Вход · Личные сообщения() · Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS Наша группа в ВК!
  • Страница 1 из 1
  • 1
Модератор форума: Lord, Cat-Fox  
Форум » С пером в руках за кружкой горячего кофе... » Ориджинал » Запах времени (Творчество Tabic, рассказ)
Запах времени
TabicДата: Суббота, 19.11.2011, 17:50 | Сообщение # 1

Увлеченный
Сообщений: 90
Награды: 1
Репутация: 1
Статус: Offline
Название произведения: Запах времени
Автор: Tabic
Разрешение на копирование: с моего разрешения
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: мне
Жанр: мистика
Пейринг: рассказчик, его друг, герои рассказов
Статус: готов
 
TabicДата: Суббота, 19.11.2011, 17:50 | Сообщение # 2

Увлеченный
Сообщений: 90
Награды: 1
Репутация: 1
Статус: Offline
Запах времени


- Садись, садись! Не скромничай!
Тощий мужчина средних лет с изредка седыми прядями жестом указал на кресло невысокому гражданину в бежевом плаще и широкополой старомодной шляпе. Невысокий гражданин, сняв верхнюю одежду, медленно погрузился в предложенное кресло.
- Аким, - обратился он к хозяину, - Мы знакомы двадцать лет, и ты ни разу не приглашал меня к себе. Что умерло?
Мужчина, которого гость назвал Акимом, молча улыбнулся и присел на соседнее кресло. Достал кисет с табаком и трубку и медленно раскурил ее. Наблюдая за этим процессом, терпеливый невысокий гражданин приподнял бровь и просто ждал.
- Леня, - наконец в комнате прозвучал голос хозяина. Мягкий обволакивающий баритон. - Я хочу похвастаться.
- Чем? - не дождавшись продолжения фразы, спросил Леня, но Аким явно не торопился с ответом.
- Подожди, еще не время, - туманно прошептал он, многозначительно округлив глаза.
- Хорошо, - легко согласился Леонид и достал пачку сигарилл. Закурил, устроившись по-уютнее.
«Мы не общались очень долго, - думал он, - И, вдруг, позвал к себе. А ведь мы раньше друзьями были»
- Как время-то проходит? - не просто для поддержания беседы, а вполне искренне спросил Леонид.
- Проходит, - вяло и отрешенно откликнулся Аким. - Слишком много изменилось с тех пор, как мы были друзьями. Сам понимаешь.
- Понимаю, - согласился Леонид.
Прошло достаточно времени, прежде чем они смогли спокойно, без эмоций смотреть в прошлое. Что бы в этом прошлом не произошло.
Варлен (так на самом деле назвали хозяина коллекции его родители (коммунисты до мозга костей), но друзья называли его по сокращенной фамилии - Акимов) встал из кресла и подошел к стеллажу с книгами. Леонид с нескрываемым любопытством наблюдал за старым другом, но не ожидал увидеть, как Аким достанет с верхней полки ключик, поставленный в стеклянную рамку. Это было слишком, даже для него.
- Этот ключ запускает время, - сладострастно выдохнул Аким.
На немой вопрос Леонида мужчина не ответил, а лишь аккуратно отодвинул стеклышко рамки и вынул золотой ключик.
- Не хочу тебя отвлекать, конечно, - поглаживая поля шляпы, заметил Леонид, - но что ты все-таки хочешь мне показать? Проблема в том, что у меня не так много времени.
- Здесь это не имеет значения, - не поворачиваясь, ответил гость, открыв какой-то тайный замок в стеллаже, - Сейчас ты увидишь. Коллекция почти собрана.
Положив трубку, от которой шел витиеватый дымок меж двух книг, он раскрыл дверцы-купе стеллажа и отступил на шаг в сторону. Глазам Леонида предстала самая странная коллекция из тех, что он уже видел. На трех наклоненных подставках красовались часы. Самые разные. От дешевых и наиболее надежных «Монтана» до пылающих дороговизной «Rolex» и «VacheronConstantin».
- Не слабо! - выдохнул Леонид. - Ты когда успел столько накупить?
- Звенигородский, помилуй, я их не покупал. Я коллекционер, а не транжира. - И не крал! - наверное, в ответ на ползущие вверх брови друга закашлялся хозяин коллекции. - Может, подойдешь поближе? - поманил он.
Леонид поднялся с кресла и сделал пару неуверенных шагов к стеллажу. Вблизи коллекция выглядела не так впечатляюще, как издалека. Может, сказывался угол падения света? Или ощущение недоступности?
- Посмотри, - Аким провел рукой вдоль стеллажей. - Какая прелесть!
Леонид отметил про себя тот факт, что на руке Варлена не было часов.
- Это судьбы, - не сводя взгляд со своей коллекции, прошептал он. - И каждые часы живут своей жизнью.
Окинув взглядом стеллаж, Леонид понял, что имеет ввиду его старый друг. Время у каждых часов было свое, но они продолжали идти.
- А не хочешь рассказать все-таки, как ты получил эту коллекцию? - поинтересовался Леонид.
Аким долго и внимательно изучал гостя, после чего взял трубку и, заново ее раскурив, уселся в кресло.
- Чью историю ты хочешь услышать, мой друг?
- Не понял, - удивился Леонид.
Варлен кивнул на коллекцию и повторил вопрос. Звенигородский повернулся к стеллажу и, погладив ладонью шелковую ткань, указал на ближние к нему часы.
- Его! - улыбнулся он.
Аким посмотрел в потолок, пуская колечки дыма и, прикрыв глаза, вымолвил:
- Садись, это долгая история.
Леонид, с прищуром глядя на Варлена, уселся в знакомое кресло, уютно устроившись в нем. Внезапно дым из трубки Акима заволок место, где сидел Леонид, погрузив последнего в сладкую дрему. Сквозь эту дрему до него доносился низкий голос друга, начавшего свой рассказ…
