнулся, но удар попал в пустоту. Неожиданно земля под ногами разошлась, туман наваждения мгновенно растаял. Передо мной разверзлась пропасть.
Я невольно сделал шаг назад и уперся спиной во что-то твёрдое.
— Хорошо полетать, — хрипло шепнули мне на ухо и столкнули вниз.
 
korzinkinДата: Суббота, 25.01.2014, 22:25 | Сообщение # 6

Увлеченный
Сообщений: 71
Награды: 3
Репутация: 1
Статус: Offline
Цитата SWORN8834 ()
Лезвие тонкое, прямое, по левой стороне вьётся рунная вязь. Как будто запретное заклинание на клинке. 
Как будто запретное заклинание на клинке.  ??? Не нужно выделять в отдельное предложение. Вязь как заклинание.  А если выделено в отдельное предложение, то возникает сразу вопрос а что на клинке как будто заклинание? Вязь осталась в прошлом уже. Так получается smile
Цитата SWORN8834 ()
Ощущение, что внутри что-то спрятано, но увидеть его не так просто.
Не хотите ли сказать, что там кто-то живой?

В прологе больше ни на чем не споткнулся . Заинтерисовало. Почитаю дальше smile
 
SWORN8834Дата: Пятница, 31.01.2014, 22:39 | Сообщение # 7

Любитель
Сообщений: 17
Награды: 1
Репутация: 1
Статус: Offline
korzinkin, поправлю) спасибо за отзыв!))
 
korzinkinДата: Суббота, 01.02.2014, 10:31 | Сообщение # 8

Увлеченный
Сообщений: 71
Награды: 3
Репутация: 1
Статус: Offline
Часть I. Скрёмт 
Глава 1. Фоссегрим
 . Картинка начинает наполняться.

Цитата SWORN8834— Так мало кто туда ходит, — спокойно возразил Йорд, откусывая сдобу. — К тому же зимой здесь мало ездит.
Туда или здесь???
К тому же зимой здесь мало ездит.
мало ездит кто?
или кто-то ездит мало? это всё лишние вопросы, которые возникают и сбивают от ритма чтения.

Если вместо  здесь мало  поставить (-)  будет компактнее и легче читаться.
С почтением yes
 
korzinkinДата: Суббота, 01.02.2014, 20:30 | Сообщение # 9

Увлеченный
Сообщений: 71
Награды: 3
Репутация: 1
Статус: Offline
Кажется, он не только нашёл, но ещё и умудрился его уронить. Со всей присущей Йорду троллиной грацией.
Кажется, он не только нашёл, но ещё и cо всей присущей Йорду троллиной грацией умудрился его уронить. Может так? А то фраза"Со всей присущей Йорду троллиной грацией. " после точки требует пояснения, что же он еще такого сделал? Лишний вопрос - лишняя остановка - спотыкач.
Застыть и замереть, но слово за словом повторять забытые слова, неведомо кем принесённые в этот мир.
Подчеркнутые слова передают одно и тоже состояние. А по сему -одно лишнее или требует замены на слово описывающее какое-то другое состояние.
Вообще то я не вполне адекватен к чертовщине, но думаю еще задержусь чуток smile


Сообщение отредактировал korzinkin - Суббота, 01.02.2014, 22:24
 
SWORN8834Дата: Вторник, 11.02.2014, 20:01 | Сообщение # 10

Любитель
Сообщений: 17
Награды: 1
Репутация: 1
Статус: Offline
korzinkin, спасибо большое, поправлю)
 
