Вход ·
Личные сообщения() ·
Новые сообщения ·
Участники ·
Правила форума · Поиск ·
RSS 
|
Достаточно одной ошибки - Wicked (перевод в процессе)
|
|
| Anade | Дата: Понедельник, день тяжелый(((, 12.09.2011, 20:11 | Сообщение # 1 |
|
Любитель
Сообщений: 24
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| Вселенная: Wicked ("Злодейка" - у названия фандома нет официального перевода на русский язык)
Название: Достаточно одной ошибки
Автор: Straightjacketed
Бета: нет и вряд ли появится
Дисклеймер (автора): Мюзикл "Злодейка" мне не принадлежит и никогда принадлежать не будет.
Рейтинг: NC-17
Жанр: Horror/Tragedy c элементами Angst, Action и Dark, конкретное такое AU
Персонажи, Пэйринг: Эльфаба/Бок, Эльфаба/Глинда - no romance
Саммари: Что бы случилось, обернись трансформация Бока настоящим кошмаром.
Статус: автором закончен, перевод в процессе.
От автора: Леди и джентльмены, я решила сделать короткую передышку от последней истории. Тем кому она так нравится советую не волноваться - это ненадолго. А тем временем, мне пришло в голову взглянуть на превращение Бока иначе, что если бы трансформация прошла не так удачно. История будет относительно небольшой, но я постараюсь успеть нагнать на вас страху. Не буду тянуть кота за хвост и представляю вам свою скромную попытку написать что-нибудь в жанре "Альтернативная реальность"!
Размещение: http://www.fanfiction.net/s/6760619/1/One_Mistake_Too_Many (это место, где я взяла
Если кто-то решит прочитать после такой шапки, то вот краткое пояснение:
[size=10]По канону во вселенной Wicked история Страны Оз гораздо мрачнее и не такая простая как была у Л.Ф. Баума или у нашего товарища Волкова. Девочка Дороти (Элли у Волкова) из Канзаса оказывается пешкой в руках Волшебника, противостоящего повстанцам, которые готовы на все, чтобы Звери (обладающие интеллектом и способностью говорить животные) снова получили отобранные у них права.
В мире Wicked нет абсолютного добра и зла, есть только люди, чьи судьбы были помелены в муку сложным механизмом мировой истории.
Центральные персонажи повествования, рассказываемого автором Wicked - Г(а)линда Апленд/Ардуэнская Добрая и ее бывшая соседка по комнате в магическом университете Шизе - Эльфаба Тропп - более известная как Злая Западная Ведьма. Всем известна ее судьба. Добрая уроженка Канзаса окатывает ведьму ведром из воды и Эльфаба, страдающая всю жизнь от аллергии на воду погибает на месте.
По одной из версий вселенной Wicked, Железный Дровосек был хорошо знаком с "Злой Западной Ведьмой" и "Злой Восточной Ведьмой" еще до того как стал железным и дровосеком. Кто есть кто можно легко догадаться по тексту.
Данное произведение ссылается именно на эту версию событий.
История довольно мрачная, мрачнее канона, зато конец будет... Никаких постельных сцен, никакого ООСа, немного ужасов, немного приключений, немного альтернативных реальностей, немного магии, много смерти, чуть-чуть юмора.
Из 9 глав я перевела две. Но постараюсь выкладывать остальные по одной как можно чаще.
Глава 1. Травмирующее превращение.
Уже не впервые за этот день Эльфаба спрашивала себя, чем она думала, решив вернуться домой. Еще несколько часов назад, находясь в бегах, избегая встречи с любым дееспособным гвардейцем в стране и понимая, что мест для укрытия остается совсем немного, идея вернуться домой казалась ей весьма привлекательной. Зато теперь, когда в инвалидном кресле Нессы в конвульсиях бился Бок, а у самой Эльфабы оставалось меньше пары минут на то, чтобы найти заклинание, которое могло бы спасти ему жизнь, вариант быть схваченной гвардейцами рассматривался как вполне приемлемый.
Но если подумать, в нынешней ситуации у нее еще оставался шанс если не отменить действие предыдущего заклятия, то хотя бы снизить нанесенный им ущерб. Вопрос только, какое из многих сотен заклинаний, содержащихся в Гриммери, поможет Боку выжить без сердца?
- Что с ним, Эльфаба?
Нервная дрожь, бившая ведьму, прошла, когда она услышала голос сестры.
- Он умирает, - раздраженно ответила Эльфаба, - обычное дело, когда сердце человека сжимают до размеров песчинки. А теперь ты уж извини, но мне надо сосредоточиться - если я не найду нужное заклинание, он умрет.
Словно в подтверждение слов Эльфабы, за очередной порцией воздуха покинувшей слабеющее тело Бока последовал сдавленный вдох.
Если сестра и продолжала говорить, Эльфаба вряд ли ее слышала, добравшись, наконец, до главы, которая могла пригодиться. Хотя ведьма не до конца понимала написанное, она была уверена, что заклинания, находящиеся перед ней, относятся к какой-то особой форме превращения. Секунда-другая изучения текста показала, что они представляли собой руководство к тому, как превратить человеческое тело в удобную конструкцию из дерева, камня или даже металла. Так как ни один из описываемых механизмов не содержал в себе крови, сердца, и если уж на то пошло, иных внутренних органов, обнаруженные заклинания казались идеальным вариантом. А уж тот факт, что улучшенный Бок сохранит способность думать и чувствовать, только усилил уверенность Эльфабы в верности решения.
В результате выбор ведьмы пал на металл, а точнее, на железо, как наиболее прочный материал для нового тела Бока.
"Может этот день - не такая уж полнейшая катастрофа", - мрачно усмехнулась Эльфаба.
- Несса, - сказала она требовательно, - постарайся меня пока не отвлекать, кажется, я нашла решение нашей проблемы.
Нессароза едва не подпрыгнула от радости, лицо ее озарилось внезапной надеждой. - Какое? - прошептала она, - Когда ты сможешь прочитать заклинание? Что произо...
- Будь так добра и замолкни хоть на минуту! - Эльфаба сделала глубокий вдох и постаралась, чтобы речь ее звучала умеренно, в надежде скрыть злобу: "Я нашла заклинание, которое может спасти Бока, но оно потребует применения особого типа магии и результатом окажется чрезвычайное преображение тела. Пока я буду читать это заклинание, мне нельзя будет отвлекаться, а это значит, что тебе придется сидеть тихо, пока я не закончу".
Одновременно к раздражению и ужасу Эльфабы, Несса покачала головой.
- Это я должна его прочитать, - тихо произнесла сестра, - в конце концов, это была моя вина; я уничтожила его сердце.
- Потому что прочитала заклинание из Гриммери, не имея ни малейшего понятия как произносить оттуда слова, не говоря уже о чтении заклинаний! - Вспылила Эльфаба, - эта книга - один из самых могущественных магических трактатов; нельзя без подготовки читать слова заклятия и ждать, что оно сработает. Даже я, несмотря на свое магическое образование, должна быть очень осторожна с этой книгой.
Нессароза открыла рот, не желая соглашаться со словами сестры, но Эльфаба продолжила: "Не время спорить: Боку осталось несколько минут - это если быть оптимистками, так что не могла бы ты отойти в сторонку и не мешать мне?"
Несса резко отшатнулась от сестры и та добавила: "И далеко не вся вина лежит на тебе одной - это я оставила чертову книгу раскрытой".
Эльфаба принялась зачитывать заклинание, слова изящно потекли по воздуху, и медленно опускаясь на Бока, стали опутывать его сложными магическими узорами; слабое сияние окружило неподвижное тело. Бок слегка пошевелился, как вдруг...
Лишь много позже Эльфаба нашла в себе силы хоть как-то объяснить действия Нессы: сестра была напугана и расстроена, явно не в себе, она жаждала рискнуть и исправить совершенную ранее ошибку. Но в данный момент Эльфаба не имела ни малейшего понятия, почему Нессароза решилась на нечто столь идиотское. Вернее, в тот момент, когда ведьма смогла об этом, наконец, подумать. Потому что узнала она о решении своей сестры только ощутив боль в затылке - потом наступила тьма.
Очнувшись, Эльфаба поняла, что лежит в коридоре; дверь в кабинет Нессы была закрыта, а из-за двери доносились слова заклинания. С трудом поднявшись с пола, ведьма поспешила открыть дверь, но обнаружила, что та закрыта, не исключено, что на засов.
- НЕССА! - Закричала Эльфаба - Если ты действительно любишь Бока, то должна перестать читать, НЕМЕДЛЕННО!
Зачитывание заклинания продолжалось, но голос теперь звучал громче.
- ЗАБЫЛА, ЧТО ПРОИЗОШЛО НЕСКОЛЬКО МИНУТ НАЗАД? ЕМУ ПОВЕЗЕТ, ЕСЛИ НА ЭТОТ РАЗ ТЫ ЕГО ПРОСТО УБЬЕШЬ!
Если сестра ведьмы и слышала хоть слово из сказанного, она явно не собиралась отвечать. Бормоча ругательства, Эльфаба отошла назад и приготовилась выбить дверь.
На самом деле Нессароза слышала тревожные предупреждения. Но она отлично помнила слова Эльфабы о необходимости абсолютной концентрации во время произнесения магических слов. И теперь ведьма "на час" старалась не отвлекаться на посторонние звуки: она не была готова к поражению, когда спасение Бока было так близко. С того момента, как Нессароза заглянула за ширму и увидела своего возлюбленного в предсмертной агонии, она знала, что его спасение ляжет на ее плечи.
Да, она его спасет, и как только он придет в себя, последуют извинения за все их предыдущие ссоры и долгожданное взаимное прощение. Бок, наконец, увидит, что они на самом деле значат друг для друга и даже более того, что они заслуживают друг друга.
Полминуты ушло у нее на то, чтобы вырубить Эльфабу подносом, вытащить в коридор, запереться, закрыть дверь на засов и забаррикадировать вход; не позволяя себе отвлекаться, она подобрала упавший на пол Гриммери, нашла нужную страницу и начала произносить заклинание.
В этот раз чтение не было столь спонтанным, теперь Нессароза знала верное произношение - она внимательно прислушивалась к тому, как Эльфаба произносила слова, перед тем как треснуть сестру по голове. И теперь, разливающийся по воздуху все заполняющий магический поток был куда мощнее, чем в прошлый раз. Она чувствовала, как магия растекается в сторону Бока, проскальзывает под одежду и впитывается в его кожу, медленно трансформируя ее в нечто иное.
О, да, Нессароза уже видела перемены! Кое-где кожа Бока стала приобретать металлический блеск; его правая рука, лежащая на колесе инвалидного кресла, медленно превращалась в скрепленную болтами железную конечность - несколько гротескную, но судя по сжимающимся и разжимающимся пальцам, идеально действующую. Даже основные контуры тела под тканью униформы менялись - они становились больше, смещались, выворачивались...
Вдруг Бок пошевелился и открыл глаза.
Нессароза ожидала, что он начнет задавать вопросы, захочет знать, что с ним произошло; она ждала, что он спросит, почему его тело напоминает механизм; Нессароза надеялась, что он хотя бы поблагодарит ее за спасение, конечно уже тогда когда она закончит читать заклинание. Женщина ждала разумной беседы с любимым человеком.
Вот уж чего она не ожидала, так это вопля агонии, от которого кровь в ее жилах, едва не обратилась в лед.
В этом крике не было слов, Бок не просил о помощи; он просто выл от боли, и казалось, что вой этот никогда не прекратится.
Нессароза вздрогнула, и уронила Гриммери. Чтение заклинания прервалось, и она почувствовала, что природа магии втекающей в Бока стала иной. Даже будучи дилетанткой в магическом искусстве, Нессароза понимала, что заклинание не просто пошло не так, с каждой секундой оно ухудшало состояние ее возлюбленного: энергия, циркулирующая вокруг извивающегося тела Бока, образовывала какие-то жуткие, противоестественные формы.
Пока шло это неестественное превращение, Нессароза продолжала пятиться назад, прикрыв рукой рот. Сама того не желая, она не могла оторвать взгляд от жуткой картины. Нессароза знала - даже если закрыть глаза и зажать уши руками, перед мысленным взором возникнет видение жуткой трансформации, а слух заполнит влажный треск, с которым металл разрывал кожу Бока, отчего несчастный манчкин лишь вопил еще громче.
Полуразрушенная шквалом магических взрывов дверь, позади Нессарозы, разлетелась, наконец, в щепки. Так что шкаф, прислоненный к ней, отлетел в сторону и проехался по ковру вглубь комнаты.
- Ну, все, - произнесла Эльфаба, тяжело дыша, - давай просто... - она замерла и уставилась на уродливую фигуру в кресле, - о, нет, - добавила она слабым голосом, -слишком поздно.
К этому моменту превращение Бока уже наполовину завершилось, и он по-прежнему кричал. Его правая рука превратилась в свою железную копию, а левая... из-за того, что рукав униформы был разорван, обе сестры видели, что на левой руке кожа отсутствовала, а мышечные волокна постепенно становились железными - по одному за раз. Лицо выглядело не лучше: залито кровью, обе щеки во множестве мест пронзены отвратительными железными костями, там, где кожи не было, его череп отливал металлом.
Хорошо еще, что остальные эффекты трансформации были скрыты под ныне изорванной униформой...
"Той самой, что была когда-то серой", - отметила про себя Нессароза.
Она едва заметила Эльфабу, когда та поспешила поднять Гриммери. Нессароза услышала, как ее сестра заговорила таким спокойным голосом, на какой только была способна в сложившейся ситуации: "Бок, не шевелись; чем больше ты сопротивляешься, тем болезненнее будет превращение!"
- Й-я-я-я-я! - завывал Бок - У-у-у-ю-ю!
Вдруг за этим последовал громкий треск. Эльфаба едва успела отскочить назад, когда из груди Бока вырвались острые изогнутые шипы.
- АААААА! - кричал он. - А-у-у-ююю!!!
- Что это? - прошептала Нессароза, указывая на металлические зубья, формой напоминающие кинжалы.
- Его ребра - прошипела ведьма.
- Эльфаба, ты можешь что-нибудь сделать?
- АХ, ЗНАЧИТ, ТЕПЕРЬ ТЕБЕ НУЖНА МОЯ ПОМОЩЬ! ... Мы продолжим наш разговор на повышенных тонах, как только Бок немного придет в норму; нет, я не могу остановить действие заклинания, только спасти Бока от последствий полного превращения... по крайней мере нам не придется беспокоиться о том, что он впадет в шок... Бок, не волнуйся - у меня есть заклинания, которые притупят боль!
Ни одна из сестер так и не узнала, слышал ли Бок Эльфабу, потому что в этот момент изувеченное создание, которым он стал, с трудом поднялось из кресла и, шатаясь из стороны в сторону, направилось к дверному проему. Прежде чем Эльфаба успела прочитать обезбаливающее заклинание, Бок отшвырнул ее с такой силой, что она пролетела через всю комнату. Что до Нессарозы, то на нее Бок даже не посмотрел. Он проковылял мимо, жалобно стоная и оставляя после себя кровавый след и (что было самым кошмарным) ошметки дымящейся плоти.
Звуки его ухода стихли, после громкого удара - должно быть, Бок вынес входную дверь.
Бешено колотящееся сердце Нессарозы чуть успокоилось, замедлив свой ритм до терпимого. С удивлением она поняла, что не плачет. Ей ни капли не было жаль, что Бок ушел. Все что Нессароза чувствовала - шок в сочетании с холодящим онемением всего тела.
Постепенно с пола с трудом поднялась Эльфаба. Она еще не отошла от потрясения, была дико зла, но в целом физически не пострадала.
- Ты идиотка. - произнесла она устало. - Ты неумелая, пустоголовая, невежественная чинуша. И что, во имя логики и здравого смысла, заставило тебя сотворить такое? Ну почему ты не подождала? - Ведьма вздохнула и в отчаянии опустила плечи - Почему ты меня не послушалась? - тихо спросила она.
- Эльфаба, мне так жаль...
- Не извиняйся. Не надо, просто... ну и что нам теперь делать?
- Мы же можем отправиться за ним? Он ведь оставил за собой след?
Выйдя наружу, сестры обнаружили, что за время их бездействия Бок куда-то ушел. Кровавый след, оставленный им, резко обрывался в некотором отдалении от дома.
- Все верно, - произнесла Эльфаба - он столько времени истекал кровью, что, в конце концов, в нем не осталось ни капли.
- Тогда почему он не умер?
- Могу лишь предположить, что этого не произошло, потому что заклинание хоть частично подействовало как задумывалось: наверное, отсутствие крови для него теперь не опасно, хотя вряд ли он этому рад. В любом случае, мы его потеряли.
- Нет, это не так! У тебя же есть с собой метла? Может попробовать поискать его с воздуха?
- Бесполезно, если он найдет убежище внутри здания или в подлеске... и даже если он еще не нашел где спрятаться, я все еще преступница, забыла? Сегодня за небом будут внимательно следить, так что я сильно рискую получить пулю!
- Ты столько раз летала и избегала смерти!
- Это другое дело, обычно я летаю на большой скорости и как можно дальше от стрелков. Но чтобы найти Бока мне придется лететь у самой земли и медленно, и тогда меня с легкостью смогут подстрелить!
- Эльфаба, ну пожалуйста!
Ведьма вздохнула.
- Сделаю что смогу, - устало произнесла она. - Но ничего не обещаю.
Спустя полчаса Эльфаба вернулась, торопливо, но аккуратно приземлившись на лужайку перед домом.
- Извини, Несса - сказала она грустно, - я облетела все что могла и изучила все возможные места для укрытия, где меня бы не заметили с помощью магии и без нее, - но не нашла ни следа.
Нессароза помассировала виски: беспокойство, вина и паника вновь накрывали ее опасной волной.
- Бок не мог далеко уйти! Может он потерял сознание?
- Возможно... - Эльфаба на минуту задумалась, потом указала на дорогу, ведущую от дома к перекрестку: "По этой дороге часто ездят?"
- Не особенно. Порой повозка проезжает то в одну сторону, то в другую, но, - о, нет, ты же не думаешь...
- Это единственное разумное объяснение. Бок заметил подъезжающую повозку, подождал, пока возничий отвернется и забрался внутрь. К этому времени он может быть уже очень далеко.
У Нессазоры опустились плечи.
- Выходит, мы его потеряли, - сказала она тихо.
И словно чтобы усилить ее горе, Эльфаба вновь принялась седлать метлу.
- А ты куда? - спросила Нессароза.
Ведьма одарила ее обнадеживающей улыбкой, или тем, что она посчитала за таковую.
- Кажется, я знаю что делать, - с долей уверенности произнесла Эльфаба. - Летающие обезьяны: их много, они смогут искать гораздо эффективнее и проверить больше мест, чем я одна. Тем более что я уже несколько месяцев собиралась освободить их, хватит увиливать от ответственности.
- Разве их не содержат в Изумрудном городе в целях реабилитации?
Угловатое лицо Эльфабы перекосило от отвращения.
- Реабилитация от эффектов заклинания, которое я прочитала по личному указу Волшебника. Естественно они в Изумрудном городе, а если точнее, то в тронной зале дворца Волшебника.
- Но, Эльфаба, это сродни самоубийству! Ты же знаешь, как он могущественен, ведь ты едва сбежала оттуда в прошлый раз...
- Несса, я уже тысячу раз повторяла и если нет, то повторю снова: Волшебник ничего собой не представляет. Дворец опасен только из-за охраны, а так как сегодня праздник, патрулей должно быть меньше. Доверься своей большой сестренке.
Эльфаба уселась поудобней на метлу и, оттолкнувшись от земли, взмыла в воздух.
- Вернусь как можно быстрее, - выкрикнула она, набирая скорость. - Постарайся ослабить парочку законов пока меня не будет, - скоро тебе понадобится политическая поддержка!
И Эльфаба исчезла из вида, растворившись за облаками.
Нессароза какое-то время постояла на лужайке, раздумывая над тем, что ей теперь делать. В конце концов, она решила вернуться внутрь. Неловко прикрыв за собой дверь, она надеялась, что никто не заметит сломанных петель.
Следуя по жуткому следу, который оставил Бок, Нессароза, направилась в свой кабинет. Комната представляла собой материал для ночных кошмаров: сломанная дверь, окровавленный ковер, ее инвалидное кресло с засохшими на нем пятнами содержимого человеческого организма. Выдвинув один из стульев, стоящих вокруг стола она села на него и закрыла глаза. Когда Нессароза открыла их вновь, она посмотрела вниз на свои ноги. Ее туфельки сияли теплыми оттенками красного, но даже не видя этого сияния Несса чувствовала их успокаивающий эффект: в конце концов они были заколдованы для того чтобы она могла сделать первый в своей жизни шаг.
"А я даже не поблагодарила за это Эльфабу", - подумала она с отвращением к себе. - И теперь она отправилась на самоубийственную миссию, чтобы спасти каких-то мартышек из рук Волшебника и нескольких сотен хорошо тренированных охранников ...
Охрана!
Во внезапном возбуждении Нессароза вскочила на ноги: Бока смогут найти ее охранники! Да, в ее власти еще находился охранный гарнизон. Даже если они не смогут найти Бока так скоро, как нашли бы летающие обезьяны, то хотя бы проведут предварительную проверку. Она поспешила к расположенной у двери линии шнурков для звонка и дернула за красную веревку.
Послышался отдаленный гул колокола; прошло четыре минуты, но никто из охранников не появился. Нессароза повторила действие и снова ничего.
Нервно кусая губы, она прошла через все здание к сторожке, примыкающей одной стеной к основному строению. К ее удивлению входная дверь оказалась зловеще распахнута, а внутри никого: из арсенала ничего не пропало, записи не тронуты - единственным, что осталось от ее охраны, был клочок бумаги, пришпиленный к обратной стороне двери.
"Сегодня день празднований и свободы", говорилось в письме, - "день, когда жители Оза решили показать Злой Западной Ведьме, что они ее не боятся. Сегодня мы говорим, что не боимся и тебя: можешь нас преследовать, использовать против нас ужасную магию, которую ты унаследовала от своей сестры, но знай, что ты нам больше не страшна и во веки веков тебя будут называть Злой Восточной Ведьмой".
Под текстом стояли подписи всех охранников, что до сегодняшнего дня патрулировали ее замок.
Нессароза почувствовала, как на нее опускается саван из сильного чувства тщеты: за последние несколько лет она заметно отдалилась от людей. Те, кто ее окружал либо покинули ее по своей воле либо она сама их оттолкнула.
Отец оставил ее, умерев от стыда.
Один за другим ее покинули ее слуги.
Охранники сбежали.
Эльфаба тоже ее оставила - ни малейшего шанса, что она сможет пережить задуманное.
А теперь после всех попыток, слез, препирательств, использования власти и жалких попыток колдовать ее покинул и Бок.
Она осталась совершенно одна. И в этом была виновата лишь она сама.
Нессароза Тропп - губернатор независимых манчкинов и Злая Восточная Ведьма положила голову на руки и заплакала.
Сообщение отредактировал Anade - Вторник, 13.09.2011, 07:01 |
| |
| |
| Anade | Дата: Понедельник, день тяжелый(((, 12.09.2011, 20:13 | Сообщение # 2 |
|
Любитель
Сообщений: 24
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| Глава 2. След разрушений
Повозка остановилась в окрестностях города, в нескольких милях на юго-запад от губернаторского особняка. Когда погонщик отправился поболтать с владельцем лавки, куда он привез свой груз, задняя часть повозки покачнулась. Из-под ее брезентового навеса выкарабкалась уродливая фигура и, рухнув на землю, приглушенно заскулила от боли.
Двое мужчин сидящих в местной таверне через дорогу подняли взгляд от своих кружек с пивом и заметили, как странное создание неловко поднялось на ноги. На нем был окровавленный порванный китель и брюки; позднее, мужчины сообщат гвардейцам, что одежда выглядела одновременно изорванной и треснувшей по швам, словно в один миг стала мала хозяину.
Ни один из сидящих в таверне не смог как следует рассмотреть лицо странного создания. Но кто-то из них отметил, что правая часть головы монстра сверху вроде бы блестела. Другая свидетельница - до смерти перепуганная жительница, оставшаяся стоять как вкопанная посреди раскиданных продуктов, сообщила гвардейцам то же самое.
Так или иначе, странное создание оставалось на виду лишь во время кражи покрытия с повозки. Оно завернулось в брезент и тихо постанывая, поковыляло в другой конец города.
Менее чем через час один из местных докторов сообщил о взломе: полубезумный мужчина, закутанный в брезент, ворвался внутрь, вероятно сорвав дверь с петель. Во время приема "пациент" нечленораздельно завывал и шарил в поисках пера и бумаги; в конце концов, ему это надоело, и он решил просто показать доктору, что с ним не так, отчего доктор надолго потерял сознание. Когда он очнулся, пациент уже ушел, вместе с большим запасом настойки опия.
- Оз, Всемогущий! - сообщил гвардейцам бледный как полотно врач - он должен был быть уже мертв. Да с него же мясо кусками слезало! Насчет того, что случилось с его лицом, даже не знаю, что и думать - похоже на последствие неудачно выполненного протезирования: вместо левого глаза металлический шар, но он двигался, вращался в глазнице, он им на меня смотрел...
Получив от доктора еще несколько повторяющихся описаний, солдаты поинтересовались, не знает ли он, куда мог отправиться преступник?
- Могу только предположить, что раз он приходил ко мне, то может посетить и других городских докторов. Если Ролсон ему не поможет, или как и я потеряет сознание, то ему придется пройти еще несколько миль, прежде чем он доберется до следующего врача.
Хирургия доктора Ролсона носила на себе явные следы преступного проникновения: к сожалению, в этот раз опасный пациент повел себя еще неистовее. Мэлцпаррик Ролсон был найден в углу своего кабинета, его с трудом обнаружили в море битого стекла с размозженным черепом. Очевидно, он пытался защищаться, потому что в его руке осталась зажатой нижняя часть большого шприца.
Окровавленную записку в нагрудном кармане мертвеца обнаружили не сразу; в ней было нацарапано единственное слово, которое смогли разобрать, несмотря на ужасный почерк:
"ПРОСТИТЕ"
Диспансер был перевернут с ног на голову - несомненно дело рук странного пациента. Также гвардейцы обнаружили несколько пустых бутылок из-под настойки опия, по-видимому, убийца не мог пользоваться шприцами, потому что он уничтожил их - раздавив, или сломав иглы.
Кем или чем бы ни был этот пациент, он устроил грандиозную свалку из записей доктора, в поисках того, кого посетить следующим. Шкафы с данными были перевернуты, ящики вырваны с корнем из гнезд, по всему офису разбросано бессчетное множество бумаг. Большинство из них было покрыто кровью и другими жидкостями, о природе которых военные не желали гадать. Таковыми были последствия яростной инспекции. Однако, спустя час разбора бумаг, было обнаружено, что из картотеки доктора Ролсона пропало только содержимое папки под названием "Атерстон", где хранились данные о докторе медицины Абеле Атерстоне,.
Так уж случилось, что доктор Атерстон ушел в этот день с работы пораньше, дабы насладиться праздником. Пусть лишь до тех пор, пока в его хирургию не пожалуют жертвы очередного банкета. Поэтому гвардейцы отправились к его дому с абсолютной уверенностью в том, что найдут место залитым кровью доброго доктора.
Напротив, Атерстон и его жена оказались живы, хотя сильно избиты и глубоко потрясены случившимся: очевидно, опасный пациент смог постучать в дверь, не выломав ее, и при помощи сигналов руками и накарябанных на бумаге инструкций потребовал, чтобы его осмотрели.
Доктор согласился - в ушах звучали слова врачебной клятвы, и его единственным средством обороны против буйного пациента был миниатюрный кремниевый пистоль.
Атерстон, будучи в более ясном состоянии рассудка, чем двое его коллег, смог описать своего пациента более детально - в особенности, его голову: она была лысой и деформированной. Кожа головы покрыта порезами, из-под которых проглядывал металл. На лице же кожа практически отсутствовала, за исключением левой щеки, та была пронзена изнутри несколькими небольшими шипами, напоминающими колючки. Оставшийся кожный покров сероватого оттенка, серьезно инфицирован и заполнен копошащимися личинками; последние несколько часов под палящим солнцем определенно не пошли пациенту на пользу. Но самой кошмарной была правая часть его лица, и отнюдь не потому что на ней кожи было еще меньше. То, что виднелось из-под ее клочьев, напоминало не железный череп, а натуральное лицо из металла с правильными чертами. Правый глаз был нормальным, пусть болезненно багровым и налит кровью, в то время как левый был вращающейся металлической сферой в зияющей глазнице, которая выглядела неестественно скелетоподобной.
Не зная, что и сказать, и как успокоить своего пациента, Атерстон попросил несчастное создание показать, где болит сильнее всего: выяснилось, что это желудок, скрытый под форменным кителем. Предмет одежды был разодран в плечах и расходился по швам, но относительно цел. К сожалению, ткань так пропиталась кровью, что пациент не мог самостоятельно снять китель. При более внимательном изучении оказалось, что одежда не менее чем в двадцати четырех местах пронзена острыми металлическими выступами; из-под пропитанной кровью материи выпирало что-то тяжелое. Остановившись только чтобы прикрыть рот носовым платком, доктор вынул из коробки с инструментами ножницы и начал разрезать китель посередине.
- И тогда, - сообщил Атерстон, - наружу выпали его внутренности.
Видимо то, что произошло с этим человеком, вспороло ему живот; без внутренних органов в груди пациента осталась лишь зияющая дыра, обрамленная изогнутыми штыреподобными ребрами.
- Странное дело, - заметил Атерстон, - проверив пустующее пространство и все органы на полу, я не обнаружил его сердца.
Как бы то ни было, бессердечный пациент посмотрел на беспорядочную кучу плоти и металла у себя под ногами и закричал. Крик привлек внимание местного дровосека, который как раз проходил мимо дома доктора. Мужчина решил изобразить из себя героя, атаковав создание, состоявшее, по крайней мере, на три четверти из металла.
В результате последующей драки (из которой чудом спаслись Атерстон и его жена), дровосек был жестоко измолочен безумно вращающимися конечностями рассвирепевшего пациента. Схватка закончилась тем, что дровосек пролетел через весь дом, пробил головой деревянную скамью и, наконец, был обезглавлен своим собственным топором. После чего преступник подобрал брошенный ранее брезент и покинул дом, используя позаимствованный топор как опору для хромой ноги.
- Как вы думаете, куда он мог направиться? - поинтересовались гвардейцы.
- Не знаю - просто ответил Атерстон, - и, судя по тому, как он двигался, я бы сказал, что он и сам не знал об этом.
Все болит, глаза, наполовину преображенные ноги, то немногое, что осталось от мускулов... болят так, словно они в огне.
Остального тела будто нет, и уже никогда не будет. В самых худших мгновениях забытья Бок был невыразимо рад, что у него нет головных болей. Сперва он не понимал, почему это хорошо. Но со временем Бок пришел к выводу, что было бы гораздо хуже, если бы он ощущал все части тела, оставшиеся человеческими, такие уязвимые, и все еще гниющие...
Его мозг разваливался на части, представляя собой разлагающуюся кашу из пирующих личинок, изорванных тканей, затухающих мыслей, потерянных во времени воспоминаний и...
К счастью для Бока моменты забытья были редки, но постепенно он начал задумываться, вызваны ли они болезненным бредом или на самом деле являлись частью окружающей его реальности.
Он шел нетвердой походкой через холмы в сторону дороги, чтобы найти повозку, в которую можно будет забраться, в надежде, что никто его не заметит и не найдет. В этой местности могли найтись люди, которые сильно бы задумались, увидев, как кто-то идет, завернувшись в брезент в такой жаркий день. К счастью таких людей поблизости не было. В любом случае, он уже давно потерял всякую надежду найти доктора; первый лишился сознания, и Бок не мог его винить за это. Хотя самому ему еще ни разу не удалось посмотреться в зеркало, он подозревал, что выглядел просто кошмарно. Второй доктор... оглядываясь назад на то, что произошло, Бок не мог поверить, что убил того мужчину. Он помнил только, как пытался выбить из руки доктора шприц - ужасная ошибка, учитывая неуклюжесть в его нынешнем состоянии.
Что касается третьего врача, то... Великий Оз, ну почему он просто не сбежал оттуда? Почему впал в ярость? И что во имя Оза стряслось с его желудком?
Очередной сдавленный стон сорвался с изувеченных губ, едва Бок вспомнил тот момент, когда на землю перед ним с влажным шлепком упали его собственные внутренности, и металлический лязг, который он издал, глядя на них.
Да что с ним вообще произошло?!
Бок помнил последний разговор в кабинете. Он запомнил его по двум причинам: там была Эльфаба и что самое невероятное, Нессароза стояла на ногах; он помнил спор, завершившийся тем, что Нессароза яростно бросилась читать какую-то книгу заклинаний. Потом грудь сдавило от боли, словно кто-то схватил его за сердце и начал сжимать, и тогда он потерял сознание. Очнулся Бок от еще большей боли, которая, зародившись в костях, стала бешено пульсировать в плоти и мускулах.
А Нессароза смотрела на него в ужасе, с раскрытой книгой заклинаний в руках.