…Человек в черном, стоял и смотрел на потрепанную черно-белую фотографию в красивой рамке. Его друг, подойдя со спины, взглянул через плечо этого человека.
- Что ты там нашел, а? - весело спросил друг.
- Интересная фотография, - тихонько, словно не желая никого будить, ответил человек. - Ты так не думаешь?
- Да ну, - отмахнулся друг, - ерунда какая-то.
- Ты ничего не понимаешь.., - откликнулся человек в черном. - Это фото самой смерти.
- Опяяять, двадцать пять! - протянул друг, возведя глаза наверх и качая головой. - Ты успокоишься когда-нибудь?!
- Мы все когда-нибудь.., - мрачно ответил человек в черном.
- !!! – с возмущенным молчанием выдохнул друг. - Сколько раз тебе повторять? Не шути ты с этим!
- А я не боюсь смерти, - таков был ответ.
Друг махнул рукой и отошел в сторону, прихватив со стола бокал пива. Нетронутый бокал остался стоять рядом с фотографией, которую так внимательно изучал человек в черном. Его звали Глебом, и был он красивым молодым человеком двадцати пяти лет.
- А ведь ваш друг прав, юноша, - прозвучал тихий, но отчетливый голос за спиной Глеба. Позади него стоял пожилой мужчина, вполне опрятный и хорошо одетый, но при этом какой-то незаметный. Гости проходили мимо него, не останавливая на нем взгляда. Словно его и не было вообще. Словно его и не должно было быть.
- Простите? - удивленно переспросил Глеб, не стесняясь взгляда оглядев собеседника. Одет тот был не как все гости: серый костюм и черная рубашка с ярко красным галстуком. Впрочем, никакого дресскода у Леши дома не было. Он всего-навсего собирал друзей и знакомых, и друзей знакомых и знакомых друзей практически без разбору раз в месяц, чтобы просто отдохнуть. Так что кто этот старик и как он выглядит, здесь никого не интересовало, и не должно было интересовать. Никого... Кроме Глеба. Глеба интересовало все, связанное со смертью. Хоть связь старика со смертью была очень даже косвенной, это не мешало Глебу заинтересоваться данным гостем. Тем более, что гость сам заговорил с ним.
- Ничего, ничего, - махнул рукой старик, не сводя глаз с переносицы Глеба. - Интересуетесь фотографией?
- Да, - ответил молодой человек, снова взглянув на черно-белое изображение. - Но не всякой, а именно этой.
- Интересное фото, надо заметить, - кивнул старик, встав за спиной Глеба. - Но что конкретно вас в нем заинтересовало?
- Смерть, - улыбнулся Глеб, глядя на свое отражение в зеркале. Его глаза горели маниакальным огнем, когда он произносил это слово.
- Ах да, - обнажил в ухмылке один зуб старик, проницательно глядя на молодого собеседника. - Это и было предметом вашего спора с другом, не так ли?
- Именно, - стараясь отвечать односложно, просто чтобы позлить старика, ответил Глеб. Ему не нравились люди с претензией. А высокопарный разговор просто выводил из себя.
- Неужели вы и впрямь думаете так, как сказали своему другу? - вроде бы отведя взгляд, но искоса поглядывая на Глеба, спросил старик.
- В смысле? - не понял Глеб.
- Вы искренне считаете, что не боитесь смерти?
- А я должен ее бояться? - презрительно скривился Глеб.
Старик начал ему досаждать своими расспросами. И как назло мимо-то никто не проходит, чтобы избавить его от разговора. Старик замолчал. Не сводя глаз с Глеба, он покачивался вперед-назад, поворачивая голову, как любопытный щенок. Парень сделал шаг назад, подальше от назойливого старичка. Его взгляд упал на фотографию, увидев которую Глеб вскрикнул от ужаса: там был изображен он сам! Хотя каких-то пару минут назад Глеба на ней не было и в помине. В ужасе отпрянув от столика, он попятился назад, чуть не сбив старика.
- Что случилось? - мерзким голосом прошептал старик ему прямо в ухо. - Вы испугались чего-то? Вы боитесь?
Тяжело дыша, Глеб оттолкнул мужчину, но тот даже не шелохнулся. Тогда как Глеб упал навзничь у его ног.
- Кто ты? - крикнул Глеб, пытаясь подняться. - Что тебе надо от меня?
- Ты боишься? - склонившись над Глебом, загромыхал старик. Его голос оглушительным порывом раздался в комнате, и отразился бесконечным эхом. - Неужели ты боишься? - на этот раз почти шепотом уныло произнес старичок, даже уменьшившись в размерах.
Тряхнув головой и отогнав видение, Глеб встал на ноги. Конечности его практически не слушались, ноя как после долгих упражнений. Окружающие смотрели на него с недоумением. В помещении царила напряженная тишина, которую нарушали только перешептывания некоторых собравшихся. «Как же стыдно!» - думал Глеб, чувствуя, как краснеет. Скомкано извиняясь, он направился к выходу, и, преследуемый взглядами собравшихся, выскочил в прохладную парадную. Все еще чувствуя на себе подозрительные взгляды, не смотря на то, что его и гостей разделяли две двери, Глебзасеменил вниз. Мороз прошел по коже, едва он вышел на улицу. "Вот черт", - сплюнул он, посмотрев на себя. На улице февраль, а он выскочил в одной рубашке. «Подняться, не подняться? - терзался Глеб, стоя у входа в парадную. - И что я скажу? Извините, мол, я куртку забыл, сейчас одену и снова убегу? Или как? Выслушивать расспросы и придумывать ничего не значащие ответы? А ну ее, эту куртку! Так дойду. Недалеко все-таки». И Глеб резво зашагал в сторону дома. Не смотря на столь огульное заявление, до его дома было все-таки не так близко, как ему хотелось. Да еще и мороз, как назло все крепчал. Вопреки обыкновению, кстати. Редко в этих краях наступают суровые зимы, а уж тем более в феврале. И вот, под стук собственных зубов, Глеб чесал в сторону уюта и тепла. Длинный проспект (на самом деле просто улица, но каждому городу, даже самому захудалому хочется иметь свой проспект), был, что странно, идеально чист, и, что еще более странно, абсолютно пуст. Ни души на всю его длину. Да еще и солнце уже скрылось из виду. Во время заката оно всегда просто исчезало, отчего местные жители говорили, что в этом городе нет горизонта.