SWORN8834Дата: Вторник, 11.02.2014, 20:03 | Сообщение # 11

Любитель
Сообщений: 17
Награды: 1
Репутация: 1
Статус: Offline
Глава 4. Проклятый замок
Опора мгновенно исчезла из-под ног, и я рухнул в сизый туман, скрывавший клубами дно пропасти. Сердце остановилось. Жуткий полёт длился лишь несколько секунд. Что-то большое и тяжелое с силой ударило меня в бок, отбросив к противоположной стороне пропасти. Руки вслепую ухватились за какую-то корягу. Глаза пришлось быстро закрыть, потому что тут же вниз полетели мелкие камешки и земля. Но падение прекратилось — коряга держала.
Совсем рядом кто-то ухнул, послышалось хлопанье крыльев. Кое-как успокоив дыхание, я краем глаза глянул в сторону: из пропасти в ночное небо быстро поднималась сова. Размышлять было некогда. Глубокий вдох. Сейчас, главное, ногу ставить в подходящие углубления и держаться крепко.
Только выбравшись на ровную поверхность, я сообразил, что пропасть не столь глубока, как показалось сразу. И вообще непонятно откуда она здесь взялась. А сова… Тут вообще загадка. Птица специально отбросила меня, давая возможность спастись, а сама улетела. В том, что специально, я был уверен. Но вряд ли она служит скрёмту. К тому же ясно, как солнечный день, что совушка непростая. А вот кто её хозяин — уже серьёзный вопрос.
Туман как назло поднялся выше, окутав всю опушку. Встав и кое-как отряхнув одежду, я выпрямился и чуть поморщился. Боли нет, но тело ломит не слабо. Йенгангера, в котором лишь часть жизни, да ещё и закованного в сильнейшие чары, нельзя уничтожить, сбросив в пропасть. Безусловно, если б я неудачно приземлился, были бы определённые неприятности вроде неестественно вывернутых рук и ног или чего похуже. Получалось, что скрёмт либо не знал с кем имеет дело, либо хотел посмотреть, на что я способен.
Я вдохнул холодный, чуть сыроватый воздух. Ещё темно, но скоро будет светать, а это плохо — с восходом солнца моё колдовство начнёт исчезать. Ладно, надо действовать, а не стоять.
Но стоило только обернуться назад, как я тут же замер как вкопанный.
Леса больше не было. Из тумана подобно чёрным скалам выступали высокие башни. Узкие окна, мощные стены, причудливые барельефы. Впрочем, через секунду я понял, почему они кажутся причудливыми. Изображения линормов — морских драконов обычно встречаются на севере. У нас в Ванханене дом был именно с такими. Но в Раудбрёмме линормов не почитают — слишком далеко отсюда ледяные волны Северного моря.
Слева от меня, соединяя два края пропасти, находился широкий деревянный мост.
— Плохи дела в раудбрёммских лесах, — пробормотал я под нос, осторожно приближаясь к нему.
Судя по всему, скрёмт израсходовал свои силы и не может больше скрывать чарами замок. Но не исключено, что колдовскую защиту нарушил я, когда вступил с ним в схватку. Невидимость — штука неверная: держится плохо и не долго, исчезая в самый неподходящий момент. Но, когда нет другого выхода, то вполне может сгодиться и она. Особенно, если вы намерены уничтожить незваного гостя быстро.
Мост доверия не внушал. Прогнившие доски, кое-где и вовсе зияющая пустота. Идти — опасно, но разворачиваться и возвращаться на постоялый дом — нельзя, работу надо делать до конца. Посреднику не нужно оружие: он сам и оружие, и орудующий. Меня учили с самых юных лет, что Посредник не должен зависеть от вещей, которые можно потерять, поломать или… В общем, не должен зависеть ни от чего.
Попробовав ногой доску, я с удивлением понял, что держится она крепко. Ещё одна иллюзия, чтобы не ходили чужие? Хотя, глупость говоришь, Оларс Забытый. Замок — настоящий. Другой вопрос, как он здесь оказался. Пока что загадка на загадке: скрёмт убивает человека и прячется в лесу, неизвестно откуда появившийся замок, странная сова. Что будет дальше?
Быстро перейдя мост, я остановился возле массивных дверей, окованных железом. Видно, не один ванханенский мастер работал над этим произведением искусства. Ручки выполнены в виде голов оскаливших волков, причудливые фигуры линормов, кажется, ползут вверх и к стенам. Посередине дверей — герб в вытянутом витом овале. Я присмотрелся: переплетённые металлические стебли с острыми колючками. Похоже на местный амр или…
Я нахмурился. Где-то я видел это растение ещё.
За спиной раздался волчий вой, словно подгоняя к действиям и напоминая о приближающемся рассвете.
Я осторожно положил ладонь на дверь — холодно, сыро, — приятного мало. Только одному мне её явно не открыть. Но чар нет, так что можно воспользоваться одним из бабушкиных уроков. Жаль, что достигнуть высот её мастерства мне никогда не удастся. Ингва Глёмт вообще была загадочной личностью. Даже мы, её семья, не всё о ней знали.
Резко вскинув руку, я начертил в воздухе тут же вспыхнувшую серебром руну, и, закрыв глаза, рванул вперёд. Послышался неприятный треск, дышать стало тяжело, но тут же всё исчезло. Рукав, зацепившись за одно из металлических украшений двери, порвался. Ладно, не беда. Главное, что я сам сумел пройти сквозь неё.
Я огляделся. Внутренний двор выглядит чисто, будто его только что вымели. Но через время стало ясно: не только чисто, но и пусто. Пройдя вперёд по выложенной камнями дороге, поймал себя на ощущении всеобщей обреченности и усталости. Чувство, что кто-то смотрит в спину, не исчезло. Однако теперь не было ни злобы, ни ненависти. Бесконечная усталость и дикая тоска. Такая, что хочется выть волком. Может, не зря сопровождали меня волчьи голоса, едва я начал ворожбу?
Вскоре добавилась ещё одна неприятная неожиданность. В сам замок попасть оказалось невозможно. Ни одной двери. Только безмолвные черные провалы окон, словно глаза Госпожи Смерти. Прикасаться к шершавым стенам я даже не стал — магия чувствуется, стоит лишь немного приблизиться. Да и такой силы, что неизвестно чем может всё закончиться.
С моих губ сорвалось весьма крепко словцо, потому что, оглядев здание ещё разок, я пришёл к выводу — проникнуть внутрь никак. Зато в моём распоряжении были двор, пустой сад и конюшня. Точнее, то, что от неё осталось.
Вернувшись в сад и опустившись на деревянную скамью, я уставился невидящим взглядом перед собой. Усталость всё же начинала сказываться. Думай, Оларс, думай. Скрёмт может наблюдать за моими действиями из укромного уголочка и даже не высовывать носа. Хотя странно, почему он ещё не предпринял новой попытки оторвать мне голову. Я откинулся назад и тут же, тихо вскрикнув, выпрямился. Оглянулся. Высохшие кусты амра, а колют — мало не покажется! Я протянул руку, чтобы коснуться высохшей веточки. Но нет! Мои пальцы замерли, так и не коснувшись изогнутой тёмно-коричневой веточки и продолговатых зелёных листьев. У амра шипы не такие! Более широкие и тупые, больше похожи на наконечник стрелы, а эти — узкие и длинные.
