Тим выбежал из парка, едва не угодил под колеса, а остановился только в незнакомом дворе.
Впереди возвышалась помойка. На мусорных баках, не обращая на него внимания, сидели, сверля друг друга взглядами, коты. Рыжий, почти оранжевый, с золотыми полосами поперек тела и лап, и черный. Первый – холеный с узким синим ошейником – очень пушистый и явно породистый. Второй – дворовый – гладкий, но не уступающий сопернику размером и шелковистостью шерсти.
- Отфффали, - шипел породистый.
- Урррою, - рычал дворовый.
Из окна на втором этаже высунулась женщина. Противостояния она не видела, но ее голос все равно был визгливо-истерическим:
- Милорд, домой!..
- Тфффое сщщщастье, - прошипел рыжий и меховой тряпкой сиганул к стене, а потом по водосточной трубе – вверх в объятия хозяйки.
У Тима защемило в груди. Его выкинули! А породистого Милорда любили. В том и сомнений не возникало...
- Ну? – он настолько сильно погрузился в переживания, что забыл, где находится. Потому и не дал деру, когда дворовый котище вдруг оказался рядом. Очень близко! И когда только со своей кучи слезть успел?! – Ты здесь по делу али как?
- Я?.. не... - Тим хотел рассказать о человеке в перчатках, о том, как его, маленького котенка, выгнали из дома, о парке и рычащих монстрах, о мировой несправедливости, наконец, но поднял глаза и онемел.
Дворовый котище был вдвое, если не втрое больше Тима. Угольно-черный с блестящей лоснящейся шерстью. Если приглядеться, удалось бы разглядеть застарелые шрамы. Но даже подобная уродливость не умаляла его красоты, скорее, наоборот, подчеркивала. Былые раны котище носил, как иные собаки медали – с достоинством и гордостью. А еще – как отличительный знак – мол, не стоит со мной связываться. С узкой черной морды пристально и зло глядели изумрудные глаза.
- Ну, ты и котенок, - фыркнул хозяин помойки. – Ладно, мелочь, держись меня и ничего с тобою не случится. Защиту обеспечу, жратву – тоже. Как скажу, так и станешь поступать, если ничего не скажу, действуй, как хочешь, - он прищурился, и, высоко задрав хвост, куда-то направился. Тиму не оставалось ничего другого, как пойти следом. – Да, кстати, зовут меня Зверь или Черный, но для тебя, пожалуй... Кэри. Меня так кошечка одна прозвала, мне нравится.
- А меня Тим зовут.
Кэри его проигнорировал:
- С Милордом не водись, этот драный меховой клубок ничему хорошему тебя не научит.
*
Дни потекли неуловимо быстро и насыщено. Тим забывал грустить, и прошлое незаметно уходило. Иначе как сном или иной жизнью оно уже не воспринималось.
С каждым днем становилось холоднее. Ночью земля покрывалась инеем. Однажды Кэри притащил картонную коробку, но Тим так и не понял зачем.
- Увидишь, - фыркнул Черный и ушел на крысиную охоту. Мышей он не особенно признавал и постоянно твердил, что еда должна быть под стать охотнику. С крысой нужна ловкость и сила, с птицей – хитрость.
Тим не возражал. К огромному сожалению обоих, сносно охотиться он так и не выучился. Скорее всего, в том было виновно благополучное детство и недостаток навыков. Кэри охотился за двоих, тем более, это не было ему в тягость, а на помойке всегда находилось что-нибудь съестное. Других котов и даже собак черный Зверь давным-давно отвадил.
*
- Мааарррт! – Кэри черной молнией взлетает на мусорный бак и утробно взрыкивает.
На дворе – начало зимы. Если быть точным, конец ноября. Самое неприятное и холодное время года, когда снег еще не выпал, а мороз уже колется. Однако у Зверя все равно март.
Еще он обожает всюду и каждому доказывать свое превосходство. Иногда Тима это бесит. Когда каждое утро Кэри взлетает на самую высокую мусорную кучу и осведомляет двор о том, кто Главный Кот и Царь всея помойки, Тим морщится и отворачивается. И делает вид, будто не знаком с этой черной бестией.