- Мрачновато как-то, - вслух констатировал Глеб, оглядываясь. Позади так же пустынно, как и впереди. Город, в котором нет горизонта, потерял еще и жителей. Неприятные чувства, расползающиеся в сознании Глеба, как масляное пятно в воде, заставили его немедленно ускориться. Проходя мимо очередного задания, Глеб в ужасе остановился.
Он стоял и смотрел на голую кирпичную стену, хотя только вчера здесь были окна и двери. Хотя, какой там вчера? Пару часов назад, когда он шел к Леше, здесь были окна и двери. Он еще заметил в одно из них лицо маленького мальчика, которое показало ему язык и скрылось за занавеской. Вот прямо здесь, у него перед носом. А теперь тут только голая стена, от которой так и веет холодом. Страшным холодом. И никого вокруг. Никто даже не скажет: «что, мол, этот идиот стоит и пялится на стену?». Мысли пролетали вихрем в голове Глеба, но тут произошло то, что заставило их остановиться. Тишину города нарушил шелест бумаги. Он доносился отовсюду сразу, словно Глеба оставили в помещении, где полным полно автоматов, считающих деньги. Глеб покрутил головой - в паре метров от него, все на той же стене, колыхался, словно от ветра (которого, кстати, тоже не было на пустом проспекте) обрывок объявления. Приподняв трепыхающуюся половину листка, парень, охнув, отпрянул от него. На пожелтевшем оборванном листке красовалось лицо Глеба. Даже в темноте вечера он смог понять одно - это было лицо мертвого человека. Приоткрытый рот, плотно зажмуренные отекшие глаза и опухшее перекошенное лицо. Смерть смотрела на молодого человека с листка, наспех прилепленного к голой стене. Пришел в себя Глеб только в середине проспекта, запыхавшись стоя на проезжей части. Он судорожно дышал, жадно хватая ртом воздух, но посмотрев по сторонам, двинулся дальше, мечтая, наконец, вернуться домой.
- Откуда мое лицо взялось на этом листке? - вслух рассуждал Глеб, покачиваясь, идя вперед. - И, вообще, что это за листок? Такие листки бывают с надписью «Разыскивается» или «Пропал». А что там было написано? - зажмурившись, он попытался вернуться в прошлое и рассмотреть надписи на листке. Нет, ничего. Только его мертвое лицо. Внезапно подул резкий ветер. Подталкиваемый им и слыша оглушительный гул и завывания, Глеб в страхе побежал вперед. Он больше не бежал домой. Он забыл, где его дом, где его пресловутая однокомнатная крепость. Он просто бежал. Бежал потому, что так надо; потому, что не знал что делать. Бежал... потому, что испугался. Вдруг порыв ветра, в очередной раз хлестнув по затылку, закружил листву вокруг него. Настоящую листву. Осенние желтые гнилые листья взмывали вверх и плюхались на снег. Глеб даже остановился, чтобы понаблюдать за этим чудом. Осенняя листва в середине февраля! Как такое может быть? Тут он, приглядевшись, заметил, что это вовсе не листва. Вокруг него кружились пожелтевшие листки бумаги. Такие же, как и тот с его фотографией. Следя за ними как за хищником, Глеб, медленно отступал назад.
Вдруг, ни с того ни с сего один листок хлестнул его по лицу. Хоть и не желая этого, но машинально Глеб схватил этот грязный прогнивший обрывок. Трясущимися руками он развернул холодный листок и с ужасом посмотрел на него.
- Мама, - чуть не плача прошептал он. На черно-белой фотографии был изображен гроб, в котором лежала молодая красивая женщина. Мама Глеба.
– Нет! - закричал он. Но надрываясь от боли и крика, от страха и отчаяния, Глеб только открывал рот, выкрикивая беззвучную мольбу. - Помогите! Кто-нибудь! - тщетно старался он. Но звука не было. Также как не было и людей на этом пустынном проспекте. Даже ветер исчез, оставив Глеба в вакууме чувств. Страшные листки стали медленно и плавно опускаться на снег. Глеб в исступлении начал хватать их, но боясь взглянуть на фотографии и увидеть еще кого-нибудь из своих близкий комкал их и бросал в сторону.
- Пожалуйста, - прошептал он, упав на колени и положив ладони на твердый снег, даже не приняв его. - Не надо.
Но никто его не слышал, и никто не мог ему помочь. Вдруг стало совсем темно...
- Извините, что напугал вас тогда, молодой человек! - тихий с хрипотцой голос прозвучал в голове Глеба.
«Я сошел с ума, - подумал он, не желая открывать глаза, - Наконец-то!». Тут он почувствовал запах краски, смешанный с луком. Знакомый запах. Так пахло у него дома в тот день, когда он уезжал много лет назад. Непонятно почему, но этот запах запал ему тогда в душу. Может из-за того, что тот день был последним, проведенным в этом доме, и больше он туда так и не вернулся? Да, скорее всего. Но откуда этот запах здесь? Хотя, где здесь? Решив все-таки разобраться, где он, Глеб разлепил глаза. И впрямь, все вокруг было таким, каким он оставил. Даже покосившаяся слегка люстра (это он, в силу немаленького роста, до такой степени досбивал головой несчастный плафон, что крепления начали сдавать позиции).