Бессмертник… Боги пресветлые, нельзя же быть таким глупцом!
Вскочив на ноги, я быстро прошёлся вдоль сплетённой, некогда живой, изгороди. Бессмертник — вечнозелёное северное растение. В Ванханене встречается очень редко, но всё же есть. Раньше его высаживали возле могил. Считалось, что бессмертник может защитить от злых сил и сохранить покой умерших. Я аккуратно отодвинул ветки в сторону, пытаясь понять, есть ли что-то за зарослями. Возможно, не могила, но что-то же… да и на гербе на воротах. На нём тоже изображён бессмертник.
Есть! Во тьме белела часть стены из светлого камня. Усыпальницы и склепы у нас обычно строили из мрамора. В том, что замок не принадлежит к раудбрёммским местам, я уже уверился.
В очередной раз обругав садовников и преодолев колючую преграду, я услышал шелестящий вздох. Очень тихое, но всё же отчётливое:
— Не ходи туда…
И не пошёл бы, да с пустыми руками возвращаться никак нельзя. Покой мёртвых тревожить не люблю, однако мёртвые с завидным постоянством тревожат мой.
В самом неприметном углу находилось два склепа. Скромных, но очень аккуратных, будто это было единственными местами, где по неведомой мне причине сохранились и чистота и какое-то необъяснимое ощущение покоя. Склепы совсем рядом, перед ними давно высохший фонтан и расположенные полукругом резные скамьи. Вероятно, когда-то здесь были навесы, укрывающие от солнца и ветра, но теперь от них ничего не осталось.
Возле входа в каждый из них стояли вырезанные из белого камня статуи.
Такие должны были быть и у моих родственников, да только нет больше имения Глёмтов. Да и последний из них не совсем живой.
Та статуя, что была ближе ко мне — высокий широкоплечий мужчина в одежде моряка. Одной рукой он держит меч, другая протянута в сторону. Если судить по телосложению, в его венах течёт кровь исключительно северных людей. Черты лица прямые, грубоватые, но при этом наделены какой-то диковатой красотой. Стянутые за спиной в хвост волосы, борода, как принято носить у северных моряков. Нахмуренные брови, сжатые губы, а взгляд… всего лишь статуя, а ощущение, что пытается вывернуть душу наизнанку. Я взглянул на вторую статую и понял, что рука мужчины на самом деле протянута к ней, а не просто отставлена в сторону. Но эта вторая…
Я подошёл ближе, но прикоснуться не решился, будто передо мной творение бога. Кто сотворил тебя, прекрасная? Высокая женщина в длинном просторном платье с накидкой на плечах. Вырезавший её мастер даже сумел повторить узор-оберег на рукавах — ванханенский вытянутый ромб, чередующийся с зигзагами. Не хрупкая, как хульдеэльфе из детских снов, а настоящая богиня из огня и снега. Жаль, что каменная. Лицо — изумительно правильный овал, черты лица крупные, но ни капли её не портят. Высокий лоб, широкая лента опять же с узором-оберегом придерживает заплетённые в косу волосы. Высокие скулы и аккуратный подбородок. На губах можно даже заметить едва наметившуюся улыбку. Взгляд… взгляд такой же, как у статуи рядом, но чувствуется в нём что-то ещё. Будто может она видеть не только внешнее, но и внутреннее. Вот уж загадка, настолько талантлив был скульптор, или же та, что покоится в этом склепе, была столь необычной женщиной? Одну руку она робко протягивает к мужчине, вторая лежит на загривке большого волка.
Я замер. Волк был не из камня. Живой зверь внимательно смотрел на меня. Но двигаться и не пытался. Зверь, на которого не действуют чары? Или хранитель этого места? Час от часу не легче…
Мой взгляд скользнул по двери за спиной статуи: ванханенская рунная вязь. Символы сливаются в имя — Сигрид. Волк тихо, но настойчиво зарычал. Я сделал шаг назад.
— Не переживай, не трону твою хозяйку.
Зверь замолчал, словно поняв сказанное, и посмотрел на статую. Холодные недвижимые губы будто ответили ему улыбкой. У меня вдруг появилась смутная догадка.
Скрёмты, спасибо всем богам, не умеют принимать облик животных, или чей-либо еще, кроме того, что был у них перед смертью. Поэтому я смело направился к склепу мужчины. Так и есть — на двери написано второе имя — Сирген.
Ещё раз посмотрев на них обоих, я понял, что похожи они не только взглядами. Телосложение, черты и выражения лиц… Родственники? Ладно, это можно легко выяснить. Я уверенно шагнул вперёд, поднимая руку, чтобы призвать разрушительные силы.
— Стой! — Хриплый знакомый голос.
Проигнорировав его, я уже направил руку на дверь, чувствуя, как воздух резко стал гуще прежнего, а дверь начала обволакивать смолянистая тьма.
— Стой! — на этот раз в крике уже не было приказа. Почти просьба, рожденная ненавистью и безысходностью. И снова тот взгляд в спину, словно выжигает безумным огнём.
Я молчал, внутри тьмы уже как живые начали вспыхивать пурпурные и серебристые искорки.
— Дух, ставший скрёмтом, клянёшься ли ты бессмертником и камнями севера, что не причинишь мне вреда? Если я получу клятву, твоя телесная оболочка останется целой.
Поклясться бессмертником — уберечь после смерти свой покой и покой близких людей. Камни севера — то, на чём все ванханенцы дают нерушимые клятвы. Считается, что они были принесены морским владыкой Гунфридром в древние времена.
В ответ — тишина. Он не знает, можно ли мне доверять. Но пока я не услышу клятвы, не обернусь и не отзову чары назад.
— Что тебе моя клятва?
Звучит устало, хотя ещё слышна клокочущая в голосе ненависть.
— Это моё дело.
Тьма на мгновение замерла, но по моему велению снова принялась уничтожать дверь.
За спиной вздох — испуганный и безнадёжный. Если исчезнет тело, то скрёмт не сумеет никогда обрести покой.
— Клянусь, — голос неожиданно стал уверенным и спокойным. — Клянусь бессмертником и камнями севера, что не трону тебя, Оларс Глёмт. Теперь за тобой слово Посредника.
Однако он понимает, с кем имеет дело. И знает, что честью ни один Посредник разбрасываться не будет. Слишком многие за это поплатились собственной головой.
— Твоё тело останется целым. Я его не трону.
Тьма начала таять, пока вовсе не исчезла.
— Слово Посредника.
На мгновение повисла напряжённая тишина. Я начал медленно оборачиваться. Но тут же был сбит с ног оглушающим ударом.