- А что, мелочь, - доверительно подмигивает Кэри, - не имеешь ли ты на примете какой-нибудь хорошенькой кошечки?
Тим чихает и трет нос лапой. Из всех кошек, которых он видел, ни одну язык не поворачивался назвать хорошенькой. Даже из тех, кого считали породистыми и не выпускали из дому.
- Задаваки они все и кокетки, - а как еще таких назвать? Сидят на подоконниках и королевские взоры на двор кидают.
- Какой же ты еще котенок...
Обидно. Тим нервно махает хвостом и съеживается. Шерсть у него длиннее, чем у Черного, но толку от этого немного. Кэри в отличие от недоангорца никогда не мерзнет.
- А вот мне нужна кошка, - сладко потягивается Кэри, - так что, я пошел.
*
С тех пор Черный стал регулярно отсутствовать по часу, а то и по два. Правда, ночью, когда становилось особенно зябко, всегда возвращался.
Однажды Кэри рассказал, у кого бывает, и Тим рассердился по-настоящему. Он даже предположить не мог, что будет готов вцепиться в того, кто, по сути, спас его от голодной смерти. В сердце клокотала ярость, а из головы не шли слова человека в перчатках: «за ангорской кошкой не уследили, вот и понесла, не поймешь от кого».
Кошка, к которой наведывался Кэри, носила звучное имя Элизабет и была чистокровной ангоркой. Наверняка, ее дети ни в чем не будут нуждаться... конечно, если кто-нибудь вроде Зверя о них не позаботится.
- Как? Ее же даже на балкон не выпускают?! – в отчаянье выкрикнул Тим.
- Глупые никчемные людишки, - Кэри блаженно потянулся и зевнул, - они запирают дверь и даже не догадываются, что для меня достаточно форточки.
Стало холодно. Всю ненависть, холод и боль, накопившиеся за время странствий, Тим готов был выплеснуть на этого возомнившего о себе невесть что котищу.
- Если ты хоть раз... еще пойдешь к ней!.. – Тим подавился угрозой, глядя во все глаза на того, кого уже давно считал другом.
- Мелочь? – Кэри улегся, скрестив лапы и слегка склонив на бок голову. – Ты случаем не ревнуешь?
Тим почувствовал, как шерсть по всему телу становится дыбом:
- Я просто не хочу, чтобы ее дети были как я! Не хочу им такой же судьбы!..
Взгляд Зверя изменился. Кэри продолжал внимательно рассматривать подопечного, но игриво-смешливый прищур сменился презрительным.
- Так значит, тебе не нравится такая жизнь? – холодно поинтересовался он.
Стало плохо. Почти так же как когда его выбросили. Нет. Пожалуй, даже хуже – в сотню раз! К тому же, Тим вдруг понял, что не может однозначно ответить на этот вопрос.
- Кэри... – начал он. Черный хвост дернулся, и Тим замолчал. Отчего-то показалось невозможным называть его так более. – Зверь, ты не понимаешь...
- Я все прекрасно понимаю, - Кэри поднялся и фыркнул, - и даже лучше, чем ты можешь себе представить... как там тебя? Тим, - и медленно прошествовал мимо, направляясь к водосточной трубе. – Буду к ночи, впрочем, можешь не ждать, если мое общество тебе противно.
Тим хотел возразить, но не осмелился.
Он свернулся клубком, стараясь не думать о холоде. Захотелось выть, как собаке.
*
- Мммерзнешшшь? – Милорд взмахнул пушистым хвостом. Слякоть он не любил, потому при каждом шаге встряхивал лапами.
Тим не ответил.
- А у меня дома рррыба и даже сссливки, - сообщил он. – А еще обогрефффатель.
Вкус сливок Тим давно забыл, а останки рыб валялись в контейнере – ешь, сколько влезет. Вот обогреватель – совсем другое дело.
- Ну не упрррямься, - облизнулся Милорд. – Пойдем со мной.
- Меня все равно не пустит твоя хозяйка, - огрызнулся Тим.
- Брррось, - снова махнул хвостом Милорд. – Она обошшшает кошшшек. К тому шшше ты пошшшти анхххорррец.
«Впрочем, можешь не ждать», - вспомнил Тим. Если он обуза и совершенно не нужен, то и пожалуйста!
