Вход · Личные сообщения() · Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS Наша группа в ВК!
  • Страница 1 из 1
  • 1
Модератор форума: Lord, Cat-Fox  
Форум » С пером в руках за кружкой горячего кофе... » Ориджинал » Трель одинокой птицы (эротик=))
Трель одинокой птицы
Lagrima-CristyДата: Вторник, 17.07.2012, 17:12 | Сообщение # 1

Критик
Сообщений: 232
Награды: 9
Репутация: 3
Статус: Offline
Название произведения: Трель одинокой птицы
Автор: Lagrima-Cristy
Бета: нет
Разрешение на копирование: с моего разрешения
Рейтинг: ну, R полагаю. До NC-17 не доросла еще
Дисклеймер: все мое - никому не отдам
Жанр: романс, даже возможно ангст немного, исторический антураж
Пейринг: герой и героиня
Описание: о том, как можно любить и причинять боль тому, кого любишь
От автора: написан рассказ на один конкурс эротической прозы, но до конкурса не дожил
Статус: закончен


 
Lagrima-CristyДата: Вторник, 17.07.2012, 17:17 | Сообщение # 2

Критик
Сообщений: 232
Награды: 9
Репутация: 3
Статус: Offline
Алессандра пела. Голос плыл в вечернем воздухе, чистый, как аромат лилий. Казалось, его можно даже увидеть – синевато-прозрачное марево, словно дым церковных свечей. Он то впивался небо иглой высоких нот, то стелился над зеленоватой водой каналов, пронизанных солнечными лучами. Джано замер. Как давно он не слышал ее голос, запертый, спрятанный за клеткой ребер? Он почти забыл это ощущение, но сейчас, как в первый раз, тогда, в ложе театра Сан-Кассиано [1], захотелось закрыть лицо ладонями и просто внимать песне, вскрывающей душу, словно больной нарыв. И хотя слезы нестерпимо жгли горло, на душе становилось светло и легко.

Не это ли чувствует птица, разрывая путы и улетая на свободу?

То было одно из чудес Неаполя – воспитанницы Оспедаль делла Пиета [2], сиротского приюта, где девочкам позволялось заниматься музыкой. Они выходили на сцену, они пели, они молились Богу своими голосами. И покоряли целые города, слыхом не слышавшие, чтобы женщины играли в театре. Ничто доселе не впечатляло Джано столь сильно, как их пение.

Чтобы влюбиться в Алессандру, ему хватило одной песни. Он не помнил какой, но веселенький народный мотивчик до сих пор порой проскакивал в голове. Много раз он видел ее после, бродя возле приюта - она ходила по саду, за железными решетками, в скромном платье и с непокрытой головой. Солнце вспыхивало и играло на растрепанных черных кудрях, в них путался ветер и прятались цветы, украшавшие голову юной кокетки. Джано знал, что до самой смерти не забудет, как Алессандра подошла к нему и с вызывающей улыбкой протянула руку через прутья ограды. Он схватил узкую маленькую ладошку и поцеловал, чувствуя, что пересыхает во рту, а сердце бьется неистово и гулко. Чтобы сговориться, им хватило всего нескольких слов.

В ту же ночь Джано похитил Алессандру из Оспедаль. Юноша хотел тайком обвенчаться с ней, а затем прийти за родительским благословением или проклятием. Поскольку он был единственным сыном – им пришлось бы признать сироту. Всего-то и нужно – заплатить, чтобы ее имя внесли в Золотую книгу [3], придумали титул и родовитую фамилию.

Но Алессандра не хотела ни ждать, ни внимать запретам. Она стала его еще в карете, мчащейся сквозь душную июльскую ночь по спящим улицам Неаполя. Они едва поместились на узком неудобном сидении. Ее решительность и дрожащие руки, вцепившиеся в ткань камзола, гладкость кожи, улыбка, стон наслаждения и боли, глубокие поцелуи, непроницаемые глаза, поймавшие полную луну, мягкие округлости и впадинки девичьего тела и ветерок, врывающийся в окно и холодящий разгоряченные лица – все это даже спустя много лет рисовала память яркими не блекнущими красками. Потом они долго сидели рядом, тесно прижавшись друг к другу, и изредка целуясь. Джано шептал в ночь любимое имя, Алессандра нервно водила рукой по помятому платью.

Они поженились.