Глава 5. Сирген и Сигрид
 Уло! Нет! — тут же раздался хрипловатый крик.
Спустя секунду я понял, что лежу на земле, придавленный весом огромного волка. Ещё недавно он сидел возле воплощённой в камне Сигрид.
— Уло, оставь его, — уже спокойно, но твёрдо повторил скрёмт.
Жёлтые глаза внимательно изучали меня, оскал совсем не походил на дружелюбную улыбку. Шевелиться не стоило, я молча смотрел на волка. Страх и паника исчезли, хранитель рода не станет причинять вред без веской причины. Будто почувствовав, что я не боюсь, волк недовольно заворчал и отпустил меня, отходя в сторону.
Я сел на земле, глядя на приблизившегося скрёмта. Очень похож на статую. Точнее, статуя на него. Только лицо будто скрыто серой тенью.
Он протянул мне руку:
— Уло не любит чужаков.
Я размышлял лишь долю секунды, отказываться от помощи не нужно. Клятву нарушать он не станет, а хранитель рода меня не тронет. В том, что волк не простой зверь, сомнений уже не было. Предательство всегда оборачивается против нарушившего данное слово.
Рука скрёмта оказалась на удивление крепкой.
— Уло — хранитель рода?
Лишнее уточнение не помешает.
— Да.
Серые глаза неотрывно смотрели, изучали моё лицо. Было видно — пытается понять, какие я преследую цели. Тишина начинала затягиваться, но, если взял паузу, — держи. Масса вопросов, которые нужно задать отступила на второй план. Спрошу позже. Разглядывая его, я отметил несколько странных особенностей. На скрёмте была та же одежда моряка, что и на статуе, но только сейчас cтало ясно, что такую давно не носят.
Первым нарушил молчание скрёмт:
— Идём в замок. Скоро наступит утро.
Ничего не оставалось, как следовать за ним. Раз приглашает в своё жилище, значит готов говорить. Я бросил мельком взгляд на возвышающуюся чёрную громаду башен и стен. Неприветливое место. Но кто знает, возможно, раньше тут всё было иным?
Волк трусил рядом со скрёмтом, порой оборачиваясь на меня и сверкая жёлтыми глазами. Он явно показывал: ты — чужак, я тебе не верю. Эх, волче, мало кто йенгангеров любит.
Стоило только Сиргену подойти ближе к замку, как исчез морок, открыв взору массивные двери. Они сами распахнулись перед ним, будто почуяли приближение хозяина. Уло обогнал скрёмта и вбежал внутрь первым.
— Будь гостем, Глёмт, — глухо произнёс Сирген. — Хотя давно замок Бессмертника не принимал их.
Да уж. Если всех гостей сбрасывать в пропасть, то неудивительно.
Даже если скрёмт и заметил искривившую губы усмешку, то не подал виду.
— Ты убил Ярни?
— Да.
Прямой, но немногословный.
— Зачем?
— Узнаешь.
Широкий просторный зал замка, потолка не видно, словно специально строили так, чтобы, подняв голову, ничего нельзя было разглядеть. С какой целью — непонятно. Не зря говорили, что ранее в Ванханене жило много потомков древней расы. Вот и строили себе дома не так, как обычные люди. На стенах удивительная роспись. Вероятно, приглашали искусных южных мастеров.
Нужно было следовать за Сиргеном, но я остановился, не в силах оторвать взгляда от невероятных рисунков. Вот здесь мощные корабли с высоко поднятыми носами — каждый с головой линорма; здесь — шумные торги северян: ванханенцы и невероятные лаайге — народ шаманов и погонщиков оленей, которые предпочитали не покидать своих родных мест. Лаайге невысокие, но крепкие и жилистые люди. У них необычный узкий разрез глаз, резко выделяющийся на фоне моих соотечественников. Высокие скулы, широкие лбы, мелкие, но правильные черты лица. Одеты в меха и кожу, причудливые головные уборы расшиты деревянными бусинами и бляшками. А здесь…
Я чуть нахмурился. Высокая женщина в синем праздничном наряде. Золотые косы короной уложены вокруг головы. Возле её ног — огромные серые волки. Рядом с ней Сирген Бессмертник. Он держит руки женщины в своих. Через секунду я понял, что это Сигрид. Как-то странно он на неё смотрит. Неужто муж и жена могли обладать таким поразительным сходством?
— Слышал ли ты о Волчьей пророчице, йенгангер?
Я вздрогнул, голос скрёмта вывел меня из какого-то странного оцепенения. Что ж, кажется, Сирген собирается поиграть по своим правилам. Если это будет недолго, то можно и выслушать.
Я повернулся к нему. Скрёмт сидел напротив в вырезанном из ванханенского черного дуба кресле. Волк положил ему голову на колени, словно не грозный лесной зверь, в котором живёт хранитель рода, а преданный пёс.
— Сядь, нам предстоит долгий разговор. Утаивать правду я не собираюсь.
Приглашающим жестом он указал на стоящую рядом скамью. Судя по изяществу, с которым она была выполнена, здесь могли сидеть только уважаемые гости.
Волчья пророчица… пророчица… В голове что-то крутилось, но точно вспомнить я не мог. Только обрывки старой легенды о том, как женщина из сгинувшего гордого рода могла говорить с волками и предсказывать будущее.
— Кое-что, легенду.
В серых глазах Бессмертника появилось какое-то странное выражение. Он глянул на женщину на стене, потом снова на меня. Выражение тут же исчезло.
— Четыреста лет назад это не было легендой.
Я замер. Четыреста лет! Значит, предположение оказалось верным. И замок, и одежда Сиргена, и…
— Четыреста лет назад род Бессмертников владел третью всего Ванханена. Слава о нашем флоте разнеслась как на север, так и на юг. Мы открыли торговый северный путь. Мы сумели заинтересовать лаайге.
Я знал эту историю, но почему-то никаких имён толком не сохранилось. Бабушка рассказывала о прошлом Ванханена, но не называла род Бессмертника. Старая Ингва Глёмт считала, что имена могут привести к беде. Особенно, если с этими именами связаны тёмные истории.
— Женщина, которую ты видел возле склепа и здесь. — Он махнул в сторону росписи. — Сигрид — моя родная сестра.
Сестра. Значит, внешнее сходство — не прихоть судьбы, а наследственность. Но взгляды… Невольно я снова взглянул на неё. Может, мне уже после бессонной ночи кажется всё?
— У неё был дар, — тем временем продолжал Сирген. — Видеть то, что скрыто от простых людей. Слышать голоса, которые никогда не были человеческими. Я никогда не мог понять её. Но у меня был другой дар — слышать море. Куда бы я не вёл корабль, он приходил в целости и сохранности. Бури обходили нас стороной, а морские жители не строили козней. Торговля была успешной, после каждого похода мы возвращались с полными трюмами. Казалось, что сам Гунфридр — владыка морей, черпал со дна сокровища и благодать, осыпая ими мои корабли. Злые языки говорили, что наша мать не зря ходит в одинокий храм на скале и вовсе мы не дети Ансуна Бессмертника — бесстрашного воина и хозяина замка. Говорили, будто продала она душу и тело Гунфридру и родила от него «проклятых близнецов».
Хриплый голос словно вернул на родные берега, дал возможность увидеть аквамариновые волны, бьющие о скалистый берег и высокие мощные стены замков. Одинокий храм на скале. Я часто там бывал: деревянные стены, маленький алтарь, окружённый плоскими камнями. На камнях высушенные травы и матовый жёлтый янтарь, там всегда запах хвои и моря. Изображение Гунфридра находится на стене, но можно разобрать человекоподобную фигуру в сплетении водорослей. Говорили, что его подняли со дна моря. В этом храме никогда не было служителей и жрецов. Если человек хотел поговорить с богом, он приходил сюда. И никто не задавал вопросов, что происходило дальше. Это личное дело каждого.
— Мы не обращали внимания. Сигрид я всегда понимал лучше кого бы то ни было. Так же, как и она меня. Порой на нас бросали косые взгляды, но нас это не волновало.
Я удивлённо изогнул бровь, но промолчал. В конце концов, было ли у них что-то или нет — это не моё дело.
— Беда пришла в тот год, когда сестру посватал Хозяин Штормов. Наших родителей уже не было в живых.
По телу пробежала дрожь. Ненавистное имя заставило сжать кулаки. Убью.
Повисла тишина, я вдруг сообразил, что Сирген, прищурившись, смотрит на меня. Волк тоже поднял голову и глянул в мою сторону. Ждут реакции, утбуржьи дети.
Губы Сиргена чуть дрогнули в улыбке, будто он остался доволен увиденным.
— Сигрид перед его приездом бросала руны. После этого она сказала, что скорее бросится со скалы в море, чем станет женой чудовища. Я был единственным защитником сестры и никогда не отдал бы её против воли даже самого могущественному и богатому жениху.
И почему я чувствую, что главные здесь слова «никогда не отдал»? И неважно кому.
— Хозяин Штормов был оскорблён. И хоть отказ принял с достоинством, но перед уходом сказал, что уничтожит нас всех, если Сигрид не изменит решения. Угрозы слышали мы часто, но почему-то именно в этот раз почувствовали, что быть беде. Ночью сестра пришла ко мне…
Волк почти по-человечески вздохнул и неожиданно тихонько заскулил.
Сирген погладил его по голове:
— Тише, Уло, тише. Я знаю.
— Хозяин Штормов держит свои обещания.
Скрёмт хмыкнул:
— Да. Хотя сразу казалось, что он про нас забыл. Прошло восемь месяцев. Я вышел в плавание. Наши корабли шли к лаайге. И в первый раз за всё время мы попали в бурю. Безумную, ледяную, не дающую передышки. Наш драккар носило по морю очень долго. Очень…
Серые глаза смотрели куда-то сквозь меня. Сейчас Сирген смотрел в прошлое, ничего не видя и не слыша.
— Моя команда погибла. На борту не осталось ни единого живого человека. Не знаю, сколько всё это продолжалось. Порой мне казалось, что я сам давно мёртв. А потом произошло что-то странное. Я увидел Хозяина Штормов, он ничего не говорил, лишь криво улыбнулся и вдруг рукой сделал жест — нарисовал в воздухе кольцо, а потом скрестил руки, развёрнув ладонями к себе.
Мне стало не по себе. Старый жест, сильный, пришедший к нам ещё из тех времён, когда на земле почти не было людей. Как Посредник я знал его очень хорошо. Круг в воздухе — мир живых, скрещённые руки — запрет на жизнь, развёрнутые ладони — служба тому, кто сделал человека мертвецом. Не каждый может воспроизвести этот жест. Нужны огромные знания и опыт, чтобы самому не угодить в ловушку. Ведь можно сделать так, что сам окажешься на службе у убитого тобой существа.
— После этого корабль сквозь шторм и дикий ветер стрелой помчался вперёд. Спустя время я понял, что оказался возле родных берегов. При этом не чувствовал больше боли и усталости. Было странное ощущение, будто я вмиг сумел исцелиться. Единственное, что не давало мне покоя — странное спокойствие. Будто всё уже произошло, а я знал, что ничего не изменишь.
Уло снова заскулил, но тут же умолк.
— Единственным живым существом, встретившим меня, был он.
Пальцы чуть сжали густую шерсть зверя и тут же погладили.
— Никого… ни слуг, ни гостивших в замке южан, ни… Сигрид. Обойдя весь замок, я отыскал два склепа. В моём… да, там ты сможешь увидеть тело, принадлежавшее Сиргену Бессмертнику. Представляешь, Оларс, как это смотреть на себя мёртвого? — на губах скрёмта появилась кривая усмешка. — Склеп Сигрид оказался пуст. Не знаю, сколько времени я так провёл… Много… Хуже всего было то, что я не мог добровольно покинуть замок. Мне не нужны были пища и сон. После этого несложно было догадаться, что каким-то образом Хозяин Штормов сделал меня скрёмтом. Потом явился и он сам. Сказал, что пока не отслужу положенный заклятьем срок, буду привязан к замку. Сигрид он забрал с собой, даже не стоит надеяться увидеть её ещё раз…
Да, хоть и сильно заклятие, но нельзя сделать так, чтобы тебе служили вечно.
Он замолчал, потом внимательно посмотрел на меня:
— У тебя свои счеты с Хозяином Штормов?
Вопрос, как удар хлыстом.
— Если ты знаешь моё имя, то должен знать и остальное.
Он ухмыльнулся:
— Два месяца назад он приходил снова, — хриплый голос стал низким и глухим. — Сказал, что осталось сослужить последнюю службу.
— Перенёс даже сюда твой замок? — покачал я головой. Кажется, неприятности куда ближе, чем я думал.
— Да. И дал последнее задание. Сказал, если я выполню, буду свободен.
— И какое же?
Впрочем, я и так знаю, но молчать почему-то не получается.
— Убить…— Тишина, резкий вдох. — Убить Оларса Забытого.
— Но тогда почему не убил?