- Ну, пошли, - поднялся он и потрусил за Милордом.
Его хозяйка, действительно, оказалась доброй, а квартира, в которой она жила – просто шикарной.
- Какой же ты красивый! – с придыханием произнесла женщина, и Тим не понял, как на это реагировать. Он помнил, что был сер, худ, длинноног и ушаст. Неужто, изменился?
Первым делом перед ним поставили блюдечко со сливками, а потом подали рыбу. Очень вкусную. Никогда в жизни он не ел ничего подобного.
Обогреватель был восхитителен. Тим прикорнул после обеда, а когда его погладили по голове, довольно замурлыкал.
- Ну, просто ирбис, - восхищенно ахнула женщина, и Тим не почувствовал в ее голосе фальши. Он, действительно, ей понравился.
Потом играли в мяч. Милорд вальяжно устроился в кресле, а Тим носился по всей квартире. Притаскивал игрушку в зубах и подпрыгивал, вызывая восторженный смех женщины.
Затем он снова уснул, свернувшись клубком возле обогревателя. А проснулся от странной непривычной тоски. За окнами медленно темнело, и вместе с небом сумерки проникали и в его душу.
- Скажи, - Тим опустился на пол перед креслом Милорда. – Зачем тебе это понадобилось?
- О шшшем ты? – зевнул тот.
- Вряд ли тебе нужен конкурент в доме, - уточнил Тим.
- Шшштобы за мящщщиком бегать? – Рыжий снисходительно покосился на, нареченного Ирбисом, Тима. – Не сссмешшши...
Тим вздохнул. Встал. Оглядел комнату и направился к хозяйской кровати. Краем глаза заметил, как напрягся Милорд. Тот даже привстал. Лени в грязно-желтых глазах больше не было. «Сейчас кинется», - подумал Тим и резко обернулся, выгибая спину:
- Пррравду!!!
Милорд зашипел и распушился:
- У Черррного научился, да? Прафффды захххотел. А она ффф том, шшшто не только он тебя ночью греет, но и ты ефффо. И фффзял он тебя только за этим!
- Ты... ты... ты хотел, чтобы Кэри замерз, пока я тут?.. - у него подогнулись лапы. В следующее мгновение Тим несся к двери, истошно орал и царапал дорогую обивку.
*
Кэри самозабвенно раздирал коробку.
- Я решил привнести в наше милое существование больше уюта, - пояснил он, оторвался от занятия и подошел к нему. Принюхался. Тим заметил, как волоски на ушах друга приподнялись. – А ты чем занимался? – чихнул. - М... даже так? – Кэри обошел вокруг него, развернулся и, не глядя, рявкнул, - убиРРРайся, пРРРедатель!
Тим подскочил на всех четырех лапах. Гибкое черное тело исчезло за изодранной картонкой. И нечего было и думать идти мириться. Тим сам все испортил. Сначала накричал. Потом пошел с Милордом. Главное, зачем?! Гори все обогреватели синим пламенем!!! Ведь не хотел же!..
Он вздохнул и свернулся калачиком, пряча под себя лапы, а нос – в кончике хвоста.
Начиналась пурга. Сон не шел. Тим пытался считать мышей или ворон, но ничего не выходило.
- Эй, мелочь, - донеслось сквозь завывание ветра, - иди сюда, замерзнешь же.
Может, Кэри и заботился только о себе, но как же Тим был ему благодарен!
Внутри коробки оказалось едва ли теплее, чем снаружи. Тим свернулся, привалившись к горячему боку Кэри, и очень быстро согрелся. Засыпая, он почувствовал, как Черный повернулся так, чтобы площадь соприкосновения была больше. Прикрытых век коснулось теплое дыхание, и Тиму показалось, что Зверь улыбнулся. Конечно, он знал, что коты этого не умеют, но другу – теперь в том не было сомнений – как-то удавалось.

*
В январе пировали все окрестные коты и даже собаки. Люди выкидывали столько съестного, что никакой мороз не был страшен. Зима потекла веселее. К тому же, Кэри научил его греться на капотах только приехавших машин. Таких в их дворе скапливалось на удивление много. Особенно ближе к ночи.
А потом пришла беда: Элизабет родила трех злющих черных отпрысков.