- Вы все еще напуганы, - оповестил голос, доносящийся с кухни. - Подойдите ко мне, будьте так любезны. Вы же знаете, как пройти, не так ли?
- Да я тут с закрытыми глазами пройду, - непонятно зачем усмехнулся Глеб, направившись на кухню.
У окна стоял знакомый старик, только одет он теперь был по-простому: клетчатая рубашка, да брюки-трико (разумеется, вытянутые).
- Присаживайтесь, прошу вас, - он указал на табуретку рядом с собой.
- Ничего, я постою, - ответил Глеб, сверля глазами собеседника. Кто он и что ему нужно? Вот два вопроса, которые волновали в тот момент его больше всего. Их он и задал.
Старик покачал головой и, достав неширокую пачку, протянул ее Глебу.
- Закурите? - спросил он, наполовину вытянув одну сигарилу.
- Не курю, - чуть повысив голос ответил Глеб.
- Правильно, - улыбнувшись, кивнул старик. - Я тоже.
- Тогда зачем предлагаете? - поднял брови Глеб.
- Из вежливости, молодой человек. Из вежливости.
Глеб снова задал два своих вопроса, на что старик опять помотал головой, сопроводив это движение взмахом руки.
- Тогда может коньяка? - сверкая белоснежными зубами, продолжал допытываться старик. Он небрежно махнул рукой в сторону стола, где стояла полная бутылка коньяка. Надпись на ней гласила: "Королевский". «Странно, - подумал Глеб, - как я ее раньше не заметил?».
- Королевский, - кивнув неизвестно чему, вымолвил старик. - Такого коньяка вы нигде не испробуете. Его делают в городе, откуда я родом и поэтому я знаю, о чем говорю. - Который час, кстати? Не подскажешь?
Глеб в гневе осмотрелся и, увидев часы на стене, назвал время, указанное на них.
- Без минуты одиннадцать.
- Спасибо! - с чувством произнес он.
- А то свои, - он тронул себя за запястье - где-то потерял. Вот старость не радость.
- КТО ВЫ? ЧТО ВАМ ОТ МЕНЯ НУЖНО? - заорал Глеб, кинувшись на старика. Тот ловко увернулся, а Глеб каким-то образом оказался на том месте, где стоял и до этого.
- Я фотограф, мальчик, - шепотом сказал старик, но во в миг наступившей тишине его голос слышался очень отчетливо. - На фотографиях ведь больше правды, чем в жизни, не так ли? Мне просто нужна правда. Ты умеешь говорить правду, а, мальчик?
- Чт… - начал говорить Глеб, но запнулся.
Вокруг снова образовалась тьма. Кромешная, всепоглощающая. Открыв глаза, он увидел сырые стены, по которым сочилась вода. «Казематы какие-то», - подумал Глеб, и хотел было двинуться вперед, но холодный металл на запястье помешал ему это сделать. На руке, повыше часов, красовались наручники.
- Да твою же мать! - крикнул он, резко дернув рукой. Кроме слабой боли эффекта не было. В тот момент им обуревали странные чувства: состояние, приближенное к паники мешалось с полной отрешенностью. Хотелось рыдать и ржать. «Так, - рассуждал Глеб, уже не понимая - вслух или про себя. По правде сказать, это его мало волновало. - Нужно закрыть глаза. Когда я закрываю глаза, что-то меняется. Хуже уже некуда, - оглядевшись, констатировал он, - так что - почему бы и нет?» И он плотно зажмурил глаза. Подождав может пару секунд, а может и минут, Глеб, решив, что для изменений этого достаточно и открыл их.
- Нет, - чуть не плача выдохнул он, - хуже есть. Теперь стены были полностью залеплены чертовыми листками. Глядя на них, он узнавал в лицах на фотографиях всех. Своих близких и родных. Своих друзей и знакомых. Всех, кого он любил, и кто любил его. Они были мертвы.
Послышался звон падающего металла. Медленно развернувшись, Глеб заметил рядом с собой пилу и две монетки, крутящиеся на ребре.
- Это единственный способ, да? - дрожащим голосом спросил у стен Глеб. Стены не ответили, а только эхом разнесли его вопрос повсюду.
Покачав головой, Глеб наклонился и крепко взялся за ручку пилы. Она была горячей, просто раскаленной. И ее жар, столкнувшись с холодом рук Глеба, вызвал адскую боль. Морщась от нее, но, не выпуская ручку, парень поднес орудие к левому запястью. Поставив острие между часами и наручниками, он, все еще медля, ждал спасения. Но секунды тянулись, вязко таща за собой минуты.
- Ты боишься, да? - зазвучал в голове Глеба его же внутренний голос.
- Да, - ответил Глеб, со всей силы дернув ручку пилы. Страшный крик вырвался из уст молодого человека. Этот крик проникал в стены и несся к далекому проспекту, но никто его там не услышал. Даже ветер не мог его услышать. Ветер просто ушел. Он ушел навсегда из города, где нет горизонта...
... Леонид Звенигородский открыл глаза и посмотрел на кончики своих пальцев, которые он соединил, слушая рассказ старого друга.
- Интересная история, Аким, - медленно промолвил он, мельком взглянув на Варлена. Варлен Акимов сидел неподвижно в своем кресле, распрямив руки на подлокотниках. Его взгляд был устремлен на стеллаж с часами. Трубки ни в зубах ни в руках не было, но темноватый дымок, струящийся из полости между двумя книжками указывал на ее местоположение. «Интересно, - Звенигородский мельком глянул в ту сторону, - почему он всегда кладет трубку именно туда?» Словно прочитав мысли друга, а может, просто проследив за его взглядом, Аким, оторвав свой от коллекции и, подойдя к столу, взял трубку. В этот момент брови Леонида поползли вверх: едва руки Акима коснулись трубки - она потухла. В ту же секунду! Темный, даже черный дымок мгновенно растворился в воздухе. Не глядя ни на погасшую трубку, ни на друга, а, куда-то в пространство, Аким осторожно, на цыпочках подошел к стеллажу