Сообщение отредактировал SWORN8834 - Вторник, 11.02.2014, 20:04
 
SWORN8834Дата: Вторник, 11.02.2014, 20:04 | Сообщение # 12

Любитель
Сообщений: 17
Награды: 1
Репутация: 1
Статус: Offline
Глава 6. Призываю тебя
Сирген хмыкнул:— Зачем, господин Глёмт, убивать того, кто способен уничтожить моего врага?Всего лишь слова, а кажется, что сердце пронзили ножом. Хорошо, хоть сумел сдержать глупый вопрос, так и рвущийся с губ. Посмотрев в серые глаза, я понял, что в них нет ни капли насмешки.Не говоря ни слова, Сирген дёрнул шнуровку на рубахе и достал круглый медальон на цепочке.— Сигрид знала толк в оберегах. Только не успела полностью его доделать, Хозяин Штормов пришёл раньше.Медальон покачнулся в воздухе, цепочка соскользнула с шеи мужчины.— Смотри, йенгангер. Смотри внимательнее, что раньше могли ваши предки, — в голосе ни тени превосходства — только горечь и боль, что не вернуть утраченного.Медальон подплыл ко мне, сам лёг на раскрытую ладонь. Чёрное серебро севера, в центре изображена голова волка, вокруг неё вьются тонкие стебельки колючего бессмертника. Я почувствовал, как начинает покалывать кожу. Всё же держать оберег, принадлежащий другому человеку — это… Нет, не опасно, но всё же нужно не забывать про осторожность.— Благодаря этой вещи Хозяин Штормов не смог меня полностью подчинить.Медальон резко поднялся с моей ладони и, оставляя в воздухе серебристые искры, понёсся к Сиргену.— Ты потребовал древнюю клятву. И в этот же миг я почувствовал, что оберег стал горячим, будто твои слова разбудили спрятанную в нём магию. Тогда я понял, что это возможность освободиться.Звучит невероятно, но… Будь скрёмт скован заклятием Хозяина Штормов, клятву он произнести бы не смог. Я пытался сообразить что к чему. Слишком быстро, слишком странно. И в тоже время всё логично и правильно. В таких вещах не обманывают, этого просто невозможно сделать. При этом, если бы он лгал, я бы почувствовал. Доставшееся от бабушки чутьё безотказно работает, когда речь идёт о заклятиях и клятвах. (В остальное время эта зараза предпочитает сладко спать).— Так почему Ярни? — спросил я.— Приказ Хозяина, чтобы заманить тебя сюда, — скрёмт криво усмехнулся, — как видишь, его расчёт оказался правильным.Мне ответить было нечего. Разве что стало дико досадно. Да, кинулся восстанавливать справедливость, как мальчишка. С другой стороны, сидеть, сложа руки, я бы не смог.— Мне… действительно, жаль, — неожиданно произнёс Сирген.Я хмыкнул. Конечно, жаль. Но собственная свобода дороже чужой жизни.— Ты бы и меня убил?— Ты оказался умнее, несмотря на первоначально совершённую глупость.Хороший ответ. Конечно бы, убил. То, что мы сидим тут, случайность. После смерти человек прекращает ценить жизнь… других. Но теперь хоть я понимаю, почему скрёмт бросился на человека.— Хозяин Штормов открыл на тебя охоту, Оларс, — неожиданно произнёс он.— Да, но это не новость, — пожал я плечами.— Нет, — покачал Сирген головой. — Происходящее ранее было лишь подготовкой. После твоих деяний и учёбы на юге он почувствовал опасность. Слишком хорошо справляешься с делами. Слишком много теней мёртвых сердец бьётся вместе с твоим. Будь ты жив, уничтожить последнего Глёмта было бы не так сложно. А мёртвый ему не опасен. Но ты на грани. Первое время он даже верил, что уничтожил весь род. Но потом понял, что ошибся. Я слышал, как он слал проклятья твоему старшему поколению, особенно Ингве. Знаешь, Оларс, для меня это не меньшая загадка, чем для него. Как ты выжил?Я выдержал долгую паузу, прежде чем произнести:— Семейный рецепт бессмертия. Только срабатывает… через раз.Скрёмт чуть пожал плечами. Он прекрасно понимал, что откровенничать я не буду. Так же, как и лгать.— Что ж, твоё право.— Кто из вас нанимал Хишакха?Даже после рассказанного я не верил, что человек будет служить скрёмту. Нет связи между живым и мёртвым. За службу положено платить, а как взять или дать плату знают либо очень могущественные маги, либо Посредники. Будь Хишакх тем или другим, так просто не попался бы. Да, и ловушку бы сделал получше.— Хозяин Штормов, — хмыкнул Сирген. — Южанин оказался слишком прытким и очень быстро надоел ему. Поэтому его бросили тебе навстречу. Хозяин хотел посмотреть чего ты стоишь, заодно и избавиться от торговца.— А почему у него был твой кинжал?Скрёмт наклонился и вытащил оружие из сапога. Хм, сколько же их? Один у меня, второй в комнатушке, где лежит Ярни, третий где-то в лесу. Это уже четвёртый.— Подарок Гунфридра, — спокойно произнёс он, будто не морской владыка преподнёс такой дар, а деревенский староста. — Четыре кинжала, выкованные его подводными слугами. Возможно, Гунфридр и впрямь наш с Сигрид отец, но это только предположение. Хозяин Штормов хотел завладеть этим сокровищем, но ничего не вышло.Ещё бы. Морской владыка с давних времён не ладит с ним. Но оба слишком сильны, поэтому один не может победить другого до сих пор.— Но как кинжал оказался у Хишакха? И почему не причинил вреда мне?Сирген нахмурился:— В старые времена Бессмертники никогда не воевали с Глёмтами. Хишакх же… Я сам не понимаю, как ему удалось украсть клинок. Иногда он очень неплохо соображал.— Перед смертью торговец сказал, что убить меня — твой приказ.Брови скрёмта удивлённо поползли вверх.— И ты поверил? Скрёмт не может заставить человека служить ему.— Не поверил, — ответил я, — поэтому и оказался здесь.— Вот уж не думал, что Хишакх окажется столь преданным слугой, — неожиданно расхохотался он. — Правда, вот господина себе выбрал не того.— Поэтому ты решил предать его раньше, чем он тебя? — не удержался я.Смех прекратился, взгляд резко стал холоднее и острее стали Гунфридовых кинжалов. Скрёмт даже подался вперёд.— Я не выбирал его, йенгангер, — в голосе появились угрожающие шипящие нотки, — единственное, чего я хочу, увидеть, как эта тварь сдохнет в муках.