Все остальное как в тумане, пока он не добрался до дороги и не нашел повозку; наверное, Бок опять потерял сознание когда спрятался под брезентом, потому что не мог вспомнить, сколько часов он там пролежал. Какое-то время Бок бродил по сельской местности в полубредовом состоянии. Порой он устраивал неудачные вылазки к докторам и безуспешно пытался вколоть украденные лекарства. В результате, ему не только было больно, он еще и чувствовал себя полным идиотом. С чего он вообще решил, что настойка опия поможет, если у него не то что кровь по венам не бежала, но элементарно отсутствовало сердце.
В довершение ко всему, Бок не имел ни малейшего понятия, что его ждало дальше, кроме банального "спрятаться в очередной повозке и надеяться на лучшее". Надеяться, что погонщик его не найдет, что повозка не станет досматриваться в пути, что он не столкнется с гвардейцами. И даже если все пойдет по удачному сценарию, что делать дальше? Бегать от разъяренных толп жителей с вилами и факелами? Познакомиться со слепым отшельником?
Бок тешил себя мыслью, что доберется до Изумрудного города и встретится с Глиндой - чего он, собственно и желал в последние секунды перед превращением. Его мучили безумные фантазии о том, как он проберется тайком через стены города, во дворец и увидится там с Глиндой. Она обязательно его узнает, несмотря на изуродованное лицо и тело и поможет ему. В конце концов, не зря же ее зовут Глинда Добрая. Но мстительная реальность взяла верх над мечтами: Бок знал, что никогда не сможет проникнуть тайком в Изумрудный город или пробиться туда с боем, сражаясь с гвардейцами, и он знал, прекрасно знал, что Глинда его не узнает. Что касается того, сможет ли она ему помочь, это был спорный вопрос. И Бок снова принялся обдумывать свое сложное положение.
Наконец, после мечтаний и отчаянных расчетов к нему пришел единственный верный ответ: Нессароза.
Она сотворила с ним это, нарочно или нет, вдруг она же сможет ему помочь! И даже если Нессароза окажется не в состоянии отменить последствия собственного заклинания, то, по крайней мере, приютит его. Она ведь всегда мечтала, чтобы он оставался с ней. Неважно, каким деспотичным виделось ему такое будущее, теперь оно казалось жизнью в раю по сравнению с нынешним его жалким существованием. Но надо торопиться, пока гвардейцы не взяли его след.... И пока превращение не зашло еще дальше.
Перспектива провести всю жизнь в услужении Нессы становилась с каждым шагом все более привлекательной для Бока, пока он ковылял в сторону ближайшей дороги. В конце концов, пусть Несса и была ужасной собственницей, порой выводила его из себя, и, ко всему прочему, была ответственна за последние изменения в законах, которые лишили бедных манчкинов оставшихся у них прав, но, черт возьми, она была ему другом. Тогда в Шизе, хоть Бок и пригласил ее на свидание по указке Глинды, Нессароза ему действительно понравилась. Она никогда его не осуждала, и не отвергала - ни из-за внешности, ни из-за его привычек, ни за что-либо вообще.
И только посмотри, чем ты ей отплатил.
В каждой их беседе Нессароза всегда хотела узнать больше о самом Боке, о чем он думает, что ему нравится; а когда тема касалась ее, Несса краснела, отнекивалась и снова переводила разговор на него. И хотя это несколько обезоруживало Бока, и ее интерес к нему превратился в настоящую одержимость, она оставалась к нему милой.
Несса была его другом. А если уж начистоту, то она была его единственным другом. Он и раньше-то не был знатоком в искусстве заведения друзей, а теперь остальные слуги в особняке губернатора прозвали его "любимым лакеем калеки". Ныне же ему повезет, если он сможет к кому-нибудь подойти, и не получить за это пулю, что уж говорить о дружбе.
Да, Нессароза может помочь, а он больше никогда не оспорит ни единого ее решения.
Она должна ему помочь, а не то...
И вновь сознание Бока восстало против него, и он поспешно вернулся к мысли о том, как сильно болит его человеческая половина.
Когда Бок сообразил, где находится, и как добраться до губернаторского особняка, он задумался о том, чтобы найти повозку, которая ехала бы в ту сторону. Конечно, никто не хотел посещать сам особняк, но несколько маршрутов вели в центральную часть Манчкинии; оттуда можно добраться пешком. Чтобы попасть в одну из нужных повозок, Боку пришлось потратить уйму времени. Отчасти потому что он просто не мог угнаться за движущимся транспортом, даже с помощью своего топора, но в большей мере из-за того, что его тело ярко блестело при слабейшем свете факела.
Даже устроившись во мраке дальней части фургона, он отнюдь не чувствовал себя скрытым от чужих глаз или в безопасности: когда именно водитель заметит, что его фургон подергивается, или что от поддонов с яблоками исходит вонь гниющего мяса, было лишь вопросом времени.
С другой стороны, у его нового тела обнаружились свои преимущества, например малая чувствительность: Бок не мерз от вечернего холода, не ощущал щепок в дереве, на котором лежал, он не чувствовал как личинки извиваются в том немногом, что когда-то было его плотью... даже боль от трансформации постепенно стала стихать.
При этом остальные его чувства не притупились: Бок отчетливо слышал, как погонщики кричали друг другу о "Злой Восточной Ведьме", и спорили друг с другом, как опасно говорить на такие темы при свете дня.
Следующие несколько часов он пролежал в задней части фургона, слушая нелепые слухи: так как большинство из них были простым повторением с преувеличением того, что ранее говорилось об Эльфабе, Бок неожиданно для себя ощутил спокойствие - даже сонливость, да такую, что мог уснуть. Нессароза, - подумал он сквозь дрему, - не волнуйся, скоро я буду дома...
Он проснулся и понял, что повозка остановилась.
Бок рискнул выглянуть из укрытия и когда его глаза привыкли к утреннему солнцу, он понял, что погонщик бросил повозку посреди дороги, как и остальные пятнадцать впереди. Бок не знал, что стало этому причиной: не похоже, что они добрались до места назначения.
В отдалении, где-то между домами послышались звуки общих сборов. Выпрямившись со скрипом, Бок встал, соскользнул с повозки, вновь обернул вокруг себя брезент и как мог незаметно поковылял в сторону города. Это оказалось проще, чем он ожидал, так как большинство горожан собрались на площади. Но на всякий случай Бок решил пробираться по аллеям и закоулкам.
Приближаясь к центру города, ему показалось, что он слышит радостные голоса; и что местные могут тут праздновать? Что может стоить того, чтобы праздновать в такое время, разве что Волшебник и Глинда продлили праздничный отдых еще на сутки?
Когда Бок, наконец, добрался до края городской площади, он сразу увидел, на что все собрались посмотреть: здесь, чуть севернее центра города стоял дом.
Дом...
Здание было слегка обшарпанным, и у него явно отсутствовал фундамент, словно оно свалилось с неба. И судя по перешептываниям городских жителей, так и было; возможно внимание погонщиков привлек вид летящего сквозь облака дома. Но это явно было не единственным необычным событием, если судить по крикам радости в толпе.
Подозрения Бока подтвердились мгновением позже, когда он увидел, что впереди стояла никто иная как Глинда.
Бок поспешно подавил нестерпимое желание броситься к ней, зная, что его убьют, если он попытается пробраться через такую толпу. Затем Бок увидел, что Глинда приветствует вышедшего из дома ребенка, - если точнее, то девочку, в сопровождении маленького песика. Зрители приветствовали малышку с очевидным почтением, некоторые даже кланялись ей.
Что там, черт возьми, происходит?
И только подойдя еще ближе, он увидел, что стало причиной такой радости: из-под края дома виднелись две человеческие ноги... в полосатых бело-голубых чулках и паре рубиновых башмачков.
О, нет.
О, нет...
Он опоздал.
Нессароза ... она...
Потому что он оставил ее тут, потому что сбежал, когда ей нужна была помощь, она...
Не в силах закончить свою мысль, Бок стал пятиться в сторону переулка, до тех пор, пока с тихим бряцаньем не врезался спиной в стену.
Неожиданно мир показался ему болезненно холодным.
И хотя у него уже не было сердца, он почувствовал, словно его вырвали повторно.
Все, о чем он мог думать во время сдавленных металлических рыданий, были слова: теперь ты одинок; твой последний друг мертв. И все по твоей вине.
Шло время.
Торжества продолжались.
Рубиновые башмачки были украдены.
И Эльфаба прибыла, чтобы оплакать сестру.
Как только стычка между Глиндой и Эльфабой подошла к концу, и девочка куда-то отбыла, Бок отправился к упавшему дому так тихо и незаметно, как мог.
Он был уверен, что городские жители не остановятся на том, чтобы просто отпраздновать смерть Нессы; они захотят осквернить труп, наколоть на пику и использовать как предупреждение всем будущим "ведьмам". Он бы этого не вынес.
В истерзанных полостях железного мозга стала зреть безумная идея: он заберет отсюда тело - к ней домой, или в Шиз, или еще куда-нибудь, где Нессароза была счастлива когда-то. Там он погребет ее со всем возможным почтением. И неожиданно для себя Бок понял, что так и сделает.
Добравшись до дома, он с удивлением обнаружил, что вынуть тело из-под здания легче, чем казалось. На самом деле, все, что ему потребовалось сделать, это ухватиться за дом с западной стороны и резко поднять вверх, так что здание осталось лежать на восточном боку. Едва взглянув на тело, Бок завернул его в свой брезент, поднял на руки и хромая двинулся прочь так быстро, как мог.
И снова все как в тумане.
И снова эти чертовы повозки, и больше волнений, не заметит ли погонщик две фигуры, укрывающиеся в задней части навеса.
Опять все нечетко.
Когда Бок очнулся в третьей по счету повозке, он понял, что над ним стоит погонщик и в ужасе кричит. Остановившись только чтобы расколоть мужчине череп (и когда он перестал испытывать угрызения совести) он выбрался из повозки с Нессарозой в руках и с топором наперевес, готовый к очередной пересадке. И только потом Бок понял, что изначально заставило остановиться погонщика.
Перед ними с Нессой простирался адский пейзаж из пылающих лугов и обугленных деревьев; небеса были темными от туч, временами изумрудные молнии раскалывали их надвое. И где-то в отдалении, явственно чувствовалась пульсация магии; Бок провел достаточно времени рядом с подобным источником - будучи принимающей стороной, он легко признал природу энергии, бушующей над равниной.
И может, это было лишь плодом больного воображения Бока, но ему казалось, что дорога впереди усеяна изуродованными телами тех, кому не повезло оказаться снаружи в жуткое ненастье.
Далеко за пылающими лугами, в окружении зубастых горных пиков, стоял замок - несомненно, жилище того, кто превратил округу в море огня.
Не уверенный в том, что он делает, Бок отправился прямиком к виднеющимся вдалеке воротам замка, продолжая крепко держать Нессу в руках.
|
| |
| |
| Lord | Дата: Понедельник, день тяжелый(((, 12.09.2011, 20:56 | Сообщение # 3 |
Мастер фиков XD
Сообщений: 861
Награды: 10
Репутация: 4
Статус: Offline
| Будьте добры, укажите вселенную данного фика.
Модератор раздела "С пером в руках за кружкой горячего кофе..."
Руководитель группы ВК.
|
| |
| |
| Anade | Дата: Вторник, 13.09.2011, 07:02 | Сообщение # 4 |
|
Любитель
Сообщений: 24
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| Указала в шапке (сверху) 
|
| |
| |
| Anade | Дата: Вторник, 13.09.2011, 23:34 | Сообщение # 5 |
|
Любитель
Сообщений: 24
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| Ну вот, последняя глава "присказки", дальше начнется мрачная сказка, но с относительно светлым финалом:
Осторожно, в главе использованы крепкие выражения и будет пара неприятных описаний, плюс много душевного ангста главных героев.
Глава 3. Нежданная надежда
Когда-то Боку казалось, что добраться до замка будет хорошей идеей. И пусть даже на расстоянии вид строения, мягко говоря, удручал, растительность, на мили вокруг него была выжжена дотла бушующей магией, а погодные условия поблизости со зданием явно были подозрительно опасными для здоровья, это ведь не значило, что замок обязательно должен оказаться плохим местом.
Но так уж повелось в его жизни: не важно, что он делал, заканчивал он всегда одинаково: в реке дерьма без лодки или хотя бы весел, по горло в поносе и с мыслью: «тогда это казалось хорошей идеей».
Молний стало больше: если раньше разряды бесцельно били по обеим сторонам дороги, то теперь они словно метили в самого Бока. А потом к молниям присоединились едва ли не все виды разрушительной магии, о каких волшебники и ведьмы прошлого могли только мечтать: залпы из огненных шаров, размером с телегу; докучливые грязевые смерчи, от которых, будь у Бока легкие, он бы давно задохнулся; ледяная крупа, не уступающая в остроте бритвенным лезвиям (как услужливо подсказала умирающая нервная система Бока); даже огромные градины, казалось, вырванные, из кладки самого замка. И вся та магия, что бушевала в окрестностях, явно была инкарнацией чьего-то всепоглощающего гнева.
Участок дороги слева от Бока взорвался, и их с Нессой осыпало гравием. Он задумался о том, кто, черт бы его побрал, мог скрываться за стенами этой цитадели. Этот некто явно обладал магическим талантом, но нынче в Озе такие мастера встречались редко. Так кто же хозяин замка? Быть может Эльфаба, наконец-то объявила его своей вотчиной спустя годы кочевой жизни, проведенные в противостоянии с Волшебником. Но Бок считал, что ее шансы на победу невелики. Несмотря на всю свою силу, Эльфаба оставалась одиночкой, а перед частными армиями, которыми обзавелись сильные мира сего, могла дрогнуть даже знаменитая Злая Западная Ведьма.
Но если не Эльфаба, то кто способен на такое?
На самом деле это не так важно; он будет счастлив, если соберется с мыслями, поймет, куда его занесло и найдет подходящее место для упокоения Нессы. Конечно, он прекрасно знал, что не сможет вернуться домой и понимал, что в будущем любые встречи с Глиндой для него заказаны. И даже больше, он знал, что с этого момента ему вряд ли удастся найти хоть одного компаньона. Может было бы лучше, если б один из огненных шаров его все- таки убил… но только после того как он найдет место для похорон Нессарозы.
А шторм, вроде бы стал утихать, значит ли это, что…
Бок увидел, как последний из огненных шаров летит прямо в него. Он едва успел откинуть Нессу в сторону и крепко зажмурить глаза прежде чем заряд яростной магии попал ему в голову: Бок почувствовал, как сквозь все его тело проходит дикий жар. Он опалил всю оставшуюся на металлической поверхности плоть, отчего поднялся такой запах, что останься у Бока желудок, ему стало бы плохо. За хлопками, от лопающихся личинок, Бок слышал и ощущал, как жар поднимается в нем все выше и выше, пока добравшись до рта, не сжег там его язык.
Остатки человеческой плоти слезали с железного костяка и падали на землю пока его тело постепенно остывало. Бок открыл глаза и с удивлением понял, что человеческая сторона его лица все еще видит.
Значит ли это, что с ним все в порядке?
Он сделал пробный шаг в сторону Нессарозы и тут же рухнул как подкошенный; ему не было больно – на самом деле все, что он чувствовал в тот момент, было истощение.
Ну, вот и все, - пришло ему в голову, - сейчас я умру.
Он хотел сказать что-нибудь значимое, какое-нибудь чистосердечное извинение перед Нессарозой, высокопарное признание в любви к мисс Глинде, которое она никогда не услышит, ну хоть что-нибудь мудрое и глубокомысленное. Но он никогда не был силен, ни в мудрости, ни в глубокомыслии, а потеря языка лишила его последней возможности произнести пришедшую в голову речь.
Растерянный, измученный и балансирующий на краю беспамятства, Бок смог выдавить из себя только жалобное и детское: «Оооохххх».
И мир погрузился во тьму.
Ярость и горе Эльфабы хотя бы на время утихли, и она вновь могла разумно мыслить. К сожалению, это значило, что ее слепая ненависть притупилась до ненасытной жажды мщения каждой живой душе в Озе: всем легковерным и ленивым жителям, с таким удовольствием, глотающим ту ложь, которой их потчевал Волшебник; каждому гвардейцу, что гонялись за ней по всему Озу, не задумавшись над единственным полученным приказом, всем членам отряда, с детской радостью принимавшим участие в пытках и убийстве Фьеро… и конечно хозяевам этого маленького жалкого балагана, имеющего наглость называться страной: Волшебнику, мадам Моррибл, а в особенности, Дороти Гейл.
Но хуже всего было то, что за лавиной мрачных дум ее бесплодная печаль об уничтожении доктора Дилламонда как личности и смертях Нессы с Фьеро обернулась отчаянным поиском ответов. Что (как подсказывал ее богатый опыт) никогда не приводило ни к чему хорошему.
Эльфаба не могла перестать спрашивать себя, что пошло не так, особенно с ее попыткой спасти Фьеро.
Почему не сработало заклинание? Могла она торопясь произнести его неправильно, или неверно рассчитать эффект? Может кто-нибудь, да та же мадам Моррибл помешала ей на расстоянии, или для спасения было уже поздно?
Быть может, она была слишком слаба для этого?
Эльфаба не хотела больше думать, строить догадки, ненавидеть, но не могла остановиться: внутри нее бушевали гнев и горе, несясь сквозь ее мысли подобно лесному пожару, выжигая самое…
В дверном проеме прозвучало тихое уханье, Эльфаба подняла взгляд и заметила своих летающих обезьян усевшихся у входа. К ее удивлению, обезьяны втащили в комнату две заляпанные грязью фигуры; хоть ведьма и не могла разглядеть детали, она заметила, что одна из фигур завернута в некое подобие савана, а на другой ярко отполированные доспехи, сзади которых крепился топор.
- Где вы их нашли? – спросила она, стараясь не выдать свои эмоции.
Одна из обезъян указала в сторону ворот.
- Снаружи?
Обезьяна кивнула и показала жестами – тот, что был похож на рыцаря, нес фигуру в саване.
Кому же хватило ума разгуливать рядом с замком, когда в округе бушевала ее рукотворная буря? Погибли ли эти двое в вызванном ею хаосе или каким-то чудом выжили?
На время, задвигая эти вопросы подальше, Эльфаба склонилась над закованным в латы рыцарем и с изумлением обнаружила, что он вовсе не был закован в металл: из металла состояло его тело.
Причем из железа.
С тех пор как Эльфаба видела Бока в последний раз, он основательно деградировал: и дело не в том, что на нем не осталось ни клочка кожи, целые части тела канули влету, хотя в целом заклинание сработало. Очевидно из-за того, что во время превращения он лишился стольких кусков плоти, в некоторых местах остался лишь металлический костяк – или как в случае с его желудком – глубокая каверна. В целом, единственным, что смогло преобразиться, как задумано были: правая рука, левая нога, спина в нескольких местах, и правая часть лица. Относительно этого лица Эльфаба искренне не могла взять в толк, что в нем выглядело более абсурдным: левая часть со скалящимся железным черепом и глазом из металла, или безмятежное выражение железной маски справа.
А самое главное, зачем он пришел именно сюда? Выбор у него явно был небогатым, но почему из всех возможных мест он выбрал это? Неужели он оказался в таком отчаянии, что ринулся в апокалипсические глубины, олицетворяющие ее гнев. И кого он нес с собой, завернутым в брезент?
Она нерешительно подошла к распростертому телу второго незваного гостя и осторожно приподняла край материи.
На мгновение все пространство заполнила тишина, а потом стены приемной залы замка Кьямо-Ко отозвались эхом от надрывных рыданий одинокой ведьмы, склонившейся над телом своей сестры.
Бок возвращался к реальности медленно, и крайне неохотно: ему хотелось оставаться в мире грез так долго как возможно – тогда он мог бы притворяться дальше, хоть и недолго, что он все еще манчкин, что Несса жива, Глинда его любит и все в этом мире возможно. Но его тело воспротивилось его собственным желаниям: при звуках чьего-то голоса он стал медленно подниматься на ноги.
И вдруг, с дрожью ужаса он понял, что оказался лицом к лицу с Эльфабой, Злой Западной Ведьмой; целых пять секунд он продолжал стоять в тишине, гадая, какую мрачную участь она уготовила ему.
- Что ты здесь делаешь? – наконец спросила ведьма.
Он пытался ответить, действительно пытался, но выдавить из себя он смог только непонятный поток гласных.
Эльфаба вздохнула, отошла к стоящему поблизости трону, и начала шарить в небольшой сумке, притороченной к одной из его ножек. Наконец она вынула оттуда несколько листов бумаги, перо, чернила и с усталым выражением вручила все это Боку.
Он сделал несколько попыток написать что-нибудь разборчивое. В конце концов, усевшись на пол и используя заостренный кончик левого указательного пальца как перо, Бок смог выразить на бумаге следующее предложение:
- Пытаюсь доставить тело Нессы в безопасное место.
- Поясни.
- Манчкины не оставили бы ее в покое. Хотел похоронить ее там, где она была счастлива. Заблудился. Оказался тут.
На миг Боку показалось, что Эльфаба, как и он лишилась дара речи. Но потом она прошептала: - а как, же ваша ссора перед превращением? Почему ты уже не зол на нее за ущемление прав твоего народа?
- Это была моя вина. Если бы я не пытался сбежать, она бы этого не сделала.
- Бок, я тебя не понимаю…
Следующий лист бумаги оказался заполнен сплошной тарабарщиной; он писал так быстро и столько эмоций заполняли его мысли, что строки стали сливаться. Бок не помнил, всего текста, кроме двух слов «Я ВИНОВАТ», нацарапанных большими буквами поперек каждой причины того, почему он передумал. Но ведь так оно и было? Он мог помочь, мог и раньше сказать что-нибудь Нессе. Он мог бы согласиться остаться с ней или быстрее вернуться в особняк. Он мог спасти ей жизнь, он бы мог СДЕЛАТЬ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ…
Чья-то рука на его плече вырвала Бока из жестокого самобичевания. Он посмотрел вверх и изумился, увидев, что над ним стоит Эльфаба и с жалостью смотрит на него.
- Если тебе от этого полегчает, – сказала она тихо, - то знай, что я тоже виновата перед Нессой: предполагалось, что я буду за ней смотреть; отец во многом ошибался, но он был прав, когда говорил мне, что за Нессарозой надо приглядывать. И я его подвела: я оставила ее одну и забыла про нее до тех пор, пока не стало слишком поздно – причем дважды. – Она сделала глубокий вдох: - спасибо, - продолжила она, - за то, что принес ее сюда.
Последовало скорбное молчание, и его разорвал Бок, написав на листе бумаги вопрос, который он безуспешно продолжал задавать самому себе:
- Где ты взяла замок?
Какое-то мгновение Эльфаба молчала, и Боку оставалось лишь гадать, не ляпнул ли он какую-то глупость. Однако ведьма, наконец, ответила: - это подарок от Фьеро.
- От жениха Глинды? – в тот же момент как он написал эти слова, ему захотелось их стереть; и не потому что мысль о Глинде выходящей замуж все еще слабо его жалила - по лицу Эльфабы он понял, что снова использовал неверные слова.
- Он спас меня от гвардейцев Волшебника, – призналась она, - и дал мне этот замок как убежище… и когда я думала, что большего он мне дать не в силах, он доказал обратное… Голос подвел ее и Бок понял, что Эльфаба плачет: – пожертвовав собой… чтобы я могла избежать засады... они пытали его до смерти.
Она вздохнула, дошла до тела Нессы, все еще лежавшего, завернутым в брезентовый кокон и принялась устраивать ее так аккуратно и почтительно, как было в ее силах.
- Вот они мы, - пробормотала ведьма, - едва лишившиеся всего и гадающие, какого черта нам теперь де…
Внезапно она замолчала. Затем осторожно наклонилась вперед, так что ее ухо оказалось на одном уровне с губами ее мертвой сестры; глаза ведьмы расширились, и она проверила пульс на шее Нессы. В глазах Эльфабы горела надежда, когда она посмотрела на Бока.
- Она жива, - прошептала в изумлении ведьма, - не знаю как, но она жива!
Спустя несколько минут они устроили Нессарозу как можно удобнее в одной из больших спален в башне замка. Эльфаба носилась вокруг кровати, с пологом проверяя, перепроверяя и проверяя вновь тело сестры всеми диагностическими заклинаниями, что были в ее репертуаре. Даже когда она отрывалась от этого занятия, Эльфаба не могла усидеть на месте. В состоянии эйфории она почти парила над землей.
Ведьма была уверена, что едва касалась ногами пола, с тех самых пор как сообщила Боку радостную весть. И сейчас, в этот ослепительный миг ей казалось, что есть еще ради чего жить, есть способ хоть как-то загладить свою вину за ошибки прошлого.
Бок, тем временем, стоял молча. Эльфаба не могла понять, о чем он думает; может он, как и она просто был шокирован, или не желал обманывать себя пустыми мечтаниями. В любом случае, он остался молчаливым и бдительным, даже когда Эльфаба, наконец, огласила свое мнение насчет здоровья сестры.
- Я так и знала, - в возбуждении бормотала она, - я знала, что Несса выглядит слишком не пострадавшей для того, на кого только что свалился дом! Что-то ее охраняло, что-то защитило от худшего, и даже сейчас оно все еще лечит ее внутренние повреждения! – Она сделала глубой вдох и пояснила: Я обнаружила в ее теле остаточные следы очень мощных магических потоков, чем бы это ни было, оно не позволило ей умереть от упавшего на нее дома, но как видно не спасло от повреждений внутренних органов и переломов костей. И это заставляет ее спать, пока оно возмещает причиненный телу ущерб.
- Значит, с ней все будет в порядке? – написал Бок.
Эльфаба закусила губу, делая переоценку своего прогноза. – К сожалению, нет, - медленно произнесла она, – как я уже сказала, я обнаружила только остаточные следы этих потоков. Насколько я понимаю, откуда бы ни взялась эта магия, она воздействовала на Нессу достаточно долго, поэтому стала накапливаться в ее теле. Но из-за того, что Нессу лишили источника этой магии, ее тело использовало большое количество запасенной энергии, чтобы пережить первоначальное столкновение; если она истратит остальное до завершения лечения, то умрет.
- И что мы можем сделать?
- Я точно не знаю. В моих силах сохранять в ней жизнь и мощь магического потока от его дальнейшего ослабления, но если мы хотим полного исцеления, придется найти источник этой энергии. Но сначала придется понять, что это…
Бок издал искаженный вопль удивления.
- Что?
Железный человек повторил свою мысль на бумаге: РУБИНОВЫЕ БАШМАЧКИ!
Эльфаба хотела было сказать, что это невозможно, но хорошенько подумала; она зачаровала обувь Нессы, чтобы та смогла ходить, но у заклинания вполне могли быть и другие эффекты. В конце концов – это результат одного из заклинаний, содержащихся в Гриммери, которые, казалось, всегда обладали неожиданными последствиями. Возможно, Рубиновые башмачки были истоками лечебной магии: кто знает, чем они стали в результате заклинания?
- Ну, - произнесла она, наконец, - по крайней мере, мы знаем, где они находятся.
- Я в курсе. Видел, как вы с Глиндой спорили из-за девочки.
Ведьма криво усмехнулась: – Подумать только, единственная вещь, которую я хотела получить в память о Нессе и есть ключ к спасению ее жизни. Проблема в том, - продолжила она, - что я все еще не знаю как снять их с Дороти Гейл, еще одна проблема – то, что девчонка по прежнему находится под защитой Глинды… – Эльфаба очень хотела остановиться на этом месте, но из-за того, что большую часть времени Бок молчал, она продолжила разоряться.
- Насколько я знаю, она направляется в сторону Изумрудного города, они наверняка усилили охрану после моей последней попытки проникновения. Как только Дороти дойдет до стен Изумрудного города, я буду уже не в силах добраться до нее... но и до того атаковать ее напрямую окажется проблемой; если ей хватит ума, то она постарается держаться Дороги из Желтого Кирпича, и построенных поблизости городов. Манчкины не остановятся ни перед чем, чтобы сохранить ей жизнь – ведь она для них настоящая спасительница, и они будут стоять за нее до конца, а я не могу рисковать летающими обезьянами, их могут подстрелить. Я этого не позволю, только не после всего через что я прошла ради их спасения. Так что мне придется спланировать свое нападение…
Бок громко прокашлялся. Она повернулась и увидела, что правая часть его лица – та, что все еще могла что-то выражать – широко улыбалась.
- Кто сказал, что ты должна это делать? – спросил он.
Эльфаба моргнула; а она точно разговаривала с Боком? Неужели он так изменился за последние два дня?
- Хочешь стать добровольцем? – спросила она.
Бок кивнул.
- Если ты решишься на это Бок, они заклеймят тебя как монстра, и им будет все равно, как ты попытаешься снять башмачки с ребенка, даже если объяснишь, что от этого зависит человеческая жизнь. На тебя навешают всех собак, все будут против тебя, даже те, кого ты знал, будучи манчкином, твои родные, друзья, и да, даже Глинда. Ты этого хочешь?
Бок медлил с ответом. Наконец, он снова принялся писать; когда Бок закончил он встал и предъявил свое окончательное решение.
То чего хочу я - уже не важно. Дело не во мне, а в Нессе. Я сделаю все, что потребуется ради спасения ее жизни.
И, несмотря на все что произошло, несмотря на свой, годами культивируемый пессимизм, и даже, несмотря на все то, что было против них - Эльфаба улыбнулась: – Что ж, Бок, - сказала она, - добро пожаловать в команду.
Бок улыбнулся ей в ответ и протянул правую руку.
Эльфаба пожала ее.
Вот и началось, – сказала она про себя, – мы с тобой, Бок одни против целого мира. Никогда бы не подумала, что у нас появится шанс и для разнообразия победа может оказаться на нашей стороне.
Дальше начинается самое веселое.
Сообщение отредактировал Anade - Вторник, 13.09.2011, 23:36 |
| |
| |
| Anade | Дата: Четверг, 15.09.2011, 09:48 | Сообщение # 6 |
|
Любитель
Сообщений: 24
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| Глава 4. Легендарные личности в деле
Спустя десять часов после того как до населения дошли новости о последней атаке Оз оказался скован новым безжалостным кошмаром. Многие озиане все еще грелись в закатных лучах вчерашнего торжества, а в случае с манчкинами – смерти Злой Восточной Ведьмы, но возникшая на горизонте новая ужасная угроза заставила их сомневаться, уж не приснились ли им эти праздники. Другие предполагали, что недавно прошедший парад несчастий и кошмаров предвещает ничто иное как постепенно приближающийся конец света.
В Изумрудном городе представители Волшебника устраивали пресс-конференцию за пресс-конференцией, отчаянно стараясь унять панику жителей, но впустую – ведь теперь ужас страны Оз стал в два раза больше.
Началось все с того, что Злая Западная ведьма, оказавшись отнюдь не настолько деморализованной, чтобы сдаваться (как полагали некоторые) с еще большим рвением обрушила нечестивые заклятья на головы бедных озиан. Она уничтожила огромный участок плодородных пастбищ винков и заодно всех жителей, которым не посчастливилось оказаться в том месте. После чего ведьма продолжила свои атаки на Дороти Гейл, ребенка из иного мира – девочку, которую многие озиане восхваляли как свою спасительницу.
Но едва Дороти нашла спасение в достаточно укрепленной для ведьмовских атак деревне, как появилась новая угроза в лице столь уродливого и жуткого создания, что оно могло быть единственно союзником ведьмы.
Эта тварь, описанная перепуганными беженцами как жуткая жестяная копирка под изуродованное человеческое тело, голыми руками пробила ворота деревни, топором проложила себе дорогу через целый взвод гвардейцев, и зашагала в сторону Дороти. Выжившие военные, не в силах уничтожить создание имеющимся у них оружием, заставили маленькую девочку как можно быстрее покинуть поселение.
Но погоня продолжалась: в какую бы деревню не прибыли Дороти и ее новообретенные спутники, монстр от них не отставал. Не важно, какие баррикады выстраивали защитники, и каким оружием они отбивались – его нельзя было остановить ничем: ни градом стрел, ни артиллерийским огнем, ни падением зданий, ни даже столкновением с конным экипажем. Монстр оставался непреклонным, и ничто не могло его сокрушить. В отличие от самой ведьмы, у этого создания, казалось, не было никаких слабостей.
Чудовище ничем не выдавало себя перед нападением: оно не хохотало как безумный маньяк, не рычало леденящие кровь угрозы; по сути, оно вообще не говорило. Каждое нападение проходило в полной тишине и исполнялось с эффективностью автомата; оно всегда шагало прямиком к Дороти, убивало любого, кто смел помешать, и неважно какие преграды были у него на пути, жуткое создание в буквальном смысле прорубалось через каждое из них.
К тому времени как монстр прибыл к воротам пятой по счету деревни, стоявшей вдоль Дороги из Желтого Кирпича, Дороти и ее спутникам стало слишком опасно путешествовать пешком. Поэтому мэр отрядил для прибывших героев импровизированную колесницу и приказал лучшему в округе вознице везти их в Изумрудный город без остановок и как можно быстрее.
Как видно, Злая ведьма рассчитывала на нечто подобное, потому что всю оставшуюся дорогу она обстреливала колесницу магическими снарядами и отступила только тогда, когда на горизонте возникли сторожевые башни Изумрудного города. Едва Дороти оказалась внутри, гвардейцы поспешили спрятать девочку на случай дальнейших атак, и торжества в ее честь пришлось заметно сократить.