- Да-а, - протянул Варлен.
Леонид даже не сразу понял, о чем он. Но когда его друг продолжил фразу, все встало на свои места:
- Интересная история. А главное, - он поднял мундштук трубки на манер указательного пальца, - правдивая. Я ее услышал однажды в больнице. Рассказал мне ее один молодой парень с забинтованной рукой. Хороший парень, я это сразу понял. Про таких говорят - не по возрасту опытный. А уж как он узнал, про мою коллекцию, так сию же минуту протянул мне свои часы. Я не знал, что и сказать! Честно! Спросил - за сколько он их отдаст, но парень только отмахнулся. Он еще, помню, сказал что-то тина «Они мне больше не понадобятся». Странный парень, - поджав губы, задумчиво произнес Аким и добавил: - Хороший парень.
Взяв в руки две пары часов, он долго всматривался в циферблаты и вслушивался в почти бесшумный ход их времени, затем сказал:
- Надо же, два экземпляра, а такие разные судьбы.
Он развернулся и, бережно положив часы на стол и взяв в зубы трубку, обратился к Леониду: - Ты услышал эту историю, - он указал на ближний экземпляр коллекции. - Хочешь услышать другую?
- Не откажусь, - тут же ответил Леонид. Просто даже если бы он отказался, Аким все равно бы настоял на своем, а так...
Дым из трубки вновь заволок пространство, но Леонид, готовый к этому, просто закрыл глаза, слушая своего бывшего друга...
...Время летело незаметно. Даже для человека, бегущего утром по дороге жизни и вроде бы приученного к скорости... Даже он не мог обогнать это время. Уже не помня в который раз, мужчина поглядел на часы. Стрелки неуклонно приближали его к часу Икс. Или минуте Икс. Да что уж там минуте? Дорога каждая секунда, а он плетется как никогда медленно! «Красивый закат», - промелькнула в голове мужчины с редким именем Рудольф ненужная мысль. И через секунду еще одна, на этот раз о девушке, переходящей дорогу с яркой цветастой коляской. Рудольф уже не раз замечал за собой: уж слишком много ненужных мыслей возникало в его переполненной голове. И каждая такая мысль отправлялась на специальный склад. Другие люди наверняка выбросили бы ее, но Рудольф не мог. Он ценил каждую секунду жизни обычного человека. Он отмечал и бережно хранил то, что остальные считали мусором. Он их не винил. Ни в коем случае! И не обижался, когда винили его. Человек - красив, когда он один. По-настоящему красив. Только вот не все могут быть одни. Нет, не в одиночестве, ни в коем случае. Именно одни. Глядя в собственный внутренний мир, человек преображается. Рудольф знал это, он умел смотреть в себя. Умел смотреть из себя. Он умел многое. Но самое главное - он видел жизнь. Поэтому так ее ценил и спасал. В каждом взгляде, скользящем по нему Рудольф видел опасность, грозящую его хозяину.
Прошел час с того момента, как их взгляды встретились на оживленной дороге. Эта дорога состояла сплошь из судеб и жизней. И их было так много, что Рудольф даже не мечтал разглядеть ту самую. А она просто шла, ведя под руку свою живую тюрьму, и ждала, ждала, ждала. Он увидел. И уже не мог пройти мимо - жизни грозила опасность. Он не знал, что случится, а знал только когда. Осталась одна минута. Рудольф мог успеть. Но он увидел ее. Ту самую девушку, переходившую дорогу с коляской. Ей тоже грозила опасность. Он бежал спасать одну жизнь, а увидел вторую. Время неуклонно шло вперед. Оно не знало остановки. А Рудольф стоял на пороге судьбы, не в силах решить. Подняв руку, он в последний раз посмотрел на часы. Время утекало, оставив одну секунду. Боже, как же долго протянулась эта секунда...
- Заткнись, - крикнул человек, злобно глядя на молодую женщину. Ее маленькое лицо разбухло от слез, черные волосы скомканы, а пухлые губы содрогались в истерике. Она бессильно рухнула на табуретку и, уткнув лицо в предплечья, стала рыдать. Сквозь порывы слез и стенаний слышались обрывки фраз, но истерический сумасшедший смех молодого человека не позволил ему их услышать. Никто так и не узнал, что красивая молодая женщина хотела сказать тем дождливым вечером, когда ее муж явился домой после двух суток отсутствия. Ее плач резко оборвался. Во внезапно наступившей тишине послышался далекий вой сирен. В нем улавливалось напряжение и страх. По крайней мере, для молодого человека, стоящего с занесенной рукой над уже вечно молчащей женщиной. Сердобольные соседи, вызвавшие милицию на шум, прислонились к стенке и молча слушали. В комнате было тихо. Даже стука сердец никто бы не услышал: ее сердце остановилось, а его никогда и не стучало. Оно просто не имело такого права. Он ничего не сделал. Он ее и пальцем не тронул. Что случилось? Да, он ее довел, но почему ее не стало?
- Надо что-то делать, - прошептал молодой человек, оглядывая комнату...
- Надо что-то делать, - забренчал колокольчик в голове Рудольфа. Последняя секунда еще тянулась. Слишком долго...