Я почувствовал, как по телу пробежала дрожь. Несмотря на то, что Сирген Бессмертник уже четыреста лет как мертвец, я понял, почему Хозяин Штормов убил его одним из первых. Слишком сильна древняя кровь. Ох, не зря люди говорили, что без морского владыки тут не обошлось.Но всё же собрался и произнёс, криво улыбаясь:— Я тоже.Сирген откинулся назад:— Даже теперь, когда закончился мой срок службы, я всё равно не могу причинить ему вреда. Замок, Уло и я — единое целое. Будь во мне хоть искра жизни, как у тебя…— Нет!— Понимаю, йенгангер, не переживай. — Смешок, только вот радостного в нём ничего нет. — Если будешь делиться со всеми, самому ничего не останется. Сколько уже Уз скрепляет твоё сердце?Во рту почему-то мгновенно пересохло. Чёрная лента Уз — связь, которая навек устанавливается между Посредником и тем, с кем он заключил договор.— Много. Я не могу об этом говорить.Сирген знает про Узы. Значит, понимает — когда Посредник освобождает дух покинувшего мир живых, то забирает его долги себе. Такая ноша не каждому по плечу, не нужно желать моей жизни. После того, как Посредник их выполняет, дух отдаёт ему свои силы и знанияСердце кольнуло, я шумно вздохнул.Скрёмт кивнул:— Понимаю. Но, кажется, станет на одни больше.Кривая усмешка на губах, но серые глаза абсолютно серьёзны.— Я призываю тебя, Посредник. Отомсти за Сигрид — волчью пророчицу и Сиргена Слышащего море по прозвищу Бессмертник. Уничтожь Хозяина Штормов! ***В комнатке на втором этаже, которую я снимал у Гутрун, тепло и уютно. Пахло травами и горьковато-сладким амром. Уезжать совсем не хотелось. Раннее утро — время утбурда, когда люди ещё не проснулись, а нечисть не спряталась в свои норы. Но тянуть не стоило, чем раньше мы отправимся в путь, тем лучше.— Гутрун, — я старался говорить как можно мягче и спокойнее, — я не возьму с вас денег. Ярни, увы, не вернуть. Но скрёмт больше не появится.Хозяйка постоялого двора медленно подняла на меня взгляд. За то время, пока я был у Сиргена, она стала… старше: в рыжем золоте волос появилась седина, возле рта — паутинка морщин, которых ранее я не замечал.— Господин Оларс, вы всегда были нашим другом. Моим и Ярни. Поэтому я прошу вас взять плату как благодарность. Труд должен оплачиваться. К тому же вы едете на север. Там хуже… намного хуже, чем здесь. И совсем не так, как раньше.Она почти силой вложила в мою ладонь кожаный мешочек, набитый монетами.— Гутрун!— Оларс…Я вздрогнул. На мгновение показалось, что в её голосе звучат интонации Кайсы Глёмт — моей матери. Именно так она обращалась, когда я делал что-то не то. Не ругала и не кричала, но мягкий укор, появлявшийся в низком бархатном голосе, заставлял мигом чувствовать себя маленьким нашкодившим ребёнком.— Господин Оларс, — тут же исправилась она. — По возрасту я могла бы быть вашей матерью. Поэтому, пожалуйста, послушайте меня. К тому же… вы избавили деревню от скрёмта. Это не мало.Сказав это, она вышла из комнаты, оставив меня одного.Вздохнув, я посмотрел на зажатый в ладони мешок. Слабеешь, Оле, слабеешь. Почему дал себя уговорить?Но ответ был не нужен. После создания очередных Уз я чувствовал себя отвратительно: воспринимать окружающее получалось через раз, голова гудела как улей с дикими пчёлами. Самой страстной мечтой было отыскать тихий уголок и заснуть. Ещё в голове крутились слова Сиргена: «Если понадобится помощь в море, разыщи Фъялбъёрна Дьявола и скажи, что тебя прислал Бессмертник». Где-то я уже слышал это имя. Но где? Память помогать в этом вопросе явно не желала. Ладно, будет ещё время.Я покинул комнатку, быстро спустившись вниз по скрипящим ступенькам. На улице было прохладно и немного сыро. Йорд уже оседлал лошадей и ждал меня.— Господин Оларс…— Задерживаться не стоит, нужно как можно быстрее покинуть Раудбрёмм, — тон вышел раздражённым и недовольным. — Поедем к реке, а там вверх.Сейчас я не отличался особой любезностью. Рисе вздохнул, зная, что спорить после создания Уз, глупо. Я подошёл к Аяну и мягко погладил по шее. Конь фыркнул и дёрнул ушами. Утреннее приветствие нечто вроде традиции. Без этого Аян начинал капризничать и вел себя ещё хуже, чем я.— Господин Оларс, — в голосе Йорда появилась настойчивость.— Что? — Я оседлал коня и недовольно глянул на слугу. — Мы рассчитались и всё забрали. Что ещё? И садись уже, хватит стоять.Йорд проигнорировал мой тон.— Не так много, как может показаться. — В голосе рисе проскользнуло ехидство, всё же его покладистость испарялась очень быстро. — Он, — Йорд ткнул пальцем куда-то в сторону, — хочет ехать с нами.— Он? — сдержав желание треснуть его чем-то тяжёлым, я повернул голову и замер. К нам на пегой лошадке приближался спасённый от рабства фоссегрим. Сейчас он выглядел намного лучше, чем раньше, но всё равно был бледен.— Какого ут… — начал было я.— Лошадь подарила Гутрун, — тут же ответил рисе, будто это было важнее всего. — А Арве… Он сказал мне. Ну, при помощи флейты, что вам понадобится его помощь, когда вы доберётесь до Хозяина Штормов.— Мне?!Мальчишка тем временем подъехал ко мне и протянул руку. На раскрытой изящной ладони лежал медальон из чёрного серебра. Голова волка, обрамлённая ветками бессмертника.Я замер. Откуда? Но потом сообразил, чего хочет фоссегрим, и забрал медальон себе. На губах Арве появилась слабая улыбка, он кивнул.— Ладно, потом поговорим, — буркнул я и махнул рукой, — едем. Время не ждёт.Возражений не последовало. Йорд знает, когда лучше слушаться, а мальчишка просто… не слышит.Деревня уже начала просыпаться, Раудбрёмм оживал. Скоро всё пойдёт с начала: загомонят торговцы, раздастся звон молотов из кузни, стук топоров лесорубов, визг и крики ребятни, смех и разговоры женщин.Резкий порыв холодного ветра пробрал до костей. На мгновение показалось, что чьи-то ледяные пальцы сжали моё плечо. Где-то за спиной раздался горестный волчий вой. Сердце сжалось от глухой тоски.Спи спокойно, Сирген Бессмертник, теперь твоя ноша на моих плечах.
 