Но единственное, что сделала ведьма, это обогнула город на метле и написала в небе «СДАВАЙСЯ, ДОРОТИ». К тому времени к городу подошел ее монстр. Хотя он не смог пробить укрепленные железные ворота, его это, казалось, не слишком огорчило. Он принялся писать свое собственное послание, вырубая огромные буквы на траве: «ВЫХОДА НЕТ».
Тогда фотографы, оказавшиеся свидетелями разрушений, как в западной так и восточной частях страны решили продать свои работы в известную местную газету; на первой странице вечерних новостей появились две самые кошмарные фотографии за всю историю озианских масс-медиа: на одной был виден адский пейзаж с безжизненными скалами и пылающими пастбищами – дело рук Злой Ведьмы; на другой - жуткое создание, спокойно прокладывающее свой путь среди горящих руин дома, с зажатым в его руках освежеванным телом гвардейца.
Та же газета окрестила создание пусть не особенно креативным, зато довольно говорящим именем:
Жестяной Человек.
Оказавшись в настоящей осаде, жители Оза стали строить разные догадки - тут же заработало сарафанное радио. Теории варьировались от маловероятных, до совершенно безумных. Хотя, для безумно напуганных озиан, согласных на любое объяснение, лишь бы их избавили от мрачных реалий, все они казались одинаково вероятными.
К примеру, один из пользующихся особой популярностью слухов гласил, что раньше Жестяной Человек был двоюродным братом Злой ведьмы и соперничал в жестокости со своей внебрачной сестрой. В результате неудачного эксперимента тело его было уничтожено, а то, что осталось от разума сохранило кровожадность в форме автомата.
Другой слух заявлял, что оболочка Жестяного Человека была создана Злой ведьмой случайно, а разум его взят у одного из убийц-висельников – если не из глубин подземного мира! И благодаря ведьме, маньяк вновь мог наслаждаться резней в теле железного демона.
Одно из самых надуманных предположений вызвало натуральную массовую истерию: якобы Жестяной Человек появился в результате жуткой чумы, принесенной в Оз из миров о которых лучше не упоминать, или она была создана Злой ведьмой. Этот слух быстро обрастал новыми подробностями: мол, зараза ищет живых, чтобы обратить их в жуткую насмешку над человеческой природой; Жестяной Человек заразил уже пять деревень и теперь армии из этих мерзких созданий направляются в Изумрудный город.
(Были и такие психи, которые на самом деле верили, что Жестяной Человек когда то был дровосеком по имени Ник Лесоруб, который оказался жертвой собственного заколдованного топора).
Спасать положение пришлось мадам Моррибл: она произнесла речь от лица Волшебника, поблагодарила Дороти за ее помощь в гибели Злой Восточной Ведьмы, а Глинду за все-то добро, что она сделала для Оза, и пообещала, что в скором времени ведьма и ее гадкий сообщник будут побеждены.
Но сама Моррибл понимала, что для поднятия народного духа одного выступления будет недостаточно. Да и все это было откровенно дрянной заменой тому, что она планировала на самом деле, а именно - полномасштабному призыву к войне, в которой должно было принять все население Оза.
С тех самых пор как Эльфаба начала свою кампанию против Волшебника и его неэтичного отношения к животным, ненависть озиан к ней продолжала только расти. Моррибл надеялась объявить охоту на ведьму официально открытой на следующий день после торжества. То есть сегодня! Но новообретенная кровожадность Эльфабы в сочетании с появлением ее неодолимого миньона спутали все карты.
С прибытием Дороти мадам Моррибл надеялась, что кто-нибудь из ее спутников сможет разжечь огонь людской ненависти, рассказав народу о том, как пострадал от рук Ведьмы. Но Трусливый Лев и Страшила оказались совершенно бесполезными созданиями: да, Лев, может и заработал свою трусость потому что еще учась в Шизе Эльфаба выкрала его из клетки. Но боязнь публики у блохастой твари свела на нет все шансы на то, что в обозримом будущем Лев сможет вещать с трибуны. Что касается Страшилы, то он вежливо отказался, а даже если бы не отказался, этот набитый соломой тюфяк был слишком инертным и мягким, для разжигания народного гнева. Все время пока они были во дворце, он пялился в небо на нацарапанную Эльфабой угрозу и изредка болтал с Дороти.
В общем, охоту на ведьму пришлось отменить и заменить на пресс-конференцию. И ситуация была бы не столь катастрофической, если бы Глинда взяла в руки микрофон, или хотя бы продолжала улыбаться и махать. Так нет же, эта безмозглая белокурая квочка доказала, что не способна и на такую малость - сидела с кислой миной и позволяла разыгрывать вокруг себя спектакль. Не будь дворец заполнен репортерами, Моррибл с огромным удовольствием зарядила бы Глинде в голову молнией. Но для этого пришлось бы придумать какой-то предлог, на что она уже была не в состоянии. Бедной Моррибл оставалось только фантазировать о том, насколько лучше смотрелась бы Эльфаба в роли Глинды, не реши она вдруг стать идеалисткой.
И вот, когда мадам пресс-секретарь принялась всерьез гадать, как скоро местная «Добрая ведьма» вскроет себе вены, тоскуя о том самовлюбленном куске мяса, что она называла своим женихом, ей пришло сообщение от Волшебника. Оно было коротким и строго по делу. Немедленно доставить Дороти Гейл в приемную. Требуется провести срочное совещание, чтобы придумать как использовать девочку для решения возникшей проблемы.
Моррибл вздохнула, досчитала до самого большого известного ей числа и зашагала внутрь дворца.
Впервые в своей жизни Бок чувствовал себя непоколебимо уверенным в себе.
Они стреляли в него, били палками, затупили столько лезвий, пытаясь его заколоть, обрушивали на него целые здания, и даже палили по нему из пушек и все впустую. Пули, лезвия и стрелы попросту отскакивали от металла. Благодаря тому, что Эльфаба наложила на него самодельные чары, тело Бока стало крайне прочным. Не удивительно, что столько гвардейцев, решив, было выступить против него, поджимали хвосты и улепетывали.
Эльфаба была права: никто не дал ему ни единого шанса объясниться, едва завидев его у деревни по нему открывали огонь. Поначалу это сильно огорчало Бока, хотя он и не мог понять почему. Может то были остатки веры в свой народ, медленно сходящей на нет, а может, потому что никто не удосужился прочесть надпись на висевшем у него на шее знаке «Я НЕ ПРИЧИНЮ ВРЕДА».
После первых двух деревень Бок перестал испытывать жалость к гвардейцам, через которых он прорубал свой путь и начал чувствовать раздражение. К четвертой деревне, он был страшно взбешен: никому не интересно, что написано у него на знаке? Никто не спросит, зачем он сюда пришел? Неужели никто из них не обратил внимания на заляпанный кровью знак и не подумал «как иронично» - никому до этого нет дела?
- Так оно обычно и бывает, Бок – сочувствуя ему, поделилась мыслями Эльфаба, – ты же помнишь, что было в Шизе?
Бок виновато кивнул, вспоминая те времена, когда он и еще дюжина неофициальных последователей Глинды собрались вместе единственно ради того чтобы выводить Эльфабу из себя и издеваться над ней. Конечно, как только Глинда и Эльфаба стали подругами все прекратилось, - но это не останавливало Бока от мыслей о прошлом. Он не переставал задавать себе вопрос, за кого, черт возьми, он себя принимал в первые несколько месяцев учебы в университете.
Хотя опять же, он никогда бы не подумал, что и сам подружится с Эльфабой. Бок не ожидал, что она простит его за прошлые прегрешения, и даже позволит остаться с ней в Кьямо-Ко. И уж точно он знать не знал тогда, что Эльфаба откровенно поведает ему о последних годах своего восстания против Волшебника и о всем том, чего она лишилась.
Бок ни за что бы не подумал, что станет ее другом.
Как же все изменилось.
Он сидел у стен Изумрудного города, скрытый под одеялом из палой листвы, и терпеливо ждал, когда откроются ворота. Этой ночью под покровом мрака, они встретились с Эльфабой и обсудили то, как добыть рубиновые башмачки теперь, когда их владелица оказалась под защитой личных гвардейцев Волшебника. Они согласились друг с другом, что Дороти не будет сидеть в Изумрудном городе вечно. Ведь все считали ее настоящей спасительницей. Оставалось только гадать как скоро Дороти решат отправить к Эльфабе, чтобы девочка проделала с ведьмой то же, что ей едва не удалось сотворить с Нессарозой. И раз Дороти была только рада выполнять чужие поручения любого, кто обладал хоть толикой авторитета, она, вероятно, согласится.
А дальше все сведется к элементарному разделению Дороти от ее спутников; Страшила вряд ли окажется серьезным противником, а у Льва не хватит храбрости атаковать во всю силу. Как только Дороти окажется в Кьямо-Ко, рубиновые башмачки будут с нее сняты, неважно каким образом.
«Осталось совсем немного», - думал Бок, - «скоро, Несса, уже очень скоро…»
|
| |
| |
| Anade | Дата: Вторник, 20.09.2011, 04:01 | Сообщение # 7 |
|
Любитель
Сообщений: 24
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| <span style="font-size:10pt;">
Мадам Моррибл изо всех сил сдерживалась, чтобы не проворчать какое-нибудь ругательство, когда Волшебник поведал ей основные детали своего плана. Ночь еще не сменилась утром – право, слишком рано для его нелепых идей. Даже к тем из них, что были более-менее адекватными, она всегда относилась с долей скепсиса. А в данном случае…
- Со всем уважением, Ваша Озность, - перебила Моррибл - в плане, который вы предлагаете, нереальных условий больше, чем я в состоянии перечислить. Начнем хотя бы с того, что невозможно заставить человека совершить убийство под гипнозом и все то, чего он бы не стал делать в нормальном состоянии – собственно по этой причине мы и отказались от применения гипноза для пропаганды еще двенадцать лет назад!
Волшебник обнадеживающе улыбнулся.
- Мадам, я прекрасно об этом осведомлен. За годы работы с гипнотическим внушением я получил достаточно опыта, чтобы познать его пределы, вот поэтому мне и нужна ваша помощь. Ваша специализация – это погодные условия, но я знаю, что вы проводите исследования и в других областях; вы должны будете углубить транс с помощью магии и позволить мне внедрить более сложные команды с тонкими пусковыми механизмами.
- Сколь бы вдохновляющей не была эта идея, Ваша Озность, главная проблема остается нерешенной: вы не сможете заставить Дороти сделать то, чего она не стала бы совершать в трезвой памяти, уж точно не убийство.
- Я не собираюсь приказывать Дороти убить Эльфабу… не напрямую. Но вряд ли девочка знает, что…
- Если девчонка слышала хоть один из местных слухов, то наверняка уже в курсе.
- Нет, она точно ничего не знает: я специально держал ее в изоляции от остальных жителей до того как посылать к…
- Что приводит нас к следующей проблеме: весь ваш план держится на условии, что Эльфаба или ее помощники обязательно похитят Дороти, в результате чего девочка должна оказаться в месте с доступом к воде. А вы учли, что Железный человек может просто отрубить ей ноги и оставить истекать кровью? И если в замке, который заняла Эльфаба. не окажется воды, что тогда делать Дороти?
- Некоторое время назад в Изумрудный город были переданы чертежи замка Кьямо-Ко, - сказал ровным голосом Волшебник, хотя Моррибл чувствовала в его тоне нотки растущего веселья, - на нижних уровнях замка бьет ключ, и Эльфаба должна держать его открытым, чтобы ее крылатые мартышки могли оттуда пить. Что касается похищения… - он вскинул руки, - я не знаю. Выбор у нас невелик: я не знал, что появится этот Железный человек, и уж точно, никто не ожидал, что Эльфаба так яростно пойдет в атаку; ничего другого нам не остается, мы обязаны использовать этот шанс.
В гулкой тишине, которая последовала за его словами, Волшебник провел рукой по редеющим волосам и глубоко вздохнул.
- Как бы я хотел, чтобы она приняла тогда мое предложение , - произнес он грустно.
- Как и я, - согласилась Моррибл со странным выражением, - прискорбная растрата столь многообещающего таланта.
За этими словами последовала еще более долгая тишина, которую разорвал лишь прозвучавший вдалеке колокольный звон.
– Который час? – тихо спросил Волшебник.
- Четыре часа утра.
- Как только Дороти проснется, снова приведите ее ко мне – придумайте историю о том, что я дам ей магический талисман, который будет охранять ее от ведьмы. Не важно, что вы ей скажете; она ничего не запомнит. Когда я закончу внедрять команды, убедитесь, что никого не будет поблизости, после чего отправите ее в путь. Уверен, что Эльфаба или Железный человек будут ждать ее в засаде, остается лишь надеяться, что сразу они ее не прикончат…
С наступлением нового дня страх, охвативший Изумрудный город, так и не рассеялся. Самый темный час страны Оз тянулся уже целые сутки и никакая речь Глинды или Волшебника уже не могли на это повлиять.
Впрочем, оба они не то, что не выступали с речами, их давно уже никто не видел. Многие жители боялись покидать утром свои дома – некоторые использовали любые отговорки, лишь бы избежать туманных улиц, отделяющих их от места работы. Надо ли говорить, что снаружи не было ни одного ребенка.
Несмотря на дикую усталость, гвардейцы оставались в состоянии полной боеготовности и беспрестанно патрулировали улицы и стены, на случай если Железный человек и Злая ведьма смогли просочиться через охранные посты.
Некоторые из особо одаренных солдат позаимствовали у пожарного расчета несколько шлангов, в надежде, что смогут уничтожить ведьму, если обнаружат ее бродящей по улицам в поисках жертв. А вот что делать с Железным человеком они слабо представляли: единственным, что оставалось в запасе, были ракеты из экспериментальной артиллерийской бригады, но применение взрывчатых веществ на улицах Изумрудного города стало бы настоящей катастрофой.
На рабочих местах и в запертых изнутри домах слагались новые истории о смертельных врагах страны Оз: о том, что Железный человек уже проник в Изумрудный город и ждет лишь подходящего момента, чтобы устроить кровавую баню, мол, видели как он бродил сегодня утром по переулкам, волоча за собой свой огромный топор с жутким скрежетом металла по камню.
Иные, из тех, кто слышал о планах Волшебника подослать к ведьме наемного убийцу, утверждали, что ее замок окружает кошмарный пейзаж. Место было отравлено злой волей самой ведьмы, а потоки свободно изливающейся магии превращали всех, кто там оказывался в жутких тварей. В этих ошибках природы странным образом сочетались человеческая плоть и хитиновый покров насекомых. Поговаривали, что они присоединятся к основной армии ведьмы и нога в ногу отправятся вместе с механическими солдатами Железного человека в неминуемую атаку на Изумрудный город.
Пока по пустующим улицам ходили только патрульные гвардейцы, а люди были слишком увлечены сочинением баек и страхом за свои жизни, никто не заметил, как к воротам города были препровождены три фигуры (четыре, если считать собаку).
Спустя долгое время Лев снова начал волноваться. Зря он пообщался с одним из гвардейцев, который вряд ли успокоил его буйную фантазию, поведав собеседнику самые мрачные из слухов.
- А что если это правда? – пробормотал Лев взволнованно, – мы даже добраться туда не сможем, не превратившись в этих… тварей.
- Я уверена, что все будет в порядке, – успокоила его Дороти, - Волшебник не послал бы нас туда, если бы думал, что мы не сможем выполнить свою задачу.
- И вообще, - вклинился Страшила, - мне кажется, что кроме возможности пополнить ряды личной армии ведьмы у нас и так достаточно тем для беспокойства. Например, Железный человек.
Дороти, наученная горьким опытом прислушиваться к советам Страшилы, быстро огляделась по сторонам. Они шли уже часа четыре, и с тех пор как Изумрудный город пропал из виду, а деревья, растущие по бокам дороги, становились все гуще, Железный человек вполне мог прятаться за одним из них и ждать подходящего момента. И хотя девочка понимала, что нельзя бояться, и пыталась напомнить себе, как встретила в подобном месте Трусливого Льва, Дороти никак не могла избавиться от мысли о металлическом скрежете, с которым Железный человек вылезет из засады.
Теперь им было некуда бежать. Если во время его последних нападений, между ними были целые деревни (ей не хотелось думать о том, что стало с жившими там людьми), то сейчас Дороти и спутники были сами по себе и шли пешком. Теперь они окажутся к нему так близко, что смогут разглядеть его лицо перед тем, как…
Дороти постаралась отогнать эти мрачные мысли и не думать о том, что может случиться дальше. Вместо этого она принялась размышлять о более важных вещах (в перерывах между тем, как подгоняла Тото). Например, о том, как им украсть ведьмину метлу. По правде говоря, девочке не нравилась сама идея воровства, но если иначе домой ей не попасть, то Дороти сделает это; страна Оз больше не казалась ей счастливым, волшебным местом - не теперь, когда по пятам шли ужасные Железный человек и Злая ведьма.
«А все из-за этих штук», - печально подумала Дороти, опустив глаза на рубиновые башмачки – «и зачем они могли понадобиться ведьме? И так ли мне интересно это знать?»
Позади нее разговаривали Страшила и Трусливый лев. Дороти попыталась представить, что произойдет, когда Волшебник подарит им то, чего они так хотят. Как он подарит Страшиле мозги, и вручит Льву храбрость? И как они после этого изменятся?
Ах, так много вопросов на которые она скорее всего никогда не получит ответы…
Вдруг Тото тихо зарычал, а Лев испуганно взвизгнул; Дороти подняла взгляд и увидела то, чего видеть ей совсем не хотелось – как из-за ствола дерева выходит Железный человек и встает у них на пути, опираясь на топор как на трость.
Дороти еще ни разу не оказывалась так близко к монстру. Он выглядел еще ужаснее, чем она представляла. Раньше Дороти видела его фигуру лишь издалека, не подозревая, что торчащие у него из груди кинжалоподобные штыри – это не что иное, как ребра. Одна половина лица, та, что была покрыта кожей и с железным глазом беспрестанно улыбалась; на железной маске справа улыбки не было – исключительно деловой вид.
Не говоря ни слова, он поднял левую руку и указал на рубиновые башмачки.
Последовала пауза; Дороти не знала, что делать или говорить; а что ей сказать этому созданию? Послушает ли он, если она сообщит, что не может снять башмачки?
А потом Лев издал один из самых громких своих рыков и вышел вперед. Он бросился на Железного человека и спустя мгновение врезался в монстра с оглушающим звоном; когда оба они упали на землю, Страшила закричал: «Беги, Дороти!» и бросился на помощь Льву.
То, что последовало за этим криком мало напоминало битву, скорее мордобой. Никакого искусства, стиля, красоты и уж точно никаких предупреждений «Защищайся» - только продолжительный обмен тумаками с обеих сторон.
Лев лупил Железного человека по лицу своими огромными лапами – от каждого удара голова противника моталась из стороны в сторону. Железный человек бил Льва кулаками-наковальнями в живот, порой вскидывая левую руку с заостренными пальцами, чтобы расцарапать звериную морду. Страшила же безуспешно пытался хоть как-то повлиять на баланс сил, но каждая его попытка заканчивалась тем, что его отпинывали в сторону, словно мешок с сухими листьями.
Дороти стояла, завороженная этим видом. Она знала, что скоро Железный человек победит Льва, но не могла бросить своих друзей...
Дороти, убегай отсюда! Скорее!
Через нее словно разряд пропустили, она подхватила Тото и бросилась бежать по тропе, чувствуя, как с каждой секундой ненавидит себя все сильнее. Глухие удары металла в живую плоть милосердно стихли вдали, и Дороти всем сердцем пожелала вернуться в Канзас, подальше от Железного человека, Злой ведьмы и всех остальных...
Когда она уже собиралась вернуться на помощь своим друзьям, слева от нее послышался шорох, и, дрожа от страха, Дороти поняла, что забыла осмотреться. Она обернулась – сердце в груди дико стучало - и увидела, как на нее несутся шесть крылатых фигур. Девочка успела разглядеть, что одна из них держит холщовый мешок, прежде чем тот с силой был накинут ей на голову; У Дороти вырвали отчаянно тявкающего Тото и отбросили в сторону. Шесть пар рук подхватили ее подмышки и подняли в воздух.
Последнее, что слышала Дороти перед тем как потерять сознание был злобный лай Тото где-то снизу.
Очнулась девочка, сидя на жестком каменном полу в холодном, напоминающем подземелье месте. С четырех сторон ее окружали тяжелые железные двери с замками и засовами.
А над ней нависала ни много, ни мало сама Злая западная ведьма.
Дороти и раньше стояла с ней рядом, но даже в их первую встречу, ведьма не выглядела настолько разозленной.
Если хищные черты ее зеленого лица казались странными и неестественными тогда, на городской площади, то теперь при скудном освещении подземелья, столь искаженное от злобы, это зеленое лицо выглядело просто кошмарно. Но хуже всего, что ведьма как будто пыталась быть спокойной, и у нее явно ничего не выходило.
- Полагаю, ты знаешь, почему оказалась здесь? – прошипела ведьма, - я права?
Дороти не могла ответить; в горле, словно что-то смерзлось.
- Я права?
Дороти быстро кивнула, указывая на рубиновые башмачки, которые все еще были у нее на ногах.
- Хорошо. Но есть одна проблема: я уже пыталась их снять – и руками и с помощью магии – но что-то их удерживает... что-то, что убрать можешь только ты сама.
- О чем вы говорите?
Ведьма тяжело вздохнула.
- Я говорю о том, что снять их можешь только ты. Поэтому, - и Дороти прекрасно видела, что следующие слова ведьма произнесла, стиснув зубы, – будь так добра, и, пожалуйста, сними башмачки.
- Я не могу, – призналась Дороти.
- Дитя, сейчас не время упрямиться, - пригрозила ведьма.
- Да не упрямлюсь я! Я на самом деле не могу их снять – пыталась, с тех пор как вы стали меня преследовать, никак не получается!
Где-то сзади Дороти послышался тихий всплеск. Она обернулась и увидела, как по полу медленно ползет одна из крылатых обезьян, держа в лапах тряпку и ведро.
- А потом никак нельзя? – ядовито поинтересовалась ведьма, – и, кажется, я уже говорила Чистери, что не хочу, чтобы ты домохозяйничал в замке.
Обезьяна смущенно кивнула, оставила тряпку и ведро у стены и, опираясь на кулаки, медленно побрела к выходу. Как только она исчезла из вида, ведьма снова обернулась к Дороти.
- А теперь слушай внимательно, - сказала она, едва не переходя на крик, - проще объяснить уже не получится; мне нужны эти башмачки сей же час. И пусть я не могу снять их руками, или с помощью магии, я ведь еще не пробовала уйму других способов…
- Но это правда! – закричала Дороти в ответ. – Я столько раз пыталась, но ничего не выходит; мне в них даже спать приходилось! Если бы я могла, то сняла бы, и тут же их выкинула!
Ведьма сузила глаза, отвернулась от ребенка и в раздумье принялась мерить шагами подземелье.
Пока она бродила туда-сюда, Дороти с удивлением поняла, что прислушивается к тому, как с мокрой тряпки тихо капает вода; в этом звуке было что-то успокаивающее … что-то нежное, кап-кап… в нем определенно что-то было. Дороти ощутила расслабленность, почти сонливость; все чего ей хотелось - это лечь и уснуть, несмотря на беснующуюся поблизости ведьму.
Сон…
К ней приходит сон…
«Я хожу во сне», - со странным спокойствием подумала Дороти, - «я хожу во сне».
По какой-то неведомой причине ей захотелось взять стоящее у стены ведро. Оставаясь на грани между сном и явью, девочка медленно поднялась на ноги, и направилась туда, куда ее так влекло – она не обращала внимания, видела ли ее ведьма. Едва руки Дороти коснулись желанного предмета, в голову ей пришла странная мысль: «А что будет, если выплеснуть воду на ведьму?»
Спустя восемь переполненных событиями секунд Дороти очнулась с пустым ведром в руках. С ведьмы же ручьями стекала вода. И хотя девочке казалось, что это совершенно невозможно, та выглядела еще злее, чем в начале их встречи.
- И что, по-твоему, ты сейчас натворила? – тихо поинтересовалась ведьма, выжимая свою остроконечную шляпу.
С Дороти тут же сошла всякая сонливость и уверенность; теперь ей казалось, что внутри нее все покрылось льдом. О чем она думала?! Что на нее нашло? Теперь ведьма ее точно прикончит! «Сейчас я умру», – подумала Дороти, - «я умру, и никто не узнает, что случилось. Интересно, гадает ли тетя Эм о том, что со мной произошло, когда унесло их дом? Узнает ли она когда-нибудь правду?»
- Знаешь, - продолжила ведьма, - на минуту я действительно тебе поверила; я подумала, что ты не врешь. Но мне следовало догадаться, что нельзя доверять лакеям Волшебника: едва я отвернулась, как ты попыталась всадить мне нож в спину.
- О-о чем это вы?
- Дитя, я ведь не дура: ты пришла сюда, чтобы меня убить, думая своим набитым всевозможными слухами котелком, что я и впрямь растаю, если меня облить водой!
- Это не так! Я шла сюда, потому что Волшебник обещал отправить меня домой, если я украду вашу метлу…
- Оооо! – усмехнулась ведьма, - кража и вероломное убийство! Уверена, что твоя мамочка гордилась бы тобой! Тебя бы чествовали как героиню в этом твоем Канзасе! Тебя ведь уже чествуют как героиню в стране Оз; а за такие славные деяния тебя бы все полюбили. Черт, да они тебя уже обожают за то, что ты уронила дом на голову моей сестре и утащила ее башмаки; только представь себе, какие овации тебя бы ждали, убей ты Злую западную ведьму, пока она стояла к тебе спиной…
- Я никого не хотела убивать! – завопила Дороти.
- Тогда объясни, зачем ты выплеснула на меня воду из ведра!
- Я... - девочка смолкла, понимая, что и сама не знает ответа на этот вопрос; зачем она выплеснула воду? Дороти помнила, как на нее опустилась странная усталость, все началось со звука капающей воды, но почему это произошло? Что с ней было не так? Дороти с трудом сглотнула и попыталась ответить, - я не знаю, - призналась она, наконец: - просто мне показалось… что это хорошая идея.
Ведьма изменилась в лице.
- Уверена, что у Волшебника были те же мысли. А что касается тебя… - она взмахнула рукой и словно по волшебству (возможно, так оно и было) одна из тяжелых металлических дверей со страшным скрипом повернулась на не смазанных петлях. Дороти пролетела через всю комнату спиной вперед прямо в открытую камеру. Она тяжело приземлилась на кучу старых мешков (ее будущее место для сна) и неловко поднялась на ноги, когда дверь тем же волшебным образом с силой захлопнулась перед ней, запирая внутри и погружая камеру в почти кромешную тьму.
- Можешь оставаться здесь, сколько пожелаешь, - сообщила ей ведьма, - захочешь выйти – сними башмачки. Проще не бывает.
И прежде чем Дороти смогла вымолвить хоть слово, женщина развернулась и стремительно удалилась.
Сидя в полной темноте Дороти хотелось расплакаться.
Льва и Страшилы уже наверняка нет в живых; Тото плутает по диким местам, пытаясь найти свою хозяйку; да ко всему прочему, ее заперли в темной комнате, и чтобы выбраться отсюда необходимо выполнить невозможное.
Но почему-то она не плакала.
Лишь много позже до нее дошло, что разум просто отказывался принимать все случившееся: но сейчас ей было не до того. Дороти сидела в темноте и пыталась стащить дурацкие башмаки со своих ног. Если ничего не выйдет, то останется лишь гадать, когда ведьме придет в голову отправить в гости к Дороти своего Железного человека.
Но даже если получится снять башмачки, что потом? Убьет ли ее ведьма, или отпустит? Тогда Дороти придется возвращаться в Изумрудный город в полном одиночестве, и сообщить Волшебнику, что ничего не вышло, и ей нужно подыскивать жилье здесь, в стране Оз.
Помимо прочих, ее по-прежнему мучил вопрос, почему она попыталась убить ведьму.
И о чем она тогда думала?!
Бок прибыл в Кьямо-Ко после полудня: закончив привязывать своих поверженных врагов к дереву, он медленно отправился обратно в замок.
Бок знал, что веревка их надолго не удержит, но до тех пор, пока они оставались от него подальше, его все устраивало.
Совсем другое дело, что добравшись до замка, ему пришлось слушать бесконечные монологи Эльфабы, которые та вела сама с собой о том, как Дороти отказалась отдавать ей башмаки. Однако когда Бок решил прислушаться к ее полубезумной тираде, то, что он узнал, его откровенно удивило: в течение добрых пяти минут Эльфаба без передышки и стеснения рассказывала о своей новой пленнице - как та лгала, замышляла и даже совершила отчаянную попытку убить ведьму.
Бок знал, что не очень хорошо разбирается в людях, но, учитывая всю свою наивность, Дороти Гейл не показалась ему тем, кто по собственной воле станет убивать, даже таким откровенно идиотским способом как ведром с водой.
Но все мысли о странности подобного поступка забылись на словах Эльфабы о том, что у Нессы осталось совсем немного времени. Судя по последней медицинской проверке, целебной магии требовалось еще несколько дней, чтобы завершить процесс восстановления позвоночника и удалить осколки костей из легких. Вот только объема магических запасов хватит всего на семнадцать часов. Даже Эльфаба уже не могла остановить магический распад – еще одна причина ее растущей ненависти к Дороти, и волнения разъедающего Бока изнутри.
Будь у него ногти, он бы их уже сгрыз под корень; не могло же все так закончиться? Судьба не может быть настолько жестокой – позволить добраться до башмачков и не дать ими воспользоваться – они даже снять их с нынешней владелицы до смерти Нессы не смогут.
Интересно, как скоро кто-нибудь из нас решится на безумный поступок? Часов через шесть, может десять? И кто сорвется первым?
«Скорее всего, я» - подумал Бок, - наблюдая за тем, как Эльфаба с яростью листает страницы Гриммери, ища хоть какое-нибудь заклинание, чтобы отделить обувь от ноги. Пока Бок слушал единственным оставшимся ухом непрерывный поток отборной брани в исполнении ведьмы, в голову ему пришла идея.
Это была очень глупая идея.
Она была обречена на провал.
Но в диком отчаянии желая испробовать все возможное, Бок вдруг понял, что уже шагает в сторону замковых подземелий, ничего не сказав Эльфабе. Он надеялся что у него все получится.
Время здесь летело почти незаметно, она видела его движение только по сменяющим друг друга теням. Может быть, она даже засыпала на какое-то время.
Но сейчас это было не важно. Дороти вскинулась при звуке медленно приближающихся к двери шагов; поначалу она думала, что это ведьма – возвращается, чтобы снова потребовать башмачки. Но по мере того как Дороти прислушивалась, она смогла разобрать в этих шагах бряцанье металла.
У девочки чуть не остановилось сердце: перед глазами Дороти вспыхнуло видение, как рубиновые башмачки передают ведьме, с торчащими оттуда обрубками ног.
Послышались звуки отпирания чуть ли не полдюжины дверных замков, снятия запоров, открепления цепей и дверь, наконец, распахнулась. На пороге возник Железный человек. В слабом освещении подземелья его тело из металла поблескивало, а в руке он держал свой жуткий топор. Однако, зайдя в камеру, монстр опустил свое орудие на пол и прислонил его к двери. После чего он начал медленно приближаться. Дороти отчаянно осматривала пространство своей темницы, ища способ сбежать. Но камера была слишком узкой, чтобы она могла проскользнуть мимо монстра. Девочка начала пятиться, пока не вжалась в стену.
«Оно спросит про рубиновые башмачки», - подумала Дороти, - «оно хочет знать, сниму ли я их: и когда я скажу «нет», - оно поднимет топор с пола и…»
Мысли ее дико метались в попытке отвлечься от этого топора. Наконец, сознание неуверенно ухватилось за шанс, что Железный человек может с ней заговорить. Дороти задумалась над тем, каким может быть его голос; если Железного человека сделала Злая ведьма, как ранее упоминал Лев, его голос может напоминать ее собственный: крикливый, резкий, угрожающий. Или же он более тихий, как шепот, шипение или свист. Тогда понятно, почему он подошел к ней так близко.
Железный человек опустился на одно колено, и Дороти странно заворожило его лицо. На него было жутко смотреть, и в то же время оно интриговало. Интересно, сколько часов, дней или месяцев ушло у ведьмы на работу? Зачем и как она его создавала?
И что он теперь делает?
Монстр сунул руку в маленькую сумку у себя на поясе и вынул то, что могло быть только бутылочкой с чернилами и листом бумаги. Затем, положив бумагу на каменный пол и используя левый указательный палец как перо, он написал: «Слышал, что ты еще не отдала рубиновые башмачки».
Дороти вышла из ступора и машинально кивнула ему. Выходит, у Железного человека вовсе не было голоса; оно и понятно – зачем вручать дар речи чему-то построенному только ради убийств и разрушений?
- Почему ты их не отдашь? – написал Железный человек, - почему не положишь этому конец? Мы выпустим тебя, и ты сможешь отправиться обратно в компании своих друзей; даю слово. Так почему же ты все еще носишь эти башмачки?
Дороти очень хотелось выкрикнуть ответ, но ей не удалось поднять голос выше уровня шепота.
- Потому что я не могу их снять, - ответила она жалобно. - Дело не в том, что я не хочу – я просто не могу это сделать.