Жгут затянул руку, и молодая женщина поднесла длинную как шпагу иголку на конце грязного шприца к проступившей вене. Нерешимость бурлила в ней, мешаясь с вожделением. Страх и алчность власти закипали в ложке, и темная парадная с разбитой лампочкой над макушкой служила ей первым и единственным укрытием. Она не хотела этого, но перед глазами всплыло его лицо. Он связал ее тогда и насильно сделал первый укол. Ему нужен был очередной клиент, а она узнала об этом слишком поздно. Но ничего, скоро будет спокойно. Скоро будет хорошо. Скоро будет...
- Скоро будет, - прошептал Рудольф, услышав щелчок часов. Это секундная стрелка, наконец, подошла к своей цели. И остановилась. Навсегда...
Он толкнул ее. Вместе с коляской девушка отбежала по инерции в сторону и там, где она была всего секунду назад, промчался автобус, битком набитый пассажирами. Рудольф отметил и этот ненужный факт. Подойдя к плачущей девушке, он остановился возле коляски и занес сжатую в кулак руку над улыбающимся ребенком. Когда он разжал кулак, рядом с погремушками малыша, звякнув, упали часы.
– Береги… - начал Рудольф, но не договорил. Визг тормозов заставил его обернуться. «Наверно, это он», - думая о человеке, которого он не спас рассудил Рудольф. Но он ошибался. Следующее, что увидел самый добрый человек, был мчащийся на него КАМАЗ...
Больше в его голове не возникало ненужных мыслей......
…В комнате не осталось и запаха табака, не смотря на то, что Аким не выпускал дымящуюся трубку изо рта. Только белый дымок, едва-едва рассеялся в полумраке комнаты.
- Действительно, столь разные судьбы у обладателей этих часов, - медленно закивал Леонид, все еще находясь под впечатлением от рассказа. Он словно сам все видел. Неужели Аким такой хороший рассказчик? Или может он чем-то накурил комнату? Неважно. Он замотал головой, подтверждая свои мысли, но опомнившись, сел смирно. Аким, улыбаясь, смотрел на бывшего друга, будто изучая его. Леонид вопросительно глянул на Варлена, мол «Что уставился?».
- Фотографирую, - улыбаясь теперь одними только глазами, ответил Аким.
- Все еще увлекаешься фотографией, да? - подался вперед Леонид.
- В каком-то смысле, - туманно ответил Аким.
Звенигородский встал с кресла и, медленно прошагал к коллекции своего друга. На него вдруг нахлынули воспоминания. Память вспыхивала фейерверком снимков. Молодость, страсть, огонь, боль и счастье. Все, что было тогда и чего не будет потом. Он заулыбался, вспомнив далекий веселый случай из самого детства. Остановив взгляд на своем отражении в зеркале, и посмотрев на Акима, сидящего за его спиной, отметил ту же счастливую улыбку на лице своего старого друга. Бессмысленно скрывать - они были отличными друзьями, но одна встреча сделала свое дело. Одно мгновение, решившее все. А что может быть больше одного мгновения? Он снова покачал головой, зная, что кто кто, а уж Аким его поймет. И Аким его понял.
- Присядешь? - тихо спросил он, оказавшись рядом с Леонидом и глядя на свою коллекцию.
- Конечно, - кивнул Леонид, усаживаясь в свое кресло, прекрасно зная, чью историю услышит теперь. Ведь на руке его бывшего друга не было часов...
... Красные цвета кафе, вопреки обыкновению не возбуждали, а успокаивали. Первыми поднялись двое, перешептываясь о предстоящем разговоре. За ними в темный уютный мир кафе, которым руководил их знакомый, проникли еще трое. Кто-то назвал бы их друзьями, собравшимися отдохнуть; кто-то - врагами, собирающимися разобраться. Кем они были тогда, не знали даже они. Но они встретились, что случалось в последнее время крайне редко. Медленно подойдя к излюбленному месту в углу кафе, молодые люди расселись по местам, не зная, что делать дальше. Обстановку разрядил хозяин заведения, подошедший к ним.
- Ребят, - обратился он, протягивая им меню, - вы поосторожней тут. Плитку на полу выперло. Можно и голову расшибить.
- Хорошо, спасибо! - закивали друзья, открывая меню.
- Выпендриваться не будем? - сказал один из парней, указав на пиво. Остальные молча согласились.
В ожидании заказа закурили, раздувая дымом напряжение, возникшее вновь. На лице каждого читалось крайнее нежелание продолжения вечера. Возможность встать из-за стола прежним таяла, как дым сигарет в приглушенном свете предновогоднего кафе. Хозяин медленно, словно чуя неладное, подошел к друзьям с полными бокалами. Зазвонил телефон, следом еще один и еще. Ища спасения в электронной беседе, друзья отвлеклись. Только один телефон молчал. Не зная, что делать, его обладатель, встал со стула, и, медленно переставляя ногами, обошел стол.
Внезапно в глазах помутнело, мир, покачиваясь поплыл мимо, в ушах зашумело и молодой Аким очнулся на полу. Схватившись за ножку стула и пытаясь подняться, он вскрикнул: вместо ожидаемой ножки под его ладонью был теплый ствол дерева. Аким лежал на поляне возле ветвистых корней. Рядом с ним раскинув руки, упали неподвижные друзья. Один, другой, третий, четвертый. Все как один рухнули, словно подкошенные. Аким открыл рот, пытаясь позвать друзей, но язык прилип к нёбу, сковывая звуки. Мычание булькало в его горле и ничего кроме него. Дыхание стало сбиваться. Прерывисто вздымая разрываемую режущей болью грудь, он постарался подняться. Облокотившись на ствол ближайшего дерева, кашляя и рыча, словно больной зверь, молодой Варлен Акимов встал на ватные ноги. Солнце светило прямо в глаза... Нет, не солнце! Но ведь только что светило солнце?! Теперь на тела молодых людей падал свет луны. Нет! Двух лун! На беззвездном небе трепетал свет двух лун, отраженный друг от друга.