WeissДата: Среда, 12.02.2014, 20:41 | Сообщение # 13

Увлеченный
Сообщений: 47
Награды: 2
Репутация: 1
Статус: Offline
Прочитал пока не все, но с удовольствием))). Выискивать блох не захотелось - картинка объемная и красивая. Чувствуется масштаб. Предполагаю вернуться.
 
SWORN8834Дата: Среда, 12.02.2014, 21:21 | Сообщение # 14

Любитель
Сообщений: 17
Награды: 1
Репутация: 1
Статус: Offline
Weiss, спасибо огромное! Надеюсь, что не разочарую)
 
SWORN8834Дата: Суббота, 15.02.2014, 14:31 | Сообщение # 15

Любитель
Сообщений: 17
Награды: 1
Репутация: 1
Статус: Offline
Часть II. Холодные камни

Глава 1. По реке Скьяльвинд

Холодные камни
Холодной рукой
Не трогай, не надо
И рядом не стой.


Древняя дорога на север тянулась вдоль реки Скьяльвинд. Тёмно-серые камни поросли зелёным и рыжеватым мхом. По правую сторону ещё была окраина Раудбрёммского леса, но по левую — текли холодные воды Скьяльвинд.
Считалось, что дорогу построили семь веков назад. Здесь всегда стояли небольшие деревушки, но по сравнению с тем же Раудбрёммом их можно назвать и вовсе крохотными. Кстати, хорошая загадка, почему здесь за столько лет так и не появились города. Этот вопрос показался мне вполне уместным: природа хоть и суровая, но всё равно не такая, как у нас в Ванханене.
Я посмотрел на реку. Скьяльвинд. Казалось, в самом названии можно услышать звон льдинок, будто предупреждающий, что скоро появятся снега, холод и короткие дни.
По преданиям из её вод выходили злобные великаны и требовали от путников плату за проезд. Тех, кому нечего было дать, разрывали на части и утягивали под воду. Так длилось достаточно долго, пока местные жители не обратились к могущественному дроттену, а тот нашел способ уничтожить великанов, обратив их в огромные камни. Всё бы ничего, но в легенде сохранилось имя дроттена. Имя, которое…
— Господин Оларс, неплохо бы остановиться и купить что-нибудь поесть, запасы почти подошли к концу, — сказал Йорд, покосившись на меня.
— Просто кто-то их очень быстро ест.
Рисе насупился, явно посчитав замечание неуместным. Арве не обращал на нас внимания, глядя по сторонам. И хоть я прекрасно знал, что он не может слышать, почему-то не покидало ощущение, что фоссегрим к чему-то прислушивается. Каким-то образом он всегда понимал, что происходит вокруг.
— Ем, как умею, — подал голос Йорд. — К тому же вы сами не прочь отведать вкусненького. Хоть и немного мертвы.
Вот паршивец. Я усмехнулся, почему-то обижаться на него не получалось, вероятно, виной всему троллиное обаяние. Хотя Йорд заметил верно: часть качеств, присущих живому человеку у меня пропала, а вот потребность в еде — нет. Некоторое время я сам ломал голову почему так, но в итоге не до чего дельного не додумался.
Арве остановил свою лошадку и начал напряжённо вглядываться в прозрачные воды реки. Нахмурившись, я подъехал к нему. Тревогу фоссегрима мог не заметить только слепой. Однако понять, что не так, мне было сложно. В этих местах течение Скьяльвинд тихое и спокойное, можно сквозь толщу воды разглядеть каменистое дно. Вот выше, где уже начинаются предгорья, такого покоя нет.
Но фоссегрим — водный дух. Водопад, река, ручей — какая разница? Он чувствует их всех, и намного лучше меня.
В очередной раз прокляв Хозяина Штормов, из-за которого мальчишка стал глухим, я протянул руку и коснулся плеча фоссегрима. Он вздрогнул и обернулся ко мне. В бледно-голубых глазах застыли непонимание и боль. Что случилось? Почему? Он знает эти места? Или, может быть, что-то иное? Просить объяснить при помощи флейты не хотелось — привлекать чужое внимание ни к чему. Хоть места и кажутся тихими, рисковать не стоит.
Арве тряхнул волосами и неожиданно указал на стоящие впереди тёмные камни: два находилось на берегу, два — поднимались из воды. Фоссегрим глянул на воду, а потом снова на камни.
Повернув голову ко мне, указал рукой на уходящее вправо ответвление дороги.
Я вздохнул. Придётся делать крюк, но пренебрегать предупреждением фоссегрима — глупо. Какая-то угроза связывает камни и реку и, глядя на выражение лица Арве, мне не очень хотелось узнать какая именно.
— Что происходит? — не выдержал Йорд, видимо, устав от нашего молчаливого разговора.
— Объедем эти камни, — сказал я, отогнав появляющиеся неприятные мысли. Тревога фоссегрима передалась мне.
Йорд вздохнул и пришпорил коня. Порой казалось, что выдержка рисе будет посильнее моей: он редко спорил и не совершал глупостей. Почти.
— Поехали, — махнул я Арве.
Фоссегрим изогнул бровь, однако правильно расценил мой жест и направился за Йордом.
***
Весёлые языки костра плясали, сжигая ночную тьму, и отражались в глазах сидящего напротив золотоволосого фоссегрима. Йорд, разобравшись с остатками ужина, заявил, что лучший друг рисе — это сон, устроился недалеко от костра, поэтому первую половину ночи оберегать покой своих товарищей пришлось мне. Завернувшись в плащ, он устроился неподалёку от костра и, кажется, мгновенно уснул. Я не возражал, спать не хотелось, да и заснуть обычно получается только под утро.
Вокруг тишина и покой, даже немного странно. Откинувшись на ствол дуба, я молча смотрел на огонь. Но всё же было какое-то ощущение… Есть плохие места, так и кажется, что вот-вот произойдёт что-то нехорошее.
Арве тяжело вздохнул. Подняв голову, я увидел, как в его руках появилась серебристая флейта.
— Не сейчас, мало ли кого привлечёт твоя музыка.
Каким-то чудом он понял, снова вздохнул, глядя на флейту. Я и сам жалел, что не смогу узнать новый кусочек жизни фоссегрима, однако был непреклонен. Серебристая флейта растаяла, оставляя хрустальные капельки на узких ладонях Арве. Почему-то он медлил, будто не знал, как поступить правильнее.
— Ложись спать, — произнёс я и указал на Йорда. Рисе подавал отличный пример, что и как нужно делать ночью.
Словно смирившись, Арве чуть пожал плечами, по-своему выражая отношение к происходящему и, устроившись не далеко от моего слуги.
Я подкинул несколько ветвей в костёр, пламя тут же затрещало громче.
Да уж, сохранились сказания, что давно, когда Раудбрёммский лес был молодым, а в речке Скьяльвинд жили добрые духи, этим местам покровительствовали боги огня. А потом начали наступать демоны северных холодов и снега. Боги огня не сумели противостоять им и ушли на юг. Правда, не все: юркие помощницы — Искорки божественного пламени остались здесь, чтобы помогать людям. Что демонам искорки? Так, мелочь, даже смотреть не стали. А людям — помощь и тепло. Потому и огонь здесь горит не так, как в других местах.
Ночной воздух был наполнен запахом хвои и дымом костра. Ветер шелестел листвой; совсем скоро золотой и багряный лиственный наряд упадёт на землю, оставив голые ветви, готовые принять снежные шапки. Зима сюда приходит быстро, может, и впрямь демоны холода явились в эти края? Где-то громко заухала сова. Я некстати вспомнил о птице, которая сыграла странную роль в моей встрече с Сиргеном. Всё же рядом она оказалась неспроста.
Треск огня вывел меня из странного оцепенения. Пламя взвилось ослепительно-яркой спиралью вверх и неожиданно резко погасло. Оказавшись в кромешной тьме, я медленно поднялся на ноги. Чутьё, видимо, меня не подвело — плохое место.
Несколько секунд ничего не происходило, а потом в несколько шагах появилось серебристое марево. Оно мягко мерцало и клубилось словно, заставляя всматриваться и пытаться разобрать, что за ним скрывается.
— Йорд…
Но из горла вырвался лишь хрип, больше ничего сказать не получилось. На мгновение мной овладела паника, однако, глубоко вздохнув, успокоил взбесившееся сердце. Спокойно, Оларс, спокойно.
Серебристое сияние исчезло, потом вновь появилось, но уже чуть дальше. Снова вспыхнуло почти возле меня и тут же показалось вдалеке, заманивая, стараясь увести за собой. При этом возникло ощущение, что меня ухватили невидимые руки и тянут к сияющему серебру.
Нет! Стоять! Ни шага!
Однако ноги шли против воли вслед за мерцающим туманом. Я вновь попытался позвать Йорда, но слов не услышал.
Серебро вмиг рассеялось, вокруг стояли небольшие деревянные домики. Ни в одном из окон не горел свет: либо все спят, либо…
Я невольно поёжился, когда словно из ниоткуда налетел ледяной ветер. Странная тишина приводила в недоумение. По ночам, конечно, люди отдыхают, но здесь было что-то неестественное.
В нескольких шагах от меня снова появилось мерцающее серебро. Теперь я смог разглядеть очертания худенькой девичьей фигурки, стоявшей ко мне спиной. Несколько секунд ничего не происходило. Потом будто, что-то почувствовав, она начала медленно поворачиваться. Миг — на меня глянули неподвижные глаза — чёрные, как Скьяльвинд, впитавшая ночную тьму. По позвоночнику пронеслись ледяные мурашки: лица разглядеть невозможно — будто круги по воде кто пустил, специально мешая и не давая ничего разбрать.
Она подняла руку и поманила за собой. Я сделал шаг, но тут же услышал хриплый стон. Серебристая фигура задрожала как огонь на ветру, но снова поманила. В этот миг я почувствовал, что могу противиться её воле. Стон повторился — отчаянный и болезненный — и тут же сменился диким криком:
— Помогите! Помогите! Она меня утянет на дно!
Фигура, вспыхнув серебряным огнём, быстро исчезла. Дёрнувшись от неожиданности, я врезался затылком в дерево, охнул от боли и… открыл глаза. Потребовалось время, чтобы понять, где я и что приснился удивительно живой сон.
— Помогите! — повторился крик.
Я вскочил на ноги, Йорд тоже проснулся и озирался по сторонам, пытаясь понять, откуда идёт звук.
— Река, — коротко бросил я, быстро направляясь в сторону берега.
Вдруг кто-то меня оттолкнул, бегом рванув вперёд. Только мелькнула белая накидка и золотистые волосы.
— Арве!
Я кинулся вслед за мальчишкой. Ещё этого не хватало! Как понял?!
Сзади раздался треск ломающихся веток, раздалась витиеватая ругань рисе. Но раз ругается, значит всё в порядке. Арве нагнал я уже возле берега: мальчишка рухнул на колени и вытягивал кого-то на берег. С моей помощью справились намного быстрее.
Спасённый оказался молодым мужчиной: вымокший до нитки, с тяжело вздымающейся грудью в рваных вдохах, одежда оказалась изорванной и вся в тёмных пятнах. Сам бледный, светловолосый — судя по внешности, местный житель.
Я положил ладонь ему на лоб, целительских способностей у меня нет, но понять ранен человек или не пострадал всё же смогу. Здесь было не всё так плохо, но целым его не назвать.
— Жить будет, — бросил я оказавшемуся рядом Йорду, — перенесём его к костру.
— Деревня… — раздался тихий голос. — Деревня рядом, скорей… туда…
Я опустился рядом с ним на колени, чтобы расслышать каждое слово.
— Где она находится?
— За Холодными камнями. Прошу вас… — Он рвано выдохнул, видно, рана оказалась серьёзнее, чем я предположил. — Скорее… Иначе…
— Иначе?
Арве зачем-то коснулся руки лежавшего, тот перевёл на него затуманенный взгляд, и прежде, чем потерять сознание, выдохнул:
— Иначе нёкк убьёт и вас…