Железный человек ничего не написал в ответ; вместо этого он просто посмотрел на нее.
Одна часть его лица ничего не выражала, а другая терялась в тени, и Дороти оставалось только гадать, о чем он думает. Ни одно из этих предположений ее не радовало. Когда создание слегка повернуло голову, чтобы посмотреть на девочку с иного угла, на правую часть его лица упала полоска света, и Дороти разглядела, что правый его глаз не был металлическим. Железный человек смотрел на мир одним светло-карим, с каштановым оттенком глазом.
- Ты ведь не знаешь, зачем нам рубиновые башмачки? – написал он, наконец.
- Нет, - признала Дороти. «И если так подумать», - добавила она про себя – «знать об этом не желаю».
- Тогда, наверное, пришла пора тебе узнать. Пожалуйста, следуй за мной.
Он встал, прошел по камере и поднял свой топор. Когда он это сделал, Дороти заметила, что у него что-то не так с ногой. Он прихрамывал. Что могло повредить его металлическую конечность?
Медленно следуя за ним из подземелья, и вверх по лестнице, Дороти вспомнила об одном мужчине из Канзаса – это был местный доктор, очевидно, он повредил ногу в молодости и теперь ходил очень медленно и осторожно, но порой он запинался и едва не падал, прямо как Железный человек.
Несколько часов назад, когда они покинули Изумрудный город, Лев рассказал ей еще один слух: будто бы Железный человек раньше был обычным мужчиной, пока Злая западная ведьма не наложила на него заклинание и не превратила в монстра из железа. Теперь этот слух показался Дороти ближе к правде, чем остальные… но это не объясняло их с ведьмой общего дела. Дороти пыталась понять, что за этим скрыто, пока они поднимались по лестнице, проходили семь разных коридоров, и снова несколько этажей вверх по лестнице, и столько поворотов, что Дороти сбилась со счета…
Наконец они прибыли к двери одной из замковых спален; в уютно отделанной комнате стоял туалетный столик из дуба и кровать с балдахином. На кровати лежала женщина, глаза ее были закрыты, руки сложены на животе. Симпатичная, насколько об этом могла судить Дороти, с гладкой бледной кожей и темными волосами, заплетенными в косу. Но больше всего девочку поразило, что кроме слегка потрепанного черного платья, на женщине была пара очень знакомых чулок в сине-белую полоску.
- Это…
Железный человек кивнул.
- Но… Я думала, что она умерла, когда… - девочка замолчала; женщина на кровати («Злая восточная ведьма» - напомнила себе Дороти) не казалась спящей. - Она мертва?
Железный человек покачал головой. Затем, аккуратно взяв девочку за руку (ее пальцы почти растворились в его огромной металлической ладони) он подвел ее к краю кровати, и очень осторожно придвинул ладошку Дороти к носу ведьмы. Та явно дышала.
- Как она выжила?
Но Дороти уже знала ответ на этот вопрос, еще до того как Железный человек указал на рубиновые башмачки на ее собственных ногах.
- Они ее защищали, – написал он быстро, неловко склоняясь над столиком под аккомпанемент из неприятных поскрипываний. – Они ее лечат. Но она слишком сильно пострадала, когда твой дом рухнул на нее, башмачки были слишком быстро сняты. Без них она умрет.
- Так вот почему вы с ведьмой преследовали меня по всему Озу?
Железный человек торжественно кивнул и написал: Что бы ты сама сделала, если бы умирал тот, кого ты любишь? Эта тетя Эм – я слышал, как ты о ней говорила – если бы умирала она, ты бы не решилась ради ее спасения на отчаянные меры?
Дороти прикусила губу и попыталась придумать, как на это получше ответить. Она старалась убедить себя, что не стала бы делать того, что творили Железный человек и ведьма, что она бы не противилась (попросту не смогла бы) воле Волшебника, не нарушала бы закон, и уж точно не стала бы никого убивать.
Но в эти невинные мысли вклинилась одна непрошеная - она ведь и сама пыталась убить ведьму совсем недавно, по причине еще худшей (непонятно почему). Поэтому Дороти просто сменила тему.
- Но манчкины говорили, что Злая восточная ведьма творила ужасные вещи, - начала девочка, - они говорили, что ведьма…
Бок с размаха ударил кулаком по столу, так что щепки полетели во все стороны. Дороти отпрыгнула назад, ожидая нападения. Но он издал долгий, неровный рык разочарования, и снова начал писать. На этот раз почерк его не был аккуратным и ровным, как раньше: ЕЕ ЗОВУТ НЕССАРОЗА.
- Извини, - машинально произнесла Дороти, - я не хотела…
Железный человек покачал головой.
- Все в порядке, - написал он, - это не твоя вина; жители Оза не желают помнить ее по имени, как и ее сестру: они не хотят воспринимать их как людей. Вот почему Эльфабу называют Злой западной ведьмой, а Нессарозу - Злой восточной ведьмой.
За этим последовала неловкая тишина. Ну а что могла ответить Дороти?
Железный человек опять принялся писать, на этот раз, что-то очень большое. Дороти заглянула ему через плечо и увидела, что почерк снова становится неровным, он писал быстрее и с каждой секундой все менее разборчиво.
- Что касается «ужасных вещей», которые они сотворили, то единственным преступлением Эльфабы было противостояние Волшебнику и тому, что он делал со Зверями. Несса действительно творила ужасные вещи – причиной им был я сам. Законы, направленные на подавление прав манчкинов, массовые аресты, мое превращение – я сам во всем виноват.
- Хочешь сказать, это она тебя сделала таким? Но поч…
- Как ты не понимаешь, я заслужил то, что со мной произошло! Я разбил ей сердце, разрушил ее жизнь - и все ради женщины, которая ни разу на меня не взглянула, я не думал что творил…
Железный человек проткнул пальцем бумагу, задел баночку с чернилами и та упала. По деревянным щепкам стала растекаться клякса. Отсюда Дороти видела правую часть его лица, и ей показалось, что он сейчас заплачет. Но он повесил голову, словно в раскаянии.
Кусочки мозаики медленно вставали на место.
- Ты ведь ее любишь? – спросила, наконец, Дороти.
Железный человек кое-как кивнул.
– И я понял это слишком поздно, прежде чем смог хоть что-то изменить, – написал он, положив на стол новый лист бумаги.
- Но почему ты все это рассказываешь мне?
- Я хотел, чтобы ты знала, для чего нам рубиновые башмачки; они не нужны как память, или ради власти. Мы хотели использовать их, чтобы спасти ей жизнь. И раз ты не можешь их снять, то знай, что в смерти Нессарозы не будет твоей вины – с самого начала она была только моей… И я постараюсь убедить Эльфабу наказать меня вместо тебя.
Дописав, он скомкал бумагу, и медленно отбросил в сторону. Уже не тот бессердечный демон, что следовал за ней по пятам, от Манчкинии до Изумрудного города, не тот бесшумный, ничем неостановимый монстр, которого жители Оза так боялись, но изувеченный и потерянный в лабиринте сожалений (которые Дороти с трудом могла понять) человек.
А что же Злая западная ведьма? Обвиняла ли (как там Железный человек ее назвал?) Эльфаба себя за то, что произошло с ее сестрой? Рыдала ли она в одиночестве, когда услышала вести о смерти? Ликовала ли, когда узнала, что есть еще шанс на спасение? Кем она была, под маской из ведьминского хохота и пылающего гнева, что видела на ней Дороти в их последние встречи? Какой она была, до гибели сестры? Что сделало ее такой?
Железный человек сказал, что единственным преступлением Эльфабы было противостояние Волшебнику и тому, что он делал со Зверями. Только сейчас Дороти поняла, что означало все увиденное и услышанное ею ранее: странные взгляды, которые бросали гвардейцы на Трусливого Льва в Изумрудном городе, и их слова в его адрес.
- Наглый гаденыш.
- Хоть какая-то помощь против ведьм, и только поглядите от кого – от животного, которое считает себя человеком.
- Грязная тварь. Наверняка шпионит за нами для ведьмы.
- Хорошо, что он трусливый, будет проще разучить его разговаривать…
Дороти не желала думать об этом, дать перерыв своему мозгу от Железного человека и ведьм, но не могла; мысли ее двигались слишком быстро, чтобы их можно было остановить, или сменить направление. Вот только…
Она неохотно повернулась в сторону кровати, где спала Нессароза.
Несколько секунд Дороти размышляла о том, какой была эта женщина до того как трагедия лишила ее нормальной жизни… но затем в голове у девочки всплыл гораздо более важный вопрос: «а может ли она сама позволить кому-то умереть?»
Если подсчеты Страшилы были верны, то она пыталась снять башмачки не меньше пятидесяти семи раз за последний день; значит ли это, что их совсем нельзя снять?
Железный человек сказал, что если Нессароза умрет, в этом не будет ее вины, и что он постарается убедить Эльфабу наказать его. Выходит, Дороти не стоило волноваться?
Тем более, она не знала наверняка, правду ли говорил Железный человек: может Нессароза заслуживает…
Нет.
Девочка поняла, что не станет сидеть и ждать, когда жизнь покинет тело этой загадочной женщины. Даже если снять башмачки невозможно, она не собиралась сдаваться так быстро.
Дороти села на стул, ухватилась за каблук на правом башмачке обеими руками, подсунула пальцы под украшенную рубинами ткань, и сильно потянула вниз – башмачок остался на прежнем месте. Она попыталась вновь, на этот раз, потянув еще сильнее, и снова потерпела неудачу. На третьей попытке она постаралась стянуть один башмачок каблуком второго и опять ничего.
Лишь на восьмой попытке, когда Дороти всерьез задумалась над тем, где бы ей раздобыть ножницы, чтобы взрезать ткань башмачков, она почувствовала, что ее пальцы внезапно… стало покалывать…
Девочка сильно зажмурилась, и попыталась в последний раз. Она ухватилась за край башмачка со всей силой и потянула. Дороти думала не о том, как снять свою проклятую обувь, а о Нессарозе – о том, ради кого Железный человек и Эльфаба были готовы на все, о том, кто умрет без магии этих башмачков и кто не заслуживал смерти…
… Неожиданно девочка почувствовала, как инкрустированный натуральными рубинами башмачок упал с ее правой ноги.
Спустя минуту, она справилась и с левым.
Еле держась на трясущихся ногах, с рубиновыми башмачками в дрожащих руках, Дороти добралась до кровати и стала надевать обувь Нессарозе на ноги; к ее удивлению, башмачки словно бы увеличились в размере и оказались в пору лежащей женщине. Наконец, когда Дороти убедилась, что они крепко сидят на ногах Нессарозы, она обернулась…и обнаружила, что опять стоит лицом к лицу с Эльфабой, ранее известной как Злая западная ведьма.
На лице женщины на мгновение задержалась гневная гримаса, которую она носила в их последнюю встречу. Потом Эльфаба заметила рубиновые башмачки на ногах сестры, и черты ее постепенно смягчились. Дороти еще не видела ее такой, но что-то ей подсказывало, что это редкая картина. Действительно, лицо Эльфабы уже давно не светилось такой надеждой.
Она медленно подошла к краю кровати и начала читать слова заклинания. Дороти знала лишь, что это что-то важное, от чего может зависеть жизнь Нессарозы – поэтому она стояла в стороне, стараясь быть как можно более тихой.
Спустя несколько минут, Эльфаба повернулась к Дороти, в глазах слезы, а голос хриплый и дрожащий: «Я думаю… я думаю, что с ней все будет в порядке».
Она глубоко вздохнула.
- Я знаю, что была с тобой не особенно мягкой, - нерешительно признала Эльфаба, – понимаю, что кошмарно с тобой обращалась, и не дала тебе ни единой причины поверить мне. А еще я знаю… по магии, от рубиновых башмачков, что ты говорила правду… и у тебя получилось их снять только благодаря силе воли. Вот почему я хотела извиниться… и поблагодарить тебя.
Эльфаба шмыгнула носом, сделала еще один глубокий, сдавленный вдох и продолжила: «Железный человек рассказал мне, что твои друзья, скоро доберутся до замка; можешь уйти с ними, как только они придут. Я не стану останавливать тебя. И», - неожиданно добавила она, - «можешь забрать мою метлу, если хочешь. Это малая цена за жизнь Нессы».
Последовала долгая пауза.
Затем, не совсем понимая, почему она это делает, Дороти попросила: «А можно остаться тут до тех пор, пока она не очнется… просто чтобы убедиться, что с ней все в порядке?»
Сообщение отредактировал Anade - Вторник, 20.09.2011, 04:02 |
| |
| |
| Anade | Дата: Вторник, 20.09.2011, 04:02 | Сообщение # 8 |
|
Любитель
Сообщений: 24
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| Эльфаба заморгала в растерянности: при слабом освещении комнаты, ее лицо не выглядело так жутко и неестественно, как тогда в подземельях. Девочка разглядела на нем натуральное потрясение. Не зная, что и сказать, Эльфаба просто кивнула.
А потом вскинула руки и обняла Дороти.
Бок видел их объятие из коридора; он не знал, что Дороти примет его искренность за чистую монету и не особенно надеялся, что она сможет снять башмачки. Несмотря на всю авантюрность задумки и то чем он рисковал, Бок был рад видеть, что все оказалось не напрасно.
«И в кои-то веки», - подумал он, с однобокой улыбкой на лице, - «доброе дело осталось ненаказанным».
Вопрос только, а что их ждет дальше?
|
| |
| |
| Anade | Дата: Суббота, 11.02.2012, 12:51 | Сообщение # 9 |
|
Любитель
Сообщений: 24
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| Глава 6. Воссоединения и крайние меры
С наступлением ночи снова заработало сарафанное радио.
Не прошло и пары часов, после того как Дороти послали убить Злую западную ведьму, а внимательный путешественник уже успел заметить, как по небу ее несла стая летающих обезьян. Вскоре кому-то повстречался бодро шагающий по лесу Железный человек. Его руки были по локоть в крови (без сомнения) спутников Дороти. Увы, очевидец не уточнил, в какую сторону направлялся Железный человек – на запад или на восток, и бедным горожанам оставалось лишь гадать, кто на них нападет - железные солдаты или несчастные жертвы ведьмовской магии.
Моррибл вышла к народу с заявлением от Волшебника, развенчивающим самые худших из слухов; Дороти и ее спутники живы. Вполне возможно, что девочка уже победила Злую ведьму. Обе армии, если они и существовали, скорее всего, были уничтожены вслед за своей мерзкой хозяйкой. То же можно сказать и о Железном человеке.
Леди Глинда до сих пор отказывалась выступать с речами: на последней пресс-конференции она казалась подавленной, даже в депрессии, но кто мог ее в этом винить? На этот раз она даже не потрудилась появиться перед народом. Некоторые из зрителей вспомнили об отсутствии жениха Глинды на последней пресс-конференции несколькими днями ранее. Одни стали гадать, есть ли тут какая-то связь, другие предположили, что Добрая ведьма работает над укреплением защиты Изумрудного города, чтобы потом, вместе со своим женихом отразить атаки приближающихся армий.
Ничто не могло быть дальше от истины, чем это предположение.
Глинда обрадовалась, увидев, что грозовые облака вокруг Кьямо-Ко наконец рассеялись. Путешествовать в Пузыре было удобно, но она не знала, что с ним могло случиться при сильном ветре или (Упаси, Оз!) если бы в него попала молния. Увы, кроме как улучшению погоды, больше радоваться было нечему.
Всю последнюю неделю события развивались по самому мрачному из всех возможных сценариев! Несса погибла в результате «неприятного инцидента», который начинал так же неприятно походить на убийство, спланированное мадам Моррибл. Фьеро тоже был мертв, замучен до смерти своим же бывшим полком и все попытки Глинды заставить солдат заплатить за это пресекались пресс-секретарем. Что же касается Эльфабы… та была совершенно раздавлена, жаждала мести, и мучилась безумной навязчивой идеей отобрать у Дороти рубиновые башмачки. Но что еще хуже, Глинда была уверена, это только начало – вот почему сейчас она летела в сторону замка Кьямо-Ко, надеясь, что сможет хоть как-то образумить Эльфабу, пока та не совершила непоправимое.
Глинде было безумно страшно не только за судьбу подруги, но и за собственную жизнь, ведь рано или поздно ей придется встретиться с Железным человеком.
О, да, его появление потрясло ее до глубины души. До последнего момента она с легкостью пропускала мимо ушей любые слухи и сплетни об Эльфабе: но Железный человек все в одночасье изменил.
Она собственными глазами видела разрушения, которые этот монстр сеял по всей стране и фотографии где он шагает по горящим руинам. В том, что это не было частью пропаганды, Глинда окончательно убедилась, увидев на лице Волшебника выражение растущей тревоги. Он был в полном смятении.
И если Эльфаба действительно создала этого монстра, то Глинда уже не знала чего ожидать от старой подруги. Она не была уверена, есть ли у Эльфабы армия, готовая напасть на Изумрудный город, и бродят ли поблизости от ее замка жуткие мутанты. Глинда боялась даже представить, в каком состоянии она может найти Дороти. Оставалось лишь надеяться, только надеяться , что Эльфаба не совсем двинулась умом.
Пение ночной птицы вырвало Глинду из раздумий. Только теперь она заметила, что одна из нижних башен Кьямо-Ко находится в опасной близости с Пузырем, и расстояние между ними стремительно сокращается.
«Черт возьми, Глинда», - подумала она, торопливо направляя свое транспортное средство к одному из балконов, - «сейчас не время изображать настоящий мыльный пузырь, даже если все свои двадцать с хвостиком лет ты только этим и занималась...»
Приземлившись с глухим стуком, Глинда ступила на балкон. Она заметила, что дверь не заперта, и проскользнула внутрь, ожидая обнаружить приветственную делегацию. К ее изумлению, ни в комнате, ни в большой зале никого не оказалось.
- Эльфаба, - прошептала она - ее голос прозвучал неестественно громко, - Эльфи?
Нет ответа.
Стараясь не дрожать(не только от страха, наверху замка было очень холодно, а платье Глинды имело исключительно декоративную ценность), и не создавать шума, она направилась по пустым коридорам в сторону лестниц, по пути проверяя каждую комнату. К ее растущему смущению оказалось, что все они хоть и богато убраны, были заброшены. Залы и коридоры никем не патрулировались.
Неужели никто не заметил ее прибытия? Разве у Эльфабы нет дозорных? А как же ее крылатые обезьяны? Если только…
В сознание Глинды с грохотом обрушилась небольшая лавина самых худших сценариев.
Эльфаба и ее армия уже покинули замок и Глинда прилетела впустую.
Эльфаба окончательно спятила, пытаясь снять рубиновые башмачки с ног Дороти и летающим обезьянам не до патрулирования — они пытаются засунуть сбрендившую хозяйку в смирительную рубашку.
Железный человек пришел в неистовство и убил Эльфабу и всех ее обезьян, когда те попытались спасти ей жизнь.
И возможно, самый худший из этих сценариев – Эльфаба покончила с собой, и все преданные ей слуги разбрелись с горя кто куда.
Для опутанного нитями страха сознания Глинды все они казались ужасающе возможными.
Пожалуйста, хоть бы с ней все было в порядке.
Пожалуйста, хоть бы она была жива.
Пожалуйста, хоть бы она оказалась в здравом рассудке.
Пожалуйста, хоть бы она никого не убила…
Глинда добралась до места, где висевший на стене факел разгонял окружающий мрак, и вздохнула с облегчением; очевидно, в замке был еще кто-то живой. Но кто это мог быть? Эльфаба? Железный человек? С ее то везением, Глинда подозревала, что скорее уж второе.
Слева раздался громкий лязг, и она резко развернулась с бешено колотящимся сердцем, сжимая в поднятой руке волшебную палочку.
- Кто здесь? – скорее пискнула, чем выкрикнула Глинда.
Секунду было тихо. Затем под аккомпанемент из тех же лязгающих звуков, перед Глиндой возник Железный человек.
Выглядел он кошмарно — точь-в-точь, как каждый слух, грубый набросок и нечеткая фотография описывали его, если не еще страшнее. Но топора у него с собой не было. Поначалу это слегка успокоило Глинду, но потом она вспомнила чьи-то слова о том, как Железный человек возвращался домой с запекшейся на руках кровью Трусливого Льва, и Глинда снова пришла в ужас.
Затем чудовище поклонилось.
Оно поклонилось.
«Та-ак», - отвлеченно подумала Глинда, - «наверное, можно отбросить идею о том, что эта штука устроила массовую резню, раз уж кланяется гостям. Ключевое слово «наверное»».
Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться и спросила: «Ты знаешь, кто я?»
Железный человек кивнул.
- Твоя хо.. Эльфаба все еще в замке?
Он снова кивнул.
- Можешь отвести меня к ней?
Железный человек кивнул в третий раз, показал жестом, чтобы она следовала за ним, и отправился дальше по коридору, издавая при этом громкий скрежет.
Следуя за бряцающим механизмом по пустующим залам, Глинда уже не в первый раз задумалась над тем, как она оказалась в столь абсурдной (которой уже по счету?) ситуации. Хорошо, что когда они начали спуск приближаясь к центральной части замка, число факелов и фонарей возросло — Глинда могла больше не бояться, что запнется об ковер.
Огромная комната, в которую они наконец-то прибыли, явно была задумана, чтобы впечатлять гостей, судя по столь же огромному, как и само помещение, богато украшенному окну, откуда открывался прекрасный вид на всю округу... ныне выжженную до неузнаваемости. А благодаря невероятных размеров камину, температура в комнате держалась на приемлемом уровне.
Но все внимание Глинды оказалось сосредоточено на Эльфабе, сидевшей у огня в одном из массивных кресел. Она выглядела довольно спокойной... чуть ли не пребывая в меланхолии. И это с ее то диким темпераментом!
Что было тому причиной – время на осмысление всего, что она натворила, или...
Услышав лязг, издаваемый Боком, Эльфаба подняла глаза и увидела застывшую в дверях Глинду.
- Глинда! – произнесла она, заметно обрадовавшись появлению подруги, - что привело тебя ко мне?
Так, Глинда, ты долго репетировала свои строки. Нельзя показывать, как ты на самом деле расстроена и зла. Спроси, что случилось с Дороти, но не как подставное лицо Волшебника, а как лучшая подруга Эльфабы. Смотри, не подкачай.
- Эльфи, - нерешительно начала Глинда, - я слышала, что несколько часов назад ты захватила Дороти. Я знаю, что рубиновые башмачки у нее, и ты думаешь, что она помогла убить Нессарозу. Я понимаю, что они нужны тебе как память о сестре, но пленение девочки не поможет твоему горю. А еще я догадываюсь, что сейчас ты не желаешь меня слушать, - добавила она уже громче. Теперь в голосе Глинды звучала грусть, несмотря на все ее попытки взять себя в руки: «И если хочешь кого-то винить в смерти Нессы, - то обвиняй ме...
Эльфаба приложила палец к губам и указала на еще одно, стоящее у камина кресло. Оно было повернуто спиной к двери, и только подойдя ближе, Глинда поняла, что там кто-то сидит. Заглянув сбоку, она увидела, что это Дороти Гейл собственной персоной, крепко спящая среди подушек, с Тото, свернувшимся у нее на коленях.
Дороти спала босая, башмачков нигде не было видно.
- Она с радостью согласилась их снять, когда узнала, для чего они мне нужны, – пояснила довольная Эльфаба, с улыбкой от уха до уха, – а ты, наверное, решила, что я совсем того, да?
- Извини, - пробормотала Глинда.
- Не извиняйся; я ведь в последнюю неделю была тем еще образчиком здравомыслия. Знаешь, пару раз я довольно близко подходила к краю безумия.
Эльфаба праздно взмахнула рукой, и еще одно из кресел, проехав через всю комнату, и развернувшись к огню, остановилось у камина.
- Наверное, тебе стоит присесть, перед тем как я продолжу. Боюсь, что дальше история примет еще более невероятный оборот.
Глинда, чувствуя слабость в ногах, буквально рухнула в предложенное кресло. Устроившись поудобнее, она решилась задать самый важный, по ее мнению, вопрос.
- А где сейчас рубиновые башмачки?
- У Нессы, где им и положено быть, – просто ответила Эльфаба.
- То есть… ты их с ней похоронила?
Где-то рядом с Глиндой раздались жуткие звуки, словно кого-то тошнило железными опилками. Минуту или две до нее доходило, что так смеялся Железный человек. Вернее, Глинда лишь предположила, что это был смех - вряд ли кто-то мог улыбаться, если бы его тошнило железными опилками…
Эльфаба тоже улыбалась: «Глинда, Несса не мертва».
Бедная Глинда, которая к тому моменту слегка пришла в себя и наивно думала, что поразить ее уже нечем, захлопала ресницами, пытаясь придумать хоть какой-то ответ на столь шокирующее заявление. Но все что у нее вышло, это смущенно пробормотать: «Ээ, чего?»
К своему стыду, Глинда должна была признать, что в голове у нее крутится единственная мысль: «Эльфи безумна как мартовский заяц».
- Она очень даже жива, – продолжила Эльфаба, - если не веришь моим словам, можешь сама убедиться. Она лежит тут – я перенесла ее сюда, когда похолодало.
Глинда резко повернула голову, куда указала Эльфаба. Слева от нее на диване, по ширине не уступающем кровати лежала Нессароза Тропп. Глинду поразили две вещи: во-первых, на Нессе были рубиновые башмачки, во-вторых, Нессароза явно дышала.
- Благодаря лечебной магии башмачков она придет в себя через несколько дней, – сказала радостная Эльфаба.
- Но.. что… почему… как… эти штуки… они… что? – Глинда глубоко вздохнула и попыталась составить относительно связное предложение.
- Так, - вымолвила она, наконец, – Несса вернулась из мертвых благодаря рубиновым башмачкам; это… ну, в этом есть логика, учитывая, как мало я знаю о них. По крайней мере, теперь понятно, почему твой Железный человек так злобствовал в деревнях, пытаясь их забрать.
Кожа Эльфабы стала цвета спелого авокадо.
- Ну что сказать, - застенчиво пробормотала она, - он пытался вести переговоры, но это крайне сложно, если ты не можешь говорить, и никто не желает прочесть надпись «Я сдаюсь» на твоей груди.
- Кстати, Эльфи, а где ты его раздобыла? Я столько сплетен слышала, но… - тут Глинда поняла, что Железный человек смотрит на нее с насмешкой и умолкла.
– Извини, - пробормотала она, - я не хотела ранить твои чувства или, э… что-нибудь такое.
Железный человек выдал короткую серию непереводимых булькающих звуков, чем-то напоминающих фразу «Да все нормально», но и тут Глинда не была уверена.
- В любом случае, - добавила Эльфаба, - если хочешь узнать его историю, лучше спросить об этом у него самого.
Глинда на мгновение задумалась.
- А что было с Дороти после того как она сняла рубиновые башмачки? Что случилось со Страшилой и Трусливым Львом?
- Глинда, я не уверена, что ты и дальше можешь называть этого Льва трусливым…
Стоя на крыше крепости, Эльфаба наблюдала за тем, как Лев с яростным рыком взбирается по стенам замка. При помощи лишь обрывков веревки и собственных клыков он продвигался очень медленно, но было видно, как Зверь постепенно поднимается все выше.
Не будучи до конца уверенной, чего ожидать от гостя, Эльфаба продолжала стоять там и смотреть до тех пор, пока Лев, наконец, не перебросил собственное тело через зубцы башни и кубарем вкатился на крышу. Он был слишком измучен, изранен, потрепан и сверх меры возбужден, чтобы мыслить здраво. Поначалу Лев ее даже не заметил. Наконец, встав на четыре лапы, он обратил на нее свой взгляд.
- Приветствую, - произнесла Эльфаба спокойным голосом.
Лев с опаской оглядел ее, но ничего не ответил.
- Дороти внизу; по моей просьбе она отдала рубиновые башмачки, так что вы оба можете уйти, когда пожелаете. Если, конечно, не решите дожидаться Страшилу.
Лев перевел взгляд с нее на дверь, но промолчал. Эльфаба видела, как в его Звериной голове крутятся колесики.
«Он пытается понять, почему я так спокойна и не планирую ли какой-то обман», - подумала она, – «а я докажу ему, что Дороти жива».
Наконец, Лев заговорил: «Я пришел сюда не только ради спасения Дороти, но и чтобы узнать, что ты со мной сотворила, и можешь ли вернуть все, как было».
На этих словах челюсть Эльфабы буквально отвисла.
- А что я такого с тобой сотворила? – спросила она, когда к ней вернулся дар речи.
Теперь пришел черед Льва смутиться: «А ты разве не знаешь?»
- Знаю что?
- Но ведь я помнил! – запротестовал Лев на грани истерики. – Ты же была там, когда это случилось, когда я стал трусом! Ты должна знать хоть что-то о том, что там произошло, не важно, кто был в этом виноват!
- Может и так, - произнесла Эльфаба, успокоившись, - Если ты уточнишь, что именно произошло и когда?
Если раньше выражение морды Льва было откровенно жалким, то теперь он напомнил Эльфабе потерявшую след ищейку.
– Я хоть кому-нибудь был важен, чтобы меня помнили? – спросил он куда-то в пустоту. Видя вопросительный взгляд Эльфабы, Лев продолжил, говорил он все быстрее и напористее.
- Я тогда был еще котенком; сидел в клетке, кто-то выщипывал мне мех и пытался что-то вколоть. А я не знал, почему и кто это делал, но там были зрители, и ты была среди толпы! Я видел твое лицо! Я… - он стих, поддавшись, наконец, приступу паники.
У Эльфабы внезапно похолодело в животе.
- Ты прав, - произнесла она с расстановкой, – я была там; тебя использовали как демонстрацию на лекции одного преподавателя-мясника.
- И что я должен был демонстрировать?
- Всего лишь будущее популяции Зверей в стране Оз, по декрету, выпущенному Волшебником была разработана специальная процедура для того, чтобы все Звери замолчали и прекратили свое существование… чего, кстати, я рада, с тобой не случилось. Наверное, потому что тебя спасли до того, как процедуру завершили.
Лев только и мог, что недоумевающе взирать на Эльфабу: «Но кто меня спас?»
На долю секунды Эльфаба задумалась, как ей ответить. Лев бы понял, что напрямую она не виновата в его трусости, но рассказывать ему о своей роли в его спасении было чересчур – вряд ли он ей поверит.
Поэтому Эльфаба решила открыть ему только часть правды: «Это был один из студентов – Фьеро Тиггулар. Когда преподавателя отвлекли, он выкрал тебя из класса, прямо в клетке и отнес в ближайший лес».
Она сдержала яростный вздох - ей не хотелось врать несчастному созданию - даже если это не совсем ложь – ему и так уже наврали с три короба.
Отчаянно пытаясь отвлечься от чувства вины, Эльфаба спросила: «А ты помнишь, что случилось потом?»
- Я бродил на воле, - сказал Лев бесцветным голосом, - питаясь падалью, чтобы выжить, потому что мне было слишком страшно охотиться. Все это время я пытался понять, что со мной случилось; я тогда был слишком юн, чтобы запомнить все, но мне постоянно снились кошмары – и в каждом из них я видел твое лицо. Годами я старался держаться подальше от деревень и путников в лесу, поэтому узнал о тебе всего пару месяцев назад. Едва я услышал слова «зеленая кожа», как понял, что это ты. Ты должна была знать – даже если виноват кто-то другой - ты обязана была знать, как я стал трусом… и почему я все еще остаюсь им.
Эльфаба воззрилась на него, не веря собственным ушам.
- Шутишь? Из того, что рассказал мне Железный человек, ты не проявил себя трусом, защищая Дороти… и может ты не заметил как добрался до этого места? Рискуя жизнью, пытаясь подняться по этой стене всего минуту назад!
- Вот только не надо меня умасливать, – усмехнулся Лев, - это была не храбрость, я потерял голову от страха. – Он вздохнул. – И вообще, я не дурак: я знаю, что не получу ни крохи храбрости от Волшебника; он бы и принимать меня не стал, не будь со мной Дороти и Страшилы.
- Ты мне поверишь, если я скажу, что он бы не смог дать тебе храбрость, даже если бы этого хотел, – рискнула спросить Эльфаба.
Лев смерил ее заинтересованным взглядом: «Возможно, если бы ты все объяснила…»
- И этого оказалось достаточно? – спросила Глинда.
- Конечно, нет, - признала Эльфаба, - он до сих пор относится с сомнением к сказанному мною. А знаешь, твои слова могли бы его разубедить, если ты не против с ним поговорить.
- Но что со Страшилой?
Улыбка Эльфабы быстро погасла. «Этот объявился спустя час после нашей беседы со Львом… Я была слегка удивлена, если не сказать большего; едва он оказался внутри, как прошел ко мне и сказал: «Можешь ничего не объяснять; я знаю, что Волшебник – обманщик, что он управляет народом и уничтожает права Зверей, а ты - жертва его клеветнической кампании». Вот так.»
- Да ну?
- Будь я способна так искусно лгать, мне было бы гораздо проще одолеть Волшебника. Нет, я ничего не придумываю: он заявился сюда, как к себе домой, сказал, что не заинтересован в том, чтобы сражаться со мной, чтобы получить подачку от Волшебника и провальсировал в библиотеку замка.