- Кто здесь? - крикнул Аким. Он мог кричать! Язык был на прежнем месте, в прежнем состоянии, но он мог кричать!
- Э-ГЕ-ГЕЙ! - во всю мощь заорал Аким. «Что-то не то», - внезапно подумал он, судорожно вдохнув, тщетно ловя воздушные массы. Сам воздух изменился, потерял вкус. Никакого! Имел только тяжесть. Но смутило Акима не только это. Крикнув еще раз, он подтвердил свои догадки: в этом страшном месте отсутствовало эхо. Вдруг щиколотки Акима коснулось что-то холодное. Варлен резко опустил голову - никого. И ничего. Только выжженная трава и тела его друзей. Может это был порыв души, а может неимоверная слабость, сразившая Акима, но он рухнул на колени подле них и начал бить их по щекам, мечтая, чтобы они очнулись. Ничего не помогало, и бледные в свете луны лица молодых людей, мотающиеся из стороны в сторону от ударов, никак иначе не реагировали. - Очнись, прошу! - молил Аким у тел каждого из друзей. Друзья молчали, лежа в неестественно изогнутых позах. Они молчали. Молчали так, будто внимательно слушали и уже не хотели перебивать. Но кого они слушали? Его? Но он здесь, рядом, и он молчит.
- Что мне делать? - взмолился Аким, глядя на луны, как на Всевышнего. - Что? Я? Должен? Сделать? - отчетливо делая ударение на каждое слово, крикнул он. - Как их спасти?
Язык полностью освободился, и Аким, вдохнув полной грудью ощутил настоящий воздух. Тот, что наполнял его нутро там, в далеком маленьком городе на Северо-западе далекой маленькой страны. В городе, где нет горизонта, но слышится эхо, и где солнце и луна похожи друг на друга, как две капли воды. Аким вдруг почувствовал такую горечь, вспомнив родной город, родных людей и родной дом. - Я должен чем-то пожертвовать, да? - спросил Варлен, искренне надеясь услышать ответ. Задул сильный ветер, нагнав листвы из ниоткуда. Это напоминало игру "Горячо-Холодно". Едва Аким решил продолжить игру, как ветер вдруг сам нашептал ему ответ:
- Правввдууу... Скааажии праавввдууу... - пел он.
- Хорошо, - кивнул Аким, заведя последнюю беседу. Что она последняя, знал только он. Ну и ветер, конечно. Ветер знает все. И не дай Бог ему начать говорить. Аким рассказывал, слыша свой голос разносимый ветром. Аким никогда не удивлялся, поэтому его не поразило то, что слышал он свой голос за секунду до, того, как говорил очередное слово. Одна секунда отделяла его от собственной правды, столь грязной и пыльной, что не хотелось верить в ее существование. Он рассказал про зло, которое творил, как предавал, как гнил изнутри, съедаемый завистью, злостью. А все из-за того, что у них было то, чего навсегда лишился Аким – жизнь. За три года до этого у Варлена погибла невеста. Просто ушла из жизни, забрав с собой его собственную. Ложь, предательство, злоба – все это выплеснулось на его друзей. Все, чем теперь была наполнена его жизнь. Когда Аким не мог говорить, ветер помогал ему и шептал, обгоняя далекий голос, шедший издалека. Слово за словом, страница за страницей - правда выходила на свободу.
Внезапно, едва парень почувствовал, как последнее слово буквально срывается с его губ, ветер резко усилился. Порывы гнули деревья, рвали с них листья и отталкивали Акима все дальше и дальше от тел друзей. Удар за ударом, словно пинок под зад - обидный и сильный - разрывал связь Варлена с настоящим миром. В тот момент появился новый звук, столь странный и необъяснимый в этом поганом лесу, что вслушиваясь в него, Аким напугался еще сильнее. Это был бой курантов. Тот самый, что каждый Новый Год, мы слышим ровно в полночь. Тот самый, что исполняет наши желания. Желания... Желания... Исполняет...
Бом-Бом-Бом...
- Верни их! - кричал Аким, пуская слова по ветру, как воздушного змея.
Бом-Бом-Бом...
- Верни меня! - кричал Аким, оглушенный порывами ветра.
Бом-Бом-Бом...
- Верни время! - кричал Аким, подталкиваемый и разрываемый ветром в клочья.
Бом-Бом-...
- Вернись, - прошептал Аким, остановившись на опушке леса рядом с неподвижными телами своих друзей...
Он быстро шел по заснеженной дороге, утопая в сугробах. Ноги гудели, а голову ломило, как в тисках. Тут он почувствовал, как что-то щекочет его по щеке. Махнув ладонью, Аким стер с виска струйку крови. Он что, где-то ударился? Он не помнил. Остановившись и закурив, Аким обернулся, глядя на входную дверь кафе.
- Я ухожу, - прозвучал в его голове его же собственный голос.
Из еле освещенного окна ближайшего маленького домика донеслась песня, в которой крепкий мужской голос пел что-то про «сладкое чувство победы, и горькое чувство вины». О чем думал этот человек, чей голос разносился в душе Акима звенящей чистотой, Варлен не знал. Но он почувствовал тонкую связь между собой и героем этой песни.
Внезапно схватив себя за левое запястье, молодой человек, вздохнув, покачал головой. Часы. Аким забыл часы. Скорее всего, он оставил их там, в том самом прелестном кафе. Ну и что же? Он все равно сдержит обещание, даже если обещал, что не вернется...