Хозяин ангорки, тучный пожилой мужчина, сильно ругался. А поскольку черный кот в пределах нескольких кварталов обитал один, то гнев, естественно, пал на Кэри.
- Я его отравлю! Изведу! Уничтожу, скотину такую, - метал громы и молнии мужчина, гоняя Зверя вокруг бака.
Кэри, однако, быстро сориентировался, что к чему, и погнал человека сам. Хозяин Элизабет отделался исцарапанной рукой и щекой и, обещая так дело не оставить, ретировался домой.
- Кэри, - осторожно позвал Тим, когда весьма довольный одержанной победой друг улегся на вершине мусорной кучи.
- Мррр?..
- Может, нам уйти? На время. Пока эта история не забудется?
Зверь прищурился на яркое морозное утро:
- Мне, конечно, не составит труда отвоевать нам новую помойку, но уходить из-за какого-то человечишки?..
- Кэри! – испуганно воскликнул Тим.
- Послушай, мелочь, - со вздохом поднялся Черный. – Эта коробка, баки и двор – наша территория. Ее нельзя просто так бросить. Я сейчас не о том, что придут другие коты или шавки, и изгонять их будет сложнее, нежели сейчас не пускать. Я говорю о самоуважении! О гордости, в конце концов! У меня эти чувства наличествуют. И в тебе тоже проснутся рано или поздно – я в это верю.
*
Мужчина вернулся, но не один. Рядом с ним шел сутулый и худой, ведя в поводу кривоногого, белого, с отвратительными алыми глазками пса.
- Сейчас узнает, скотина такая, - приговаривал мужчина, распространяя вокруг волны ненависти. – Житья всему двору не дает, тварь чернявая...
Кэри взирал на происходящее спокойно, только кончик его хвоста слегка дергался.
- Не вмешивайся, - бросил он Тиму. – Лучше отбеги подальше.
Вот только спасаться бегством Тим не собирался.
Черный обвел царственным взором присутствующих. Изумрудные глаза остановились на хозяине Элизабет. Мужчина вздрогнул. Наверное, он впервые в жизни увидел, как улыбаются коты.
- Ща Барс из него тушку сделает, - пообещал сутулый.
- Какая пошлость, - фыркнул Кэри. – И какое неуважение. Нельзя называть собак именами кошачьих, это отвратительно.
Последующие мгновения стали в жизни Тима самыми страшными. Псина почти не уступала Кэри в скорости, а боли, кажется, вообще не чувствовала. Белое и черное едва не сливалось в одно серое пятно. Сражение происходило в абсолютной давящей тишине, не считая, конечно, подначивания людей. Рик тоже молчал. От страха шерсть встала дыбом, а уши прижались. Он почти ничего не видел и уже не слышал. Даже истошных воплей хозяйки Милорда и каких-то теток у подъезда.
Потом грохнуло.
Тело среагировало быстрее разума и подалось вперед. Сутулый хватал за ошейник белое чудовище. Истекающий кровью Кэри выгибал спину. А Тим уже стоял между ними, прижимая уши и низко утробно урча.
- Ненавижжжу!!! - шипел он. – Не прощщщу!!!
Псина едва не лишилась глаза, и Тим был уверен, что довершит то, что начал Кэри, пусть только рыпнется!
- А ну прекратите это безобразие! – со стороны подъезда шел невысокий молодой человек со светлыми волосами. В руках он сжимал пистолет.
- Макс, - донеслось от подъезда. Хозяйка Милорда выбежала на улицу. – Я свидетельница. Если надо я в суд пойду! Это ж надо дикость такая! Да как вы могли, у вас же самого кошка?! – набросилась она на тучного мужчину.
- А, - махнул рукой хозяин Элизабет. – Вот именно, что кошка, - он повернулся и прошествовал в дом под осуждающие реплики соседей. Псина с сутулым попятились и, наконец, убрались.
Кэри обвел людей безразличным взглядом. Фыркнул и, пошатываясь, направился за бак – к их коробе. Тим остался прикрывать его отступление.
- Ирбис, пойдем в дом, - услышал он голос хозяйки Милорда, но не счел предложение достойным внимания.