Глинда откинулась на спинку кресла и изумилась тому, как все быстро изменилось: Эльфаба в своем уме, Дороти и ее компаньоны живы, а на горизонте забрезжил пусть и слабый, но лучик надежды. Правда, ничто не могло вернуть Фьеро из мертвых, им еще предстояло одолеть Волшебника, и оставалось неясно, почему Эльфаба и Железный человек действуют сообща, но жить, определенно, стало проще.
Потом она увидела выражение лица Эльфабы.
– Что не так? - прошептала Глинда.
- Когда я только привела Дороти сюда, она облила меня водой из ведра. Какое-то время я думала, что она и впрямь хотела меня убить. И только немного успокоившись, я поняла, как нелепо это выглядело. Вот я и решила проверить девочку на заговоры и заклятья. Оказалось, что ее разум был забит магически усиленными командами, данными под гипнозом – подарок от Волшебника. Едва найдя приемлемый объем воды, она должна была попытаться меня убить. Но не это главное. Понимаешь, едва я убрала блоки, Дороти начала припоминать все, что происходило, пока Волшебник ее гипнотизировал.
- И что же там было?
- Ну, например, в какой-то момент он отпивал из зеленой бутылочки, и если верить рассказу Дороти, она была такой же, как та, что мне осталась от мамы.
Слова Эльфабы потрясли Глинду.
- Я же видела, как он пьет из нее, – прошептала она яростно, – когда вы с Фьеро сбежали, я видела его с этой бутылкой. Он тогда сказал, что напиток притупляет боль. Ну почему я раньше не вспомнила об этом!
- Важнее другое, какая связь между этими бутылками?
Эльфаба вынула свою из глубин плаща и стала изучать ее на свету.
- Когда я была моложе, - рассуждала она вслух, голосом отстраненным и задумчивым, - я пыталась понять, почему эта вещь была так важна для моей матери, почему она ее хранила, и где взяла. Но как ты понимаешь, я так ничего и не узнала: ни кто ее сделал, ни что было внутри.
Эльфаба усмехнулась: «А что, неплохой повод еще разок поболтать с Волшебником, что думаешь?»
- Ну, уж нет! Эльфи, мне плевать, что тебе удалось сбежать оттуда в прошлый раз. Я не собираюсь смотреть, как ты умрешь, пытаясь снова пробраться во дворец. Ясно тебе? – решительно заявила Глинда.
- Ну, возможен другой вариант; пригласим Волшебника сюда. Конечно, - добавила Эльфаба смущенная горячностью подруги, - так будет сложнее; я пока не знаю, как заставить его покинуть Изумрудный город безоружным и без армии.
Глинда хотела было согласиться, но тут в голову ей пришла идея. С минуту она ее обдумывала, гадая, сработает ли, но поняла, что от такого шанса нельзя отказываться.
- Эльфи, - медленно начала Глинда, - у тебя ведь есть четверо идеальных заложников.
- Какие заложники, ты о чем?
- Дороти, Страшила, Лев и я. Учитывая, как вы с Железным человеком перепугали бедных озиан, Волшебник согласится на что угодно, лишь бы вернуть себе четверку народных любимцев.
Эльфаба часто заморгала, потом улыбнулась. Улыбка вышла небольшой и лишь самую малость озорной, но для Глинды это было все равно, что если бы Эльфаба подпрыгивала от радости до потолка.
- Ты – гений, – тихо произнесла подруга.
Глинда ответила ей с такой же лукавой улыбкой. «Да нет; просто иногда бывают моменты проясневания. Вот пожила бы вместе с Моррибл с мое, тоже нахваталась бы всяких грязных трюков. Вопрос только, а что нам делать, когда Волшебник окажется тут? Что ему скажем?»
- Придумаем что-нибудь, - ответила Эльфаба. – У нас ведь куча времени, чтобы сочинить письмо Его Величеству Озности. И я знаю способ, как отправить его, не подвергая обезьян опасности, – она рассмеялась и встала, – надо посмотреть как там другие наши гости. Скоро вернусь.
Страшила ждал ее наверху лестницы.
- Как она? – спросил он тихо.
Эльфаба тяжело вздохнула: «Не щебечет как раньше».
- Но ты же не рассказала ей, что со мной случилось?
- Нет, но сейчас она в том же положении, в каком я была пару дней назад - думает, что ты мертв по ее вине. Фьеро, мне не хочется давить, но было бы неплохо намекнуть ей кто ты на самом деле.
- Зачем, чтобы снова разбить ей сердце?
- Нет, если сделаешь все аккуратно, - Эльфаба решилась на грубую лесть, - я не говорю, что ты должен это сделать, но, пожалуйста, обдумай такую возможность!
Несмотря на отсутствие легких и необходимости дышать, Фьеро тяжело вздохнул.
- Я подумаю об этом, - сказал он, - а пока давай посмотрим, как пройдут ваши переговоры…
Громоподобный стук в дверь вырвал мадам Моррибл из мира грез. Быстро развеяв все заклинания, с которыми она экспериментировала, Моррибл прошла к двери, и одним взмахом старого зеленого халата отперла все восемь запоров и сняла чары, охраняющие дверной проем. Распахнув дверь, пресс-секретарь обнаружила за ней Волшебника.
Она тут же заметила выражение надвигающейся катастрофы у него на лице, но не стала гадать, что на этот раз могло пойти не так; хорошо, что у нее уже был готов план для отступления.
- Ваша Озность, - произнесла Моррибл участливо, - что привело вас сюда в такое время?
Не говоря ни слова, он вынул из кармана пальто смятый конверт и вручил ей.
Она не стала гадать по почерку или смотреть на адрес, отправителем явно была Эльфаба. Вокруг бумаги еще чувствовалось заметное покалывание свежего колдовства.
А вот содержимое письма ее сильно удивило.
Письмо так называемому Волшебнику.
Пришло время нашей последней встречи. На этот раз мы обсудим твое управление страной безо всяких уверток. Эта встреча станет проверкой твоих заявлений о сентиментальности, потому что Дороти и Глинда у меня в плену, и если не хочешь потерять их и всю полученную, благодаря им, политическую власть, тебе придется следовать мои правилам. Ты появишься у ворот моего замка в течение двух дней, один, без оружия, или я начну убивать заложников и оставлять тела в городе, чтобы их могли найти жители. Не пытайся брать с собой армию - все солдаты будут мертвы, прежде чем доберутся до ворот.
Если выполнишь мои условия, то у тебя и этой пародии на государство появится шанс на спасение.
Искренне твоя,
Эльфаба, Злая западная ведьма
P.S: На встречу я бы посоветовала надеть коричневые брюки и жилетку цвета крови.
- Бог ты мой, - пробормотал Волшебник, - Она точно тронулась рассудком.
- Похоже на то, Ваша Озность, согласилась Моррибл. «Так ли это? Что моя бывшая студентка затевает?»
- И что мне теперь делать? Может у нее и впрямь не все дома, но она права — мы не можем потерять Глинду, только не после того как она провела жителей через весь хаос!
«С моей помощью», - с горечью подумала Моррибл. - «Будь на месте Глинды Эльфаба, ей бы не понадобились никакие подсказки!»
- Сейчас — сказала она, - мы должны объединить наши усилия. Вы сможете незаметно добраться до Кьямо-Ко?
- В моих конюшнях стоит тайный экипаж. Я не использовал его с тех пор как оказался у власти, но за ним хорошо следили...
- Прекрасно, Ваша Озность, я прикажу слугам подготовить его, а вы собирайтесь в путешествие. Тем временем, я постараюсь найти способ, гарантирующий вашу безопасность на время встречи...
У Моррибл ушло пять минут на то, чтобы заставить Волшебника уйти — в дело пошли уговоры, лесть и даже слова успокоения и уверения, что все будет хорошо. Едва он скрылся, Моррибл тихо выругалась, поражаясь тому, как низко пал ее наниматель, и заторопилась в дальнюю комнату своих покоев.
Как пресс-секретарю Волшебника ей были переданы самые большие и шикарные апартаменты во всем замке. В ее распоряжении находилось не менее шести комнат. Большинство из них, несмотря на уют, Моррибл использовала исключительно как место для всевозможных магических экспериментов. В них было все, начиная от широких рядов разнообразных стеклянных сфер и тестовых трубок, в которых пузырились тайные жидкости, и заканчивая относительно простыми пентаграммами на полу. Здесь Моррибл пробовала управлять сознанием с помощью зеркал, преломляющих кристаллов и тиглей свежей крови, к сожалению, все попытки оказались бесплодными.
И столь же печальным был тот факт, что едва ли не все ее восхитительные эксперименты собирали на себе пыль. В последний месяц Моррибл загрузили работой, и ее свободное время заметно сократилось.
Экспериментировать она продолжала только с большим восьмигранным колесом из бронзы и серебра, метров двух в диаметре, возвышающимся на каменном постаменте. На его внешней кромке были вырезаны неизвестные знаки. В центре постамента лежал драгоценный камень — небольшой изумруд. Он начинал светиться, когда крутилось колесо. Этот механизм назывался Колесом измерений, и Моррибл обнаружила его глубоко под дворцом, запертым в хранилище, о существовании которого помнили только самые педантичные из архивистов. Насколько Моррибл могла судить, Колесо позволяло пронзать мембрану между измерениями, чтобы общаться или перемещаться по мирам.
Наблюдая за тем, с какой скоростью правительство Волшебника стало испаряться, Моррибл, поначалу собиралась использовать Колесо как способ побега. Но приглядевшись к первому выбранному Колесом миру, она поменяла свое решение...
… когда повстречала единственного выжившего жителя.
Произнеся слова для запуска механизма, Моррибл позволила Колесу настроиться на мир, который она выбрала. Когда связь была установлена, Моррибл прошептала:
- Николас, ты здесь?
Послышалось слабое шипение воздуха, идущего по металлической трубке, и голос ее собеседника прошептал в ответ: «Я всегда здесь, моя Жуткая Моррибл. Мало что уже интересует меня в иных местах».
- Не хочешь покинуть свое измерение?
- Возможно, а для чего?
- Поработать охранником; Волшебника вынудили выйти на поле, и ему может понадобиться защита.
Раздался дребезжащий с оттяжкой механический смех и следующее за ним эхо, отразившееся от края другого мира.
- Моррибл, ты в таком отчаянии или настолько глупа? Ты же помнишь, что видела во время своего короткого визита.
- Конечно, я все помню. И хотя я действительно в отчаянии, я могу гарантировать твою верность, по крайней мере, на время.
Последовал еще один взрыв монотонного смеха.
- Ну, поведай мне, Ужасная Моррибл, расскажи, как ты ее можешь гарантировать?
- Глинда.
Между мирами повисла мертвая тишина.
- Она жива? - прошипел Николас, - Глинда выжила в вашем мире?
- Жива-то жива; вопрос, надолго ли. Дело в том, что ее взяла в плен Злая западная ведьма — собственно, поэтому Волшебнику и нужна твоя помощь; он отправится вести переговоры об освобождении Глинды, и вряд ли у него хоть что-то выйдет, если он будет один. А теперь, если я награжу тебя встречей с Глиндой Доброй, и мне плевать, зачем она тебе может понадобиться в твоем состоянии, согласишься ли ты на мое предложение?
- Хммм, звучит заманчиво, Моррибл. Думаю, что я соглашусь... но на одном условии; скажи, чтобы Волшебник не мешал мне. Если случится худшее — а оно случится, - я не хочу, чтобы старый ублюдок путался у меня под ногами, пока я буду пытаться его защищать. Это ясно?
- Кристально.
- Ну, если так, то скажи, как я попаду в ваше измерение?
- По причинам, которые вскоре станут тебе известны, я не могу просто позволить тебе сопровождать Волшебника до Кьямо-Ко; но я проведу тебя к нему, когда настанет время...
«И если повезет», - подумала Моррибл, - «то ты не поубиваешь всех в этом замке. Остается лишь надеяться, что мне не придется сожалеть об этом решении...»
Сообщение отредактировал Anade - Суббота, 11.02.2012, 12:52 |
| |
| |
| Anade | Дата: Суббота, 11.02.2012, 12:53 | Сообщение # 10 |
|
Любитель
Сообщений: 24
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| Глава 7. Пренеприятнейший телохранитель
Черная карета была любимой игрушкой Волшебника еще в те дни, когда он не правил страной Оз. Карета была подарком от одного из бесконечной вереницы добрых малых, которым не терпелось подружиться с Человеком из Иного Мира. Волшебник использовал этот щедрый подарок, чтобы в свое удовольствие разъезжать по всей стране, избегая гвардейских патрулей и разбойников. В те далекие дни он продавал свои немудреные товары и наслаждался вниманием покупательниц.
Волшебник хорошо следил за черной каретой: она привлекала внимание лоском, но при необходимости могла становиться незаметной, и в нее всегда были запряжены выносливые и быстрые кони, чтобы умчать Волшебника от очередного разгневанного супруга.
Но самое главное, черный экипаж был хорошо защищен: стенки корпуса усилены железными пластинами, на окна навешены щитки, изнутри дверца закрывалась не только на замок, но и запиралась на внушительный засов.
Перед поездкой Волшебник убедился, что его кучер вооружен арбалетом, парой пистолетов и небольшим запасом ручных гранат. Было логично предположить, что без ведома хозяина с такой защитой внутрь кареты никто попасть не мог.
Вот почему когда Волшебник обернулся и увидел, что рядом кто-то сидит, он, мягко говоря, удивился. Хозяин кареты уже хотел поинтересоваться у незваного гостя, что тот здесь забыл и как тут оказался, когда заметил, как странно блестит кожа попутчика в тусклом свете.
- Аааааммммпм!
- Цыц. Незачем так вопить, Ваша Озность, ведь я здесь ради вашей безопасности.
- Ххмтт? Хмтх фтф?
Незваный гость улыбнулся и Волшебник подумал, что такая улыбка подошла бы акуле: «Через десять секунд я уберу свою руку, и если вам не наскучили ваши конечности, я не услышу от вас ни звука».
- Мммх.
Опасный компаньон ослабил хватку, и Волшебник снова смог двигать челюстью: «Кто вы?» - нервно прошептал он, едва оправившись от шока.
- Мадам Моррибл называет меня Николасом. Вы можете звать меня мистером Лесорубом, если пожелаете.
- Но как вы проникли внутрь и почему похожи на...
- Сходство неприятное, - признал мистер Лесоруб ровным голосом, - но оно объяснимо: мадам пресс-секретарь искала идеального для ваших нужд охранника, и вот он я — прямиком из иного мира. Маленький амулет из драгоценного камня, который она вручила вам перед отбытием – на самом деле ворота между измерениями, которые срабатывают на определенном расстоянии. Эти должны были открыться в ста ярдах от замка ведьмы. Сработали как надо? - Он театральным жестом приподнял щитки на окне и поглядел наружу, - так и есть, ровно сто ярдов.
Волшебник, который и раньше страшно нервничал по поводу встречи с Эльфабой один на один и без оружия, теперь открыто запаниковал. Спустя несколько секунд бессвязного бормотания он смог выдавить: «Да, но полагалось, что я прибуду один. В пятидесяти ярдах от замка меня высадят. Как вы собираетесь проникнуть внутрь?»
- Я могу быть очень незаметным, когда это необходимо, - произнес телохранитель, многозначительно подмигнув, - тем более, я уже посещал замок Кьямо-Ко, и знаю его как свои пять... ну, скажем так, я все хорошо запомнил.
Карета резко остановилась, и кучер громко объявил, что они добрались до места.
- Ну, хорошо, - зловеще промурлыкал мистер Лесоруб, лениво похрустывая суставами пальцев, - вы идите первым, мистер Волшебник. Я вскоре присоединюсь... и если Моррибл еще не сказала вам, то слушайте внимательно: когда полетят головы, не мешайтесь у меня под ногами, если не хотите украсить стены замка своими мозгами. Уяснили?
Волшебник кивнул, улыбнулся, открыл дверь и вылетел из экипажа, словно тот был в огне.
Торопливо шагая в развевающемся на ветру пальто по выжженной траве, Волшебник пытался понять, с чего мадам Моррибл вздумалось дать ему такого неуравновешенного охранника. Уж не знала ли она чего о Кьямо-Ко, о чем предпочла умолчать, и не стала ли Эльфаба настолько опасной и непредсказуемой, что подобный защитник был его единственной надеждой на выживание... с горестным стоном Волшебник решил сосредоточиться на имеющихся проблемах и не придумывать новых.
Вскоре перед ним выросли стены Кьямо-Ко; ворота были распахнуты, но Волшебник видел, что между зубцов башен сидят недобро поглядывающие на него летающие обезьяны. Под арочным сводом он разглядел зловеще поблескивающую фигуру Железного человека — тот поманил гостя кривым когтем.
Волшебник поежился, вспоминая ранее увиденное в экипаже. Если сейчас он развернется и уйдет, не только весь Оз погрузится в хаос, но ненормальный телохранитель порубит его в фарш, лишившись возможности схлестнуться с Эльфабой и Железным человеком.
Опять же, если зайти внутрь, его все равно убьют, но уже Эльфаба с Железным человеком, да и Глинде с Дороти несдобровать. А мистера Лесоруба Эльфаба запросто отправит обратно, в тот странный и жуткий мир, откуда он прибыл, просто чтобы показать кто здесь главный.
Хорошенький выбор, ничего не скажешь.
Обреченно вздохнув, Волшебник распрямил плечи, стряхнул с пальто приставшие сухие травинки, и постарался выбросить из головы сравнение с агнцем на заклание.
Как смертник, ведомый к виселице, он направился к ожидающему его эскорту. Волшебник старался скрыть свой страх, но с каждым шагом делать это становилось все сложнее.
К тому моменту как Волшебник добрался до нужной комнаты, Глинда и Дороти уже какое-то время беседовали. С момента пробуждения девочка атаковала Глинду всевозможными вопросами, и самым простым из них был «Почему вы меня обманули?» Понимая, что ее дни в роли дворцового украшения сочтены, Глинда рассказывала Дороти все, что знала, ничего не скрывая. Порой Эльфаба вклинивалась в их беседу, делая на удивление полезные пояснения.
- Эта страна, - поясняла Эльфаба, - держится на лжи. И хотя то, что Волшебник лжет народу — это основная часть проблемы, важнее, что людям лгали так долго и в таких масштабах, что им это стало нравиться. Теперь люди желают быть обманутыми, а за последние несколько лет Волшебник собрал целую команду искусных лжецов, чтобы его народ и дальше был счастлив.
- И до нескольких последних часов я тоже была в этой команде, - внесла свою лепту Глинда, - ключевое слово «была», - прощебетала она, даже не стараясь скрыть радость по этому поводу.
- Но с чего все началось? - спросила Дороти, - как Волшебник оказался у власти?
- Очень просто: он ждал пока все, кто мог его остановить либо умерли, либо стали работать на него, и влюбил толпу дешевыми трюками. Потом, конечно, чтобы люди не обратили внимания на его темные делишки, Волшебник обвинил во всех грехах Зверей…
Эльфаба резко повернула голову в сторону коридора; остальные смолкли и услышали, как кто-то приближается.
Вскоре на пороге возник Волшебник, сзади шел Бок — чтобы гость не сбежал. Как и полагалось, Волшебник трясся от страха, ожидая, что на него нападут. Только когда он заглянул внутрь и заметил спокойно беседующих Глинду и Дороти, страх в его глазах сменился недоумением. Потом Волшебник увидел сидевших поблизости Льва и Страшилу, оба смотрели на него с неприкрытым отвращением. Теперь он просто не мог поверить собственным глазам.
- А мы как раз говорили о тебе, - произнесла Эльфаба, недобро улыбаясь, - как прошло путешествие, без происшествий? И я надеюсь, тебе хватило ума не брать с собой оружие?
Волшебник был слишком занят, чтобы отвечать, продолжая ошеломленно озираться по сторонам. Поэтому за него это сделал Бок, пророкотав утвердительный ответ из коридора.
- Прекрасно, а теперь, - насмешливо-торжественным тоном объявила Эльфаба, - Дороти, мистер Лев, мистер Страшила, позвольте познакомить вас с Волшебником. К сожалению, я не знаю, как его на самом деле зовут, так что...
- Что здесь происходит? - перебил ее Волшебник.
- Я думала все и так понятно, - огрызнулась Эльфаба, - ты не только пал так низко, что делаешь из детей убийц, но уже начал верить в собственные сказки. Ниже падать некуда.
Волшебник глубоко вздохнул, пытаясь вернуть лицу доброжелательное выражение.
- Эльфаба, - произнес он, наконец, - а что мне оставалось думать? Последние несколько дней ты рвала и метала, никто уже не знал чего от тебя ждать.
Эльфаба горько усмехнулась: «Ах, нет, нет и еще раз нет. Это ты больше не знал чего от меня ожидать, остальные жители Оза никогда этого не знали».
- Но это не меняет того, что по твоей указке Железный человек поубивал уйму народа …
Бок издал злобный рык, от которого Волшебник мигом влетел в комнату. Спустя пару секунд Бок протянул ему лист бумаги, где было написано следующее:
- Я делал это по собственной воле — ты и сам не лучше, пытался превратить Дороти в убийцу. Не смей винить Эльфабу за мои деяния. Он на секунду задумался и приписал: Я бы не стал никого убивать, если бы в меня не стреляли.
- Ну ладно, ладно, - успокаивающим тоном произнес Волшебник, отодвигаясь от Бока с поразительной для своего возраста прытью, - не стану спорить. Можешь не злиться на меня. - Он нервно хихикнул: - Я так понимаю, вы уже больше не заложники?
- Мы и не были заложниками, - холодно уточнила Глинда.
- Ага, понял, не дурак, - Волшебник улыбнулся, пытаясь выглядеть сговорчивым, - если я не ошибаюсь, вы хотите внести несколько правок в законы страны Оз, и раз я тут, то готов к сотрудничеству. Я вас выслушаю, хотя пугать вам меня все равно нечем.
Эльфаба помрачнела; она не ожидала от Волшебника такой сговорчивости - не похоже, что его желание сотрудничать диктовалось одним лишь страхом. И было что-то странное в том, как Волшебник улепетывал от Бока. Эльфаба прикусила губу, но решила действовать по плану: они все равно не узнают, что задумал Волшебник, не сообщив ему своих требований. Она кашлянула и начала: «Прежде чем мы заговорим о законах, которые необходимо изменить...»
- Необходимо? - повторил за ней Волшебник.
- Ах, я уверена, ты простишь меня за мысль, что одобряемые законами мучения Зверей необходимо прекратить.
- Не я это придумал, Эльфаба. То есть, да, моей идеей было превратить их в причину всех несчастий, но не моим решением было посадить их в клетки и лишить дара речи. Не стану отрицать, я дал такое право агрессивно настроенной группе зверененавистников...
Лев прочистил горло, так что стекла в огромном панорамном окне задрожали: «Поправь, если я ошибаюсь, ты только что признал, что ответственен за создание антизвериного движения».
- Нет, это не так! С чего ты вообще... Ладно, признаю, тут ты прав — да, возможно я вдохновил его возникновение, но уверяю, я не имел никаких дел с его лидерами напрямую!
Эльфаба снова кашлянула: «Ладно, мы к этому вернемся... Вот еще одна причина, по которой я хотела с тобой встретиться...»
Она вынула из плаща зеленую бутылочку и подставила на свет: «Знакомо?»
Волшебник очень медленно сунул руку в один из бездонных карманов своего пальто, вынул оттуда собственный бутылёк и показал Эльфабе; спустя несколько минут внимательного сравнения тары, стало ясно, что бутылки идентичны. Волшебник сузил глаза и тихо спросил: «Где ты ее взяла?»
- Она принадлежала моей матери, - ответила Эльфаба, - а ты где взял свою?
- Как производитель я имею все права на распространение собственных товаров, - вспылил Волшебник, - но продажи Зеленого эликсира не оправдали надежд, мне не удалось сколотить приличную клиентуру. Могу я поинтересоваться, как звали твою мать?
- Мелена. Мелена Тропп, если точнее.
На лице Волшебника застыло какое-то странное выражение: «Она ведь была женой губернатора Манчкинии, верно?»
- Именно так.
Волшебник словно забыл, что находится в жилище врага, и окружен людьми глубоко его презирающими. Хмурясь от усилия, словно пытаясь вспомнить внешность знакомого, он внимательно вглядывался в лицо Эльфабы. С минуту он бормотал что-то под нос, пока, наконец, глаза его не расширились от изумления, и лицо расплылось в улыбке.
- Бог ты мой, - пробормотал он, - тогда она... она...
Волшебник пару раз моргнул, и внезапно побледнел.
- О, Боже, - прошипел он, - нам надо уходить, сейчас же, - добавил он торопливо.
Эльфаба закатила глаза: «Э, нет, ты так легко не выкрутишься, а ну говори, зачем моя мать покупала это пойло и почему хранила бутылку?»
- Да не покупала она его, мы распили эту бутылку на двоих. Но сейчас это не важно, главное, что нам надо убираться отсюда пока не поздно!
Возникла пауза — все пятеро недоверчиво поглядели Волшебника.
- Да Боже ж ты мой! Сейчас объясню - мадам Моррибл не пожелала подчиниться требованиям и дала мне телохранителя — создание из иного мира. Эльфаба, послушай, я видел его лишь раз, в карете: у него явно не все дома и зуб на тебя...
Со стороны дверного проема раздался взрыв механически монотонного громкого хохота. У входа стояла человекоподобная фигура — свет от висевшего на стене факела падал так, что из комнаты ее почти не было видно. И хотя у незваного гостя было по две руки и ноги, что-то в его внушительной форме и искривленной осанке заставило Эльфабу гадать, где Моррибл могла откопать такого телохранителя.
Смех затих и гость произнес: «Я ведь вас предупреждал, мистер Волшебник, не вставать у меня на пути».
- Слушай, - произнес в отчаянии Волшебник, - неважно, что Моррибл пообещала тебе, я дам в два раза больше; деньги, власть, все что...
- Заступаешься за ведьму? Ну-ну, как же ее влияние портит окружающих; Я так думаю, Моррибл согласилась бы со мной — нельзя позволить, чтобы правитель Оза оказался в плену смертельного врага.
- Да ты послушай, все изменилось; она же моя...
- Старый озабоченный козел, думаешь, я этого не знаю? Я убил ее по твоему приказу, и был рядом, когда ты узнал правду. Я видел, как твой разум переломился, словно сухая ветка - пока ты смотрел в ее лицо, зная, с какой легкостью эта голова была отделена от тела... И не пытайся меня подкупить — я имею все, о чем мечтал: возможность отомстить во второй раз, шанс вновь повидать Глинду и поболтать со своим двойником на тему верности....
С этими словами телохранитель Волшебника вышел на свет, вынимая из-за спины остро заточенный топор.
В тот же момент топор Железного человека с грохотом упал на пол.
- Позвольте представиться, - промурлыкало явление, - Ник Лесоруб, к вашим услугам, хотя Бок знает меня под иным именем... - он широко улыбнулся, выставляя напоказ свои сверкающие железные зубы. - Будто в кривое зеркало смотришь, правда?
Бок только и мог, что в ужасе разглядывать своего двойника, невольно подмечая сходства и различия. Если тело Бока напоминало первый блин Безымянного бога, тело Лесоруба являло собой блестящий образчик магического мастерства; Если от лица Бока остались лишь воспоминания, у Лесоруба осталось лицо самого Бока, только выплавленное из железа.
Моррибл умудрилась найти его совершенную копию.
Еще одного Железного человека.
Еще одного Бока.
Взгляд Волшебника метался по комнате, он пытался понять, кто станет первой жертвой Лесоруба. Учитывая, как гость из другого мира желал Эльфабе смерти, возможно, он начнет с нее, прорубаясь через тех, кто окажется на пути. Но с той же вероятностью он мог начать с Дороти, которая стояла к нему ближе всего.
Какое бы решение ни принял Лесоруб, Волшебник не собирался смотреть, как погибнет Эльфаба - не теперь, когда он узнал, кем она ему приходилась. Он присел так резво, как позволяли его старые кости, запустил руку в левый сапог, и, вынув небольшой сосуд, припрятанный еще во дворце, со всей силы швырнул его в Лесоруба.
Самодельная дымовая шашка сработала на славу, заполняя комнату густыми облаками черного дыма; Слава Богу, никому не пришлось говорить, что делать дальше: Дороти мгновенно подхватила Тото и побежала в другой конец комнаты, за ней последовали Лев, Страшила и Глинда. Эльфабу же Волшебник ухватил за плащ и как можно быстрее потащил за собой в коридор, оставляя Железного человека разбираться с Лесорубом.
Не успел он пройти и ста ярдов, как Эльфаба стала вырываться и ударила его по голове.
- Ай! За что? Я пытаюсь тебя спасти...
- Я и сама могу о себе позаботиться, шут гороховый; в отличие от тебя я умею колдовать. А в той комнате осталась Несса, и если он ее найдет...
- Несса? Но...
- Да ради... слушай, попытка убить мою сестру провалилась - Несса жива, но без сознания. И лежит она в той самой комнате, из которой ты меня только что выволок!
- Но ты же не можешь просто вернуться туда — Лесоруб тебя убьет!
- И с чего вдруг такая забота? Вчера ты с радостью пытался меня убить, так почему сейчас волнуешься?
- Потому что ты моя дочь! - выпалил Волшебник.
Наступила мертвая тишина, нарушаемая только звоном топора, врезающегося в заколдованное железо.
- Ну сама подумай, Эльфаба, - в отчаянии бормотал Волшебник, - с чего бы еще твоей матери хранить бутылку после того как мы все выпили? Она оставила ее как память о наших... - он замолчал. Ему хотелось сказать «о наших отношениях», но на отношения это не тянуло, Мелене было одиноко, а он был не прочь развлечь симпатичную девушку, пока ее преступно скучный муж торчал на каком-то собрании; ни один из них не собирался превращать развлечение во что-то значимое и глубокое.
Эльфаба смотрела на него с ужасом, смешанным с... отвращением.
- У мамы была... интрижка... с тобой? - хрипло прошептала она.
Волшебник беспомощно кивнул.
- Так это... это из-за тебя я родилась зеленой? - продолжила она, с каждым словом дышать становилось все труднее, - отвечай!
- Вполне возможно, - тихо произнес Волшебник.
- Это из-за тебя моя мать умерла, а Несса родилась калекой. Знаешь, я ведь раньше думала, что ты сможешь сделать меня нормальной, еще когда верила твоей лжи, когда я верила в тебя, а теперь выясняется, что причиной тому, что я такая... - по лицу Эльфабы текли слезы, она попыталась закончить фразу, но из горла вырвались только сдавленные рыдания.
Волшебник, не раздумывая, положил руку Эльфабе на плечо. Реакция была мгновенной: она развернулась, схватила его за воротник и швырнула на пол с криком: «Прочь от меня!»
- Эльфаба...
- УБИРАЙСЯ! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! ВИДЕТЬ ТЕБЯ НЕ ЖЕЛАЮ!
К тому времени как Волшебник поднялся на ноги, Эльфаба уже шагала туда, где сражались железные дуэлянты...
... Как вдруг звук бьющегося стекла положил конец их дуэли.
|
| |
| |
| Anade | Дата: Суббота, 11.02.2012, 12:54 | Сообщение # 11 |
|
Любитель
Сообщений: 24
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| Глава 8. Природа безумия
Глубоко в недрах железного черепа Николаса Лесоруба (ранее известного как Бок) бушует страшный хаос. Психика его повреждена настолько, что личность Лесоруба невозможно сравнить даже с вдребезги разбитым зеркалом, скорее, со стеклянной крошкой, из которой выплавили новое зеркало, разбили его и растерли в пыль. Но когда Лесоруб видит, выбегающую из комнаты Глинду, неповрежденные островки его памяти начинают собираться в новый для него рисунок.
Такое бывало и раньше, но пыль сознания всегда изображала лишь беспорядочные картины мертвого как его сердце мира: сухие деревья и выжженные пустыри с редкими лужицами ядовитой как воздух черной застойной воды под темно-кровавым куполом небес. Бесчисленные шрамы, оставленные войной, в которой погибло все население: братские могилы Зверей и людей-мятежников, казненных лоялистами, ржавеющие остовы артиллерийских орудий обеих враждующих сторон; выпотрошенные мятежными волшебниками руины лоялистских бастионов. И повсюду разрушенные города, стертые в прах деревни и тела жителей, оставшиеся лежать, где упали, навеки законсервированные алхимическим оружием, которым они были убиты. Но при виде Глинды, в сознании Лесоруба впервые возникает страна Оз, какой она была до войны.
Со времени превращения Бока прошел всего день. Он скрывается на кукурузном поле, пытаясь смириться с произошедшим и не зная, как реагировать на смерть Нессы. Бок испытывает страх и стыдится своего обличия, его сознание в двух шагах от пропасти безумия. Но теперь он в безопасности, потому что Глинда рядом. Ее присутствие дает ему силы мыслить здраво.
Бок осторожно следует за Глиндой, в надежде набраться храбрости чтобы попросить у нее помощи. Но вот она выходит на свободное от стеблей кукурузы пространство...
...и видит своего бывшего жениха Фьеро Тиггулара, распятого на грубой крестовине из длинных шестов. Один из гвардейцев методично бьет его по лицу прикладом алебарды, другой колотит деревянным молотом по ногам. От лица Фьеро мало что осталось — молодой принц больше не красив как боги плотской веры.
Один из гвардейцев, совсем еще молоденький капрал - не старше девятнадцати лет, разворачивается к Глинде, даже не потрудившись убрать нож, который он держал в руке.