Сообщение отредактировал Tabic - Суббота, 19.11.2011, 17:51
 
TabicДата: Суббота, 19.11.2011, 17:52 | Сообщение # 3

Увлеченный
Сообщений: 90
Награды: 1
Репутация: 1
Статус: Offline
...Леонид сидел молча, скрестив руки на груди. Он все видел. Он даже сомневался, что Варлен рассказывал это ему, а не показывал. Все, до мельчайших деталей. Все разыгрывалось пред глазами Звенигородского в невероятном спектакле.
- Кто ты? - спросил он у своего бывшего друга.
Аким улыбнулся и отложил дымящуюся трубку.
- Я коллекционер. Я коллекционирую характеры, разбитые временем. Я ищу и собираю запахи времени. А еще я фотограф, а еще я сын женщины-наркоманки. А еще я человек, потерявший месяц в тени двух лун. А вообще, просто человек. Что из этого тебя устраивает?
Леонид слушал его, мрачнея на глазах. Он осознал слишком многое. Одев шляпу и пальто, он молча протянул руку старому другу. Аким пожал ее, и в ладонь Леонида, звякнув, упали старые, поржавевшие часы.
- Прими мой подарок, друг, - шипящим шепотом произнес Аким. - И запомни, что запах у времени только один. И имя ему - одиночество.
Леонид кивнул, прекрасно поняв друга, и направился к выходу. У самой двери он оглянулся, позвав Акима, но комната была пуста. Варлен исчез, а вместе с ним исчезла и его коллекция. Только потухшая трубка лежала меж двух книг, ожидая своего хозяина, как верный сторожевой пес.
- Ты умеешь находить время, - горько улыбнулся Леонид, захлопнув за собой дверь квартиры. Стрелки часов в его руке сдвинулись с места и направились в путь. Сравнив часы Варлена со своими, он увидел, что идут они секунда в секунду. Как раньше. После долгого ожидания, они скрепя пружинами как сердцем, затикали в такт со временем. Это время снова пошло.
…-Бом!


Декабрь 2009- Новогодняя ночь 2010
 
dinaltДата: Понедельник, день тяжелый(((, 21.11.2011, 18:12 | Сообщение # 4

Добрый админ :)
Сообщений: 3147
Награды: 28
Репутация: 17
Статус: Offline
Quote (Tabic)
Кроме Глеба. Глеба интересовало все, связанное со смертью. Хоть связь старика со смертью была очень даже косвенной, это не мешало Глебу заинтересоваться данным гостем.

повторение "Глеб" и "связь со смертью", тут бы перефразировать..

А так хорошо. Мне показалось немного затянутым(опять О_о ), но так я воспринимаю))
И не хватает связи между тремя историями, какой-то ниточки, которая есть в каждой, кроме часов, тогда было бы еще интересней, на мой взгляд.



 
TabicДата: Воскресенье, 27.11.2011, 16:16 | Сообщение # 5

Увлеченный
Сообщений: 90
Награды: 1
Репутация: 1
Статус: Offline
Большое спасибо!!))

Quote (dinalt)
И не хватает связи между тремя историями, какой-то ниточки, которая есть в каждой, кроме часов, тогда было бы еще интересней, на мой взгляд.

ну, еще то, что Аким - фотограф и сын наркоманки)) по сути, это его истории)
 
Форум » С пером в руках за кружкой горячего кофе... » Ориджинал » Запах времени (Творчество Tabic, рассказ)
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

 

 

 
200
 

Какие книги вы читаете?
Всего ответов: 101
 





 
Поиск