Но словно требуя плату за счастье, в котором молодожены купались, как в ласковом море, судьба лишила Алессандру самого главного в жизни – возможности петь. Волшебный голос, поднимающийся из сильных легких, звенящий серебряным колокольчиком в горле, стал ее единственным, но непобедимым врагом.

Вспомнив это, Джано решительно шагнул под своды палаццо [4]. Оно уже пропиталось песней. Ангельское сопрано вело его, как нить Ариадны. И лишь резкий стук каблуков по плитам пола разбивал чары. Старая служанка, толстая, с лицом, похожим на печеное яблоко, попыталась преградить ему дорогу.

- Госпожа не одета, - испуганно воскликнула она.

Но, увидев сведенные брови и гневно кривящийся рот, отступила. Мужчина распахнул двери в покои жены. Они громко ударились о стены, заставляя мелодию оборваться на самой высокой ноте.

Алессандра стояла возле клавесина [5], положив руки на клавиши и перебирая пальцами, будто играя, хотя инструмент не издавал ни звука. Коротенькая ночная рубашка не скрывала ни белых плеч, ни плавной линии бедер. В открытое окно влетал ветер, парусом надувая занавески, а за ним раскинулась Венеция, золотой город под синим небом, город музыки и пестрых карнавалов. И Джано показалось, что он вновь увидел Алессандру на сцене, маленькую, хрупкую, сияющую, как сноп света, бьющий в витражные окна собора. Услышал, как зал аплодирует ее голосу, ледяному и чистому. В ее присутствии театр всегда превращался в Грааль.

Четыре шага. Два удара сердца. Занесенная рука и хлесткая пощечина. За вздох до этого – испуганные глаза и тонкий вскрик. Джано равнодушно смотрел, как расплывается по молочной коже красный след от удара.

- Тебе запрещено петь! – процедил он сквозь зубы.

Алессандра погладила горящую щеку.

- Я всего лишь хотела…

Джано схватил жену за руки, встряхнул, сжал тонкие птичьи кости, точно желая сломать. Она побледнела, но не произнесла ни звука. Лишь в темных цыганских глазах вспыхнул огонь.

- Почему ты не можешь просто слушаться меня? Обязательно надо перечить?

Алессандра чуть отвернула от него голову, точно ей было противно.

- Посмотри на меня! – закричал Джано и сильнее сжал хрупкие запястья.

Алессандра подавилась дыханием от боли, но глаз не подняла. Черная прядь растрепанных волос скользнула на лицо, скрывая румянец на щеках и злой взгляд. Тогда Джано положил ей на затылок руку, притянул к себе, поймал губами губы. Сопротивления не последовало. Рот податливо открылся, и сама Алессандра приникла к нему всем телом, сейчас бесстыже полуобнаженным. Мужчина через одежду почувствовал его жар. Но он прервал поцелуй и коснулся лбом плеча жены, уткнулся во впадинку над ключицей. Она замерла, то ли боясь спугнуть, то ли не ожидая такой нежности.

- Я не хочу больше слышать, как ты поешь, если это убивает тебя, - прошептал он.

Алессандра дернула плечом, стараясь освободиться.

- Черт!

Джано резко подхватил ее на руки и перенес на кровать. Кинул на вышитое одеяло, и она так и осталась лежать, раскинув руки, словно птичьи крылья. Тяжело дыша, принялся снимать одежду. Последней на пол упала рубашка, соскользнув с мускулистого плеча. А Алессандра улыбалась, немного бессмысленно, остановив невидящий взгляд на расписном потолке.

Каждый раз она погружалась в воспоминания о том дне, когда встретила Фаринелли [6]. Ей было семнадцать, она только-только вышла замуж за Джано и месяц как узнала, что больна. Он был высок и по-прежнему хорош собой, несмотря на то, что уже не молод. Они должны были петь на одной сцене. Но, услышав голос Фаринелли, она застыла соляным столбом, прижав руки к груди, словно стараясь удержать бешено стучащее сердце. На миг Алессандра ощутила, что она стоит на краю пропасти за вздох до шага вперед. И нестерпимо захотелось увидеть небо. Посмотреть в облака и понять, не оттуда ли раздается это пение. На ватных ногах девушка дошла до какой-то декорации, оперлась о деревянный угол и заплакала. Потому что поняла, что никогда не сможет так свободно петь. Уже…никогда…не сможет…петь...