Капрал радостно приветствует ее, но Глинда не настроена на светскую беседу: она требует, чтобы Фьеро немедленно сняли с шестов и отвели к доктору. Не переставая улыбаться, капрал перечисляет причины, по которым это невозможно, начиная с того, что этот человек — предатель и пособник ведьмы. Гвардейцы попросту не могут позволить ему разгуливать на свободе. Мало того, предателя еще допрашивают - он пока не сознался, куда сбежала ведьма, и неизвестно, сколько времени продлится допрос.
Но Глинду не интересуют объяснения гвардейца.
Их спор длится еще несколько минут, Глинда продолжает настаивать на том, чтобы Фьеро опустили на землю и хотя бы перевязали ему раны, а капрал, в который уже раз повторяет, почему это невозможно, начиная быстро терять терпение.
К несчастью, в последней попытке успокоить разъяренную женщину, капрал добавляет, что Фьеро бросил ее ради ведьмы и заслужил наказание, за что получает чувствительный удар по голове.
Капрал, забывшись, дает сдачи кулаком, с все еще зажатым в нем ножом.
Глинда инстинктивно закидывает голову назад; лезвие не задевает лицо, но проходит по горлу; обоих обдает брызгами крови. Все мужчины на поле замирают, при виде смертельно раненной Глинды Доброй - она непонимающе озирается по сторонам и очень медленно опускается на землю. Ее тут же окружают гвардейцы. Ругаясь, и обвиняя друг друга в случившемся, дрожащими руками они безуспешно пытаются остановить кровь.
А Бок может только смотреть: он хочет подбежать, но ноги не слушаются и ему остается лишь стоять и наблюдать как у него на глазах женщина, которую он буквально боготворил, умирает, захлебываясь собственной кровью. Перед смертью она произносит лишь несколько слов, но ее мучительные попытки сделать вдох заглушают все, кроме одного:
- ...Эльфаба...
После чего Глинда Добрая медленно затихает и остается лежать неподвижно.
За рядами стеблей кукурузы Бок падает на колени, грудь ему словно пронзили ледяным кинжалом. Пустое место, где раньше было его сердце, оживает от страшной боли. Мысли внутри железного черепа покрываются трещинами и, раскалываясь, уносят с собой большую часть рассудка. Все что он может – это сдерживать рвущийся наружу крик, пока его сознание разбивается на мелкие осколки.
Гвардейцы начинают спорить: несколько человек требуют лишить убийцу звания, схватить и казнить на месте. Глинду Добрую любили и почитали по всей стране и любого, кто решился бы поднять на нее руку, разорвали бы на мелкие клочки, что уж говорить о гвардейцах, которые все видели собственными глазами. Но новый капитан не согласен с линчевателями. Если кто-нибудь узнает, то весь отряд расформируют, они и так ступили на тонкий лед после предательства Фьеро, еще один подобный скандал похоронит их военные карьеры навсегда.
Наконец, мужчины нехотя соглашаются со своим командиром. Спустя еще несколько минут, проведенных в споре, было решено обвинить в смерти Глинды Доброй последнюю оставшуюся в живых Злую ведьму. Тем более, что обе женщины и так готовы были перегрызть друг другу глотки, когда гвардейцы на них наткнулись.
Да, им не составит труда обвинить в смерти Глинды ведьму, оставалось только придумать, как преподнести эту историю Волшебнику.
Что касается нерадивого капрала, то его следует наказать, но так, чтобы не вызвать подозрений. Например, отправить куда-нибудь, откуда он вряд ли вернется, вроде Смертельной пустыни. Конечно, придется позаботиться о том, что Фьеро никому ничего не...
Тут возникла пауза потому что, обернувшись, гвардейцы обнаружили, что их бывший капитан больше не висит распятый на шестах, а куда-то пропал. В отчаянии они бросились обыскивать поле, надеясь обнаружить кровавый след, но нашли лишь пару пучков соломы.
В нескольких шагах от них, скрытый от посторонних глаз, беззвучно смеется Бок, даже не замечая текущих по лицу слез. Он осознает, что Глинда умерла, забрав с собой его жалкие надежды на взаимные чувства и голова его раскалывается от пылающих в ней мыслей. Великий Оз, как же он ненавидит себя за слабость, ему хочется вырвать себе глаза и забыть ужасную истину, навеки запечатленную в сознании...
Но у него из головы не идут слова гвардейца о том, что за все следует винить Эльфабу.
Капитан совершенно прав, так прав, что это даже смешно: во всем виновата Эльфаба. Она не только превратила его в монстра по просьбе сестры, но и притащила Глинду на это поле. И если бы Глинда была ей подругой, если хоть что-то значила для Эльфабы, ведьма была бы тут, она бы защитила Глинду, или хотя бы оплакала ее смерть. Так где же ее носит? Почему ведьмы здесь нет?
- СМОТРИ, ЧТО ОНА НАТВОРИЛА! - вопил разум Бока из пылающих руин сознания. - СМОТРИ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ ПО ЕЕ ВИНЕ!
И в этот ослепительный миг из обугленных останков личности Бока рождается Ник Лесоруб.
Лесоруб точно знает, что он должен сделать.
Он должен убить Эльфабу.
Проведя несколько дней в пути по Дороге из Желтого кирпича, прошагав от самой Манчкинии до дворца Волшебника в компании кучки нытиков, присягнув повелителю страны Оз на верность и получив от него ряд приказов, которые он не собирался выполнять, Лесоруб, наконец, добрался до замка Кьямо-Ко.
Но к его страшному разочарованию Эльфаба сама подставляет шею под топор, она добровольно и чуть ли не с благодарностью принимает смерть от Лесоруба. Дороти вопит от ужаса, но пара грубых слов затыкает человеческое отродье, и они молча отправляются обратно в Изумрудный город. По неведомой причине всю дорогу Страшила остается мрачнее тучи. Лесоруб никак не может придти в себя от такой несправедливости, Эльфаба даже не стала с ним сражаться. Он старается успокоить себя трофеями, которые он несет в руках: головой ведьмы и содержимым ее карманов.
Наконец, Лесоруб предстает перед правителем Оза с доказательством смерти злодейки, и странной зеленой бутылкой, обнаруженной в одном из карманов ее плаща.
Вскоре за этим следует первая попытка самоубийства, и Волшебник оказывается в смирительной рубашке. Его Озность отправляется в отставку в обитые войлоком покои и к власти приходит Моррибл. Дороти под стражей, народ сбит с толку политическими катаклизмами.
Пользуясь неразберихой Страшила крадет Гриммери и уходит в подполье. Он появляется вновь спустя неделю с небольшой армией мятежных Зверей, вместе со Львом; они требуют передачи власти народоизбранному лидеру и отмены антизвериных законов.
Граждане страны Оз, которые поддерживают политику Волшебника и Моррибл поначалу думали, что Звери будут одиноки в своем протесте и оказываются неприятно удивлены, когда к ним присоединяются и люди. Некоторые из них — бывшие гвардейцы, не согласные с приходом к власти Моррибл, другие питали к Зверям симпатию долгие годы и просто набирались храбрости, чтобы выразить свое мнение. В рядах мятежников нашлось даже несколько волшебников, ранее служивших бывшему правителю, и перешедших на сторону врага, потому что Моррибл не нуждалась в их услугах. Тем временем список требований мятежников продолжал расти...
Наконец, Моррибл не выдержала и наняла Лесоруба, чтобы тот разгонял демонстрации, устраиваемые Страшилой и его соратниками. Лесоруб изнывал от скуки и взялся за предложенную работу с кровавым воодушевлением. Когда же мирные демонстрации перестали быть мирными, пришлось задействовать армию, порой пугая мятежников оружейными залпами. Однажды бывшей пресс-секретарю, а ныне властительнице страны Оз даже пришлось метнуть пару молний, чтобы разогнать очередную толпу недовольных.
Но настоящую войну между лоялистами и мятежниками развязало убийство Льва, совершенное Николасом «Железным человеком» Лесорубом. Убийство не было политическим заказом - к тому времени Моррибл уже собиралась согласиться с требованиями мятежников, хотя бы ради предотвращения гражданской войны, но Лесоруб так увлекся, что ему не хотелось заканчивать веселье.
Он плохо помнит последовавшие затем военные действия, только лица некоторых из убитых в сражениях мятежников, возможно, среди его жертв были и лоялисты. А еще он помнит особенно большую братскую могилу для всех тех, кто пал жертвой отравляющего влияния Эльфабы. Но остальное как в тумане. Он не знает, сколько времени потратил на выполнение правительственных заданий по зачистке, или на бесцельное брожение в окрестностях укрепленного дворца.
Единственное, что указывает на смену месяцев — это медленно меняющееся небо. От применения алхимического оружия и экспериментов с погодой, небеса теряют естественный цвет, а воздух становится ядовитым.
Погруженный в собственный, залитый кровью мир, Лесоруб не замечает, как сверху перестают поступать приказы. Спустя полгода после начала конфликта он понимает, что не только правительство Оза кануло в лету - выжившее в кровавой резне население покинуло страну на всем, что только могло пересечь Смертельную пустыню. Те же, кто был слишком напуган, глуп, или упрям, чтобы сбежать, умерли от отравленного воздуха, оставив Лесоруба в одиночестве. Скончался и Волшебник, ему, наконец, удалось перегрызть себе вены. Страшила сгорел с именем Эльфабы на холщовых губах, а Моррибл и Дороти... Лесоруб видел, как они покидали замок вместе, но он подозревал, что эта парочка долго не протянет. В конце концов, как иссохшая старуха и раненный ребенок могли пережить путешествие по аду, в который превратилась страна Оз?
Неделями Лесоруб бродит по стране, занимаясь всем, что приходит ему в голову. Он начищает свое тело до блеска, развлекается с бутафориями и масками Волшебника, а затем вывешивает тело старика из самого высокого, оставшегося в Изумрудном городе здания. Лесоруб строит пирамиду из черепов своих жертв и даже пытается изваять статую Глинды, но обнаруживает, что у нее почему-то лицо Нессарозы и разбивает творение кулаком.
Он подозревает, что странно себя ведет. Лесоруб начинает сомневаться в верности принятых им когда-то решений, на пределе слуха ему слышится чей-то шепот и стук каблуков, а однажды он испытывает нежеланный укол вины.
Но оказалось, что все было не зря: каждая пинта крови, пролитая во имя его гнева и сожалений и все те недели дикого одиночества - оно того стоило. Ведь теперь он в другой стране Оз, в мире невинном и незапятнанном, каким когда-то был его собственный, и Глинда рядом.
Но сначала нужно добиться ее взаимности: он должен убить своего обманутого двойника, ведьму, и всех кого она успела испортить — Страшилу, Льва и да... даже ребенка.
Ему будет безумно весело.
Бок быстро осознал насколько велико преимущество Лесоруба: его ноги не только удачнее перенесли превращение, но и действовали идеально. Лесоруб не хромал, но бросился на него с невероятной скоростью и грацией, прорываясь сквозь тающие облака дыма и крепко держа обеими руками смертоносный топор.
И хотя ноги Бока были кривыми и уродливыми, руки его обладали достаточной силой и проворством, чтобы отразить удар. А еще ему повезло, что продолжали держаться наложенные Эльфабой защитные заклинания. И значит атаки, которые он пропустит, будут поглощены магической защитой. Но скоро действие заклинаний пройдет и Бок останется лишь с тем, что сможет предложить его собственное железное тело. А учитывая скорость Лесоруба, надолго Бока не хватит.
- Знаешь, - произнес его двойник, увернувшись от особо мудреного замаха, - вот уж кто меня действительно удивил, так это ты. Я к тому, что любой на твоем месте, едва увидев свое отражение в зеркале, прибил бы Эльфабу, не задумываясь. Хотя, у вас тут, наверное, и зеркала-то нет.
… И терпение Бока тоже имело свои границы - его противник не затыкался ни на секунду на протяжении всего времени их битвы. Он болтал, шутил, смеялся своим монотонным смехом, уворачиваясь и парируя удары. Лесоруб рассказывал, какую мрачную участь он уготовил для Эльфабы, как ему понравилось отрывать ей голову в прошлый раз, и что он сделает теперь. А Боку оставалось только сдерживать ублюдка, чтобы тот не заметил Нессу, лежавшую в нескольких шагах от места битвы.
Бок вновь занес топор, но Лесоруб сильным ударом ноги впечатал противника в стену. Пытаясь подняться, Бок не сразу сообразил, что Лесоруб слишком занят беседой с самим собой, и хорошо, потому, что ноги никак не хотели слушаться.
- Не понимаю, с чего ты сошелся с Эльфабой, лишился последних мозгов во время превращения? Судя по тому, как оно прошло, могу поспорить, так оно и было. Ну, я жду ответа, или язык проглотил...
Бок эффектно завершил монолог Лесоруба, швырнув в него тяжелое кресло. Пока болтливое создание ломало мебель на мелкие щепки, Бок бросился на него и повалил на пол. Но даже прижатый к полу и под градом ударов, Лесоруб все еще был быстрее: уворот, едва заметное движение влево, и Бок оказался в замке.
- Не очень-то вежливо перебивать, мой друг, - захихикал монстр, - ты бы живо это понял, столкнувшись со мной на войне.
Бок с силой двинул противника в железный живот. Вынырнув из захвата, он рыкнул что-то напоминающее «Заткнись» и так пнул Лесоруба, что тот кувырком пролетел через полкомнаты. Довольно разговоров, Бок знал, что нужно как можно быстрее прикончить психа - от защитных заклинаний почти ничего не осталось.
- Э, нет, - ухмыльнулся Лесоруб, нам еще о стольком надо поболтать. Видишь ли, раньше моими единственными собеседниками были одни трупы...
Лесоруб подтянул себя вверх, опершись на стоящий поблизости диван, и человеческий глаз Бока расширился от ужаса.. Глаза же его двойника заблестели, когда он заметил фигуру, скрытую под одеялами. Лесоруб медленно стянул ткань и... замер.
Что, - тихо спросил он, - оно тут делает?
Последовала ледяная пауза.
Почему она не мертва? - прошипел он с отвращением. - Она должна была умереть, лежать под домом и гнить. Что она тут делает и почему жива? - Лесоруб перешел на крик: ПОЧЕМУ ОНА ЖИВА? - проревел он и принялся шарить глазами по комнате словно в поисках ответа. Наконец, взгляд его остановился на противнике.
- ТЫ! - заявил он обвиняющим тоном, - ЭТО ТЫ ВСЕ УСТРОИЛ! ТЫ СПАС ЕЙ ЖИЗНЬ ПОСЛЕ ВСЕГО, ЧТО ОНА СДЕЛАЛА С ТОБОЙ И СО МНОЙ! ТЫ ПРОДОЛЖИЛ РАБОТАТЬ НА ЕЕ СЕСТРУ ПОСЛЕ ВСЕГО, ЧТО ОНА С НАМИ СДЕЛАЛА!
Он бросился на Бока с леденящим кровь воплем, рассекая воздух топором, но гнев сделал его неуклюжим и на третьем взмахе, Бок схватил Лесоруба за руку, отшвырнул топор в сторону и уронил противника наземь. Он быстро накорябал на каменном полу: «Мы это заслужили. Мы разбили ей сердце», затем повернул голову двойника, так, чтобы тот мог прочитать.
В ответ раздался монотонный смех.
- У этой стервы не было сердца, жалкий ты изменник, я столько лет потратил на эту калеку и что взамен? Тело из металла и шанс отомстить, который тварь унесла с собой в могилу.
Лесоруб снова рассмеялся: «Может и хорошо, что Нессароза жива в этом мире, так я смогу отомстить сполна обеим ведьмам...»
Правой рукой он дотянулся до упавшего топора и с удивительной меткостью запустил им противнику в голову. Пока Бок пытался избавиться от звона в голове, он получил сильный удар в грудь и отлетел к панорамному окну.
Бок не успел подняться на ноги, Лесоруб подошел и снова с силой пнул противника в живот. На этот раз сзади не было крепкой стены, только безумное количество стекла и хлипкая решетка. Разбивая вдребезги затейливый рисунок, Бок вылетел наружу, в горячий плотный воздух.
Последним, что он увидел за долю секунды до того, как сила тяжести взяла свое, был стоящий у окна и победно ухмыляющийся Николас Лесоруб.
Эльфаба влетела в комнату с еще мокрым от слез лицом, когда Лесоруб, держа обеими руками топор и монотонно похихикивая направлялся к Нессе.
Эльфаба не знала наверняка, выжил ли Бок после такого падения, она не представляла, в каком состоянии окажется его тело после удара об землю, наверняка она знала лишь одно — Лесоруб сейчас убьет Нессу.
Он уже заносил топор для удара, когда первый поток чистой магии вышиб оружие у него из рук, а второй опрокинул Лесоруба навзничь, отправив головой вперед в кофейный столик. Волшебное щупальце обернулось вокруг его туловища и швырнуло Лесоруба в камин, который взорвался колдовским пламенем с новой вспышкой энергии. Магическая сила и гнев Эльфабы настолько распалили огонь, что любой металл превратился бы в нем в отработанный шлак.
Вся библиотека заклинаний из Гриммери и магические техники, изученные в Шизе в этот момент вылетели у Эльфабы из головы, оставив лишь это, самое раннее и самое мощное выражение ее дара.
Если раньше она была способна только на красивую иллюминацию и на то, чтобы подкатить к себе кресло с Нессой, сейчас Эльфаба обратила обычный огонь в адское пламя с пронзающими его разрядами молний. Магия удерживала Лесоруба внутри камина, вминая его в землю под силой ведьмовской ярости. Эльфабу распирало от гнева: после всего, через что она прошла ради спасения жизни Нессы, этот псих собирался убить ее сестру! Черта с два она ему это позволит. Ее гнев распаляла и открывшаяся ей недавно гадкая истина. Все, начиная с болезненного осознания того, что Волшебник был ее отцом, и заканчивая унизительным фактом, что сама она об этом не догадалась, едва увидев вторую бутылку — все это подпитывало ее яростную атаку на другого Железного человека.
Наконец, Эльфаба ослабила поток магии - ее гнев на какое-то время стих ...
… и увидела, как из камина пошатываясь выходит Лесоруб, красный от жара, и слегка оплавленный, но явно переживший мощнейшую ведьмовскую атаку.
«Его накачали защитными заклинаниями», - поняла Эльфаба, - «как я когда-то Бока. Вопрос, кто его зачаровал и как долго может выдержать эта защита?»
- Ну и ну, - с усилием прошептал другой Железный человек, смахивая с плеч воображаемые пылинки, – похоже, кое-кто никак не дождется своей очереди. Помню в прошлый раз тебе не терпелось положить голову на плаху....
- Что ты несешь?
- Ты ведь не считала ворон когда твой папочка упомянул, что я прибыл из иного мира. Знаешь, он не сильно отличается от вашего, вот только в моем мире страна Оз уже давно мертва. Тебе бы понравилась война, опустошившая мою страну, ведь она началась благодаря тебе.
В этот момент из стены вырвалась каминная полка и эффектно врезалась Лесорубу в голову.
- Бьешь как девчонка, - произнес он с улыбкой.
Эльфаба зарычала от злости, думая, что делать дальше: хватит ли ее на то, чтобы снять с Лесоруба оставшиеся слои защиты и смять его в железный ком?
Может быть, а может, и нет, но оставшихся сил должно хватить, чтобы вышвырнуть Лесоруба из окна. Эльфаба надеялась, что падение с высоты в четыреста футов прикончит это чудовище. Она хотела позвать Чистери и его летающую братию, чтобы обезьяны вышвырнули врага, но суровая реальность развеяла ее задумку в прах: даже если они смогут оторвать Лесоруба от земли, он все равно успеет зарубить многих из них.
И вот, когда Эльфаба готовилась к предположительно последней своей атаке, сбоку от нее возник Волшебник.
- А ты тут какого черта забыл? - зашипела она на него.
- Пытаюсь спасти тебе жизнь, - ответил он громким шепотом, - ты беги, я отвлеку.
- И бросить сестру беззащитной? Сам беги.
- Не хотелось бы перебивать вашу трогательную пикировку, - громко подал голос Лесоруб, - но вообще-то мне слышно, о чем вы говорите. Не пытайтесь сбежать. Поверьте, передвигаться с топором в спине – нелегкая задача, - он крутнул упомянутый топор в руках, - а я очень меток.
Эльфаба сделала глубокий вдох, впервые в жизни собираясь проверить свою давнюю теорию о том, что ее талант к язвительным замечаниям основан на врожденной красноречивости. И хотя она сильно в этом сомневалась, уж лучше попытаться поговорить с Лесорубом, чем быть порубленной на куски после неудачной попытки лишить врага магической защиты.
- Послушай, Лесоруб, - произнесла она, как ей показалось, примирительным тоном, - я знаю, что ты зол на мою сестру из того мира за случившееся, но она сделала это, чтобы спасти тебе жизнь.
- О чем ты, ведьма?
- Заклинание превращения, которое она наколдовала — без него ты бы не выжил. Видимо, в твоем мире все прошло лучше, чем в нашем, но...
Лесоруб невесело рассмеялся: «Так ты думаешь, что твоя безмозглая сестричка способна на такое? Эльфаба, в моем мире это сделала ты! Ты спасла мне жизнь только ради того, чтобы твоя сестрица не лишилась любимой игрушки. Но я сбежал! Я убежал от Нессарозы и скрывался, надеясь расквитаться с ней позже. Но она погибла, похоронив мои надежды на месть. И тогда я отправился за тобой. Я пошел на все, чтобы добраться до тебя: присоединился к Дороти, смирился с ее вечным нытьем о доме, бесконечными истериками Льва и самомнением Страшилы, и присягнул Волшебнику на верность, пообещав убить тебя. Я даже был во главе штурмующих твой замок жителей Оза... А ты лишила меня последней радости, сдавшись и чуть ли не торжественно приняв смерть от моего топора! - Теперь он уже кричал. - Ты так и не попросила прощения за то, что сделала со мной и ЗА ТО, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ГЛИНДОЙ!
В этот миг Волшебник совершил одновременно самый героический и самый глупый поступок в своей жизни. Видя что все внимание Лесоруба сосредоточено на Эльфабе, он снял свое пальто и, расправив перед собой бросился на Лесоруба, явно собираясь набросить пальто на голову взбесившегося монстра. К несчастью, Лесоруб услышал шаги Волшебника и успел схватить его за горло. Отшвырнув пальто в сторону, Лесоруб промаршировал к ближайшему держателю для факела и подвесил Волшебника за воротник рубашки, оставив его болтаться в добрых трех футах над землей без всякой возможности сбежать.
- Наслаждайся видом, - недобро ухмыльнулся он и снова пошел на Эльфабу...
- Стой!
Лесоруб очень медленно обернулся и увидел, что в дверях стоит Глинда, и сжимает в руке волшебную палочку.
Эльфаба ни на секунду не сомневалась, что Глинда готова к решительным действиям, хотя та была бледна, и ее заметно трясло.
На краткий миг Эльфабу накрыло мощной волной восхищения своей единственной подругой, но вскоре эта волна отхлынула и она снова запаниковала: вряд ли скромные познания Глинды в магии улучшились за годы жизни в роли ходячего образа Добродетели.
Эльфаба заметила, каким задумчивым и отстраненным стал взгляд Лесоруба, пока тот изучал фигурку миниатюрной женщины на пороге. Он вроде бы упомянул, что хочет снова увидеть Глинду. Что же случилось с ней в том диком мире, откуда его призвали? И что сейчас творилось в этом железном котелке?
- Глинда, - нежно прошептал Лесоруб. - Как же я рад снова тебя видеть. Тебе не стоило так быстро сбегать, я бы не причинил тебе вреда. Мы ведь столько времени знаем друг друга…
Эльфаба скривилась от этих слов и устало покачала головой. Мало того, что Лесоруб безнадежно путал жителей двух миров, так он еще и шел на поводу той же навязчивой идеи, от которой Бок смог избавиться через ненависть к себе и физическую травму. Хотя, если так подумать Бок (тот, что был настоящим) продолжал обманывать себя, веря, что он виноват во всем что случилось с Нессой, и все что она с ним сотворила, заслужил по праву.
«Надо будет с ним серьезно обо всем поговорить», - на миг отвлекшись, подумала Эльфаба, - «конечно, если он все еще жив... и если Лесоруб их всех раньше не убьет».
Глинду, казалось, не убедила атмосфера доброжелательности исходящая от Лесоруба.
- Откуда я могу тебя знать? – не слишком вежливо поинтересовалась она, - и, между прочим, я не считала ворон, когда Волшебник сказал, что ты прибыл из иного мира.
- Да, но наши миры и их история так похожи... то есть были похожи, пока я не убил Эльфабу, и не разразилась страшная война, но этот рассказ я приберегу на другой день. Я не виню тебя за то, что ты не узнала меня, ты ведь и двойника моего не признала. Но скажи, помнишь ли ты трагически прекрасную девушку в инвалидном кресле?
- Ты стоишь в нескольких шагах от нее, конечно, я ее помню.
- А помнишь, как тебе ее стало жаль, когда вы с Фьеро и другими студентами собирались на бал? И быть может, ты не забыла одного везучего манчкина, для которого ты устроила свидание с этой девушкой, того самого, что просил о свидании с тобой чуть раньше, тем же днем?
Глинда открыла рот и забыла его закрыть, глаза ее широко распахнулись от осознания услышанного.
- Бик? - ошеломленно прошептала Глинда.
- Бок, - на удивление спокойно поправил ее Лесоруб. – По крайней мере, так меня раньше звали, я ведь сменил имя, на случай если ты не заметила.
- Но... но... значит Железный человек - это...
- Да, он такой же как и я. Но ты, верно, обратила внимание, что он лишился рассудка, все еще помогает ведьмам после всего, что они с ним сделали. Столько лет прислуживал Злой восточной ведьме, столько лет в рабстве у испорченной, злобной калеки — он просто дошел до ручки — это единственное объяснение тому, что он прикрывает ей спину.
- Вообще-то у нее есть имя, - тихо сказала Эльфаба.
- Которое, она больше не заслуживает, - парировал Лесоруб.
- Отчего же? Из-за того, что она сделала с манчкинами, или с тобой?
- Из-за того и другого.
- А ты хоть понимаешь, что в этом есть и твоя вина? Ведь ты разбил ей сердце, Бик.
Никогда еще в жизни Эльфаба не делала столь неуклюжих попыток отвлечь внимание собеседника, но она знала, что ее слова попали в цель: у Лесоруба – задергалась левая щека: «Я уже говорил этому жалкому предателю, что твоей сестре нечего было разбивать».
Он вновь обернулся к Глинде с мрачным вздохом: «А что касается тебя, Глинда, зря ты потратила столько времени, пытаясь осчастливить эту злобную калеку. И еще больше бесценного времени ты потратила зря, приняв сторону Эльфабы.
- И с чего бы это? - спросила с негодованием Глинда, — я была ей подругой еще со времен колледжа.
- Как и та Глинда, которую знал я. И чем это кончилось для нее? В моем мире ты умерла. Из-за тебя, - прошипел он, оборачиваясь к Эльфабе, - ее убили, потому что она приняла твою сторону, а ты даже пальцем не пошевелила, чтобы спасти ей жизнь, одну из многих невинных, что ты испортила и бросила: Лев, доктор Дилламонд, Фьеро, Глинда, ты от них от всех отвернулась.
- Может и так, - холодно ответила Эльфаба, - но я не она, Бик.
- Чушь собачья. Ты ничем от нее не отличаешься: те же мысли, те же поступки, то же отвратительное, тлетворное влияние на всех, кому ты не безразлична... Но в отличие от нее ты покинешь мир иначе: не так спокойно и элегантно, а вопя от боли, и раздавленной еще свежим в твоем сознании воспоминанием о смерти сестры. А ты будешь мне за это благодарна, - повернувшись к Глинде, добавил Лесоруб, искренне веря собственным словам, - однажды ты поблагодаришь меня за это. Ведь она опасна как чума. Почему, ты думаешь, Волшебник из моего мира покончил с собой?
- Ты болен, - сказала Глинда, - ты хоть понимаешь, насколько ты безумен?
- Напротив, Глинда, теперь я все вижу яснее, чем до моего превращения, - голос Лесоруба стал далеким и почти неземным, - я вижу, как эта порча распространяется все дальше — словно черные вены, проходящие сквозь людей, дома и целые страны. Я вижу их и в тебе, но тебя еще можно вылечить, мы еще можем погасить очаг недуга глубоко внутри твоих тела и разума… все, о чем я прошу — это довериться мне, - он протянул руку, - пожалуйста, - прошептал он: - я мечтал помочь тебе со времени нашей первой встречи, я не покину тебя как мой двойник, не разобью сердце, не предам, и ни за что не причиню тебе вреда, никогда... просто... пожалуйста, доверься мне.
Он замолчал; Глинда с Эльфабой переглянулись и в следующее мгновение палочка в руке Глинды со свистом взметнулась вверх. В Лесоруба выстрелил яркий луч света — возможно, то была самая мощная магическая атака Глинды за всю ее бытность волшебницей. Да, заклинание явно было тем же, что она применяла для разрезания ленточек на церемониях открытия, но специально усилено так, что Эльфаба кожей ощущала, как оно пробивало магическую защиту и прорезало свой путь через правое плечо врага.
Правая рука Лесоруба с грохотом упала на пол.
Когда эхо от удара металла о камень затихло, он опустил взгляд с выражением полного разочарования.
- Не очень-то умно с твоей стороны, Глинда.
Отрубленная конечность с жутким скрежетом быстро поползла через всю комнату и покрыла оставшееся до Глинды расстояние в мощном прыжке. Рука Лесоруба не смогла вцепиться в горло ошарашенной волшебнице, но ухватилась за ее кисть и стала быстро пробираться к шее.
В тот же миг Эльфаба приблизилась к Лесорубу, зачитывая заклинание, чтобы накрыть его магическим колпаком. Но на этот раз он был готов к ведьмовской атаке: кулак Лесоруба врезался ей в бок с хрустом ломающихся костей. Она рухнула на пол и не сразу поняла, что не может произнести следующие слова заклинания, потому что у нее сломаны ребра. Сквозь разноцветные вспышки перед глазами, Эльфаба наблюдала за тем как покалеченный Лесоруб быстро, но методично проверяет замки на дверях, останавливаясь после каждой из них только чтобы снова поднять топор.
Завершив проверку, он медленно направился к Нессе, немелодично гудя через нос и размахивая взад и вперед топором. Волшебник беспомощно висел на стене, Глинда сражалась с отрубленной конечностью, Эльфабе было слишком больно, чтобы сосредоточиться на заклинании, все двери были заперты, и никто не мог остановить Лесоруба от того, что он собирался сотворить с Нессой. Лесоруб мог растягивать удовольствие от мести сколько пожелает.
Нависнув над диваном, он с презрением посмотрел на фигуру лежавшей на нем молодой женщины.
- Если бы ты только была в сознании, - печально рассуждал Лесоруб, - я бы смог объяснить как много потерял из-за вас с сестрой.
Он занес топор..
Раздался оглушительный треск, за которым последовал громкий и нечленораздельный вопль, и в комнату ворвалось отливающее серебром пятно света. Эльфаба тут же узнала в нем Бока — избитого, покалеченного, почти лишенного магической защиты, но живого и до крайности взбешенного. Он пронесся по комнате, притормозив лишь, чтобы оторвать предательскую конечность от горла Глинды и бросился на Лесоруба.
Бок был более чем взбешен: в нем кипел гнев столь яростный, что он мог назвать его лишь инфернальным. И причиной этого инфернального чувства была отнюдь не та грязь, которой Лесоруб поливал всех, кто пытался на него напасть или заговорить ему зубы, нет, причиной стало то, о чем он думал, взбираясь по скалам — ответ Лесоруба на единственную попытку завязать с ним беседу:
«У этой стервы не было сердца, жалкий ты изменник, я столько лет потратил на эту калеку и что взамен? Тело из металла и шанс отомстить, который тварь унесла с собой в могилу.»
Ни единой мысли о раскаянии или сожалении о содеянном, только слепая самовлюбленность.
Отвратительно.
Запредельно мерзко.
Но хуже всего было то, что еще несколькими днями ранее, до превращения, Бок и сам тешил себя подобными мыслями. В конце концов, ведь Лесоруб был им самим.
И Бока тошнило от собственных скулежа, эгоизма и трусости, усиленных в тысячи раз в лице Лесоруба. А еще его тошнило от блаженного безумия, которое с такой легкостью принял второй Бок. Терпеть существование Лесоруба было невыносимо. И то, что его собственное искривленное отражение в зеркале хотело убить Нессу, только подогревало гнев Бока. К тому времени как он вернулся в замок и нашел нужный коридор, его обуяла такая ярость, что им могла гордиться даже Эльфаба.
Он жаждал увидеть как каждая частица этой твари, этой уродливой тени его собственного сознания прекратит свое существование.
Он жаждал увидеть как эта ухмыляющаяся и вечно уверенная в своей правоте рожа превратится в блин, а тело будет разорвано на клочки.