*
Следующие дни стали ужасными и изматывающими. Приходя с охоты, Тим валился спать, и, вставая, абсолютно разбитым снова шел на охоту. Он научился добывать мышей, рылся в мусорных кучах, выискивая объедки. Пару раз поцапался с Милордом и отогнал от помойки приблудную мелкую шавку. Он забыл, что такое спать и есть, но готов был терпеть и дальше – в пять или в десять раз больше – лишь бы Кэри не становилось хуже.
У Черного кровоточили раны. Шерсть уже не казалась блестящей, а изумрудные глаза подернулись мутной пеленой. Всеми днями он спал, почти не притрагиваясь к пище и воде.
Когда Тим едва не отчаялся, вернулся светловолосый. Рик выметнулся из коробки и зашипел, но человек не испугался. Запустил в их убежище обе руки, ухватил Кэри и вытащил под блеклое серое небо.
- Эко тебя угораздило, - сказал мужчина, обращаясь то ли к пребывающему без сознания Зверю, то ли к самому себе. – Ну, ничего, поправишься.
Ах, если бы только его слова оказались правдой!.. Тим догадывался, что останется в одиночестве. Но это его не пугало – во всяком случае, не так, как если бы друг умер.
Светловолосый обернулся:
- Ну и ты пошли с нами. Для кучи. Не разлучать же вас, честное слово?
*
Квартира светловолосого оказалась просторной и теплой, пусть и не такой шикарной, как у хозяйки Милорда. В их с Кэри распоряжении оказались мягкие пуфики, отдельные миски, качественный сухой корм и даже пластмассовая мышь.
Тим обшарил все углы и даже, на всякий случай, пометил территорию. Кэри лежал, просыпаясь только для того, чтобы поесть. Первые дни его тыкали иголками и обвязывали белыми тряпками, но вскоре оставили в покое.
- Мелочь, ты? – когда он сказал это и приоткрыл один глаз, Тим едва не запрыгал от счастья.
Кэри быстро пошел на поправку, и уже через неделю не отставал от Тима. Жизнь потекла мерно и счастливо, но Зверь заскучал.
Макс уже устал снимать Черного с ковров и шкафа. На холодильник ему пришлось вешать замок, а мусорное ведро не оставлять без присмотра и как можно чаще опорожнять. Кэри шипел и фыркал, однажды попытался повыть на луну, как это делают собаки, получил газетой промеж ушей и был выдворен в ванную на ночь.
- Не могу больше, - сообщил он Тиму, когда наказание закончилось. – Я вольный дворовый кот, и Макс этот мне не нравится. Может, он и... хм... «зеленый», но уж больно неискренний. К тому же, здесь даже мышь и та пластмассовая!
- Хорошо, - вздохнул Тим. – Тогда уйдем вместе.
*
Призывно раскрытая форточка едва колыхалась от ветра. На улице темнело.
- Разве не о подобной жизни ты мечтал? - хмыкнул Кэри. – Оставайся. Не хочу быть причиной чужих несчастий.
Тим фыркнул. В два прыжка достиг подоконника, зацепился за занавеску и ловко перемахнул наружу.
Была уже совсем ночь, когда они достигли мусорных баков. Казалось, здесь все осталось по-прежнему, даже их коробка.
Кэри первым прошмыгнул внутрь и чихнул. Тим поспешил за ним и в растерянности присел на задние лапы. У дальней стены жались друг к другу три черных клубка – только изумрудные глаза зло поблескивали.
- Вы что же, мои? – удивленно пробормотал Кэри. Ближайший клубок, улучив момент, вцепился в его хвост. На всякий случай Черный легонько дал нахалу по носу. Тот смешно заморгал и чихнул.
- Видать, действительно, мои, - улыбнулся Кэри, устраиваясь посреди коробки.
Клубки тотчас облепили его со спины.
- Ох, мелочь...
- Что? – не понял Тим.
- Я не тебе, - прищурился Кэри. – Теперь они – мелочь.
Тим пристроился рядом и блаженно прикрыл глаза. Вначале он не понял, что изменилось, а потом постарался лежать как можно тише, лишь бы не мешать.
Кэри урчал. Хрипло и чуть грозно, хотя Тим был уверен - ему нужно лишь немного потренироваться, и получится хорошо. Зверь мурлыкал впервые в жизни.