Не так ли себя чувствует птица, посаженная в клетку?

Успокоилась Алессандра, лишь когда Фаринелли приблизился к ней и положил на плечо тяжелую руку. А после они долго сидели в кафе «Флориан», пили шоколад из маленьких чашечек и смотрели, как прячется солнце за куполами Сан-Марко. В какой-то миг девушка стянула с рук длинные бархатные перчатки, и Карло увидел отвратительные расплывшиеся по коже синяки.

- Удивительно, - улыбнулся он.

- Что? – переспросила Алессандра.

- Вы такая сильная и гордая. А я, даже не мужчина, смог заставить Вас плакать?

Джано не мог. Ни его жестокость, порой переходящая границы, ни его не знающая пределов забота - ничто не могло вызвать слез. Но Джано не оставлял попыток победить ее. Хотел увидеть слабой и послушной, хотел навсегда приковать к себе. И Алессандра сдавалась, потому что устала от этой войны. В сущности, ей давно уже стало все равно. Ее волшебный голос покидал хозяйку, и все остальное становилось неважным и мелким.

Легкие, как крылья бабочек, поцелуи, ладонь, скользящая по животу и внутренней поверхности бедер, заставляющая развести колени. Взгляд с поволокой желания…Алессандра отвечала, равнодушно и умело, как куртизанка, оставаясь при этом холодной и отчужденной. А Джано топил ее в своей беспощадной любви. Опираясь на локти, старался не наваливаться всем весом, целовал глубоко и властно, проходился губами по шее, слизывая капли пота, двигался внутри, немного жестко, но медленно и осторожно. И она закидывала ему на шею руки, судорожно дышала приоткрытым ртом, облизывала пересохшие губы. Казалось, что воздух плавится вокруг них, а за окнами спальни проходит вечность…

Но даже когда после близости он опускался рядом, переплетал вместе их пальцы, зарывался лицом в ее волосы, разметавшиеся по подушке, и шептал что-то бессмысленное и ласковое…Прижимался к Алессандре, словно стараясь преодолеть последний барьер, разделяющий их – кожу – и слиться в одно целое…Даже тогда эта всепоглощающая удушающая нежность не могла заставить ее плакать…

Мужчина проснулся ближе к вечеру. Лениво встал с постели и начал одеваться. Алессандра все в той же ночной рубашке сидела за столиком, задумчиво глядя в окно. Перед ней лежал лист бумаги, испещренный мелкими аккуратными буквами. Письмо пришло утром, сообщая о том, что Фаринелли умер. Своей последней песней Алессандра провожала его в забвение.

Уже уходя, мужчина наклонился и поцеловал жену в уголок губ. Та холодно улыбнулась.

- Через неделю можно будет отправиться в Абано Терме [7], отдохнуть, - сказал он.

- Как хочешь.

Тихий шорох привлек внимание Джано.

- Кто там у тебя? – он указал на клетку, прикрытую кисеей.

- Соловей. Только он почему-то не поет. Мне его сын служанки из деревни привез.

Мужчина усмехнулся.

- Значит, просто еще не привык.

Размашистым шагом он вышел из покоев жены. А Алессандра обняла клетку, приникнув щекой к извитым прутьям, и прошептала:

- Бедная птица.

_________________________________________________________

[1] - оперный театр в Венеции

[2] - один из четырех приютов Неаполя для бездомных девочек-сирот, где им давали образование и обучали музыке за счет города

[3] – книга, куда заносились родовитые венецианские фамилии

[4] - итальянский городской дворец-особняк XV—XVIII вв. Название происходит от Палатинского холма, где древнеримские императоры возводили свои дворцы

[5] - клавишный музыкальный инструмент, металлические струны которого защипываются плектром из пера или кожи

[6] - настоящее имя Карло Броски (итал. Carlo Broschi). Родился 24 января 1705, Андрия, Апулия, Неаполитанское королевство — умер 17 сентября 1782, Болонья, Папская область. Знаменитый итальянский певец-кастрат

[7] – курорт в Италии, в области Венето, в провинции Падуя, в 8 км к юго-западу от Падуи

май 2012 года


 
Форум » С пером в руках за кружкой горячего кофе... » Ориджинал » Трель одинокой птицы (эротик=))
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

 

 

 
200
 

Как вы относитесь к критике?
Всего ответов: 86
 





 
Поиск