Бок бросился на двойника со всей накопившейся и пылающей в нем яростью: он едва заметил, как они рухнули на пол, удивленный взгляд врага, и то, как из его железной хватки пыталась вырваться конечность Лесоруба. Он знал лишь то, что наносит врагу удар за ударом его же отрубленной рукой: сперва сдирая остатки магической защиты, а потом вколачивая металл в металл, корежа его, ломая и дырявя. И с каждым новым ударом, которые опускались на металлический череп, туловище и остальные части тела Лесоруба, Бок разрушал то, что презирал в самом себе. Он нападал на все глупые ошибки, эгоистичные решения, безумные идеи и жалкие стоны, которые он делал с тех пор как все полетело к чертям.
Бок страшно удивился, когда сквозь завесу ярости в его сознание проник голос Глинды: «Бок...»
Где-то в глубинах его покалеченного черепа вспыхнула огоньком, погасшая было мысль: «Она вспомнила мое имя!» Но Бок быстро запечатал ее в стенах забвения. Он давно уже отказался от нелепых фантазий о том, чтобы привлечь внимание Глинды, а теперь ему надо было ухаживать за Нессой. Затем до него дошло, что Глинда произнесла что-то помимо его имени:
- Бок, кажется, он уже мертв, можешь перестать его колотить...
Бок опустил взгляд на тело Лесоруба и понял что Глинда права. Перед ним лежал его мертвый двойник: тело измято, череп раскроен, изувеченные глаза слепо глядят в потолок. И возможно во всем были виноваты последние удары, но казалось, что он улыбается, словно не сознавая того, что с ним случилось.
Бок медленно поднялся на ноги и оглядел остальных, оценивая обстановку: Волшебник явно был шокирован, но в целом не пострадал, Несса жива, хотя оставалась без сознания, Глинда отделалась царапинами на руках и на горле, а вот Эльфабе прилично досталось, но ей хватило сил подняться на ноги. Бок наблюдал за тем, как она нетвердой походкой доковыляла до изуродованного тела Лесоруба и взмахнула рукой - останки врага охватило пламя.
- На всякий случай, - произнесла она, сквозь стиснутые от боли зубы.
Бок не смог сдержать вздоха облегчения, наблюдая за тем, как медленно тают останки Лесоруба. Не только потому, что дефективный телохранитель был мертв, а Нессароза в безопасности, но и от того, что с его плеч был снят груз вины и позора за все его мерзкие поступки. Вес их стал меньше, и сейчас Бок чувствовал себя ближе к истинной свободе, чем когда-либо в жизни. Хотя, чтобы испытать настоящее облегчение, придется ждать еще шестнадцать дней, когда Несса выйдет из магической комы..
|
| |
| |
| Anade | Дата: Суббота, 11.02.2012, 12:55 | Сообщение # 12 |
|
Любитель
Сообщений: 24
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| Глава 9. Подведение итогов
На рассказ у Волшебника ушло чуть меньше часа: порой Глинда останавливала его и задавала вопросы, Эльфаба же молча кипела от злости, ожидая, когда магия исцелит ее ребра.
Несколько раз их прерывали.
Сперва любимую хозяйку пожелал проведать Чистери с крылатыми собратьями, спустя еще полчаса в комнату забрели Дороти, Лев и Страшила. Эта троица успела прилично поблуждать по залам и коридорам. Лесоруб сделал все возможное, чтобы ни одна из его жертв не покинула замок. Он запер и перекрыл входы и выходы, оставив троих несчастных бесцельно блуждать по рукодельному лабиринту до тех пор, пока они не вернулись обратно.
Правда, когда история начала становиться все неприличнее, а Эльфаба все мрачнее, Бок, Фьеро, Дороти и Лев предпочли ретироваться в коридор. Остальные остались дослушивать откровения Волшебника.
Едва Волшебник завершил свой рассказ, Эльфаба чуть поморщившись, откинулась в кресле и с откровенной неприязнью уставилась на «папу». Она сомневалась, что когда-нибудь смирится с самим фактом, но сейчас ей хотя бы удавалось держать эмоции в узде.
Казалось, Волшебник ждал от нее какого-то ответа. И Эльфаба прошипела: «Ну и что ты хочешь от меня услышать? Что лучше бы ты и дальше продавал свою отраву? Или что какому-нибудь рогоносцу стоило пристрелить тебя, пока ты не сунул свой стручок, куда не просили?»
Глинда громко прочистила горло. Она уже отвыкла от цветастых оборотов речи своей бывшей соседки по комнате.
- Я не говорю, что сразу должен тебе понравиться, - постарался успокоить Эльфабу Волшебник, - но тебе стоило бы узнать меня получше, прежде чем осуждать.
- И зачем же? Чтобы увидеть в тебе не только шута горохового и тирана, но еще и совратителя чужих жен? На случай, если ты не заметил, я тебя уже несколько лет как «осуждаю». Должна сказать, что твоя интрижка с моей матерью и то, что ты опоил ее какой-то дрянью, не очень-то способствует налаживанию наших с тобой… отношений. Хоть ты сейчас и решил поиграть в любящего папашу, из твоих слов я ясно поняла, что ты забыл о моей матери, едва выйдя за дверь. Так к чему теперь суетиться? – добавила она с новой порцией ненависти.
- Но я изменился, Эльфаба. Не стану отрицать, в те дни я был безответственным. Но я потратил много времени, думая о том, чего на самом деле хотел от жизни. Помнишь, как в нашу первую встречу я сказал тебе, что хотел быть отцом? Я в самом деле хотел им быть!
Зазмеившаяся по лицу Эльфабы улыбка могла бы и зеркало разбить вдребезги.
- Выходит я та самая дочурка, о которой ты все это время мечтал? – ядовито поинтересовалась она, с каждым словом повышая голос: внебрачная зеленокожая психопатка которую ты раз за разом пытался арестовать или казнить… О, я просто польщена. И если ты вдруг решил, что я близка к тому, чтоб простить тебя за все, что ты сделал с доктором Дилламондом и другими Зверями, и за то, что случилось с Нессой, и…
Внезапно под боком у Эльфабы возникла Глинда.
- Эльфи, он и так все знает, - ласково прошептала она, - не выходи из себя.
- Но как? – прошипела Эльфаба в ответ, - как я могу простить его за все, что он сотворил, за все, чего я лишилась с…
- Ты и не должна его прощать. Просто выслушай и вручи ему список требований, – пояснила Глинда и добавила, едва слышно промурлыкав: - думаю теперь он готов к убеждеванию.
Она лукаво подмигнула подруге.
Эльфаба благодарно улыбнулась ей. Вот уж за что стоило сказать спасибо Моррибл с ее чуть ли не людоедским отношением к подчиненным, так это за закручивание извилин Глинды в верном направлении.
Подруга была права, сейчас не время выходить из себя, только не теперь, когда у них появился реальный шанс изменить все к лучшему.
Эльфаба тяжело вздохнула, хороня гнев глубоко внутри, и заговорила: «Даже если я смогу воспринимать тебя как отца, это не значит, что ты станешь вести себя как счастливый папаша, уж точно не на публике. На случай, если ты подзабыл, я не пользуюсь особой популярностью среди озиан, и вряд ли даже твое влияние изменит это…
- Еще как изменит! – воскликнул Волшебник, - я не шутил, когда говорил, что смогу заставить людей видеть в тебе героиню, Эльфаба; Я умею управлять народным мнением, так что даже не сомневайся в этом. Я могу сказать, что Дороти убедила тебя сдаться, а я решил помиловать или, если такой вариант тебя не устроит, мы могли бы сказать, что ты ударилась головой и все забыла. Может, звучит и глупо, но все возможно, когда половина врачей страны согласна написать в больничной карте все, что пожелаешь. Понимаешь о чем я? С удачным оправданием я сделаю так, что жители Оза начнут целовать землю, по которой ты ходишь меньше чем через год! Они так увлекутся переменами в тебе, что и не заметят, как я отменю все антизвериные законы.
Эльфаба в недоумении моргнула: «Чего?»
- Ведь ты этого хочешь? Чтобы Зверям вернули гражданские права, чтобы им дали жилье, равную плату и относились к ним как к равным… полагаю, те же права ты бы хотела распространить и на летающих обезьян?
- Ты и на это согласен?
- Ну конечно! - В глазах Волшебника блеснуло отчаяние. – Все что угодно! Я даже отправлю на лечение Зверей, которые потеряли способность разговаривать!
«Либо он сошел с ума», - подумала Эльфаба, - «либо и впрямь желает мне счастья. И возможно, у меня тоже не все в порядке с головой, но кажется это не простые обещания. Так что… хм, чего бы мне еще хотелось?»
- А ты… ты сможешь отправить Моррибл под стражу? – неуверенно спросила она, - за попытку убийства.
Волшебник утвердительно улыбнулся в ответ.
- Почему бы и нет. После всего, что тут устроил мистер Лесоруб, я мог бы отправить ее в темницу. Даже если она не хотела моей смерти, ее посадят за преступную халатность. Вот только, - добавил он, - кто станет моим новым пресс-секретарем? Мне бы хотелось посадить на это место того, кто действительно будет справляться с работой, а не подхалимов и любителей подсидеть начальство.
Взгляд Волшебника переместился на Глинду, но та решительно заявила: «Ну уж нет».
- Уверен, ты бы оценила преимущества этой работы, кроме того, - добавил он льстиво, - я бы не сказал, что тебе придется начинать с чистого листа – народ тебя любит и сдается мне ты гораздо умнее, чем полагает Моррибл.
- Вы уж извините, Ваша Озность, но я совершенно не заинтересована в том, чтобы хоть минуту оставаться и дальше в вашей группе поддержки; эти сказки потеряли свою притягатевательность. И вообще, я не хочу закончить как Моррибл.
Тут уж Эльфаба не смогла удержаться от смеха: «Ведь он может предложить тебе и что-нибудь менее… публичное. Ну, так что, Глинда, есть идеи?»
- О, я обязательно что-нибудь придумаю, – прощебетала Глинда с расцветающей на лице озорной усмешкой.
- Ну, хорошо, - обреченно вздохнул Волшебник, - есть еще пожелания?
- Насчет твоего предложения об искуплении, – начала Эльфаба, стараясь не обращать внимания на радостное возбуждение на лице Волшебника, - я хочу, чтобы ты устроил его для Нессарозы. – закончила она.
У Волшебника отвисла челюсть: «Погоди, что ты хочешь?»
- То, что я только что сказала. После того как Несса очнется и через неделю или две восстановит силы, я хочу, чтобы ты вновь представил ее жителям Оза. Скажешь, что она вернулась к жизни благодаря магии, а ты, будучи таким честным и милосердным правителем, решил дать ей второй шанс.
- Но…но… - Волшебник несколько секунд беспомощно что-то бормотал и под конец выдавил - А как же ты?
- Со мной все просто: едва наша дискуссия подойдет к концу, мы разыграем мою смерть. Уничтожим замок и устроим все так, словно мы с Боком погибли при взрыве. Ты вернешься в Изумрудный город и убедишь жителей Оза, что Злая западная ведьма мертвее мертвых, благодаря Глинде и Дороти. А я тем временем укроюсь вместе с Боком и Нессой. Правда, есть одна проблема… мне больше негде прятаться, так что нам понадобится какое-нибудь место, скрытое от твоих гвардейцев.
Шокированное выражение не сходило с лица Волшебника.
- Ты честно этого хочешь? – спросил он изумленно, – скрываться до конца жизни?
- Если так Несса получит второй шанс стать губернатором и ей самой не придется скрываться до конца жизни, то да. Я хочу именно этого. Я слишком многим ей обязана. И сдается мне, у нее будет больше шансов на людское прощение.
Волшебник в отчаянии поник в кресле: «Эльфаба мы могли бы управлять Озом плечом к плечу. Разве ты это не заслужила, после всего через что прошла?»
Другими словами, ты хочешь постоянно держать меня в поле зрения. Ты и впрямь мечтаешь поиграть в заботливого папочку.
- А Несса значит, не заслужила? – холодным тоном поинтересовалась Эльфаба. – Не думаешь, что задолжал ей за все, что натворил?
- О-О чем ты?
- Моя сестра оказалась в инвалидном кресле, потому что оте… - Эльфаба сбилась, но поправила себя, - потому что Фрэкспар хотел убедиться, что его второй ребенок не будет зеленым. Я знаю, что ты этого не хотел… даже я не столь мнительна, - но если ты действительно хочешь убедить меня в том, что изменился к лучшему, будет неплохо начать с компенсации за все твои прошлые… проступки.
Последовала долгая пауза.
- Ну, хорошо, - вздохнул, вконец раздосадованный Волшебник. – Как только она очнется, я поговорю с ней. А что касается потайного места … думаю, тебя устроят Катакомбы.
- Ката-что?
- Катакомбы. Сеть подземных переходов и помещений, построенных под Изумрудным городом. Обычно я использую их для… гм... тайных встреч, или как способ покинуть город и вернуться незамеченным. Единственный путь туда – через подвалы дворца, и без моего личного разрешения гвардейцы их не патрулируют, так что гарантирую тебе отсутствие незваных гостей. Как тебе мое предложение?
Ну, вот опять, в этих катакомбах я буду у тебя как на ладони. И если бы мне не было известно на что ты готов ради спасения моей жизни, я б уже забеспокоилась…
- Звучит неплохо, - призналась Эльфаба. – Я так понимаю, сам ты частенько будешь забегать на огонек?
Улыбка Волшебника получилась одновременно печальной и полной надежды: «Разве можно винить отца за желание присматривать за дочкой?»
Эльфаба поморщилась, и неохотно покачала головой: «Мне понадобится еще кое-что - все магические артефакты и книги из коллекции мадам Моррибл.»
- Могу я полюбопытствовать с какой целью? Не хочу совать нос куда не просят, но если у тебя на уме что-то взрывоопасное, то мне надо знать заранее, чтобы потом объяснить жителям Оза почему из-под земли вырываются языки пламени.
- Ты ведь не особенно задумывался над тем как отправить Дороти домой?
- Намек понял. А пока ты будешь придумывать, как вернуть Дороти в Канзас, только, пожалуйста, никаких воздушных шаров, я поселю ее во дворце.
Он глубоко вздохнул: «Что-то мне подсказывает, этот месяц будет очень занятым для нас обоих…»
Пока Эльфаба и Волшебник набрасывали план липовой гибели одной из самых грандиозных злодеек в истории страны Оз, Глинда покинула комнату, чтобы размять ноги.
С минуту бесцельно побродив по коридорам, в одной из ближайших комнат она обнаружила Дороти и компанию, оживленно обсуждающих жизнь в стране Оз, а в случае с Железным человеком, расписывающих все ее прелести на бумаге.
«Бок», - напомнила себе Глинда, - «его зовут Бок».
Едва она зашла, взгляды всех сидящих остановились на ней.
- Все еще грызутся? – тихо спросил Страшила.
- Уже нет. Думаю, смертельная угроза миновала, и вы все можете вернуться, они даже согласились по нескольким вопросам. Кстати, Дороти, Эльфаба поможет тебе отправиться обратно в Канзас. А пока могу я украсть у вас Железного человека на пару минут?
Едва оба они покинули шумную компанию, и голоса друзей стихли, с лица Глинды исчезла улыбка.
Она страшилась этого момента с тех пор как узнала, кем был Железный человек, и после того как ей напомнили, каким образом Бок оказался в услужении у Нессы. Но Глинда понимала, что рано или поздно эта беседа должна была состояться.
Честно говоря, ей хотелось поскорее с этим покончить. Уж больно неприятные воспоминания вызвала эта история. Мало того, что Глинда развлекалась, издеваясь над Эльфабой до памятной ночи на балу, так теперь выяснилось, что она разрушила жизни двум людям исключительно по собственной глупости. Ну в самом деле, разве сложно было сразу отказать Боку? Зачем было так его использовать?
Глинда поняла, что изучает останки лица Бока, пытаясь вспомнить, как он выглядел раньше. В Шизе Бок был невысокого роста, худеньким, и всегда носил вязаную шапочку… на этом ее запас воспоминаний заканчивался.
«Просто чудесно, я испортила ему жизнь и даже не могу вспомнить, как он раньше выглядел».
Стараясь избавиться от горьких дум, она заговорила.
- Бок, - начала она, сознавая, что чуть не назвала его Биком. – Я знаю, кем ты был. То есть я помню кем ты был… кто ты… в смысле… Ох, Оз…
Бок поморщился, эта беседа тяготила его не меньше, чем Глинду.
- Я хочу сказать, - продолжила Глинда, пытаясь собраться с мыслями, - я хочу сказать, что осознаю свою вину в том, что случилось с тобой и Нессой… мне очень жаль. Если бы я знала, чем все…
Бок поднял руку, останавливая ее, и быстро написал что-то на одном из клочков бумаги, которые волшебным образом всегда оказывались поблизости. Он протянул записку Глинде.
- Тебе не за что извиняться. Я мог бы признаться Нессе почему пригласил ее на бал, но не сделал этого, так что это моя вина. Тем более, ты тогда была совсем другим человеком.
- Это не оправдание!
- Может и нет, но ты повзрослела быстрее, чем я. Ты изменилась, едва увидела, что сотворила с Эльфабой. Мне же для этого пришлось превратиться в кусок железа.
- Но ведь ты не можешь обвинять себя во всем, откуда тебе было знать, что сделает Несса…
- Ты тоже не могла предположить, что Несса так ко мне привяжется, или, что мне хватит черствости разбить ей сердце. Я это понимаю. И прощаю тебя за все.
Бок с грустной улыбкой протянул листок Глинде и продолжил писать: Прощать других легко, сложнее простить себя. Я могу сказать, что нельзя было обойтись без всех убийств, что я совершил в погоне за Дороти, но это не значит, что я когда-нибудь смогу убедить в этом самого себя.
- Наверное, ты прав.
- Но что будет дальше? Насчет чего договорились Эльфаба и наш любимый шарлатан?
Глинда набрала в легкие побольше воздуха и все подробно расписала. К тому времени как она закончила, на лице Бока появилось самое довольное выражение, на какое он только был способен.
- А что будет с тобой, Бок? Если Волшебнику удастся устроить Нессарозе народное прощение и дать ей пост губернатора, у нее снова будет столько телохранителей, сколько потребуется, и что будешь делать ты?
- Даже не знаю. Но что-то мне подсказывает, все эти телохранители не особенно ей помогут, по крайней мере, не в первые несколько месяцев, когда каждый недовольный манчкин будет пытаться ее убить.
- Выходит, ты и дальше будешь работать на нее? Даже если вам с Эльфабой надо будет скрываться?
Бок криво усмехнулся.
– Я могу быть очень скрытным, когда захочу, - написал он, - а несколько заклинаний Эльфабы сделают меня почти невидимым, если ей на это хватит времени и возможностей.
- Это уж точно, - согласилась с ним Глинда, - она могла бы придумать, как вернуть тебе дар речи.
- Может как раз к тому времени как Несса очнется!
Бок буквально расцвел от такой возможности, его вечно кривая улыбка теперь выражала искреннюю надежду. И Глинда поняла, что улыбается в ответ; всего пару дней назад ей приходилось быть глашатаем Волшебника и мадам Моррибл, она мучилась угрызениями совести за то, что случилось с Фьеро и Эльфабой, и стала жить в страхе, когда на горизонте замаячила фигура Железного человека.
А теперь она с Эльфабой и Боком работает на благо Оза, а Волшебник готов исполнить любую их прихоть… и ко всему прочему, у нее появился шанс на карьеру, не построенную целиком на лжи! Кто бы мог подумать, что все может закончиться так благополучно!
В то раннее утро никем не осталась замеченной, мчащаяся к Изумрудному городу черная карета, которая исчезла в одном из холмов рядом со столицей.
Зато все население Изумрудного города заметило, что случилось спустя минуту после таинственного исчезновения черного экипажа. Гнетущая тишина, в последние дни накрывшая столицу была разорвана самым громким за всю историю страны взрывом. К тому времени как эхо от него растаяло вдали, никто уже не оставался в своих кроватях. Люди заполнили улицы, пытаясь понять причину взрыва. Гвардейцы сообщили, что в небе на западе видели огненный шар.
Горожане сразу запаниковали, подумав, что Злая западная ведьма, наконец, решилась на то, чтобы выжечь Изумрудный город дотла, и оставить от него лишь кучку пепла на потеху ее летающим обезьянам.
Сорок три минуты подряд они продолжали паниковать: кто-то собрал свой нехитрый скарб и покинул город, а кто-то смирился со скорой смертью и поплелся домой ждать кончины. А потому все крайне удивились, так и не дождавшись жутких последствий взрыва.
Наконец одному из гвардейцев пришло в голову посоветоваться с Волшебником. Вернулся он с широкими от удивления глазами и глупой улыбкой на пол-лица: ему было сказано, что Злая западная ведьма, гроза всех честных жителей Оза, встретила, наконец, свою заслуженную гибель, как и ее жуткий помощник Железный человек, вместе с теми тварями, которыми оба они управляли.
А взрыв был вызван смертью злодеев и разрушением их твердыни. Словно замок был настолько пропитан злой волей своих хозяев, что взорвался сам по себе, едва их не стало. Волшебник заявил во всеуслышание, что силы зла были побеждены благодаря Глинде Доброй и Дороти Гейл.
Через пару минут все население страны уже шумно отмечало праздник: никто не делал никаких приготовлений, люди просто вышли на улицы, улыбаясь, и поздравляя друг друга, многие жители разбрелись по трактирам и тавернам, где хозяева бесплатно раздавали выпивку. Событию одинаково радовались и богатые и бедные. И как они могли не радоваться? Настоящие героини Добрая ведьма и Дитя из Иного мира положили конец ужасу, что довлел надо всеми столькие годы.
И если не праздновать сейчас, то уже никогда.
Вскоре прибыли почетные гости. Глинда, Дороти, Лев и Страшила прилетели в пузыре и, приземлившись на ступенях дворца, стали сердечно поздравлять веселящуюся толпу.
Их тут же окружили репортеры, фотографы и прочая публика голодная до истории. Но Глинда, Дороти и Лев с присущей им скромностью отказались отвечать на вопросы, предоставив слово Страшиле, который был рад принять на себя роль рассказчика.
Страшила предоставил публике доказательства гибели Злой западной ведьмы и Железного человека: обожженную метлу, лишившуюся в огне почти всех прутков и правую руку Железного человека, с растопыренными пальцами, словно в попытке схватить свою последнюю жертву.
По распоряжению Волшебника было решено сделать их экспонатами выставки, посвященной завершению эпохи страшного гнета ведьм в музее Озианской Истории и Культуры. Достойная дань всем жертвам того мрачного времени и гарантия, что подвиг Глинды и Дороти будет не забыт.
С еще большим рвением жители Оза принялись отмечать новое знаменательное событие, показавшееся им еще более важным, чем сама победа над врагом.
Толпы народа блуждали до самого заката, было произнесено множество тостов, оплаканы смерти родных, близких и не очень, и написаны новые творения, воспевающие смерть ведьмы. В большинстве из них постоянно повторялась строка «По злодейке никто не скорбит». Пелись они пьяным хором, не очень музыкально, но зато очень громко. Особенно громко певцы заголосили, когда чучела ведьмы и Железного человека были прилюдно сожжены на кострах.
Радостные новости накрыли Изумрудный город таким плотным облаком счастья, что никто, кроме, специально посланного за ней отряда гвардейцев не заметил отсутствия Моррибл.
На самом деле сама Моррибл уже довольно давно покинула не только Изумрудный город, но и пределы страны: благодаря помещенным вокруг амулета Николаса сигнальным заклинаниям, она поняла, что его не стало.
Мадам пресс-секретарь не знала, чего стоило Эльфабе или Железному человеку прикончить Лесоруба, как не знала, сколько помощников ведьмы Лесоруб успел убить. Моррибл даже не имела ни малейшего понятия, выжил ли Волшебник. По правде говоря, ее это совершенно не волновало.
Все что Моррибл знала, и что ее волновало - в Изумрудном городе было не безопасно.
Хорошо, что Колесо Измерений оставалось легким путем к отступлению. Плохо, что у нее не было времени его перенастроить, и она могла сбежать только в родной мир Лесоруба. Моррибл успела подготовить провизию и защитный костюм и теперь надеялась, что запаса кислорода хватит, чтобы добраться до Колеса Измерений в том мире. К счастью, заранее проведя там некоторое время, она знала, что коридоры под разрушенным дворцом были свободны, и ей не придется тащить туда лопату и кирку.
Перед самым уходом, поскрипывая непромокаемой шинелью, в перчатках и противогазе, Моррибл вынула управляющий изумруд и спрятала его в карман своего бессменного халата. Пока ее преследователи не найдут подходящий камень, они не смогут отправиться за ней.
И вот теперь она стояла в самом сердце другого Оза, посреди руин Изумрудного города, дрожа, несмотря на все слои одежды, и отчаянно стараясь не поднимать взгляд к небу.
Николас в свое время рассказывал ей истории о тех несчастных, кто, взглянув на это багрово-черное небо, терял рассудок.
Еще сильнее Моррибл пугало то, что неестественной окраски облака тянулись лишь до границ Оза. Если бы они распространились и над другими странами: Ивом, Айксом, Благородными Доминьонами, это было бы воистину ужасно и оказалось бы настоящей катастрофой мирового масштаба, но объяснимо. Однако, небо, сменившее цвет, зараженный воздух, страшные перепады температуры, дожди из пепла – ничто из этого не пересекало границы Смертельной пустыни. Словно одна из враждующих сторон решила, что уничтожен должен быть лишь Оз.
В первый раз Моррибл провела в этом мире менее трех часов. Но этого оказалось предостаточно, чтобы той ночью она так и не уснула. Успокаивало только то, что Лесоруб был мертв, а значит окрестности стали безопаснее. Никто не занимался мародерством на руинах, никаких полоумных выживших, которые влачили бы тут жалкое существование, никто не восстанавливал город, а значит, некому было отвлекать ее от миссии.
А потому, едва портал за ней закрылся, она как можно быстрее похромала по разрушенным улицам уничтоженного города. Передвигаться было нелегко - дорогу загораживали огромные горы мусора, а ее импровизированный костюм для выживания был чертовски тяжелым.
Однако, вес костюма пугал Моррибл меньше, чем окружающие ее картины.
Повсюду, куда бы она ни посмотрела, лежали трупы – идеально сохраненные магией людские тела. Они жутко напоминали тряпичных кукол в полный рост, конечно, если не обращать внимания на чернеющие глазницы там, где однажды были глаза.
Они застыли в нелепых позах, лица их были покрыты давно засохшей кровью. Моррибл боялась даже представить, что случится, если она наступит на одно из них, и старалась обходить их как можно дальше.
Но ей нельзя было отводить взгляд. Не только потому что иначе пришлось бы посмотреть на кошмарное небо, но она попросту могла поскользнуться на чем-нибудь и ненароком порвать костюм. Вот почему Моррибл продолжала смотреть под ноги, стараясь не задерживать взгляд на обращенные к небу безокие младенческие лица.
У нее ушло полчаса, чтобы найти не забаррикадированный вход во дворец (или в то, что от него осталось). К ее облегчению, он оказался поблизости к лестнице, ведущей в хранилища. Неуклюже шаркая по заброшенному коридору, Моррибл размышляла о том, куда ей отправиться дальше. Ведь учитывая бесконечное число возможностей, оставалось еще столько миров, где можно было остаться, несмотря на неприятные…
Моррибл резко остановилась. Лестничный пролет, который вел к хранилищам, оказался завален.
Как такое возможно? Кому бы пришло в голову баррикадировать совершенно бесполезные хранилища, забитые одним лишь хламом (помимо Колеса Измерений), не говоря уже о том, кто был в состоянии сделать это? Казалось, эти баррикады появились тут совсем недавно, но Николас уверял ее, что кроме него выживших не осталось. Так что же, выходит, он ей врал или попросту был безумен. Кому же понадобилось заваливать проход, а главное, зачем?
В затылок ей врезалось что-то железное, отчего у Моррибл из глаз посыпались искры и она рухнула на пол.
И хотя линзы противогаза не позволяли как следует разглядеть нападавшего, краем глаза Моррибл заметила, чем ее ударили, когда предмет с громким лязгом упал рядом с ней.
Это был отполированный до блеска наградной кубок из золота без единой царапины, если не считать вмятины от удара об ее голову с надписью: «ЗА ВСЕ, ЧТО ВЫ ДЛЯ НАС СДЕЛАЛИ». Почему-то ее совершенно не удивило, что это была награда, которую ей вручили в ином мире. Моррибл хватило времени только поблагодарить судьбу за то, что стукнули ее не основанием кубка, и она отключилась.
Моррибл очнулась на старой драной софе, противогаз лежал рядом, а вокруг ее раскалывающейся головы была обернута свежая повязка. Ко всему прочему, кто-то распахнул ее шинель и вынул изумруд из кармана халата.
Едва глаза привыкли к тусклому свету свечи, она торопливо, насколько это было возможно, не поднимаясь с кровати, оглядела окружающее ее пространство: стены, обитые железными листами, люки вместо дверей, штабеля консервов и множество собранных из разных мест предметов интерьера… Она явно оказалась в каком-то убежище от жуткой погоды и ядовитого воздуха, ныне захвативших Оз. Судя по тому, что находящаяся поблизости лестница вела к люку в потолке, это место, находилось где-то под землей – теперь стало ясно, как получилось, что Лесоруб не знал о выживших.
Правда, оставалось неясно, почему они не покинули страну, когда была такая возможность, но сейчас это было неважно. Главное – выбраться отсюда и добраться до Колеса.
Только когда Моррибл с трудом села, ожидая, что комната, наконец, перестанет вращаться, она заметила стоящее в дверях и наблюдающее за ней странное создание.
Создание имело жуткое сходство с терьером – короткие лапки, уши торчком, специфическая форма головы, но на этом сходство заканчивалось: от морды до хвоста оно было покрыто черной жесткой чешуей, на лапах крепкие изогнутые когти, а крошечные глазки злобно отливали красным в полумраке.
Какой-то умник догадался нацепить на шею жуткому зверю собачий ошейник.
Странное создание грозно зарычало, окинуло ее взглядом полным презрения и медленно скрылось из поля зрения.
А потом откуда-то из-за угла чей-то очень старый голос проскрипел: «Я так понимаю, наша гостья проснулась».
После небольшой паузы тот же голос произнес добродушным тоном: «Не тушуйтесь, мадам Моррибл! Вы среди друзей!»
От этих слов у Моррибл по спине прокатился неприятный холодок. Отправившись на голос, она прошла в другую комнату, выполняющую функцию гостиной.
Несмотря на испытываемый ею страх, Моррибл была более чем готова к самому худшему. Теперь, когда стук в затылке начал стихать, она снова могла пользоваться своей погодной магией. Вряд ли с ее стороны было бы умно пускать разряд молнии в закрытом пространстве, но осознание самой возможности, давало ей некоторую уверенность в своих силах.
И все же ничто не могло подготовить ее к тому, что скрывалось за высокой спинкой потрепанного кресла в центре «гостиной».
Там, скрытое под рваным халатом ожидало ее скрученное от старости и изнуренное голодом тело; вены паутиной расходились по мертвенно-бледной коже; из буравящих пространство глаз непрерывно сочилась густая черная жижа; из головы торчало несколько прядей седых волос.
Несмотря на кошмарные различия, Моррибл узнала в этом кадавре саму себя, вернее, Другую Моррибл.
- Что, не ожидала? – прокаркала ее изуродованная версия.
- Но… что ты тут делаешь? – прошептала Моррибл, - Николас Лесоруб сказал, что ты…
- Направлялась к границе и вряд ли пережила это путешествие. Я все об этом знаю, дорогуша, я наблюдала за вашей первой встречей. Мы с Дороти вернулись во дворец до того как все пограничные патрули запретили нам присоединиться к другим беженцам. Большинство соседних королевств не хотело иметь дел с теми, кто развязал эту войну. Ну а Благородные Доминьоны… ты и сама, верно, в курсе, как там ненавидят все хоть отдаленно связанное с Волшебником. Вот почему мы вернулись сюда, где нас окружали только мертвые и живой, но безумный Лесоруб.
- Потому ты и… – Моррибл сглотнула, и указала пальцем на истекающие черным гноем глаза собеседницы.
- Естественно. Знаешь в чем главная проблема костюмов для выживания? Они не предназначены для таких старых и неповоротливых как мы с тобой. Костюм Дороти не пострадал, Тото и Чистери задело магической радиацией, но они выжили без особых последствий для здоровья. А вот я… я продолжала спотыкаться, швы на костюме расходились сильнее, все меньше спасая меня от... смены климата… - Другая Моррибл вздохнула. – Полагаю, это вопрос нескольких месяцев. Но довольно обо мне, давай поболтаем о тебе.
- И что именно ты желаешь услышать? У меня дома произошел государственный переворот, и я прибыла сюда, чтобы не спеша воспользоваться местным Колесом...
- ...Измерений, - самодовольным тоном закончила за нее Другая Моррибл. – Это я вытащила Колесо из подвалов и поставила его тут, спрятав от любопытных глаз.
Моррибл безмолвно поблагодарила кого-то на небесах. Теперь от нее требовалось лишь убалтывать свою копию, пока она не обнаружит спрятанный артефакт.
- Это ты ударила меня по голове? – спросила Моррибл.
- Нет, Чистери. Я была тем, кто наложил тебе повязку. Но поведай, мне, милочка, - внезапно тон умирающей окрасился угрожающими нотками, - для какой такой мерзкой цели ты призвала в свой мир юного Лесоруба? О каком перевороте ты говорила? И что в твоем мире стало с нашей любимой воспитанницей?