Глава 2. Смертельные воды

Решив не медлить, мы сразу отправились в путь. Чем раньше спасённый окажется в деревне, тем скорее получит помощь целителя. Сейчас его, потерявшего сознание, везти я доверил Йорду: и силы больше, и в темноте видит лучше меня. Даже мелькнула мысль зажечь магический огонёк — способностей у меня хватит, хоть и начала подкрадываться на мягких лапах усталость — но передумал. Полная луна и звёзды неплохо освещают дорогу, а если где-то рядом деревня, то терпеть придётся недолго.
— Как прибудем на место, — произнёс я, — и договоримся о ночлеге, закроешь нас с Арве, а сам станешь на страже и не будешь никого впускать.
Рисе закашлялся и поудобнее перехватил спасённого.
— Пока не выясню, что он знает об этих местах, не выпущу, — невозмутимо продолжил я, не обращая внимания на слугу.
Пришлось оглянуться, чтобы убедиться — следует ли Арве за нами. Фоссегрим не отставал ни на шаг, но при этом всё время смотрел на воду. Чтоб тебя, водяной дух! Ну, чем тебя манит эта река? Добра от неё точно ждать не стоит.
Ехали мы не больше часа. После того, как обогнули зловеще возвышающиеся камни, дорога стала ровнее. Пришлось подгонять лошадей — я опасался, что спасённому может стать хуже.
Время тянулось, казалось, прошла вечность, прежде чем восклицание Йорда разорвало тишину:
— Вижу! Вижу деревню! Осталось совсем немного.
Каково же было моё удивление, когда, подъехав ближе, понял — всё это я сегодня уже видел: невысокие домики, аккуратные улицы, тёмные окна. Дальше пришлось бы стучать в первый стоявший на пути дом, но неожиданно послышался скрип.
Тихонько причитая, на порожек вышла полная женщина, в руках с небольшим масляный светильничком.
— Ох, Доггри, — пробормотала она, направляясь к хлеву, — что ж за беда такая? Одна корова и та… Ой!
Увидев нас, она прижала руки к губам.
— Вы кто? И? — Глаза женщины расширились, она развернулся к дому и звонко крикнула: — Юссе! Юссе!
Пока мы подъезжали ближе, из дома выскочил юркий мальчишка, на ходу пытавшийся натянуть куртку.
— Беги скорее за старостой! Линда привезли!
Юссе бегом припустил по дорожке в сторону спящих домов, а женщина подбежала к нам. Я спустился с лошади и помог Йорду удержать раненого. Женщина уже приподняла светильник и осматривала его. Заметив кровь, охнула и осторожно отодвинула изорванную рубаху на груди.
— Ему лекарь нужен, — произнёс я.
— Сейчас, сейчас. Давайте перенесём ко мне в дом. Староста сейчас придёт, он у нас за лекаря сам, — она шумно выдохнула, — будто зверь какой полоснул когтями. Но кто вы и как его нашли?
— Тонул в реке, мы случайно оказались рядом, — краем глаза я следил, как рисе, подхватив мужчину на руки, нёс к дому. — На север путь держим.
Женщина кивнула, ускорила шаг и, опередив Йорда, открыла перед ним дверь. Я обернулся к Арве. Он шёл следом и, наконец, напоминал себя прежнего — исчезло напряжение, да и прекратил хмуриться. Я сделал знак следовать за нами.
Оказавшись в небольшой комнате, я вдохнул тёплый воздух — после ночной осенней прохлады разница впечатляла. Обстановка не ах: лавки с накинутыми шерстяными плащами, прямоугольный деревянный стол, печь, на стенах висят сплетённые из лозы обереги, с потолка свисают пучки ароматных трав.
Уложив раненого на лавку, Йорд пошёл ко мне. Хозяйка выбежала из дому, чтобы принести воды и омыть рану, едва не сбив с ног стоявшего у двери Арве.
— Что дальше?
— Поговорим со старостой. Заодно и выясним, что за нёкк.
Рисе отвернулся и вздохнул.
— Посредник, всегда Посредник.
— Я всё слышу!
***
Хакон, староста деревни, оказался высоким широкоплечим мужчиной лет шестидесяти. Полностью седая голова, морщины на лице, огрубевшие руки. На шее — овальный амулет, из перламутрово-белого камня с вырезанными рунами. Такие обычно носят те, кто живёт возле воды, считая, что он сумеет уберечь от беды.
После разговора мы узнали, что спасённый нами — его сын. Поэтому Хакон постарался на славу, подобрав нам удобную комнатку: никаких излишеств, но всё на месте. Правда, кроме желания выспаться и чего-нибудь перекусить, у нас ничего не было. Вполуха слушая старосту, я почти не смотрел по сторонам, и не сразу сообразил, почему Йорд ненавязчиво наступил на ногу. Только рисе и ненавязчиво — вещи не сочетаемые.
— Господин Оларс, — чуть громче произнёс Хакон.
— А? Да?
— Вам что-то ещё нужно? У нас, конечно, выбор не огромен, но, если что…
— Подскажите, у кого можно купить припасы в дорогу, — ответил я. — Так ничего особенного.
— Хорошо.
Я обратил внимание на пальцы, нервно теребившие амулет. Чувствуя, что ноги не держат, пришлось опуститься на скамью.
— Уважаемый Хакон, у меня к вам несколько вопросов.
Староста внимательно посмотрел на меня, в глазах плеснулось беспокойство.
— Да?
— Скажите, о какой нёкк упомянул ваш сын?
— Нёкк? — он перевёл взгляд с меня на Йорда, потом обратно. — Почудилось вам, господин Оларс. Нет здесь никакой нёкк, да и вообще нечисти не водится.
Йорд вопросительно приподнял бровь, я оставался невозмутимым.
— Но он сказал, что нас убьют.
Хакон быстро глянул на дверь, снова надеясь увидеть обязанного принести нам еду. Пальцы отпустили амулет.
— Не в себе он был, господин Оларс. Вот и говорил всякое, — староста вздохнул. — Впрочем, будь я на его месте, тоже неведомо как себя бы повёл.
Йорд хотел было что-то сказать, но я едва заметно качнул головой. Если добровольно не хочет рассказывать, то сейчас толку не добьёмся. А так и слепому видно — скрывает правду.
Дверь резко распахнулась, с громким «ой-ой-ой» к нам влетел Юссе, едва удерживая на широком подносе миски с похлёбкой, горкой сложенные лепёшки и сыр. Умудрившись поскользнуться, он полетел прямо на меня. Вскочив на ноги, я чудом успел ухватить поднос, а Арве поймал падающего горе-подавальщика.
— Поосторожнее можно? — нахмурился Хакон.
— Так скользко же, — попытался оправдаться Юссе, утерев нос рукавом. — Приморозило с утра, а ступеньки тут — у-у-у-х!
— Давай без ух, — хмыкнул я, ставя поднос на стол.
Мальчишка опустил глаза вниз, ковыряя носком сапога пол.
— Матушка просит, чтобы вы, дядь Хакон, зашли, — промямлил он.
Староста нахмурился, подошёл к мальчику, взяв его за плечо:
— Что с Линдом?
— Да в порядке всё, на поправку пошёл, но возле Холодных кам…
— Понял, идём, — достаточно грубо оборвал его Хакон и быстро направился к двери, утягивая за собой Юссе. — Извините, я чуть позже зайду.
Через секунду мы остались втроём.
— Не нравится мне это, — проворчал Йорд, садясь на лавку и протягивая руку к лепёшке.
Я указал Арве на место рядом и сел сам.
— Староста упорно не хочет говорить правду. Здесь водится какая-то гадость, могу дать слово Посредника. Сон, слова Линда, странное поведение Арве…
Фоссегрим тем временем дул на горячую похлёбку, совершенно не обращая на нас внимания.
— И всё равно, — Йорд сломал лепёшку пополам, — ведёт себя подозрительно этот Хакон.
Я пожал плечами:
— Его право, не хочет — ради пресветлых богов. Возьмём припасы и отправимся в путь.
Йорд ещё что-то проворчал и принялся за еду. Похлёбка, кстати, оказалась что надо: густая и ароматная, с овощами, травами и грибами. В глиняном сосуде принесли неплохое вино, поэтому, отведав того и другого, я почувствовал как меня смаривает в сон просто на месте. Вздохнув и тряхнув головой, я отставил миску и чашу.
— Бессонная ночь — отвратительно, давай отдохнём и двинемся дальше.
Йорд не возражал, Арве тихо сидел на лавке. Указав фоссегриму на дверь, я покачал головой и скрестил руки, давая понять, что из дому ни на шаг. — Выйдешь — голову оторву, — любезно добавил я, — лучше ложись тоже.
Слова хоть и бессмысленны, а выражение лица поймёт точно. Он чуть нахмурился, но потом вздохнул и кивнул.
«Таким мог быть мой брат… если б вырос». Отогнав ненужные мысли, отвернулся от него и направился к лавке.
Устроившись на ней и натянув на себя плащ, я сразу же заснул, позабыв обо всём на свете.
…кто-то с силой ударил меня в бок, резко распахнув глаза, я едва не вскрикнул. Кое-как сев, огляделся — рядом никого нет, просто дурацкий сон. Только вот вокруг совершенно темно, а сердце стучит как бешеное. Неужто мы проспали почти целый день? Ничего себе.
— Йорд? Арве?
В ответ — тишина. Я замер, да нет, не просто тишина… Та же, что была в лесу — такая же застывшая и бездушная, будто ночь — время для смерти.
Я встал с лавки, падавший из окна лунный свет кое-как дал рассмотреть комнату — она была пуста. Выругавшись, я вышел на улицу.
— Йорд!
Замершие улицы, только ледяной воздух забирается под одежду. Прав был Юссе, примораживает здесь. Я огляделся — покой кругом, только странный какой-то, совсем неправильный. Глубокий вдох, ещё один. Надо успокойся, Оларс. Только сердце словно кто-то сжал невидимой рукой.
Неожиданно сверху раздалось хлопанье крыльев. Подняв голову, я увидел парящую в ночном небе сову.
— А вот и помощница.
Она покружила надо мной и полетела в сторону реки.
— Проклятье, — прошипел я и быстро пошёл за ней, а после и вовсе перешёл на бег. Нет добра от реки Скьяльвинд, нельзя было тут останавливаться!
Деревня осталась за спиной, узкая тропинка под ногами вилась юркой змейкой. Сова не останавливалась, будто куда-то спешила. Моё дыхание уже стало шумным и хриплым, ещё чуть-чуть и каждый вдох будет сопровождаться болью.
Свернув вслед за птицей, я вдруг оказался на речном берегу. Луна серебрила спокойные чёрные воды, огромные камни будто хотели коснуться неба. Холодные камни… да, это именно они, только сейчас я смотрю с другой стороны. Резкий порыв ветра принёс протяжный стон, сердце пронзило болью, заставив рухнуть на колени.
Над головой снова громко хлопнули крылья.
— Да иду, утбурд тебя забери!
Медленно поднявшись на дрожащих ногах, я побрёл к воде.
Невдалеке что-то белело. Сердце пропустило удар, не может быть… Я позабыл о боли и рванул вперёд, кидаясь в чёрные волны Скьяльвинд.
— Арве!
Ледяная вода, казалось, не хотела меня пускать. Оказавшись возле Арве, ухватил за волосы и потянул за собой. Как? Как он здесь оказаться?
Но внутри что-то услужливо напоминало — я и сам вчера ночью пошёл на непонятный зов.
— Господин Оларс!
Запыхавшийся Йорд стоял на берегу, рядом с ним староста с факелом и ещё несколько человек.
Вытянув мальчишку, я уложил его на берег и опустился рядом на колени.
— Это же ваш… — В глазах Хакона отразился ужас.
— Боги Севера, — потрясённо прошептал Йорд, — как же это он…
Я не поднимал головы. Все вокруг в один миг перестали существовать: голоса затихли, а яркий свет факела померк.
Передо мной лежал мёртвый фоссегрим.
 
  • Страница 1 из 2
  • 1
  • 2
  • »
Поиск:

 

 

 
200
 

Оцените наш сайт
Всего ответов: 235
 





 
Поиск