Моррибл аж передернуло. Ее копия произнесла слово «милочка» тем же тоном, что она сама, когда обращалась к самым неприятным ей студенткам.
- Вряд ли тебя это касается, - огрызнулась Моррибл, – Эльфаба никак не может быть твоей любимой воспитанницей.
- Я уже насмотрелась на тебя, и поняла, что мы с тобой мало чем отличаемся. А значит Эльфаба из твоего мира в чем-то и моя студентка… или была ею. Так что же сталось с нашей общей студенткой? Насколько я понимаю, ее участь тесно связана с твоими планами на Лесоруба?
- Я не знаю, - призналась Моррибл, - я послала Лесоруба, как охранника для Волшебника на переговоры с Эльфабой. Мне нужно было найти кого-нибудь, иммунного к ее магии… Сорок пять минут назад я потеряла с ним связь. Кто там выжил, я не знаю.
Другая Моррибл помрачнела.
- Выходит, - прошептала она, - Эльфаба может быть мертва. Вот теперь я окончательно убедилась в том, что ты ничем не отличаешься от той, кем я когда-то была. Как бы мне хотелось, чтобы ты оказалась той, кому хватило бы мудрости не угрожать расправой тем, кого ты уважаешь ради спасения собственной карьеры. Чтобы тебе хватило храбрости восстать против Волшебника на стороне Эльфабы, и ума чтобы сохранить один из величайших талантов Оза. Но нет, вот, она ты – предательница, убийца и трусиха.
- Позволь поинтересоваться, какое право ты имеешь осуждать меня? Сама-то чем лучше?
- Я училась! – рявкнула Другая Моррибл. – У меня было предостаточно времени, чтобы вспомнить каждую ошибку что я совершила в своей жизни, и я все их искупила! Между прочим, в отличие от тебя я не сбежала, когда запахло жареным, и хотя бы попыталась пойти на перемирие. Но ты, ты…
Из-под горы старых одеял и накидок для мебели рядом с креслом рассерженного двойника раздался приглушенный зевок.
Из глубин тряпья возникло лицо чумазого ребенка и, несмотря на всю грязь и копоть, Моррибл не смогла не узнать в нем Дороти Гейл.
- Чт ткое? – сонно пробормотала девочка.
|
| |
| |
| Anade | Дата: Суббота, 11.02.2012, 12:57 | Сообщение # 13 |
|
Любитель
Сообщений: 24
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| Гневное выражение лица Другой Моррибл сменилось чем-то напоминающим… заботливость?
- Ни о чем не беспокойся, Дороти, - сказала она ласково, - и ложись спать.
Девочка неохотно вернулась под грязные одеяла и здешняя мадам Моррибл начала зачитывать одно из самых безобидных усыпляющих заклинаний.
- Ну вот, - произнесла она в конце, - больше мы ее не разбудим. Ребенку нужен сон.
- Дай-ка, угадаю, - усмехнулась Моррибл, - ты ее удочерила? Нет, еще лучше, взяла в ученицы?
- Я сделала все, чтобы искупить свою вину, - холодно парировала Другая Моррибл, - из живых кроме нас тут остались лишь Тото, Чистери, да несколько других выживших обезьян. Я старалась, чтобы Дороти ничего не угрожало… и я готова была на все, только бы она не потеряла надежду. Но как успокоить ребенка, чей единственный шанс на возвращение домой был уничтожен у него на глазах? Чем мне ее успокаивать, если она знает, что через несколько месяцев останется одна со своим домашним питомцем, за которым бедная девочка уже не знает, как ухаживать? – Уродливые черты лица старухи исказила кривая ухмылка. – Но быть может, ты мне подсобишь в этом деле…
- Нет, - с уверенностью заявила Моррибл, - я надолго не задержусь. Только воспользуюсь Колесом Измерений, и считай, меня тут и не было.
Улыбка двойника стала шире.
- Милая моя, тебе следует кое-что узнать: Колесо сильно повреждено. И то, что я забрала у тебя изумруд едва ли лишит основную проблему: спицы так погнуты, что не меньше месяца уйдет на открытие нового портала. А потому, - она в сердечном жесте распростерла иссохшие руки, - тебе придется задержаться в нашем скромном жилище. Чувствуй себя как дома. Если возникнет желание, можешь помочь Дороти с обучением. У нее светлая голова и быть может, она даже постигнет тайны магического искусства. Как тебе мое предложение?
Моррибл фыркнула: «Нет уж, спасибо, мне одной юной звездочки хватило за глаза».
Она повернулась, собираясь уйти: «Если ты так отчаялась, что готова поделиться последними крохами тайного знания с деревенской девчонкой, это твои проблемы. А я собираюсь отыскать Колесо и узнать, так ли ты некомпетентна, как…»
Последние слова Моррибл утонули в жутком скрипе от частых взмахов крепких кожистых крыльев. Она и обернуться не успела, как из темноты возникли шесть человекообразных фигур и налетели на нее.
Окруженной со всех сторон Моррибл хватило и пары брошенных мельком взглядов на жутко мерцающие в темноте глаза и раззявленные пасти с поломанными зубами, чтобы понять - это были пережившие войну летающие обезьяны.
Они мгновенно повалили ее наземь.
Когда Моррибл наконец удалось поднять лицо от пола, ее уже крепко связывали. Хозяйка убежища стояла на нетвердых ногах, опираясь рукой о ставшее вдруг видимым Колесо.
- Ты сама этого хотела, - произнесла она самодовольно, - узри же Колесо Измерений и скажи, насколько на твой опытный взгляд оно повреждено? Ну, как, лгала я тебе, или была не в состоянии оценить масштабы поломки?
Словно в ответ на эти слова погнутые спицы Колеса слабо засветились, позволяя Моррибл разглядеть многочисленные вмятины и глубокие царапины на поверхности артефакта. В центре постамента сиял новый изумруд; свежие потоки медленно растекались по поврежденному Колесу.
Другая Моррибл была права, местному Колесу Измерений потребовался бы, по меньшей мере, месяц на создание нового портала. Но важнее было то, что магическая энергия, исходящая от пострадавшего Колеса отличалась от той, что видела Моррибл в своем родном измерении.
Внезапно луч болезненно яркого света взвился вверх по одной из спиц и ударил Моррибл по глазам.
Стараясь избавиться от неприятных ощущений, где-то глубоко у себя в мозгу она с удивлением обнаружила нечто помимо собственных мыслей: картины из ее жизни, начиная с детства и заканчивая преклонным возрастом, до того момента как она сбежала в открытый портал.
Перед ней пролетело почти восемьдесят лет, но когда видения прекратились, и Моррибл пришла в себя, она поняла, что на самом деле не прошло и пары секунд.
- Что это было? – ахнула она, - что ты сделала?
- Хороший вопрос, - негромко ответила Другая Моррибл, - дело в том, что открыть портал без изумруда мне не удавалось, но Колесо продолжало с легкостью пронзать мембрану бытия, так что немного поэкспериментировав я смогла наблюдать за другими мирами во всем их великолепии или упадке. Видишь ли, история этих миров была вписана в саму их суть, включая те жалкие восемь десятков лет, что заняло наше с тобой существование.
Хозяйка артефакта провела пальцем по дуге Колеса, вызывая новую ослепительную вспышку. На этот раз Моррибл увидела судьбу своего двойника, и вплоть до трагической гибели Глинды их жизни были во многом сходны. Теперь у Моррибл не только заболели глаза, но и затрещала голова. Однако ее копия еще не закончила говорить.
- Я изучила столько вероятных отклонений, столько возможностей, я повидала столько миров, в которых я была на стороне Эльфабы, и благодаря этим открытиям я смогла разглядеть свои ошибки. А раз ты прямым текстом заявила, что не чувствуешь ни капли раскаяния, - произнесла она со зловещей ухмылкой, - думаю, пришла пора для небольшого самооткровения…
- Но я…
И вновь лицо мадам Моррибл осветила вспышка света, а болезненная пульсация в голове переросла в дикую боль в затылке. Едва она решила, что хуже быть некуда, перед ее мысленным взором возникло новое видение: то была очередная версия ее жизни из какого-то отдаленного измерения, так похожая на предыдущие две, что невольная зрительница не очень вглядывалась в проносящиеся перед ней картины.
А потому она оказалась не готова увидеть лишенную кистей рук Эльфабу, которая с победной ухмылкой сползала по грязной стене камеры на пол.
В этом мире ведьму удалось пленить, но все закончилось ее мученической смертью. Так она избежала опасности вновь оказаться на посылках у Волшебника и разожгла пламя народного восстания среди тех, кто ее поддерживал.
Когда видение ушло, Моррибл вскричала: «Зачем ты заставила меня смотреть на это?»
- Мне казалось, я все ясно объяснила, милочка, тебе следует осознать всю широту и глубину своих неверных действий и ошибок. То же самое могло произойти и с тобой, если бы тебе удалось взять Эльфабу в плен.
Моррибл заметила, что рука ее мучительницы снова крутит Колесо, и успела лишь выкрикнуть «Нет!» прежде чем ее сознание было атаковано новым видением.
- ПРЕКРАТИ! – закричала она. Перед ее внутренним взором возникла Эльфаба, добровольно подставляющая шею под опускающийся сверху топор палача.
- УМОЛЯЮ, ОСТАНОВИСЬ!
- Выходит, ты все же испытываешь некую извращенную привязанность к своей бывшей ученице? Или просто хочешь избавить от боли свой разум, обнаженный до самой ткани истории? Давай-ка мы это выясним.
- Пожалуйста, - взмолилась Моррибл, - я обещаю тебе во всем помочь, даже выучу Дороти магии, только прошу, больше не показывай мне этих ужасов!
Другая Моррибл печально покачала головой.
- Милая моя, переговоры тут совершенно неуместны. Если бы я освободила тебя и посадила за работу, ты бы обязательно задумала какую-нибудь пакость, а так заслужишь мое доверие. У тебя появится возможность выучить свой урок. Конечно, - добавила она, - есть большая вероятность того, что ты лишишься рассудка в процессе, но искупление грехов имеет свою цену.
И снова завертелось Колесо, и новые жуткие видения наводнили беззащитное сознание Моррибл, но в этот раз она не сдержала крика.
Где-то на краю сознания, далеко за стенами своего личного кошмара, мадам Моррибл расслышала тихие слова своего двойника.
- Лично я не думаю, что тебе удастся пережить искупление, не повредившись рассудком. Надеюсь, ты сможешь доказать обратное… - мрачно хмыкнув она добавила, - хотя я в этом сильно сомневаюсь…
Далеко за иными мирами
Нессароза смутно осознавала, что она спала, хоть и не могла понять, когда и где уснула. Ее сновидения были размытыми, неясными и лишенными всякого смысла. По странной иронии, некую связь с реальностью имело лишь видение падающего на нее с небес дома.
Возвращалась из мира грез Нессароза очень медленно, и процесс этот был для нее крайне болезненным. Все тело ломило, словно ее привязали к телеге и протащили по зарослям терновника. Сильнее всего болела спина, от этой боли Несса и распахнула, наконец, глаза.
Когда пламя свечей перестало напоминать миниатюрные солнца, Нессароза сообразила, что лежит на кровати, по горло укутанная в одеяла.
И хотя она не могла разглядеть ничего в двух шагах от себя, Несса знала, что рубиновые башмачки все еще у нее на ногах – излучаемое ими тепло было просто невозможно не заметить.
Она со стоном попыталась приподняться на кровати, но ей не хватило сил, и Нессароза вновь опустилась на простыни. Великий Оз, что же случилось? И как долго длился этот сон?
Несса прокрутила в голове последние воспоминания: она обращалась к толпе во время какого-то общественного выступления. Точно, она же собиралась огласить изменения в законах, которые провела по совету Эльфабы. Как там сказала ее сестра: «скоро тебе понадобится политическая поддержка».
Нессароза помрачнела, вспомнив причину своего выступления. Бывший губернатор забыла, что именно говорила толпе, речь ее тогда заглушили шиканьем и окриками. Но она не собиралась так просто сдаваться. Несса как раз хотела повторить свою речь, когда с ней что-то произошло.
На нее рухнул дом.
Увидев падавший с небес дом, Нессароза лишилась сознания.
Не удивительно, что у нее болело все тело, но как она выжила? Кто ее спас?
Нессароза знала, что по шкале популярности среди своих подданных она находилась где-то между воспалением легких и совратителями малолетних, а потому маловероятно, что это был кто-то из местных. Может, Эльфаба прибыла вовремя?
Нессароза постаралась разглядеть то место, в котором очнулась, но все было как в тумане. А потому она обратилась к старому-доброму «Эй, есть тут кто?» в надежде, что кто-нибудь да услышит. И к удивлению Нессарозы ее действительно кто-то услышал.
Откуда-то сбоку возникла неясная фигура и начала медленно к ней подплывать.
Спустя мгновение в поле зрения Нессы оказалось чье-то лицо. На секунду она решила, что падение дома сказалось на ее рассудке, посчитав, что у нее начинаются галлюцинации. Лицо не только было словно отлито из металла, но часть его напоминала железный череп.
Нессароза внимательнее вгляделась в него, и из глубин памяти всплыло то же лицо в момент его жуткого превращения.
- Бок? - Тихо прошептала она, - это ты?
Моргнул единственный человеческий глаз и Бок кивнул.
У Нессарозы все внутри похолодело. Да, она видела, как далеко зашла ее неудачная попытка колдовать, до того как Бок покинул особняк, но она не ожидала такого результата.
- Ах, Бок, - начала она, но ей сдавило горло, - мне так жаль, я не хотела… я не хотела, чтобы это случилось с тобой, я просто….
Лишенный речи Бок только приложил палец к губам. Быстро написав ответ, он вручил ей клочок бумаги: «Ты сделала все, что могла. Я не виню тебя за то, что ты спасла мне жизнь. У меня было достаточно времени, чтобы осознать собственные ошибки и теперь я понимаю, ты бы не стала использовать Гриммери, если бы я не разбил тебе сердце.»
Кроме осознания того, что Бок лишился возможности говорить, Нессароза поняла и еще кое-что.
- Это ведь ты меня спас? – спросила она, наконец.
Останься в теле Бока кровь, он бы покраснел: «Я был одним из тех, кто тебя спас. Я нашел тебя и принес Эльфабе. Тебе стоит поблагодарить ее за то, что ты выжила»...
- Но ты вернулся ко мне, - добавила Нессароза, не в силах скрыть свое восхищение Боком. - Ты мог просто бросить меня после всего, что я сотворила, но ты вернулся.
Если бы ей только хватило сил подняться с кровати, она бы расцеловала Бока.
С противоположной стороны комнаты послышался звук открываемой и закрываемой двери.
Тишина.
А потом знакомый ей голос вскричал: «НЕССА!»
Спустя секунду, из тумана возникла фигура Эльфабы. Лицо сестры излучало такую дикую радость, что Нессароза побоялась уже за ее рассудок. Эльфабу слишком переполняли эмоции, чтобы она смогла вымолвить хоть слово. А потому она просто бросилась на Нессарозу и сжала ее в крепких объятьях. Убедившись, что сестра случайно не сломала ей пару ребер, Несса открыла рот, собираясь спросить, где они сейчас и как долго она спала, когда заметила текущие по лицу Эльфабы слезы.
Нессароза попыталась вспомнить, когда видела ее плачущей в последний раз и поняла, что это было еще в далеком детстве. Сестра всегда умела скрывать свои чувства. Так что же вызвало столь бурную реакцию? Неужели она была так близка к смерти?
- Ты даже не представляешь, как я рада, что ты очнулась, - хрипло произнесла Эльфаба.
- Могу только догадываться, - заметила Нессароза. – Не хочу показаться грубой, но… а сколько времени я проспала?
- Больше восемнадцати дней.
- Восемнадцать дней?! Но что произошло за это время?
- Манчкины продолжают праздновать твою смерть.
- О, мой… ох. – Нессароза постаралась осознать смысл услышанного, - нет, я, конечно, понимаю, что вряд ли кто-то ожидал, что я переживу падение дома. Но не многовато ли они уже празднуют? Пусть я и не пользовалась особой популярностью у своего народа, но не могут же они веселиться восемнадцать дней подряд?
- Нуу, - признавая правоту сестры, протянула Эльфаба, - праздник так затянулся, потому что они совместили его с торжествами в честь моей гибели.
Нессароза сделала глубокий вдох.
- Так, - произнесла она, собравшись с мыслями, - Или кое-кто смог обвести вокруг пальца всю страну Оз, или я не зря чувствую себя как труп…
Эльфаба смутилась: «Я объясню тебе все при первой же возможности. А пока с тобой желает поговорить еще кое-кто. Он все объяснит… и предложит тебе работу».
Может рубиновые башмачки и позволяли Нессе в свое время передвигаться без инвалидного кресла, но от эффектов восемнадцатидневной комы они ее уберечь не смогли.
Целительная сила башмачков попросту не успела разобраться с мышечной атрофией и атрофией зрительного нерва. Однако уже спустя каких-то пятнадцать минут, Нессароза смогла восстановить достаточно сил, чтобы перебраться из кровати в кресло. Зрение ее тоже постепенно приходило в норму, и теперь она могла все как следует рассмотреть: со всех сторон ее окружали стены кирпичной кладки, а пол в комнате был каменным. Но с того времени как Эльфаба сюда перебралась, ей явно хватило и времени и возможностей, чтобы как следует обжить это место. Нессарозу поразило, насколько дорогими выглядели все предметы интерьера: кровать, кресла, стол, полки с книгами – вся мебель определенно была высшего качества.
Над столом у Эльфабы даже висела написанная маслом картина с изображением Изумрудного города.
По словам сестры, все было подарено неким покровителем, которому раньше и принадлежало это место. Нессароза понимала, что сейчас они находятся где-то под Изумрудным городом, на приличном расстоянии от гвардейцев и потенциальных охотников на ведьм.
Здесь они втроем провели уже пятнадцать дней – Бок оставался на страже, а Эльфаба все глубже зарывалась в бесчисленные тома и магические приспособления, - как она сама с гордостью отметила – изъятые из коллекции Моррибл.
Нессароза никак не могла понять, что ее сестра делает в столь опасной близости с Изумрудным городом, или с вещами мадам Моррибл, но надеялась, что со временем ей все объяснят.
А потому ей оставалось только ждать. Нессароза села и впервые за почти три недели смогла самостоятельно поесть. Рубиновые башмачки спасали от голодной смерти, но насытить ее они не могли.
Наконец тяжелая железная дверь со скрипом отворилась, и внутрь торопливо зашел ее будущий работодатель. Это был пожилой джентльмен среднего роста в длинном сером пальто и цилиндре. Приглядевшись, Несса заметила выглядывающие из кармана его жилетки золотые часы на цепочке, а на носу очки в золотой же оправе.
Кем бы ни был этот старик, он явно был богат и имел статус делового человека. Какой-нибудь политик? И какую работу он мог ей предложить?
Поздоровавшись с Эльфабой и Боком, он обернулся к Нессарозе с довольной улыбкой.
- Ну-с, - бодро начал он, - ты, должно быть, Несса, рад познакомиться.
Он наклонился к ней и пожал руку: «Мы раньше не встречались, но я уверен, что ты обо мне слышала, я…»
Его перебил неестественно громкий кашель Эльфабы: «Начинай со своего настоящего имени, титулы потом» - напомнила она.
Мужчина заметно поморщился.
- Меня зовут Оскар Зороастр Диггс, но, - добавил он, горделиво распрямляя плечи, - в стране Оз я известен как…
- Волшебник, – без особого восторга в голосе вновь перебила его Эльфаба, - а еще Волшебник страны Оз, Великий Оз, его Озность и так далее и тому подобное.
Нессароза с шумом втянула ртом воздух. За последние несколько минут она столько всего узнала, но эта новость была, пожалуй, самой шокирующей.
Единственным, что пришло ей в голову помимо невразумительных восклицаний типа «А?» и «О!» был вопрос «А где все те всполохи пламени, и ослепительные вспышки света, о которых я читала в газетах?» Но когда Нессароза восстановила дыхание, вопрос она задала не Волшебнику: «Ты столько лет противостояла ему, а теперь он твой покровитель?»
Волшебник бросил на Эльфабу вопросительный взгляд: «Так ты ей не рассказала, что я твой…»
- Еще нет, - мрачно ответила Эльфаба, - перед ней сейчас и так образно выражаясь, полная тарелка новостей. Пусть сначала разберется с остальными. Пока ты не начал раскрывать самые неприятные истины.
- Ну, хорошо. Так даже лучше. Дело в том, Несса, что мы с твоей сестрой прошли этап успешных переговоров - теперь между нами перемирие. И пока весь Оз праздновал гибель Злой западной ведьмы, антизвериные права, против которых так боролась Эльфаба были незаметно отменены. Но наша сегодняшняя встреча посвящена тебе и твоему месту в обществе.
- Моему месту? Но я думала, что тоже официально мертва.
- Это так, но Эльфаба мне кое-что предложила и, наверное, мне удастся…э, - Волшебник на мгновение задумался, - устроить нечто вроде твоего, извиняюсь за излишнюю драматичность, воскрешения. И снова сделать тебя губернатором.
Во второй раз за последние пару минут Нессароза открыла от удивления рот.
- Вы правда это можете? Вы можете дать мне пост? Но зачем? Они ведь ненавидели меня, да и сейчас наверняка ненавидят. Как же я снова смогу стать губернатором, если одна половина моих будущих верноподданных только желает мне смерти, а вторая готова исполнить желание первой?
- Если возникнет такая необходимость, я обеспечу тебя хоть целым отрядом гвардейцев.
Бок прочистил горло. В руках у него была записка: «Я готов стать твоим личным защитником».
Несса улыбнулась, она почувствовала себя гораздо лучше при мысли о том, что Бок будет рядом.
- Но я говорю не только о собственной безопасности, - продолжила Нессароза, - ведь в прошлый раз я все испортила. Думаете, результат будет иным, если вы, образно же выражаясь, сразу швырнете меня на сковороду? На этот раз все может закончиться еще печальнее.
- Сестрица, ты себя недооцениваешь, - упрекнула ее Эльфаба, - я читала твои бумаги, ты отлично справлялась с обязанностями, до тех пор, пока… не попыталась перекрыть Боку пути к отступлению, переписав законы. Думаю, тебе было бы неплохо начать работу на посту губернатора с возвращения старого свода законов.
- Только представь себе! – воскликнул Волшебник, - какими народными титулами тебя могут наградить: Нессароза Справедливая, Нессароза Щедрая…
Эльфаба простонала: «Может уже хватит?»
- Прошу прощения. Но поверь, Несса, ты сможешь вернуть себе нормальную жизнь, и пусть поначалу тебе будет одиноко и скорее всего, примут тебя не очень тепло, но ты сможешь общаться со своими подданными и избавиться от этого камня на сердце. Так что скажешь?
Нессароза вспомнила об ауре одиночества, что окружала ее в кабинете, о том, как легко она отгородилась в нем ото всех, о недоверчивых жителях и жалующихся бюрократах, с которыми ей не повезло повстречаться. Нессароза добавила к ним и заслуженную ненависть народа, с которым она обошлась так несправедливо.
Затем она взглянула на все это с иной стороны, вспомнив и то, что теперь у нее была настоящая поддержка: на этот раз Эльфаба никуда не собиралась сбегать, да и Бок был рядом. И если вдруг, ей все же удастся исправиться, быть может, ее запомнят не как ненавистного и гадкого тирана, но как… нет, она не ждала, что ее полюбят, но хотя бы примут с одобрением. «Волшебник мог бы и не спрашивать, согласна ли я», - подумала Несса.
- Я считаю, что предложение замечательное, - ответила она, наконец. – Ради этого я согласна пойти на что угодно. И думаю, со мной все будет в порядке, пока Бок рядом. У меня всего один вопрос, что ждет Эльфабу?
- Я останусь жить здесь, - ответила ей сестра.
- Как, совсем одна?
- Ну да, если Бок отправится с тобой, то у меня вряд ли будет много гостей… не считая Дороти и Страшилу. – Эльфаба заметила недоуменное выражение лица Нессарозы и добавила, – через минуту я дойду до этой части.
- Ты собираешься остаться тут до конца жизни?
- В общем да, но я буду выбираться наружу, я и сейчас это делаю – выхожу подышать свежим воздухом. И к тебе буду изредка заглядывать в гости. Можешь обо мне не волноваться, хорошо? Есть еще вопросы, пока я не перешла к основной части этой долгой и мрачной истории?
Нессароза смущенно улыбнулась: «Только один, о чем собирался рассказать Волшебник, когда ты его в первый раз перебила? Ведь теперь, как ты сама выразилась, моя тарелка пуста».
Когда Нессарозе все объяснили, Волшебник отправился собирать необходимые бумаги.
После его ухода в комнате воцарилась тишина.
Нессароза обернулась к Эльфабе и спросила: «Почему ты отказалась очистить свое имя?»
Эльфаба пожала плечами: «Мне хотелось обеспечить тебе лучшую жизнь. Знаешь, я ведь не забыла нашу с тобой ссору несколькими неделями ранее и…»
Нессароза сильно покраснела: «Эльфаба, я вела себя как маленькая…»
- Нет, ты была права. Меня никогда не было рядом, когда ты нуждалась во мне. Меня не было рядом, когда на тебя упал дом. Это не я нашла тебя и спасла. Если бы не Бок, не знаю, чем бы это все закончилось, но ты бы вряд ли выжила. Ты заслуживаешь получить второй шанс. И что-то мне подсказывает, что тебе будет проще сладить со всеми этими людьми.
- Ах, ну да, конечно, - горько заметила Несса, - ведь я трагически прекрасна, они меня полюбят с первого же дня знакомства.
Она заметила, как расстроилась ее сестра и вздохнула: «Эльфаба, извини меня. Ну почему я продолжаю так себя вести. Что бы ты для меня ни сделала, я всегда жалуюсь, что этого недостаточно и….»
- Ты высказала мне все, что думаешь всего раз, – ласково поправила ее сестра, - думаю, мы в состоянии простить друг друга за совершенные глупости. И виноваты мы во всем в равной степени. По правде говоря, я и сама буду счастлива, зная, что ты пережила этот кошмар и тебе не придется прятаться в бункере всю жизнь.
Эльфаба уже поднималась на ноги, когда Нессароза внезапно обняла ее за талию: «Спасибо», - прошептала она, - «за все, что ты для меня сделала, за все, на что ты ради меня пошла, за все-все».
Спустя неделю безмятежность, которая подобно облакам обволакивала страну Оз, развеяло сообщение о том, что Злую восточную ведьму обнаружили живой и невредимой на территории Изумрудного города.
Тут же по всему Озу был брошен клич о том, что «злодейку нужно наказать», сотни, тысячи простых людей (многими из которых были манчкины) стали требовать, чтобы над ведьмой свершился суровый суд. Газеты запестрели заголовками с официальными сообщениями о том, как ведьма выжила, что с ней будет дальше, были указаны даты судов, а так же перечислены все ее преступления перед страной и ее подданными.
В первый же день суда в зале не осталось ни единого свободного места, все хотели посмотреть, как будут карать ведьму. Хотя многим из присутствующих было интересно узнать, как она вообще выглядит. В отличие от своей сестры, которую видели и слышали многие, лично со Злой восточной ведьмой мало кто встречался.
Как же были удивлены все любители жареного, когда выяснилось, что преступница - хрупкая молодая женщина с бледной кожей в (подумать только!) инвалидном кресле.
Эта картина плохо вязалась с нарисованным в умах людей образом некоей абстрактной крайне импульсивной и неадекватной личности, о которой ходило столько слухов.
Только зрители и журналисты начали приходить в себя, как последняя выжившая ведьма их снова удивила, признав себя виновной во всем.
Последняя бомба на публику была сброшена, когда во время вынесения приговора судья заявил, что Волшебник пожелал проявить к ведьме милость: ее не казнят и не бросят за решетку, вместо этого ей дадут испытательный срок и вернут на пост губернатора, где ей будет позволено искупить свою вину.
Люди не знали, что и думать, они верили в справедливость суждений Волшебника, но как им поверить самой ведьме… при этом никто из присутствовавших в зале и тех, кто видел сделанные там фотографии, не мог забыть одиноко сидящую в инвалидном кресле молодую женщину.
(Для них осталось секретом, что когда эти новости дошли до Волшебника, он рассмеялся и взметнув кулак в небо радостно выкрикнул: «Я же говорил, что это сработает!»)
Несчастные манчкины даже не смогли собраться, чтобы организовать общественный протест, когда пришло время встретиться с их новоиспеченным губернатором. Они просто мрачно уставились на нее, слушая очередную речь со словами извинения за все, что она сотворила и обещаниями светлого будущего.
В ту же ночь произошло первое покушение: по словам единственного свидетеля (несостоявшегося убийцы) он спустился по дымоходу в губернаторский особняк, убедился, что все спали и попытался заколоть спящего губернатора.
Неудавшийся убийца едва успел занести над ней нож. Очнулся мужчина спустя полдня, привязанным к входу в бараки с огромной шишкой на голове.
Во время пресс-конференции на следующей неделе еще один манчкин был обнаружен висящим вниз головой с балкона, откуда он собирался застрелить бывшую ведьму.
На протяжении трех недель покушения все продолжались и продолжались: стрелки, душители, взрыватели, психопаты, владеющие ножом, отравители… все они повстречались с таинственным защитником губернатора и никто из них не преуспел в своем темном деле.
Наконец попытки избавиться от Нессарозы исчерпали себя и манчкины начали свыкаться с мыслью, что к худу или добру, но ведьма-губернатор останется с ними надолго. Ходили слухи, что Нессароза украла рубиновые башмачки у Дороти Гейл, что таинственный охранник был плененным ей в потустороннем мире духом, и даже ходил слух о том, что Нессарозе удалось вернуть к жизни свою знаменитую сестру, и вместе они планировали государственный переворот.
Конечно же, никто этому слуху не верил.
Недели перетекали в месяцы, и манчкинам становилось все труднее видеть в губернаторе ведьму-отшельницу, особенно после того, как восстановив здоровье, она стала совершать долгие путешествия по вверенным ей деревням и весям.
И хотя поговаривали, что в этих путешествиях за ней всегда следовал призрачный охранник, никто не мог отрицать, что сама женщина всегда была приветливой, хотя по временам, казалась чуточку застенчивой.
Одна попытка выставить ее безумным тираном вышла совсем криво, когда удачливый фотограф сумел запечатлеть на лице губернатора особенно раненное выражение. Печальный снимок в купе с тем, что Нессароза отменила все законы, угнетающие права манчкинов оказались последним, вбитым в гроб Злой восточной ведьмы гвоздем.
С тех пор все начали называть ее губернатором Нессарозой, а когда люди к ней совсем привыкли, она и вовсе стала для них Нессой.
Наступил ее день рождения и впервые за долгие годы в губернаторский особняк были приглашены гости: местные мануфактурщики и землевладельцы, аристократы и промышленники из Изумрудного города и Гилликина.
Некоторые из них были близко знакомы с Нессарозой, другие согласились принять приглашение просто, чтобы полюбоваться на то, как сильно изменилась «Злая восточная ведьма». Сам Волшебник отправил туда от своего имени Глинду Добрую, чтобы та якобы уговорила Нессарозу присоединиться к национальной образовательной программе по обучению магическим искусствам, которой Глинда и руководила.
Вечер обещал стать запоминающимся.
Укрытый новыми заклинаниями, Бок следил за проходящей по вестибюлю Нессой с верхнего этажа особняка. Она душевно заговаривала с гостями, и они отвечали ей добродушием, хотя и старались не сболтнуть лишнего об ее прошлом. Боку было приятно видеть, что ей ничего не угрожает и она счастлива, хотя ему не нравилось, что люди никак не могли успокоиться и продолжали поливать грязью женщину, которую он так любил. Но всегда оставалась надежда, что со временем все изменится к лучшему.
Когда с выпивкой и претенциозностью, наконец, было покончено и все гости разъехались по домам, начался праздник в кругу самых близких людей, в котором участвовали Эльфаба, Глинда, Фьеро, Дороти и сам Волшебник.
Не только Нессароза была рада снова увидеться с сестрой, но и Боку было страшно любопытно, над чем Эльфаба работала все это время. В конце концов, Несса намекнула ему, что ее сестра пыталась создать органические тела для них с Фьеро.
Бок улыбнулся, не обращая внимания на пьяного мирового судью, который старался спуститься по лестнице пролетом ниже. Он думал о том, что его обращение в Железного человека было достойной платой за все, что он натворил. Хотя с другой стороны, возможно, это неудачное превращение было лучшим, что с ним могло произойти.
Даже если ему так и не удастся заменить свое изуродованное тело, он не станет жалеть о том, что случилось.
Кто бы мог подумать, что для того, чтобы он изменился к лучшему, достаточно будет всего лишь одной ошибки, совершенной когда-то Нессой…
Конец
Спасибо всем читателям за внимание!
|
| |
| |
| Anade | Дата: Суббота, 11.02.2012, 13:01 | Сообщение # 14 |
|
Любитель
Сообщений: 24
Награды: 1
Репутация: 0
Статус: Offline
| Если кто-то заинтересован в произведениях по данному фандому, сейчас ведется работа над переводом другого рассказа (книжная вселенная). И если администрация форума не против материалов female/female я могу выкладывать его тут (в настоящий момент готово 5 глав из 15)
|
| |
| |
|
Поиск
|
 |
|
